В первой половине XVI в. на территории Армении велись беспрерывные войны между османскими и сефевидскими завоевателями. В результате этих войн по мирному договору, заключенному в 1555 г. в Амасье, Армения была фактически разделена между Османской Турцией и Сефевидским кызылбашским государством (этот раздел был окончательно завершен в 1639 г.). Большая часть страны (западная и южная) попала под иго Турции, а меньшая (восточная) осталась под игом Сефевидского государства. Это обстоятельство побуждает нас, хотя бы коротко, остановиться на характеристике основных черт социально-экономического и политического строя названных выше государств, ибо только так можно получить представление о социально-экономических проблемах Армении в интересующий нас период, так как в XVI в. в Армении господствовали социально-политические порядки, установленные завоевателями, и нормы мусульманского права.
В XVI в. Османская Турция достигла наивысшей ступени своего политического и военного могущества. Она представляла собой обширное государство, расположенное на территории Азии, Европы и Африки. Османское владычество принесло завоеванным странам жестокую эксплуатацию и ограбление трудящихся, режим произвола и насилия, религиозные гонения и т.д. По своему государственному строю Турция в XVI в. являлась деспотическим государством, во главе которого стоял султан. Но фактически страной управляли везиры с помощью своих сановников на местах. По свидетельству источников и данных европейских путешественников, они открыто грабили завоеванные страны как в военное, так и в мирное время
Правосудие, основанное на принципах шариата, находилось в руках мусульманского духовенства. Правосудие часто использовалось феодальной верхушкой как средство проведения своей ассимиляторской политики. Так, судьи под разными предлогами нередко заставляли подданных-христиан принимать ислам. По существу кызылбашский государственный режим мало отличался от турецкого. Европейские путешественники XVI—XVII вв., описывая деспотический характер шахского правления, подчеркивают тяжелое положение угнетенных слоев населения Ирана и завоеванных стран. Рафаэль дю Ман, долго живший в Иране и изучавший внутреннее положение Сефевидского государства, так определяет деспотический строй шахского Ирана: «Королевское правительство — деспотическое, монархическое. Король наделен абсолютной властью во всем королевстве, он властен распоряжаться жизнью и смертью своих подданных».
Государственные сановники и здесь грабили население, находившееся в их подчинении. «В Персии, — пишет дю Ман, — вместо того чтобы спросить, кто управляет той или иной местностью, спрашивают, кто объедает ее». Армянская феодальная знать уже давно подвергалась гонениям, которые начались еще во времена господства сельджуков. Сельджукское нашествие принесло разорение Армении, и значительная часть армянской феодальной знати была вынуждена покинуть свои владения и искать приюта в Византии. Тягчайший удар армянским феодалам был нанесен монголами, и особенно ильханами, которые всевозможными способами отнимали земли у родовитых армянских феодалов, ослабляя их экономическую мощь.
Во времена владычества туркмен-завоевателей из племен Кара-койунлу («чернобаранные») и Ак-койунлу («белобаранные», XV в.) огромные земельные участки в Армении были распределены в виде пожалований по праву сойургала и икты между теми кочевниками-аристократами, которые доказали свою верность туркменам-завоевателям. Не удивительно, что Дж. Барбаро представляет Армению XV в. под названием Туркмения. В XV в., по словам Григора Хлатеци, жившего в том же веке, не осталось больше уважения к «почитаемым людям», т. е. к армянским феодалам. В конце XIV в. с арены истории Армении исчез феодальный дом Прошянов, а Орбеляны Сюника и Допяны ищут приюта в соседних странах. Лишь принятие духовного сана спасло часть армянских феодалов от неизбежной утраты феодальных владений. Известно, что митрополитский престол Сюника долгое время находился в руках Орбелянов, а Ахтамарский престол —в руках Арцрунидов и т.д.
В XV—XVI вв. только в некоторых местах Армении представители армянской феодальной знати сохранили свои феодальные права, например в Нагорном Карабахе (в Восточной Армении), в Сасуне и Зейтуне (в Западной Армении). «Армянские феодалы Арцаха, — читаем мы в одном ишатакаране от 1532 г., — являются гордостью нашего народа и всего христианства».
