Содержание представлений о путях реализации Армянского вопроса с точки зрения воплощения необходимых реформ для безопасности западноармянского населения после Берлинского конгресса 1878 г. также находится в поле внимания азербайджанских ученых.
По мнению Ф. Мамедовой, единственно заинтересованным участником реализации реформ являлась Россия, которая изыскивала средства для их воплощения. Однако этими средствами представляются армянские политические партии, а не дипломатическая борьба, демарши и привлечения внимания западных держав к проблеме реформ: “Практически за реализацию армянского вопроса стояла только Россия. Для реализации армянского вопроса были созданы политические партии “Гнчак” (1887 г.) и “Дашнакцутюн” (1890 г.)”.
После Берлинского конгресса 1878 г. Армянский вопрос как международная проблема самоопределения западноармянства представлял собой проекцию образования армянской государственности, которая грозила изменить геополитическую конфигурацию политических сил в Пeредней Азии, обусловив реакцию противодействия в Османской Турции. Режим султана Абдул Гамида встал на путь репрессии против армянских подданных, грозя разнести в пух и прах “челюсть”, использующую понятие “Армения”. В январе 1879 г. Совет министров России принял решение об ассимиляции армян и грузин Кавказа, чтобы обуздать угрозу распространения идей самоопределения в национальном сознании.
Константинопольский патриарх Нерсес Варжапятян, один из архитекторов Армянского вопроса, отстаивал необходимость решения Армянского вопроса путем дипломатической борьбы. После его кончины в 1885 г. возник период романтизма и партийной деятельности, отраженный в формировании армянских политических партий – “Арменакан” (1885), социал-демократов “Гнчак” (1887) и “Союз армянских революционеров - Дашанакцутюн” (1890).
Концептуально их объединяло стремление к освобождению всех частей армянского народа, находящихся в составе Османской Турции, шахской Персии и царской России, создание единой, свободной и независимой Армении. Различия носили тактический характер. Арменисты выступали за длительный мирный и пропагандистский путь освобождения отчизны; гнчакисты ставили упор на привлечение внимание Европы к решению Армянского вопроса путем демонстрации и вооруженных выступлений, а дашнакцаканы предпочитали использовать инсургентские группы для обеспечения безопасности западноармянства и освобождения Турецкой Армении.
На короткий период времени возникло сплочение консервативных, либеральных и радикальных сил вокруг организации похода Саргиса Кукуняна в Османскую Турцию. Неопытность в конспирации, излишнее увлечение количественным составом участников и деятельность русских спецслужб обеспечили провал похода Саргиса Кукуняна в августе 1890 г. В то же время планировалось создание единого патриотического фронта национальных сил против султанского режима, что предполагало единение социал-демократической партии “Гнчак”(Колокол), которое не состоялось.
1890-й год в национальном движении за самоопределение Западной Армении стал переходным этапом, когда произошел переход от дипломатического и мирного подхода к использованию манифестаций и вооруженных выступлений для привлечения внимания Европы к воплощению обещанных реформ для западноармянства по 61 статье Берлинского конгресса. Проявлением этого подхода стали армянские волнения летом 1890 г. в Ване, Эрзеруме и Константинополе.
18 июня 1890 г. Эрзерумский военный губернатор предписал провести осмотр здания училища Санасарян и кафедрального собора св. Аствацацин. Ставилась цель выявить схроны оружия, когда был осквернен собор и расхищено церковное имущество. Это создало конфликтную ситуацию, приведшую к стрельбе между армянской молодежью и правительственными частями. По данным русского консульства, погибло 14 человек, а более 200 оказались ранеными.
Масштабной акцией являлась манифестация 15 июля 1890 г. Гум-Гапу, близ Константинопольского патриархата. Выбор демонстрации в столице Османской империи имел сознательный характер, поскольку привлек бы внимание европейских держав к решению Армянского вопроса, в то время как в Турецкой Армении - лишь России. Представлялось, что европейские державы, прежде всего Англия, более симпатзируют Армянскому вопросу, чем Россия. Намечалось вручить петицию султану с требованием элементарных норм гражданственности: от свободы слова до выборов в административные органы.
В кафедральном соборе Гум-Гапу руководитель манифестации Амбарцум Бояджян признес патриотическую речь в пользу национального освобождения: “Свобода или смерть”. Гум-Гапинская демонстрация была рассеяна, а за голову ее руководителя Гнчакиста “Великого” Мурада (Амбарцума Бояджяна) была назначена награда в 2 тыс. золотых монет. Из лидеров демонстрации Арутюн Джиханкулян был присужден военным трибуналом к смертной казни за нарушение “подданничества”, двое - 15-летнему заключению, а шестеро - к 5-летнему. Выпущено 16 лиц, задержанных полицией, но других ожидала турецкая Фемида. Наказание постигло и участников Эрзерумских событий в виде высылки и установления полицейского надзора над армянским населением. Внимание уделено проживающим в Эрзеруме англичанам, поскольку здесь и вилайете появились прокламации “Патриотической комиссии”, филиала армянского комитета в Лондоне, содержащие обличительный материал в адрес турецкой администрации. Усилен контроль над русско-турецкой границей и паспортного режима в Трапезонде.
Причиной “армянских волнений” являлась политика ползучего геноцида османских властей на государственном уровне. Армянам Вана было запрещено собираться по воскресеньям и в праздничные дни в кофейнях, играть в нарды и карты, ввозить армянские газеты с Кавказа. Ставилась цель не допускать обсуждения политических новостей и легальной организационной деятельности. Проводилась картографическая агрессия. Западная Армения была переименована из “Эрменистана” в “Курдистан”, территории армянских вилайетов стали перекраиваться так, чтобы уменьшить численность армян и увеличить численность мусульман. Усилилось попирание религиозных чувств.
