Накануне депортации среди населения НКАО, Шаумянского района, Геташена и Мартунашена распространялись листовки с требованием покинуть родные места. В ряде случаев листовки разбрасывались с вертолетов внутренних войск МВД СССР. Позже представители МВД СССР всячески отрицали насильственный характер выселения, а говорили о «добровольном переселении». Житель Москвы, отставной полковник А. Симонян в мае 1991 года направил на имя министра внутренних дел СССР Б. Пуго заявление о незаконности депортаций в Карабахе.
Начальник отдела ГУООП МВД СССР Л. Танцоров цинично отвечал заявителю: «По имеющейся информации, органами милиции и подразделениями внутренних войск МВД СССР гражданам армянской национальности, на основании их письменных заявлений была оказана помощь в переселении за пределы республики. При этом необходимо отметить, что оценка правомерности фактов переселения не входит в компетенцию органов внутренних, а является прерогативой прокуратуры». Командующий внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Юрий Шаталин в начале июля 1991 года направил Председателю ВС СССР Анатолию Лукьянову информацию об обстановке в Нагорном Карабахе «для сведения народных депутатов СССР». В ней он откровенно лгал: «Опубликованные некоторыми средствами массовой информации сообщения о якобы проведенной в НКАО депортации армянского населения не соответствуют действительности».
Ниже приводятся некоторые свидетельства очевидцев акций по камуфляжу депортации. Из протокола допроса в Прокуратуре Республики Армения свидетеля Парашян Эмилии Михайловны, 1948 года рождения, жительницы села Геташен: «…Они железной частью ружья наносили мне удары в голову, требуя подписать документ, что желаю добровольно оставить родное село и дом. Между тем, как военнослужащий заставлял подписать этот документ, омоновцы полностью перевернули все вещи в квартире, топором разорвали 7 ковров, разбили мебель немецкого производства: жилую комнату, спальню, вытащили из кармана 4200 руб., золотые вещи, сберкнижки и т.п. Жестоко избили мою мать, наносили удары по голове, животу, спине и т.д. 13-летнего Араика схватили за горло, чтобы задушить его. Я с криком подошла к злодею, чтобы он оставил его, но тот плюнул мне в лицо, сказав, что наше место - Ереван, идите туда, это не ваша земля, она принадлежит Азербайджану».
Из протокола допроса Атанесяна Арсена Абеловича, 1946 г. рождения, уроженца села Геташен: «В селе Камо нас водворили в помещение клуба. На сцене были поставлены 3 стола, за которыми сидели офицеры войск МВД и СовАрмии. Рядом с ними сидели председатель исполкома Ханларского райсовета Мамедов, его заместитель, начальник РОВД майор Мамедов и другие ответственные лица... К нам подошел капитан высокого роста, тучный, рыжий, имеющий золотые зубы и сказал: «Если хотите остаться живыми, то возьмите эти бумаги и подпишите, что вы имеете желание покинуть село и просите оказать в этом содействие». Когда же мы отказались подписать, азербайджанцы набросились на нас и стали всех избивать. Капитан с золотыми зубами взял у какого-то подполковника резиновую дубинку и, приблизившись к нам, произнес: «Кто из вас не подпишет бумагу, тому голову разобью». Мамедов подошел к секретарю парторганизации Аркадию Симоняну и, плюнув в лицо, сказал: «Хватит, почему не хотите покинуть село, хотите быть уничтоженными, никто из вас не останется в живых». Когда мы остановились напротив помещения клуба, появилась автомашина марки УАЗ, из которой вывели двух девушек с двумя детьми. Они настолько были избиты, что я еле опознал их».
Террор в Нагорном Карабахе против мирных жителей власти АзССР и Кремль пытались скрыть, всячески исказить. В некоторых репортажах пытались убедить зрителей в том, что сами карабахцы просили переселить их из родных мест и собственных домов, – якобы из-за боязни «боевиков из Армении». Подобные фальшивки топорно фабриковались, а «признания» выбивались под дулами автоматов и угрозой расправы, насилия.
Из протокола допроса свидетеля Заргаряна Александра Гургеновича, жителя с. Геташен от 20 мая 1991 года: «...Меня схватил русский в чине подполковника, поволок в маленькую комнату и начал избивать автоматом. Я только помню его слова, которые он непрерывно твердил: «Почему вы не убираетесь с азербайджанской земли?». После этого... заставили умыться. Ко мне подошел спецкор азербайджанского телевидения Маис Мамедов и сказал: «Должны тебя заснять на кинопленку и, если хочешь остаться в живых, то должен сказать, что мы, армяне, несколько раз хотели оставить село, однако армянские боевики не разрешают и каждый вечер совершают нападения на азербайджанские села, мы боимся, хотим оставить село и выехать за пределы Азербайджанской республики». Я отказался от такого интервью. По указанию Кязимова меня увели и трое начали избивать. Минут через 20 вновь заставили умыться, а потом снова перед кинокамерой расспрашивали об «армянских боевиках». Я ответил, что в селе никаких боевиков не видел... Они выключили камеру и начали снова избивать меня… Когда я, изнемогая, падал, продолжали избивать в лежачем положении... Весь день продолжалось избиение и истязание, когда избивавшие уставали и уходили, вместо них приходили другие…».
Из рассказа жительниц Геташена Карине Акопян и Греты Балаян: «Омоновцы, всучив группе молодых парней автоматы, сфотографировали их как армянских фидаинов. Турки засняли на ленту и следующую сценку: будто группа азербайджанцев с хлебом и солью явилась мириться с армянами, а геташенцы, якобы, отвергли и презрели миролюбивый порыв. Подобные грубо состряпанные фальшивки демонстрируются не только по бакинскому, но и по центральному телевидению».