Основная часть обрабатываемой земли Армении в XVI в. находилась в руках турецкой, курдской и кызылбашской аристократии. Однако армянской церкви и монастырям удалось и в XVI в. сохранить обширные земельные владения. Кроме того, незначительная часть земель продолжала находиться в руках представителей армянских старинных феодальных родов и землевладельцев, особенно из среды богатой сельской прослойки. О формах землевладения в Западной Армении в XVI в. можно судить на основе анализа данных османских канун-наме XVI в., касающихся Армении, рукописей Матенадарана и сведений «Шереф-наме» Шереф-хана Битлиси.
Что касается западной и южной частей Армении, то данные источников показывают, что здесь в XVI в. после захвата страны турками существовавшая феодальная система землевладения была приспособлена к потребностям завоевателей и приняла следующие формы. Все обрабатываемые земли делились на три основные группы:
1. Государственные земли, часть из которых находилась в непосредственном ведении султана, его семьи и государственной бюрократии, другая же, притом большая, часть была распределена между крупными и мелкими феодалами в виде вознаграждения за их службу государству. Эти жалованные земли (бенефиции) назывались, в зависимости от размера годового дохода, зарегистрированного в реестре, хассами (доход от них определялся в размере 100 тыс. акче и выше), зеаметами (от 20 до 100 тыс. акче), тимарами (до 20 тыс. акче). Доход с этих земель шел на содержание государственных сановников. В армянских источниках зеамет и тимар определяются термином «кервац», букв, «прокорм», в смысле «доход».
2. Земельные владения религиозных и благотворительных учреждений (вакф). К этой категории относились огромные земельные площади.
3. Частновладельческие земли (мульк). К категории частной феодальной собственности принадлежали земли феодалов, полученные за особые заслуги перед государством. Этот вид земельного владения в XVI в. был незначительным, однако со второй половины XVI в., особенно в Восточной Армении, он стал распространеннойформой землевладения. Характеризуя эту форму землевладения, И. П. Петрушевский отмечает, что «мульки, или мильки» отличались от прочих видов феодального землевладения двумя основными признаками: 1) их можно было продавать и покупать, как и передавать по наследству; 2) владение ими не было связано с обязанностью несения определенной государственной службы. В армянских областях земельными участками по праву мулька (по-армянски айреник — «вотчина») владели не только феодалы-завоеватели, но и богатые армянские сельчане, купцы и т. д. Так, в канун-наме Эрзурума мы читаем: «И некоторые из неверных (имеются в виду армяне) в городах и селах остались независимыми, и они купили мульки — сады и земли». Этот вид мулька уже не относился к феодальной собственности.
В южной и юго-западной частях Армении в XVI и в последующие века в основном господствовали курдские феодалы, которые владели огромными земельными владениями в качестве зеамета и тимара, арпалыка, юртлыка и оджаклыка — наследственных владений с подтверждением особой грамотой (берат) от имени султана.
Несмотря на то что армянское крестьянство обрабатывало земли, принадлежавшие, как правило, феодалам-завоевателям, оно тем не менее было организовано в земледельческие сельские общины, землепользование внутри которых крестьяне регулировали сами.
В XVI в., как показывает П. Петрушевский, сохранилась еще известная устойчивость земледельческой сельской общины. Рассмотрим некоторые вопросы, связанные с армянской сельской общиной в XVI в.: управление сельской общиной, виды землепользования, классовый состав.
Как уже было отмечено, ценные материалы поэтому поводу содержатся в статье Л. С. Хачикяна «Об армянской сельской общине в XIV—XV веках», основанной на изучении данных армянских рукописей Матенадарана XIV—XVI вв. Знакомясь с этими материалами и литературой XVI в., мы можем констатировать, что в структуре армянской сельской общины в XVI в. особых изменений не произошло.
В приведенных в статье Л. С. Хачикяна документах термин «сельская община» не встречается, а вместо него употребляется жоговурд — «народ», или «жители нашего села», или же «весь наш сельский народ — большие и малые, бедные и богатые, мужчины и женщины». Интересно отметить, что термин «жоговурд» в мусульманских, а в дальнейшем и в армянских источниках передается арабским термином «джам'а», который также обозначает «народ». Встречается еще выражение «сельские домовладыки» и вообще «народ большой и малый вместе со священниками».