В правящих кругах Турции возникла политическая программа решения Армянского вопроса путем истребительной политики. Её содержание, на основе обобщения движения балканских славян, представил визирь Мехмед Камиль-паша: “Если в Европейской Турции мы согрели змей, то мы не должны в Азиатской Турции повторять ту же глупость; благо-разумие требует уничтожить и стереть с лица земли нашей все те элементы, которые могут впоследствии угрожать нам опасностью и служить объектом вмешательства и орудием в руках европейских держав”.
Выдвинут лозунг “Армения - без армян”: “Теперь, и во всяком случае сегодня, наши интересы и интересы Англии требуют, чтобы в Малой Азии (мы и Англия не признаем слова Армения, и даже челюсти, которые произносят эти слова, должно размозжить), наши территории были свободны от источников вмешательства”. Установка определялась интересами будущего существования Турции: “Эту армянскую нацию мы должны снять с лица нашей земли и бесследно”.
Предлагалось воплотить политику геноцида: “Для осуществления этой программы у нас имеются такие средства, как курды, черкесы, областные начальники, судьи, сборщики податей, полиция, наконец, все, кто объявляет священную войну против той нации, которая не имеет оружия и защиты; мы же наоборот, имеем оружие и армию и самую великую богатую державу мира, как нашу союзницу и покровительницу наших владений в Малой Азии”.
Итогом геноцида проецировалась преобразованная и развивающаяся Турция: “Если эта армянская нация будет истреблена и христианская Европа не сможет отыскать в Малой Азии ни одного христианина, тогда она оставит нас в покое, и мы сможем заняться нашими внутренними делами и государственными преобразованиями… Тогда у нас будет все, и “вместо того, чтобы брать уроки, мы сами дадим урок Европе и восстановим славу наших прошедших времен”.
Союзницей государственной программы “Армения - без армян” рассматривалась Англия, которая Кипрской конвенцией от 4 июня 1878 г. взяла на себя обязательство обеспечивать территориальную целостность османских владений в Малой Азии от России. Взамен Сент-Джеймский кабинет получал о. Кипр. При этом султан обещал Англии ввести реформы для улучшения положения христианских и других подданных. В результате составления “оборонительного союза” в Константинополе Россия неожиданно обнаружила Англию у своих Кавказских владений.
Программa стала постепенно проводиться путем ползучего геноцида, состоящего из поочередных погромов. Для этого были созданы вооруженные отряды “гамидие” - иррегулярная курдская конница. Султан Адул Гамид, воплощая принцип неизменности существующего положения, провозгласил: ”Армения не Болгария”.
Как показали последующие события, союзником османов в этой программе вместо Англии стала Германия. Этот момент важен, поскольку М. Перинчек утверждает о детонации Армянским вопросом агрессии великих держав к Османской Турции: “Преувеличенные или выдуманные сведения о якобы плохих условиях жизни армян в Османской империи повлияли на общественное мнение, став поводом для развязывания агрессии империалистических сил”. Между тем происходил другой процесс: формирование двух группировок ведущих стран, ставших затем известных под названием Антанты (Россия, Франция, Англия) и Германского блока. Уже в 1882 г. состоялся Тройственный союз Германии-Австро-Венгрии и Италии.
В промежутке между ними находилась Османская империя, которая могла подвергнуться разделу, либо примкнуть к одной из группировок. При этом ведущие державы не использовали Армянский вопрос вплоть до Первой мировой войны в качестве агрессии против Турции. В последней четверти ХIХ в. османы пытались разрешить внутренние проблемы империи террором: “Характерной чертой политической жизни страны в этот период было то, что правящие круги Османской империи пытались препятствовать политике империалистических держав, стремившихся под видом решения Восточного вопроса к расчленению Османской империи и захвату еe земель”.
По мнению С. Асадова, армянская сторона стремилась привлечь внимание европейских держав к Армянскому вопросу с 1870 г. и добилась успеха, используя противоречия в их рядах: “Однако в появлении “вопроса” большую, чем усилия армян, роль сыграла политическая конъюнктура, которой они умело воспользовались”. Под этим, очевидно, понимается противодействие интересов Англии и Австро-Венгрии российскому подходу, закрепленному в Сан-Стефанском договоре, что затем получило закрепление на “концерте” европейских держав на Берлинском конгрессе.
Поиск решения проблемы армянских реформ связывается лишь с экспансионизмом внешней политики Российской империи, чтобы приобрести Фракию, что заставило усилить палитру средств воздействия в Армянском вопросе. К традиционным средствам давления относятся статус армян в Османской Турции и духовное влияние Эчмиадзинского престола, а к новым - организация армянских волнений и революционные организации (партии).
Об этом Асадов пишет: “И действительно, после Берлинского конгресса Балканы, за исключением Фракии, которая была потеряна впоследствии в Балканской войне, были отторгнуты от Османской империи и уже не могли быть использованы в качестве повода для объявления войн. Кроме того, Россия убедилась в том, что Балканы не могут послужить ей проходом к южным морям, и даже признательности новые государства, появившиеся благодаря ей, к ней не
испытывают. И Россия стала помышлять об использовании армян для приобретения этой долины. С этой целью, особенно после Берлинского конгресса, она стала муссировать вопрос об армянской общине. Россия, как в свое время на Балканах, стала провоцировать армянские волнения, чтобы использовать их как повод для вмешательства. Не ограничившись использованием армянской церкви в своих интересах, Россия активно поддерживала и появившиеся позже армянские революционные комитеты”.
