Ещё за семь‐восемь столетий до изобретения армянского алфавита в Армении начали пользоваться в качестве письменных арамейским и греческим языками, а в III – IV вв. к ним прибавились сирийский и персидский; на этих языках велись дела в царской канцелярии. Кроме того, по преданию существовали письмена и для армянского языка, так называемые «Данииловы письмена», которые, однако, будучи заимствованы из чужого (видимо, одного из семитских языков) алфавита, не удовлетворяли требованиям армянского языка и потому, как и по ряду других причин, не получили распространения, оставаясь, по‐видимому, лишь средством специальных записей в узком кругу армянских жрецов.
Между тем армянский язык всё более обогащался, расцветало устное народное творчество — фольклор, развивалась научно‐философская мысль, иноязычная армянская историография и т. п. Всё это настоятельно требовало создания письмён для армянского языка, которые дали бы возможность зафиксировать достигнутое и создали бы предпосылки для дальнейшего развития и расцвета культуры.
Разумеется, необходимость создания армянских письмён обосновывалась современниками несколько иначе. В качестве непосредственной причины выступало соображение о необходимости донесения до народа христианской «духовной пищи», перевода на армянский язык Библии и книг церковного богослужения. Однако в широком историческом смысле подлинным побудителем создания армянских письмён явилась, несомненно, вся совокупность указанных выше факторов.
Создателем армянских письмён был Месроп Маштоц. Жизнь и деятельность его описаны его учеником и биографом, одним из выдающихся армянских историков V в. Корюном. Родился Маштоц в области Тарон, в селе Хацекац, около 360 г. В царствование Хосрова IV он, владея уже греческим языком, поступил на службу при царском дворе. Здесь он освоил также принятые при дворе языки — сирийский и персидский, пополнил своё образование чтением. Маштоц хорошо изучил состояние страны и государственного аппарата; он прошёл также военную службу. В дальнейшем он принял духовный сан и ушёл вместе с учениками проповедовать христианское вероучение в области Гохтан, где всё ещё сильны были элементы язычества. Таким образом, в широком и тесном общении с различными социальными слоями армянского общества Маштоц получил глубокое представление о его насущных нуждах. В результате всего этого у Маштоца созрела идея о необходимости создания армянских письмён как о проблеме первостепенной важности.
Вернувшись ко двору, он обретает здесь ревностного сторонника своей идеи в лице католикоса Саака Партева. Поборником её становится и царь Врамшапух, предоставивший в распоряжение Маштоца большие возможности. Вспомнив о существовании армянских письмён у некоего сирийского епископа Даниила, царь отправляет за ними гонца. Получив эти письмена, Маштоц и Саак пытаются выучить писать ими по‐армянски группу учеников, однако двухлетние занятия не приводят к успеху; выявляется недостаточность «данииловых письмён» для выражения звукового состава армянского языка. Требовался более совершенный алфавит.
Вместе с группой учеников Маштоц отправляется в Сирию, чтобы в её древних культурных центрах поработать над созданием письмён. Здесь он встречает доброжелательный приём и поддержку. И в то время как прибывшие с ним ученики, разбившись на две группы, изучают греческую словесность в Самосате и сирийскую — в Эдессе, сам Маштоц трудится над выполнением поставленной перед собой задачи.
Сложному делу выработки удобных письменных знаков должна была предшествовать ещё более трудная работа: впервые в истории армянского языка надо было подвергнуть анализу живой речевой поток и выделить из него присущие ему отдельные фонемы.
Эта задача была выполнена Маштоцем блестяще: созданные им письмена полностью соответствовали фонетической системе армянского языка того времени; достаточно сказать, что в течение шестнадцати столетий, отделяющих его время от наших дней, в армянский алфавит были внесены лишь такие изменения, которые явились результатом дальнейшего развития языка.
Далее Маштоц принялся за выработку буквенных знаков и, наметив их очертания, выбрал себе в качестве консультанта грека‐каллиграфа из Самосаты Рофаноса, дабы придать буквам окончательный вид. Так в 406 г. были созданы буквы, которыми до сих пор пишут армяне. Первое испытание новосозданного алфавита Маштоц предпринял вместе со своими учениками Ованом Екехецаци и Овсепом Пахнаци, переведя и записав отрывок из Библии.
В столице Вагаршапате Маштоца встретили с ликованием. Началась благодарная, но трудоёмкая работа по распространению армянского алфавита по всей стране.
Месроп Маштоц, таким образом, не только выдвинул высокую и благородную идею, исходившую из насущных нужд народа, но и посвятил её осуществлению всю свою жизнь, которая прервалась в 440 г. Незадолго до этого скончался и его сподвижник Саак Партев.
Изобретение армянских письмён создало прочную основу для утверждения достижений армянского языка, прошедшего многовековой путь развития в устной речи, для его дальнейшего существования. Ближайшие и отдалённые, культурные и политические последствия и результаты этого события неоценимы. Непосредственно вслед за этим возникла и в течение нескольких десятилетий достигла необычайного расцвета армянская литература с её двумя ветвями: оригинальной и переводной. Первая у самых истоков породила ряд великолепных историографических трудов — произведения авторов V века Корюна, Агатангехоса, Фавстоса Бузанда, Егише, Лазара Парпеци, наконец, «отца армянской истории» Мовсеса Хоренаци, как и многие образцы богословско‐философской и научной литературы, принадлежавшие перу того же Маштоца, Езника Кохбаци, Давида Керакана (Грамматика) и других; вторая — переводная — наряду с богословскими произведениями сделала достоянием армянского народа многочисленные первоклассные творения мировой, в первую очередь, древнегреческой культуры в области науки, философии и художественной литературы.
В оригинальных произведениях, созданных после изобретения армянского алфавита, получили отражение также достижения древнеармянской культуры домаштоцевского и дохристианского периода.
Армянская литература оплодотворила все отрасли культуры, которые в это время вступили в период своего расцвета. А культура в целом стала одним из тех могучих средств, при помощи которых армянский народ смог в течение веков сохранить свою самостоятельность и самобытность.
Нерсисян М.Г. История армянского народа, Ереван, 1980