Во главе сельской общины стоял так называемый раис (по-арабски «рес»— «глава»). Наряду со словом «рес» встречаются и слова дзернавор, танутер («домовладыка»), кетхуда, ишхан («князь») и т. д. Раиса выбирали из богатых сельчан-танутеров, которые играли в селах важную роль. Лишь они имели право решать важнейшие хозяйственные вопросы общины, вопросы купли и продажи земли. Раис был ответствен перед местным феодалом за сбор податей, внутренний порядок в общине и т. д.
Как отмечает Л. С. Хачикян, экономическая и юридическая основа сельской общины была еще крепка. Она была еще в силах экономически сопротивляться посягательствам как иноземных феодалов, так и местных танутеров, что, видимо, случалось часто. Раисы или дзернаворы имели право решать жизненно важные хозяйственные вопросы лишь с общего согласия всей общины.
Согласно исследованию Л. С. Хачикяна, в XIV— XV вв. земли внутри сельской общины делились на следующие основные виды:
1. Пахотные земли общины, распределенные средикрестьянских семейств по системе ампа-чарека, т. е. по количеству душ в семье.
2. Частновладельческие земли, называемые мульк или айреник («вотчина»),
3. Частновладельческие земли, сдававшиеся в аренду с условием получения четверти урожая.
4. Земельные участки, пожертвованные монастырским учреждениям.
Произошли ли в XVI в. существенные изменения? Думается, что нет. Усилилась только зависимость сельской общины от завоевателей-феодалов и государства и прикрепление крестьян к земле.
Из рукописных материалов видно, насколько возросла в XV—XVI вв. классовая дифференциация в армянских селах. В этих материалах часто встречается выражение «богатые и бедные».
Богатые члены общества имели возможность покупать земельные участки по праву мулька.
Значительная часть крестьянства была лишена земли и работала на кабальных условиях в качестве издольщиков у раисов, танутеров или же в монастырских владениях.
В рассматриваемое время население Армении состояло из двух основных классов: феодалов — господствующего класса — и крестьян и ремесленников — эксплуатируемого и угнетенного класса.
В состав класса феодалов входили:
1. феодалы-завоеватели — владельцы хассов, зеаметов и тимаров;
2. местные курдские феодалы—главы курдских племен в южной части Армении и военная знать кочевых и полукочевых племен (казылбашских и др.) в восточной, а отчасти и в южной части Армении;
3. сохранившиеся еще в небольшом количестве местные армянские феодалы из старинных родов и землевладельцы;
4. высшее мусульманское и армянское духовенство;
5. государственные сановники центральной и местной власти.
К господствующему классу относилась и армянская купеческая прослойка.
Основываясь на источниках, рассмотрим положение каждой группы основных двух классов Армении в XVI в
Феодалы-завоеватели — владельцы хассов, зеаметов и тимаров. В Западной Армении и северо-западной ее части в XVI в. земли в основном были распределены между крупными феодалами в качестве хаосов, зеаметов и тимаров по праву условного владения. У нас нет источников первой половины XVI в., в которых были бы данные о количестве хассов, зеаметов и тимаров в Западной Армении. Лишь турецкие авторы XVII в. (Айни Али, Кочибей, Кятиб Челеби, Эвлия Челеби и др.), описывая административное деление Османской империи на эйялеты (крупные административные единицы) и санджаки, или лива (мелкие административные единицы), приводят интересные сведения о количественном составе различных видов земель в Западной Армении и доходах феодалов от этих земель.
Мы не считаем лишним привести эти сведения, так как, судя по данным канун-наме армянских областей и данным документа XV в. «Пространный реестр Гюрджистанского вилайета», подобные административные деления существовали уже в XVI в.
По свидетельству турецких авторов, армянские области азиатской части империи делились на следующие административные единицы: 1) эйялет Эрзурум, 2) эйялет Ван и 3) эйялет Каре.
По Кятибу Челеби, в эйялет Эрзурум входили следующие санджаки— Эрзурум, или Карин, Иопир (Спер), Басен, Тортум, Хнус, Карахисари Шарки, или Шебин Карахисар, Кузуджан, Мамерван или Нариман, Кеги, Мжнкерт, Маназкерт, Баязид. Годовой доход феодалов от одних только хассов в этих санджаках составлял 2 687 381 акче.