При этом активность России встретила противодействие Англии, которая сумела у неё перехватить инициативу в Армянском вопросе: “Армяне с начала последней четверти XIX века стали игрушкой в руках двух империалистических держав - Англии и России для претворения в жизнь их замыслов. Англия, как ведущая сила в “армянском вопросе”, опасаясь России, в то же время не отказывалась от всяческой помощи армянам, предполагая, что сможет вести за собой европейские государства, а постепенно и Россию, то есть государства, жаждущие “реформы”, постарается оторвать от Турции Восточную Анатолию”.
Камнем преткновения представляется проблема реформ: “С точки зрения европейских государств, реформа в Турции означала автономию какого-нибудь христианского элемента, предоставление льгот этим учреждениям. В таком же духе протекает “реформа” в Ливане, на Крите, в Румелии (европейской Турции), в Болгарии. Реформа в Восточной Анатолии, где армяне не составляют 20 процентов населения (численностью 780 тысяч человек), получив автономию, откроет путь к самостоятельности, как это было в Болгарии. Сербии и прочих государствах”.
В то же время, вопреки тезису об активности России в Армянском вопросе, Асадов, следуя советскому штампу о концентрации её внимания на среднеазиатском направлении и Дальнем Востоке, считает армянскую тематику второстепенной для Петербургского
двора: “Россия, хотя и после Берлинского договора 1878 г., была связана с армянским вопросом, но основное её внимание было приковано к Средней Азии и Дальнему Востоку, где происходили колониальные стычки, потому и не смогла играть активную роль в “армянском вопросе”. В соответствии с Берлинским договором активная роль в “армянском вопросе” от России перешла к Англии”.
В этих высказываниях Асадова обращает на себя внимание ряд противоречивых высказываний, как тяга России к Армянскому вопросу из-за Фракии, использование армянской церкви, статуса армянской общины, армянские волнения, партии (“комитеты”), перехват у неё инициативы Англии и доминирующий интерес к другим направлениям внешней политики. Тезис об интересе России к Фракии и использовании армян является компилятивным. Он практически без изменения заимствован Асадовым у турецкого историка К.Гюрюна.
Россия сохраняла внимание к Армянскому вопросу, что вытекало из обязательств по 61 статье Берлинского трактата. Исследователь Восточного вопроса Н. С. Киняпина причиной значимости армян для внешней политики России считает их угнетенное положение: “Порта старалась лишить армян даже той небольшой самостоятельности (Национальное собрание – В.Т.), которую имели армянские общины во внутренней и религиозных вопросах”.
Пассивность Европы фактический стала потворством ползучему протогеноциду в отношении западноармянства: “Бездеятельность великих держав позволила Порте в 90-годы перейти к осуществлению планов геноцида армян. Аресты и убийства армян в 1890 г. в Сасуне, в январе 1893 г. в Кайсерии, в мае-июне 1893 г. в Анкаре, в июле 1893 г. в Будгасе подготовили переход к массовому избиению армян в 1894 - 1896 гг”. Естественно, что истребительная политика кровавого султана Абдул Гамида вызывала армянские волнения, обеспечила существование и деятельность армянских револю-ционных комитетов.
Тезис об активности Англии в Армянском вопросе более выпукло представлен Гюрюном: “После Берлинской конференции в политике Англии произошел резкий поворот. В 1880 г. премьер-министром Англии второй раз стал Гладстон, отказавшийся от завещанной Питтом политики защиты территориальной целостности Османской Империи. Мы уже отмечали, что большую роль в изменении английской политики сыграли религиозный фактор и исламофобия Гладстона. Соперничество между Россией и Англией в Азии продолжалось, но вместе с тем наблюдалось сближение в политике в отношении Османской Империи”.
В действительности, эта активность Англии начинается с Кипрской конвенции 1878 г., а уже в 1882 г. произошел захват Египта, позволивший закрепить господство в Средиземном море. Началось наращивание мощи Сент-Джеймского кабинета за счет ситуационных событий. В сентябре 1885 г. произошло объединение Восточной Румелии с Болгарией. Англия оказала поддержу Болгарии, в пику интересам самодержавия, что обусловило антирусские настроения в Софии. В январе 1886 г. Россия напомнила Блистательной Порте о необходимости реформ в Армении. Инициативу России парировала Англия, напомнившая о праве надзора над реформами в Армении за всеми великими державами Европу. Иллюзия Петербургского двора о возможности восстановить влияние в Болгарии посредством давления на Турцию оказалась несостоятельной. Англия 16 августа 1886 г.
представила ноту Ильдиз-Киоску по Армянскому вопросу, что было расценено в Петербурге как возможность оказывать давление на Османскую Турцию. Дипломатическая активность Англии позволяла ей закрепиться в Египте.
На повестке дня стал вопрос контролирования черноморских проливов. Россия стала вести неофициальные переговоры с Портой по заключению “оборонительного союза”, намечавшего совместный контроль проливов Босфор и Дарданеллы. Поддержка Германией египетской и болгарской политики Англии вызвала распад “Союза трех императоров (Германия, Австро-Венгрия и Россия) в 1887 г., где место выбывшей России заняла Италия.
В Эчмиадзинском вопросе Асадов также следует руководящему мнению Гюрюна: “Эчмиадзин, столкнувшись с усилением политики русификации и жестоким подавлением любых проявлений армянского национализма, не мог не задуматься о своей дальнейшей судьбе, которая, по логике вещей, должна была завершиться его неизбежным исчезновением с политической арены. Нетрудно предположить, что были даны указания стамбульскому патриаршеству подумать о создании на территории Турции армянской автономии”.