Из рассказа народного депутата РСФСР Валентины Линьковой, выполнявшей посредническую миссию в Шаумянском районе: «…Захваченного жителя армянского села, душевнобольного юношу объявили боевиком, одели в военную форму, повесили на грудь автомат и фотографировали, снимали для телевидения». Центральное советское телевидение одновременно продолжало раздувать национальную неприязнь по отношению к армянам. В дни депортации Геташена в программе «Время» был показан сюжет из Ростова-на-Дону, в котором корреспондент уверял, что перебои в городе с продовольственными товарами, в частности, с маслом, связаны с массовой скупкой продуктов приезжими из Армении, которые-де загружают ими направляющиеся в Ереван самолеты.
Журналист Константин Эггерт, направляясь в командировку в Ереван в начале июня 1991 года, по дороге в аэропорт «Внуково» разговорился со средних лет штурманом. «Узнав, куда я еду, он недобро усмехнулся: «Увидите, стало быть, как они там наше масло едят. У нас чуть ли не половина отряда отказалась в Армению летать. Этих спекулянтов пусть другие возят! Смотреть противно – от продуктов и вещей, которые они в Москве нахапали, самолеты взлететь не могут». Я возразил: «Виноваты те, кто продает с «черного» хода. Ни вы, ни я тоже не откажемся от покупки из-под прилавка. Такова жизнь. А у них там блокада, невольно приходится что-то изобретать». Мой попутчик задумался, потом сказал: «Может быть, вы правы. Впрочем, мне их проблемы безразличны». На том и расстались».
Сей образчик широко распространенного «совкового» мышления дает понять, что низменная пропаганда падала на щедро удобренную «советским интернационализмом» почву и находила благодарного слушателя. И в определенной степени выполняла свою роль в деле камуфляжа карательных акций в Закавказье. В разгар депортации Нагорный Карабах пытались максимально изолировать от внешнего мира.
Шаумянский район с начала операции «Кольцо», то есть с конца апреля 1991 года, был полностью лишен электричества, телефонной и телеграфно-почтовой связи. Было сведено до минимума воздушное сообщение между Степанакертом и Ереваном. В конце июля авиасвязь вовсе была прервана и возобновлена лишь на короткий период осенью. Неоднократно отключалась телефонная связь НКАО с внешним миром. Предпринимались попытки вообще полностью лишить область всякой связи. Так, в ночь с 17 на 18 мая приехавшие на трех УАЗах вооруженные люди в военной форме ворвались в помещение междугородной АТС в Степанакерте, арестовали сторожа, облили бензином технику и подожгли ее. Приехавшие на вызов сотрудники милиции были обезоружены. Лишь оперативность пожарных позволила спасти оборудование. По заявлению военной комендатуры, напавшие на узел связи были не из числа военнослужащих дислоцированного в районе чрезвычайного положения контингента внутренних войск.
В первых числах июля в аэропорту омоновцами были избиты почтовые работники, весь почтовый груз изъят и уничтожен. Однако полностью окружить Нагорный Карабах стеной информационной блокады не удалось. Лишь немногочисленные армянские (в основном местные, карабахские) и независимые журналисты извне могли попасть на места событий, смертельно рискуя при этом. Оператор армянского телевидения Вардан Оганесян был схвачен карателями в Геташене и лишь ценой неимоверных усилий, благодаря международным журналистским организациям вышел на свободу после нескольких месяцев заточения.
Корреспондент «Московских новостей» Владимир Емельяненко прорвался в Геташен в дни депортации и опубликовал в своей газете материал с кричащим названием: «Свидетельствую: в Геташене была бойня». Отважная Инесса Буркова - публицист и писатель, член КРИКа передавала свои полные драматизма сообщения из Шаумяна уже с первого дня трагедии Геташена и Мартунашена. Журналист Андрей Пральников и фотограф Алексей Федоров многократно бывали в регионе с самого начала событий в качестве корреспондентов «Московских новостей». В период операции «Кольцо» они, будучи уже сотрудниками газеты «Мегаполис-экспресс», опубликовали материалы, в которых рассказывалась правда о депортациях.
Болгарская журналистка Цветана Паскалева вместе с группой добровольцев попала в Шаумянский район в разгар депортации. Ее кричащие репортажи были показаны по российскому телевидению в выпусках информационной программы «Вести», которая начала выходить в эфир как раз 1 с мая 1991 года. «Вести» были единственной программой советского телевидения, которая демонстрировала отражающие реальность сюжеты и новости из Карабаха. Делалось это, конечно, в пику горбачевскому Кремлю с его центральным телевидением. Тем не менее, первый удар по информационной блокаде на телевидении был нанесен именно благодаря «Вестям».
Чешский журналист Яромир Штетина и ранее, в период чрезвычайного положения неоднократно бывал в Карабахе со своими коллегами. Высланный из Карабаха в Ереван самолетом, - куда его впихивали вооруженные солдаты, - он чудным образом через сутки мог снова объявиться в Степанакерте, вызывая шок у военных комендантов. В период операции «Кольцо» Яромир - тогда обозреватель ведущей чешской газеты «Людови Новини» и его отважная коллега Дана Мазалова подробно знакомили общественность Чехословакии с происходящим в регионе, рассказывали европейцам о трагедии депортированных карабахских крестьян. А в период последовавшей затем войны Яромир Штетина и его коллеги провели в своей стране целую кампанию солидарности с Нагорным Карабахом, в результате чего из Братиславы в регион дважды были направлены самолеты Ил-76 с грузами гуманитарной помощи, собранной гражданами тогда еще единой Чехословакии.
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.