В Эрзурумском эйялете, по Эвлии Челеби, в XVII в. было всего 56 зеаметов и 2215 тимаров. По данным Эвлии Челеби, Кятиба Челеби и Кочибея, эйялет Ван включал 14 санджаков: Ван, Адильджеваз, или Ардзке, Арджиш, Муш, Баркири, Каркар, Кесани, Асиаберд, Агакис, Беникутур, Кала Баязид, Берда, Оваджык. Годовой доход только от земель хасс в эйялете, по данным Эвлии Челеби, составлял 3 525 390 акче. В эйялете было 138 зеаметов и 516 тимаров.
Центром эйялета Каре был город Каре. По Эвлии Челеби, эйялет имел пять санджаков: Малый Ардахан, Худжуджан, Зарешад, Кехран, Кагызман. Только от земель хасс годовой доход в этом эйялете составлял 802 530 акче. В эйялете, согласно данным Кочибея, было 1206 займов и тимариотов.
Владельцы хаосов, зеаметов и тимаров распределяли свои земли среди крестьян, приписанных к ним в соответствии с особыми реестрами (дефтерами) на основе тапу. Последний институт представлял собой не что иное, как форму прикрепления крестьян к земле. Только после уплаты тапу крестьяне имели право обрабатывать землю. Без внесения тапу никто не имел права вступать во владение землей. Тапу взимался феодалом каждый раз при переходе земельного участка от одного землевладельца к другому, независимо от того, совершался ли этот переход путем продажи, дарения или наследования. Исключение допускалось только для прямого наследника— сына, вступавшего во владение землей без внесения тапу, ибо в канун-наме Эрзурума сказано, что отцовская земля является в действительности как бы наследственным мульком.
Вместе с тем тапу, как подчеркивает А. С. Тверитинова, «представляло собой не только плату за право пользования земельным наделом, но одновременно и обязательство, на основе которого земледелец прикреплялся к определенному участку на землю феодалов в качестве райята».
Из канун-наме видно также, что феодалы часто нарушали этот порядок и передавали землю от одного земледельца к другому, штрафовали крестьян за убытки, понесенные вследствие необработки земли, облагали их налогами сверх установленных и т. д.
Местные курдские феодалы — главы курдских племен в южной части Армении и военная знать кочевых и полукочевых племен (кызылбашскихидр.) в восточной и отчасти в южной части Армении. После присоединения Курдистана к Османской империи в 1515—1516 гг. положение курдских феодалов в юго-западной части Армении значительно упрочилось. Присоединение Курдистана не привело и не могло привести к существенным изменениям господствующей в стране феодальной системы, существовавшей еще в XV в., в эпоху владычества туркменских племен Кара-койунлу и Ак-койунлу. Суть этой системы заключалась в формальном признании верховного владычества туркменских племен при фактическом господстве курдских феодалов в своих местностях по праву сойургала и икта.
Турецкие правящие круги понимали, что войска курдских феодалов представляют для них реальную военную силу, которая могла использоваться и действительно использовалась не только в восточных походах османских султанов, но и в военных действиях Османской империи в Европе. Этим объясняется мягкая и уступчивая политика османского правительства по отношению к курдским феодалам после присоединения Курдистана к Османской империи. Правительство ничего не изменило в феодальных правах курдских беков. Изменилось только само название феодальных прав. И если Шереф-хан в XVI в. и продолжает еще использовать термин икта, то «как синоним для обозначения турецких институтов военно-ленного пожалования тимар и зеамет».
По особым султанским бератам (грамотам) крупные курдские феодалы (главы курдских племен Рузаки, Думбули, Пазуки и т. д.) получали в управление целые области по праву санджака, оджаклыка, арпалыка и т. д. Эти права были наследственными. Их сыновья и родственники одаривались зеаметами, дававшими доход до 70 тыс. акче, и тимарами.
Хотя здесь, в южной и юго-западной частях Армении, преобладала турецкая система военно-ленного землевладения, тем не менее курдские беки и здесь владели целыми районами по праву мулька, получая от государства особые свидетельства — мульк-наме, по праву икта — темлики.
Пользуясь данными «Шереф-наме», проследим, какие курдские племена жили в XVI в. на территории Западной Армении и южной ее части.