Тезис об использовании Эчмиадзинского престола во внешней политике России некорректен. Курс на интегрирование Кавказа в составе Российской империи, ассимиляцию армян и грузин затронул также положение армянской церкви. Самостоятельность глав армянской церкви, несмотря на функционирование церковного” Положения”, беспокоила контрольные ведомства Российской державы. Сразу после кончины католикоса Геворга IVКерестеджяна в декабре 1882 г. эту проблему поднял министр народного просвещение и статс-секретарь барон А. П. Николаи. Опыт работы в качестве начальника Главного управления Кавказа побудил в феврале 1883 г. представить программную записку “О выборах Эчмиадзинского католикоса и об отношениях нашего правительства к Эчмиадзинскому патриаршему престолу”.
Курс на избрание главы турецкоподданных иерархов с 1858 г. сочтен неэффективным, поскольку деятельность католикосов Матеоса I и Геворга IVигнорировала церковную хартию 1836 г. Преобладающее влияние кооптированных выборщиков Константинопольского патриархата на выборах в Эчмиадзине (1858 г. - 90 из 130, 1866 - 130 голосов) признано противоречащим интересам самодержавия. Речь шла о том, что общий итог выборов определялся в Константинополе. Предлагалось строгое осуществление избирательной процедуры по “Положению”, наличие представительства от малоазиатских епархий, а главное - делать упор на избрание главой армянской церкви русскоподданного иерарха.
Этот подход получил поддержку межведомственного совещания 23 марта 1883 г. с тем, чтобы добиться ослабления значения Константинопольской армянской общины и недопустить усиления национального самосознания армян в закавказских пределах. Расчет делался на лишение “Молодой Армении” возможной поддержки в Эчмиадзине. Очередное межведомственное совещание в начале марта детализировало процедуру выборов на основе “Положения”. Все главы западноармянских епархий должны были лично прибыть в Эчмиадзин.
Вопреки курсу на сдерживающее влияние западноармянских иерархов, на выборах в Эчмиадзине 7 мая 1884 г. двумя старшими кандидатами на сан католикоса стали Константинопольский патриарх Нерсес Варжапетян и глава Смирнской епархии Мельхисдек Мурадян. В ходе выборов западноармянские представители располагали 65 голосами, а восточноармянские - 45. 27 августа 1884 г. царь Александр III признал итоги выборов “недействительными”. Первый кандидат патриарх Варжапетян из-за тяжелого физического состояния, телеграфировал о самоотводе, а второй претендент - иерарх Мельхисдек имел в прошлом радикальные воззрения.
На новых выборах 21 апреля 1885 г. двумя старшими кандидатами стали епископ Мурадян - единогласно и глава Нахичевано- Бессарабской Макар - 16. С учетом “сомнительности взглядов” Мельхисдека, являвшегося беглым русскоподданным, царь Александр III в Петергофе утвердил 18 июля верховным католикосом иерарха Макара Тер-Петросяна. Несмотря на русскоподданность, как прагматик, гибкий и толерантный руководитель, он сумел защитить интересы Эчмиадзинского престола.
Избранный в 1892 г. католикосом Мкртич Хримян выступил в защиту интересов западноармянской паствы с позиции христианства и национального самосохранения, а самодержавие во главе своей политики ставило сохранение статус-кво Османской империи и лишь затем демонстрирование христианской солидарности. Конфликт интересов обусловил принятие правительством России программы поэтапного подчинения армянской церкви из трех пунктов: 1) установление контроля над общеобразовательными учреждениями Эчмиадзина; 2) рассмотрение деятельности благотворительных армянских обществ; 3) секуляризация имущества армянской церкви.
К. Имранлы находит, что после Берлинского конгресса армянские деятели решали дилемму в определении подхода к достижению обещанных реформ: “1) язык слез, дипломатическую деятельность, агитацию, пропаганду, создание и организацию общественного мнения цивилизованных стран и 2) меч - организацию четников – вооруженное восстание в Турецкой Армении”.
Концепция заимствована у историка Б. Борьяна, который поясняет значение вооруженного пути борьбы: “Восстание они считали средством привлечь внимание дипломатических кругов к армянскому вопросу, возбуждения общественного сочувствия, средством освободить Армению от ига Турции”. Указаны также средства проведения двух путей борьбы в виде объединения национальных ресурсов: “Эти две идеи были следствием Берлинского конгресса, а пионерами выполнения их были закавказские и анатолийские армяне”.
Сделан вывод об эффективности борьбы в указанных направлениях: “Такая постановка вопроса имела большой успех в народных массах и создала идею вооруженного освобождения Армении”.
В то же время Имранлы обыгрывает положение Борьяна о совместной деятельности двух частей армянского народа в реализации Армянского вопроса и освобождении Армении. По его мнению имело место другое явление, а именно, перенос деятельности восточноармянских инсургентов в Западную Армению. Сопоставительный расчет принимал во внимание силу царской России и слабость Османской Турции: “Армяне решили направить свои действия против второй, имея в виду, что в сравнении с Россией Турция слаба, и им будет легче осуществить собственные планы там, нежели в России.
Учитывая ещё и политико-экономические интересы царизма на Востоке, армянские агитаторы сочли целесообразным пока не выступать против России, а не наоборот, показывая себя в отношении к ней с лояльной стороны, и тем, заручившись её поддержкой, добиться для армян Турции желаемой независимости. А дальше, как говорится, видно будет”.
Экспорт революции, как правило, не срабатывает. Для её эффективности необходима местная благодатная почва. Армянские исторические партии не заключали никакого союза с самодержавием и действовали до начала ХХI в. в Османской Турции. Точно так же можно заключить, что младотурки являлись проводниками влияния западных держав, которые обеспечили им спокойный тыл для борьбы против османизма. Между тем пребывание младотурок на Западе не помешало им остаться сторонниками целостности Османской Турции, а с Армянским вопросом рассчитаться попутно.