В Ванском эйялете жили следующие племена: 1) племя Немиран, находившееся в распоряжении эмиров Хизана; 2) племя Махмуди, жившее в основном в Хошабе между Ваном, Востаном и Салмастом; 3) племя Думбули— в окрестностях Сокмана; 4) племя Пазукй — они селились в санджаках Арджиша и Адильджеваза; 5) большое племя Рузаки, обитавшее в районах Битлиса.
В «Шереф-наме» упоминаются также племена: Хаккари, Белилан, Бильбаси, Кавалнси, Кисани, или Кейсани, Шекаки и другие, населявшие разные районы южной части Армении.
Самыми крупными курдскими эмирами были эмиры Битлиса (Багеша). По рукописным данным Матенадарана, владычество битлисских эмиров распространялось на области Битлиса, Хлата, или Ахлата, Муша, Хнуса, а также Басена и Авника.
Южные области озера Ван находились в руках курдских эмиров Хизана. В жизни исторического Васпуракана значительную роль играли также курдские эмиры Востана из племен Шамбо.
Внутреннюю жизнь в своих владениях курдские эмиры определяли сами и пользовались широкими полномочиями как верховные правители. Не случайно армянские ишатакараны XVI в., упоминая тех или иных курдских эмиров, называют их или паронами, или владыками, или даже султанами.
Курдские беки жестоко эксплуатировали крестьян как курдов, так и армян. Часто крестьяне были вынуждены бросать родные места и переселяться в другие. В канун-наме Чемишгадзака мы читаем: «И в упомянутом вилайете в прошлом из-за насилия курдов (т. е. курдских феодалов) сколько райятов расселились и уехали в другие вилайеты».
Курдские беки накапливали в своих руках огромные богатства. Так, курдский эмир Джезири Мухаммед в 1578 г. имел 12 тыс. баранов, 100 тыс. голов птицы и т. д., а когда он умер, в его казне было обнаружено 200 тыс. золотых монет, драгоценные шерстяные ткани и т.д. Курдский бек Палу имел 10 тыс. баранов. Это имущество могло быть накоплено только в результате жесточайшей эксплуатации.
Таким образом, в южной части Армении армянские крестьяне находились под игом как турецких, так и курдских феодалов.
Роль кочевых кызылбашских племен в Восточной Армении как крупных землевладельцев, определение районов Восточной и отчасти Юго-Восточной Армении, занятых кочевниками, права военно-кочевой знати, феодальная иерархия кочевой знати и многие другие вопросы, связанные с военной знатью кочевых и полукочевых племен обстоятельно изучены И. П. Петрушевским.
Отметим лишь, что в XVI—XVII вв. и в Западной Армении количество кочевых и полукочевых племен (в большинстве случаев курдского и туркменского происхождения) увеличилось. Насаждая кочевые племена, завоеватели стремились разъединить и ослабить местное, оседлое население.
Кочевые племена часто причиняли значительный ущерб сельскому хозяйству страны. В турецких законах XVI в. кочевникам предоставляется право передвигаться со своими стадами в любом направлении: «Пастбищным землям нет границ. С древних времен несовместимо с законом, — говорится в законе,—установленные пастбища продавать и возделывать. Если кто-либо обрабатывает их насильно, следует снова превратить в пастбища. Жители деревень не имеют касательства к пастбищам и потому не могут запрещать кому-либо кочевать на них».
Огромные пастбищные массивы для скотоводческого хозяйства способствовали росту кочевых племен. Вследствие постоянных вторжений кочевых племен земледелие постепенно начало отступать перед кочевым скотоводством.
Местные армянские землевладельцы. Мы уже отметили, что в некоторых местах Армении еще сохранились армянские феодалы: в пяти округах Нагорного Карабаха — Чараберд (Джараберт), Полистан, Хачен, Варанда и Дизак, — известных под названием «Хам- се-и Карабах»; в Лори, на севере Восточной Армении: в Кыштаге по реке Акере, к юго-западу от Карабаха; в Сисиане и Капане и, по мнению П. Т. Арутюняна, даже в Ереванском ханстве, в районе Севанского озера (Гегаркуник). Эти феодалы именовались меликами, и их владения назывались меликутюн— меликства. Армянские мелики находились в полунезависимом положении по отношению к иранским шахам и соседним ханам.
Старинные армянские феодалы продолжали существовать и в Саеуне и Зейтуне в турецкой Армении. Эти феодалы формально подчинялись султанскому правительству и обязаны были платить султанской казне определенную сумму налога в год.
В армянских источниках XVI—XVII вв. наряду со словами «мелик» и «бек» встречаются еще и «парой», «ишхан» (князь), «тер», «паронтер» и т. д.
Еще в 1909 г. И. А. Орбели в работе «Хасан-Джалал, князь Хаченский» заметил, что о Хачене «уже с первой половины XVI в. и до последнего времени при именах всех армянских владетелей в этой местности имеются титулы, обратившиеся как бы в составную часть имени,— бек, мелик; приблизительно равнозначащее с ним парон ставится обыкновенно после имени, мелик — перед ним. Без этих титулов-приставок употребляются только имена духовных лиц. Между прочим, за этот период известны два-три Джалала, но все они Джалал-беки».
По мнению Г.Г.Арутюняна, «уже факты употребления терминов «парон», «ишхан», «паронтер»наводят на мысль, что в XVI—XVIII вв. представители армянского феодального класса и феодальные институты внешне прикрытые арабо-персидскими терминами «бек»и «мелик», «меликство»и т. п., по существу сохранили ряд особенностей и черт, свойственных феодальному строю в Армении предыдущего периода».
Надо подчеркнуть, что меликами назывались не только крупные феодалы-землевладельцы из Восточной Армении, но и армянские землевладельцы и крупные купцы Западной Армении. Так, в 1564 г. упоминается некий крупный купец «парон мелик Гулиджан» и прославляются его дарствования разным монастырям, окружающим Ван.
Особенно интересно отметить социальный термин «паронтер». Паронтерами назывались те армянские феодалы-землевладельцы, которые продолжали сохранять наследственные поместья, будучи одновременно паронами (т. е. светскими феодалами) и терами (т. е. духовными вождями). Так, паронтерами назывались католикосы Ахтамара и Гандзасара и многие представители духовенства из феодальной верхушки.
Высшее армянское духовенство. В разных частях Армении в XVI в. имелись крупные монастырские земельные владения. Согласно исследованию А.Воскяна, только в Ваапуракане — Ване, т. е. в южной части Армении, было 64 монастыря, а в Тароне-Туруберане (Битлисская область) — 48. Много монастырей было и в Восточной Армении, в Араратской долине (Эчмиадзин, Ованаванк и др.) и в Сюнике (Татев и т. д.).
Во главе этих монастырей часто стояли, как мы уже отметили, потомки бывших светских феодалов, принявших духовный сан, чтобы сохранить свои феодальные права. Монастырские поместья хотя и подвергались гонениям со стороны государственных сановников и отдельных местных феодалов, тем не менее находились в довольно привилегированном положении, ибо могли не бояться произвола местных сановников, и пользовались некоторым налоговым иммунитетом.
Армянское высшее духовенство имело некоторые привилегии как в Восточной, так и в Западной Армении. В Восточной Армении политические интересы Сефевидского государства принудили шахов не только терпеть армянскую церковь, но и временами оказывать ей известное покровительство, освободив ее от податей и распространив на монастырское землевладение вакуфное право. Об этом говорят недавно опубликованные персидские указы Матенадарана.
Все указы единодушно свидетельствуют о том, что армянское духовенство было свободно от государственных налогов.
Налоговый иммунитет обозначается следующими равнозначными терминами: муаф, мюселлем и т. д. Слово «муаф» — арабское, что означает «свободный», «изъятый».
Симеон Ереванци, автор «Джамбра», муафство эчмиадзинского престола определяет так: «Когда эчмиадзинский престол восстановился и божьей помощью постепенно приходил к своим прежним порядкам, т. е. к тому, чтобы быть свободным от всяких налогов, что означает: ни католикосы, ни братия не обязаны платить светским властям каких-либо налогов, как платят миряне; принадлежащие св. Престолу поля, виноградники, тока не подлежат измерению; скот и вьючные животные не берутся на учет, мельницы и тому подобное не включаются в опись; на ввозимое и вывозимое не взимается пошлина; не давать ни подушной подати, ни пятины, ни десятины, никаких налогов с дома, со скота, с мулька и т. п., как принято вообще в [нашей] стране,а со всеми своими [св. Престолу] быть свободным».