Исследователь М. Кочар отмечает: “Примечателен и тот факт, что если армянские политические партии были созданы в 1885-1890 гг., то в те же годы была создана турецкая политическая организация “Единение и прогресс”, ставшая впоследствии партией. Первая ее группа была создана в Стамбуле в 1889 году. Вскоре появились также связанные с этой группой и другие кружки. В результате преследований со стороны Абдул Хамида большое число младотурок перебралось в Европу, где был создан ряд младотурецких организаций. В 1891 г. в Париже эти группы объединились в Османское общество “Единение и прогресс”, члены которого стали называться младотурками. Начав свою деятельность в чрезвычайно сложную эпоху, когда в Османской империи развернулась мощная национально-освободительная борьба покоренных народов, которая логически должна была завершиться расчленением завоеванных земель и созданием на них независимых национальных государств, младотурки в своей программе встали сразу же на путь сохранения целостности Османской империи”.
Между тем концепция двух вопросов в достижении армянских реформ - “языком слез” и “меча”- получила отражение в армянской историографии. Об этом прямо указывает Дж. Киракосян о развитии Армянского вопроса после Берлинского конгресса: “Западные державы помешали России полностью осуществить программу реальной помощи армянскому народу. Объединение двух частей армянского народа под её протекторатом не осуществилось. Народ жил надеждами. Его сыны искали пути для освобождения от султанского ига, вступали в тяжелую борьбу с кровавой деспотией. Одни надеялись на дипломатическое вмешательство держав, на выполнение 61-й статьи Берлинского договора, другие - встали на революционный путь против насилия и зла, более не веря лживым обещаниям западной дипломатии”.
В концепции двух путей революционный путь представляется как следствие отказа от исполнения обещанных реформ. Обещание реформ не сопровождалось новацией со стороны международных сил, их воздействием на турецкого султана Абдул Гамида, и армянский радикализм стал ответной волной. Точно так же Киракосян считает, что почву дла такой деятельности создала османская действительность: “На основании изучения новых материалов показано, что еще до возникновения армянских политических партий султанским правительством проводилась целенаправленная антиармянская политика”.
Достаточно в качестве доказательства указать на политическую программу визиря Камиль паши, ставящую цель путем системного террора и геноцида достичь положения “Армения - без армян”. Борьяновский подход постберлинского решения Армянского вопроса характерен и для В. Г. Крбекяна: “1877-1878 годы явились периодом наибольших надежд и разочарований. Эти годы явились также периодом пробуждения политического самосознания нации, когда идея завоевания коллективной свободы путем вооруженной борьбы начинала занимать сердца и умы лучших сыновей дочерей народа. В то же время лидеры нации старались ознакомить мировое сообщество с действительным положением дел в Азиатской Турции и получить столь желанную поддержку. Эти два направления, а именно - постоянные контакты с внешним миром и перманентная вооруженная борьба внутри империи, определяли весь дальнейший ход национального движения”.
Между тем наиболее продуктивным путем эволюции Армянского вопроса представляется понимание того, что “интернационализация” Армянского вопроса привела к 61 статье Берлинского трактата, создав новый формат решения в системе международных отношений - общеевропейских и русско-турецких отношений”. При этом внутренним аспектом “интернационализации” стала деятельность армянских политических сил.
Итоги Берлинского конгресса стали предметом осмысления деятелей армянского освободительного движения. Учитывалось наличие двух политических центров - Англии и России, с которыми приходилось считаться в деле освобождения Западной Армении. Произошла трансформация ценностей. Прагматики в преддверии европейского форума рассматривали Сан-Стефано как первый шаг, а Берлинский конгресс - второй по реформированию самоуправляемой Армении. Решения конгресса не оправдали чаяний патриотов.
Новая ситуация сформировала убеждение в необходимости поэтапной деятельности: осуществление прогресса и реформирование армянского общества, а затем достижение самоуправления. Была разработана программа мер по её реализации. Актуальным сочтены создание просветительских обществ и подготовка просвещенных кадров. Предусматривалось оказание помощи сиротам и сосредоточение английского флота в Киликии, доступной для английского флота. Намечалось уточнить численность армян Османской Турции.
Важной внешнеполитической задачей провозглашалось достижение покровительства Туманного Альбиона. В решении Армянского вопроса было признано целесообразным в первую очередь обращаться к Великобритании, а затем к Европе. Другое крыло прагматиков традиционной опорой считало Россию. Патриарх Варжапетян ходатайствовал о создании комиссии, аналогичной составленной для Восточной Румелии (Южной Болгарии) по воплощению 61 статьи Берлинского конгресса для территорий с армянским населением. Указом султана от 29 мая 1880 г. была образована комиссия по подготовке реформ в Азиатской Турции и Восточной Румелии. В состав комиссии был включен армянин Аброэфенди.
7 сентября 1880 г. европейские державы (Англия, Россия, Германия, Италия, Австро-Венгрия, Франция) подали ноту Турции о необходимости реформ в Армении. Султан использовал тактику затягивания реформ. В декабре 1883 г. патриарх Нерсес Варжапетян подал в отставку, которая была не принята, а в мае 1885 г. он отказался принять решение Эчмиадзинского избирательного собора об избрании главой армянской церкви. В конце октября он скончался. Новым фактором развития Армянского вопроса стало возникновение политических партий.
Радикализм – бескомпромиссное осуществление намерений, стремлений к коренному пересмотру общественных устоев и его модернизации. Он является характерной чертой любого общественного среза времени и выполняет обычно прогрессивную роль, содействуя переходу от традиционного строя к современному, являясь катализатором модернизации общественных устоев. У народов, находящихся в составе имперских систем радикализм, проявляется как этнонационализм угнетенной нации, которая стремится к достижению автономии, призванной закрепить за этносом территорию и обеспечить развитие национальной культуры. Особенностью армянского радикализма является рассмотрение общих установок сквозь призму особенностей развития и нахождения в составе трех восточных держав - Османской Турции, шахской Персии и царской России. Приходилось учитывать особенности жизнедеятельности нации в составе двух цивилизаций – мусульманской и христианской, решать первоочередность выдвигаемых требований и осуществлять национальную безопасность.
Армянские волнения в Османской Турции привлекли внимание правительственных кругов России. В конце 1890 г. русский посол в Константинополе А. И. Нелидов представил Министерству иностранных дел заключение по поводу положения армян Османской Турции. Армянский вопрос, как проблема освобождения турецких армян, расценивался вышедшим из “подполья” и приобретшим актуальность. Выделены два аспекта проблемы: первый – угнетенное положение армян Азиатской Турции, требующее вмешательства и поддержки России; второй - деятельность революционных комитетов, стремившихся объединить армян и создать независимую республику. Искренние симпатии армян к России, стимулированные тираническим режимом османов, представлялись залогом попечительской политики самодержавия. Поддержка Англией революционных деятелей и деятельности за рубежом влиятельных армянских политических лидеров, таких как Нубар-паша и Мелкон-хан, признана противоречащей геополитическим интересам Российской империи.
Мятежный дух мог охватить закавказских армянских подданных. Наибольшей угрозой представлялось создание армянской автономии по типу Голиции, могущей стать центром притяжения устремлений российских армян и вызвать социально-политические осложнения. Реализация тенденции представлялась затруднительной из-за рассредоточенности армянского населения Малой Азии в мусульманской среде. Посол рекомендовал поддерживать лишь борьбу малоазиатских армян за достойные условия существования. Заключение получило высочайшее одобрение.
Однако общая ситуация, по мнению Нелидова от 5 января 1891 г., грозила выйти из-под контроля и уподоблялась болгарскому кризису. Царь Александр III резюмировал: “Я думаю, что наш посол действительно совершенно прав. Происходящее в настоящий момент в Армении напоминает ему то, что происходило в Болгарии перед войной 1877 г., с той разницей, что осложнения в Армении затрагивают нас более непосредственно”.
Внутри правительственных ведомств происходила борьба министров внутренних и иностранных дел с Кавказской администрацией по управлению армянским народом. Министерство иностранных дел стояло на почве учета значения армянского этноса в Османской Турции во внешней политике России, требуя деликатности и гибкости по отношению к армянам Кавказа. Региональное руководство тревожил рост национальных устремлений среди армян Закавказья, образование тайных организаций, завершившееся созданием партии “Дашнакцутюн”. Указанные министерства беспокоила проблема взаимоотношений с руководством армянской церкви как по внутриполитическим, так и по внешнеполитическим аспектам.
Комплекс вопросов, связанных с армянским “политическим брожением” в Османской Турции, явился темой рассмотрения межведомственного совещания 12 февраля 1891 г. В нем приняли участие министр иностранных дел Гирс, глава внутриполитического ведомства Дурново, министр народного просвещения Делянов и главноначальствующий гражданской частью на Кавказе Шереметев. Совещание рекомендовало самодержавию сосредоточить внимание на “положении дел” русскоподданных армян и осуществить мероприятия по их нивелированию с господствующей нацией. Предусмотрен отказ от льгот и привилегий. Министерству народного просвещения вменялся надзор над церковно-приходскими школами.
Законные меры сочетались с репрессиями по отношению к низшему духовенству. Преследовалась цель ослабить воздействие армянского политического движения Османской Турции на русскоподданных армян. Внешнеполитические интересы продиктовали определенную сдержанность в управлении армянским народом.
Гирс 15 февраля 1891 г. сообщил главноначальствующему Шереметеву об исключительной связи политического движения армян с тираническим режимом Османской Турции и необходимости деликатности, поскольку армяне выступали союзниками в русско-турецких войнах и могли быть таковыми в будущем. 16 марта 1881 г. царь Александр III утвердил “Правила” об административном наказании армянских священнослужителей за “политическую неблагонадежность”.
Осенью 1892 г. департамент полиции получил “Программу восстания армянских дашнакцаканов” в сфере Армянского вопроса, представляющую переложение постановлений первого съезда партии “Дашнакцутюн”. Целью “Союза армянских революционеров” представлялось достижение независимости Турецкой Армении. Обеспечение свободной жизни намечало воплощение следующих задач: 1) организация демократической республики в Армении; 2) обеспечение чести, достоинства и безопасности каждого армянина; 3) введение равенства граждан в правовой сфере; 4) утверждение свободы слова; 5) выделение земельных наделов неимущим; 6) равномерное взимание налогов;7) осуществление воинской повинности с учетом местной специфики; 8) повышение умственного развития и жизненного благосостояния масс.
Уделено внимание мифам. Турецкими мифами являлись официальные легенды об “османском великодушии” и “черной неблагодарности” армян. Великодушие к армянской “райи” османская пропаганда основывала наличием прослойки армян-компрадоров, наживавших миллионные состояния на казенных поставках и занимавших высокопоставленные должности при султанском дворе. Таким лицом был министр финансов Акоп-паша, который, вопреки гяурскому происхождению, сумел пробиться в османскую элиту. Причиной же Армянского вопроса являлось угнетенное положение армянского земледельческого населения в Турецкой Армении, а главным являлось отсутствие равенства между турками-мусульманами и армянами-христианами.
Несостоятелен также миф об “исторической благодарности” армян за недопущение их истребления. Сохранение жизни армянского населения представляло собой отношение заинтересованного хозяина в рачительном слуге и наличие продуктивного “племени”, приносящего достаток в дом.