Такое положение было и в турецкой части Армении. В канун-наме вилайета Эрзурум от 1540 г. специальная статья посвящена земельным владениям армянских монастырей и освобождению духовенства от государственных налогов. Там записано: «И в вышеупомянутой ливе (в санджаке Эрзурум) некоторые священники, известные под именем черноголовых (карабашлар), имеют каждый из них в своем распоряжении ванк (монастырь). Из-за этих монастырей за ними записано определенное количество акче. После уплаты согласно дефтеру они испенч не дают».
Мусульманские завоеватели, учитывая роль, которую играло армянское верховное духовенство в усмирении народных масс, не затронули феодальные интересы монастырей.
В XVI в. некоторым монастырям удается расширить свои владения как путем купли, так и за счет присвоения пахотных полей и пастбищ сельской общины. Но основным источником расширения монастырских земельных владений остались, как и в прошлые века, пожертвования отдельных лиц. Рукописные материалы дают по этому поводу ценные сведения. Так, в 1564 г. мелик Гулиджан в Битлисе подарил разным монастырям не только ряд земельных участков, но и мельницы, лавки, сады, огороды и т. д. Отдельные лица предоставляли в распоряжение монастырей средства производства. Так поступил ходжа Гарибаджан в Вараге.
По мере расширения прав монастырей происходило разложение монашеской среды. Еще в XV в. М. Нагаш писал:
В католикосы лезет всяк, в беззаконии герой,
Пролез в епископы иной — все из-за жадностилюдской.
С епископом развратник пьет — и властью наделенмирской.
За мзду монетой золотой — все из-за жадностилюдской.
Монахи, бросив монастырь, по селам шляются толпой:
Забудь молитвы. Песни пой — все из-за жадностилюдской.
О падении нравов армянского духовенства пишут и историографы XVI—XVII вв. Григор Даранагци, например, сетует: «И монахи монастырей, которые все вообще стали ложными епископами, вследствие зависти друг к другу... бросили светлые монастыри, распространились в деревнях и в садах и овладели садами и цветниками, стадами баранов и быков и превратились в светских господ и нанимали женщин под видом кухарок».
В другом месте Григор Даранагци называет представителей духовенства «блудными», «развратными», «наглыми».
Еще более мрачными красками писал о монахах Аракел Даврижеци: «Во всех армянских монастырях каждый черноголовый имеет отдельное свое имущество — сад и цветник, улей и дом, кладовую и амбар и доходы. Они также разделили между собой общественные доходы монастырей. И это все они продали своим близким родственникам и приятелям. И священные места заполнили всякими женщинами и хозяйками и своими родственниками».
Так жила по Даврижеци, не только верхушка армянского духовенства, но и простые сельские священники. О них он пишет: «Так же и сельские священники — по имени только священники, на самом деле некоторые из них стали медиками, и некоторые — господами, и некоторые держат проституток и по две жены, как князья-мусульмане. Они стали спутниками зла и доносчиками на христиан. Некоторые занимались светскими ремеслами, бросив церковь и литургию».
Но вместе с тем надо отметить, что положение рядового духовенства, особенно в сельских местностях, мало чем отличалось от положения трудового народа. Шарден, например, говоря о сельских армянских священниках, сообщает, что «они все бедные и плохо одетые» и что «нужда постоянно заставляет их заботиться о средствах к существованию». Аракел Даврижеци, ставя перед собой воспитательные задачи, видимо, несколько сгущает краски, рисуя положение рядового духовенства.
Государственные сановники центральной и местной власти. Их число, как видно из канун-наме, было достаточно велико. Содержание их ложилось на плечи населения, и прежде всего крестьянства. Сановники государственного аппарата, начиная с мириливы (правителя санджака) и кончая учетчиками, часто злоупотребляли своими функциями, грабя население под разными предлогами. О подобных злоупотреблениях и насилиях говорится в канун-наме армянских областей. «И городские сборщики рыночных пошлин [мухтесибы], — читаем мы в канун-наме Эрзурума, — ходя по деревням вне города, вопреки закону брали лишнее за овощи с огородов, за дыни и арбузы и за другие разнообразные фрукты, и под название ихтисабийе они взимали с каждой тысячи акче 20 акче и каждую маслобойню также облагали налогом в 20 акче. Эти обстоятельства, являясь беззаконием, Высоким приказом Его Величества были отменены».
М.К. Зулалян
" Армения в первой половине XVI века" 1971г.