Партия “Гнчак” продолжила курс самостоятельной деятельности, что проявилось в пропагандистской и гайдукской активности. Летом 1894 г. гнчакисты подняли восстание в горной области Сасуне (казе), входившей в состав провинции Муша и Битлиса. К началу сентября было уничтожено 35 армянских сел. Погибло более 5 тыс. армян.
Кровавые “Сасунские события” заставили послов Англии, Франции и России 11 мая 1895 г. представить меморандум султану по Армянскому вопросу. Предлагалось провести реформы в шести армянских вилайетах: Эрзерум, Битлис, Ван, Сивас, Харберд (Мамурет-ул-Азиз) и Диарбекир. Общий надзор над нововведениями вверялся верховному комиссару, поддерживаемому европейскими консулами через контрольную комиссию в Константинополе. Предусматривались свобода вероисповедания, обеспечение гражданских прав, возвращение эмигрантов, амнистия, компенсация жертвам произвола в Сасуне. Христианам выделяли определенное число мест в местной администрации - руководители санджаков, управляющих каз и нахий.
Предполагалось упорядочение налоговой и судебной системы, запрещались отряды гамидие - иррегулярная курдская конница. Для успешности реформ рекомендовалось сократить численность шести вилайетов, что позволило бы сократить количество вали и уменьшить финансовые расходы, но в то же время превратить армян в доминирующее большинство укрупненных губернаторств.
3 июня султан Абдул Гамид отверг меморандум. Учитывался отказ от его поддержки Германии, Австро-Венгрии и Италии. К великим державам Европы халиф правоверных имел избирательный подход: “Абдул-Хамид II ненавидел Россию, презирал Францию, боялся Британии и видел в Германии верного союзника”. Создание автономной Армянской провинции не входило в планы ведущих держав.
30 сентября 1895 г. гнчакисты провели демонстрацию из 4 тыс. чел. на площади Баб-Али у резиденции султана. Ответом властей стал массовый погром армян Константинополя, когда было убито более 2 тыс. армян. Под давлением послов ведущих держав султан 18 октября формально согласился на проведение ”майских реформ” в трех вилайетах. До этого султан отдал указание о массовых погромах, начавшихся 5 октября в Трапезунде, когда было убито около 2 тыс. армян.
На академическое изложение представленных майских событий претендует К. Имранлы. Относительно майского меморандума он сообщает лишь следующее: “Пользуясь всеми этими настроениями армян, Англия в 1895 г. вновь возбуждает вопрос об армянских реформах. По указанию своего министра английский посол Филипп Карри совместно с его российским и французским коллегами при согласии их правительств 11 мая предъявляет турецкому министру меморандум и проект”.
Ничего не указывается о Сасунских событиях, следствием которых стал меморандум, не раскрывается содержание и требуемых майских реформ, краткое содержание которых мы выше привели на основе работы “Россия и Армянский вопрос”, но Имранлы, в чем соль, сноской указывает другой источник взятой информации. (См.: KamuranGurun.Ermenidosyasj, s. 219-220).
Открываем третье издание работы “Армянское досье” “К. Гюрюна в Баку 1993 г. В нем представлен раздел “Террор, Восстание”, где имеется пункт: “Ж. Первое сасунское восстание”. Важным является здесь положение Гюрюна о незначительности армянских жертв в 3,5–12 тыс. чел.: “Все эти выдумки о численности погибших армян опровергают донесения консулов и иные английские документы”. По мнению Гюрюна, там проживало не более 10000 человек, а убито было около 900. О самом же меморандуме Гюрюн сообщает кратко: “Итак, сасунское восстание закончилось 23 августа 1894 г. Это восстание дало возможность Англии еще раз вместе с Францией и Россией поднять вопрос о реформе”.
Значит в освещении программы майских реформ Имрана подвел турецкий исследователь Гюрюн. Чувствуя слабинку он и показал в сноске турецкий оригинал ”Армянского досье”. Отсутствие сведений Гюрюна о реакции на меморандум со стороны султана также сказывается на представление позиции Имранлы. Он не говорит о его торпедировании султаном 3 июня 1895 г, указанием о несоответствии ряда положений закону о вилайетах: не допускавшего децентрализации власти из рук верховного правителя, не предусматривающего назначение вали на пять лет и существование некоторых постоянных советов.
Предложения о полиции, жандармерии и страже сочтены противоречащими существующим законам. Подчеркнуто право Порты определять необходимость реформ на той или иной части собственной территории. Выдвинут традиционный тезис проволочек о необходимости нововведений по всей стране с возможной локализацией.
Отвергая вмешательство великих держав во внутренние дела Османской Турции, 3 июня 1895 г. Абдул Гамид отказался по сути дела от 61 статьи Берлинского конгресса. Армянский вопрос из европейской тематики низводился до уровня местного значения. Это вызвало демарш послов трех стран, нашедших ответ султана неудовлетворительным. По словам Имранлы, 17 июня Высокая Порта заявило, что признает программу майских реформ “при условии, что они не противоречат установленным законам и положениям”. Последовал запрос трех послов, что же признает Турция.
После умолченных событий демонстрации Баб Али Имранлы приводит согласие султана 20 (22) октября на проведение реформ в шести вилайетах - Эрзеруме, Битлисе, Ване, Диарбекире, Мамурет Азизе и Свасе, хотя 18 октября заявил о реорганизацию лишь трех вилайетов. Выдав международную санкцию на проведение реформ, Абдул Гамид внутри империи пустил в ход государственный терроризм по их девальвации. 18 октября в Эрзеруме был погром. Численность убитых семейств русская печать определила в 1000, а раненых - 500.
Начались погромы в Алашкерте, Ерзенке, Трапезунде и Байбурте. Соответственно, Имранлы сознательно или бессознательно умалчивает важные нюансы Армянского вопроса - Сасунские события, содержание проекта майских реформ, борьбу за их воплощение армянской стороны, реальную позицию Высокой Порты и великих держав, негативную реакцию султана Абдул Гамида и развязанный государственный террор. В результате научность трансформируется в односторонность, султан становится носителем реформ, а армяне противниками. Академизм в превращается в спекулятивную историю.
В итоге 14 августа 1896 г. группа дашнаков захватила Оттоманский банк в Константинополе для привлечения внимания ведущих держав к Армянскому вопросу. Силовые структуры и султан имели соответствующую информацию о готовящемся нападении, но допустили, чтобы преподать армянам “кровавый” урок. После вывоза участников операции дипломатическими представителями начался массовый погром в Константинополе, унесший 10 тыс. армянских жизней.
Всплеск общественного мнения в Европе и позиция ведущих держав заставили султана 11 ноября 1896 г. опубликовать указ в газете “Ирадеи Сенией” о распространении реформ в шести армянских вилайетах, заявленных в октябре 1895 г., на всю страну, хотя с исключением пунктов об упразднении конных отрядов жандармерии и судебных инспекторах.
Пик армянских событий Османской Турции, возможность её распада побудили самодержавию уделить внимание возможным последствиям. 23 ноября 1896 г. в Петербурге межведомственное совещание рассмотрело предложение посла Нелидова о занятии Константинополя и черноморского пролива Босфор под предлогом “армянских беспорядков”. Позиция Николая II свелась к поддержанию статус-кво Османской Турции. Учитывалось негативное отношение союзной Франции к распаду Турции из-за потери крупных кредитов и отсутствия значительной территориальной компенсации.
Обсуждение вопроса декларированных султаном реформ на собрании послов 23 декабря 1896 г. отразило спад внимания ведущих держав к Армянскому вопросу. Весь долг Османской Турции внешним странам в 1897 г. составлял 3,5 млрд. франков, из коих России причиталось три четверти миллиарда или 20,9%. Франция по размеру причитавшегося долга занимала первое место, а Англия - третье. С другой стороны, Россия хотела избежать ситуацию Крымской войны, когда ей пришлось воевать против западных держав с Турцией.
Однако восстание на о Крит, маневры османской дипломатии и греко-турецкая война сместили окончательно вектор внимания Европы. В результате “зулума” (“несчастье”) 1894–1896 гг. погибло 300 тыс. армян, которые стали жертвой протогеноцида, а около 100 тыс. бежали в российские пределы.
В свою очередь, султан Абдул Гамид призвал армянские политические партии к ведению переговоров, чтобы сбить накал вооруженной борьбы, перенести вопрос реформ на отдаленное будущее и учесть мнение относительно кровавой армянской вакханалии общественности великих держав. Участвовать в переговорах 1896-1899 гг. согласились лишь партии “Дашнакцутюн” и “Реорганизованный Гнчак”, но лишь при определенных условиях.
Обострение Армянского вопроса в Османской Турции рассмотрено в армянской историографии. А. Дж. Киракосян связывает несостоятельность армянских реформ с позицией Туманного Альбиона: “Во время Берлинского конгресса 1878 г. английское правительство добилось ослабления контроля России над проведением реформ в Османской империи и обязалось проследить за улучшением условий жизни христиан, населявших Турцию. Однако в течение пятнадцати лет английское правительство ничего не предприняло для облегчения положения армянского населения. Более того, правительство Великобритании использовало положение армян как средство давления на султана, добиваясь от него новых политических и территориальных уступок.
Османская империя таким образом служила английскому правительству ареной, где дипломаты Лондона с большим успехом играли на противоречиях европейских держав, осуществляя доктрину “блестящей изоляции” премьер-министра Солсбери”. При этом оппозиция общественного мнения курсу Англии не помешала истребительной политике армян в Османской Турции в 1894–1896 гг. По мнению М. Кочар, стремление султана Абдул Гамида вести переговоры с армянскими партиями в 1896–1899 гг. явилось следствием ряда факторов: признание весомости их роли в жизни Османской империи; необходимость проявления гибкости и маневренности в Армянском вопросе; предотвращение вмешательства европейских держав в дела Турции; стремление добиться окончательного провала программы майских реформ, обеспечение спада армянского национально-освободительного движения, недопущение сплочения армянских политических партий и вступление в союз с турецкой революционной оппозицией.
Подход кровавого султана представляется тактикой “выигрыша во времени” для последующего репрессирования, а участие армянских партий диктовалось желанием восстановить понесенные потери для продолжения деятельности. Трехлетние переговоры закончились провалом.
В то же время имело место обобщение накопленного опыта деятельности партии “Дашнакцутюн”: задача создания союза с революционными силами Османской Турции - македонцами, греками, младотурками и арабами; отказ от демонстрационной деятельности, связанной с потерями; упор на концентрацию сил внутри Западной Армении; разворачивание агитации в турецкой среде об общности борьбы против султанской тирании; расширение революционной пропаганды в Европе; предоставление в партийном управлении статуса Западного бюро редакции газеты “Дрошак” в Женеве, с сохранением деятельности Восточного бюро в Тифлисе. Вся партийная энергия направлялась на Турцию, чтобы с революционными силами низвергнуть султанский режим, добиться признания принципа федерализма, осуществления широкого самоуправления для всех местных этносов.
Тунян В.Г. " Армянский вопрос: мифотворческий аспект" Ереван, 2015 г.
Скачать книгу можно по данной ссылке