В первый же день работ экспедиции в 1949 г. при исследовании поверхности внутренней территории крепости сотрудник экспедиции С.А. Сардарян нашел обломки чернолощеной керамики и обсидиановый вкладыш серпа, признав их характерными для энеолита, а также обломки полихромной керамики, хронологически близкой к энеолиту. Первоначально казалось, что эти предметы попали в крепость из ее окрестностей вместе с землей, при постройке в крепости поздних жилищ (XV—XVII вв.). Такое предположение подсказывалось не только тем обстоятельством, что энеолитические предметы были обнаружены на поверхности земли, среди неотесанных камней развалившихся жилищ верхнего слоя, но и тем, что недалеко от крепости во дворе колхозника Григория Назаряна при обработке огорода был найден цельный чернолощеный кувшин с характерным для энеолита треугольным выпуклым орнаментом; из этого района могла быть завезена земля в крепость.
Однако при раскопках 1950 г. энеолитический слой был обнаружен и во многих других местах крепости, довольно отдаленных друг от друга, на глубине от 2 до 3,5 м, а именно в средней части крепости, у крепостных стен и в разведочных траншеях, недалеко от языческого храма.
При раскопках найдено большое количество черепков чернолощеной керамики, отличающихся большим разнообразием назначения посуды и способа их отделки. Среди керамики встречаются обломки больших и малых кувшинов, с характерными для энеолита круглыми ручками и ушками с отверстием или без отверстия фрагменты больших плоскодонных кувшинов с толстыми, почти вертикальными стенками, мисок и плоскодонных, неглубоких чаш, глиняных кружек и пр.
Попадаются черепки, различные по своей технике отделки и орнаментации. Есть черепки с выпуклыми и выемчатыми линиями, сделанными тупым предметом по мягкой сырой глине до обжига. Линейный выемчатый орнамент (типа Шенгавита) в отдельных случаях выполнен с большим мастерством, более тщательно полирован и отличается ярким блеском. Самым же характерным для энеолитической керамики Гарин является орнамент в виде ряда небольших углублений, образующих как бы пояс на тулове кувшина.
Встречаются черепки краснолощеной керамики, а также керамики чернолощеной снаружи и краснолощеной изнутри. При раскопках были обнаружены части очага и весьма характерные для энеолита подставки очагов. В энеолитическом слое обнаружено множество каменных орудий из обсидиана и кремня. Это различной величины пластины, треугольные остроконечники, скребла, вкладыши серпов и пр. Найден также большой кусок обсидиана, приготовленный, по-видимому, для производства орудий; наполовину использованный, он весит более 3 килограммов. Среди каменных орудий имеется плоский ручной „молоток" из темносерого камня и обломок какого-то большого полированного орудия из песчаника. В энеолитическом слое найден также обсидиановый наконечник стрелы весьма тонкой работы. Раскопки не открыли еще хорошо сохранившихся остатков жилищ энеолитического периода, но все же устанавливается, что для них использовались неотесанные камни.
Находки показывают, что жители Гарни в энеолитическую эпоху занимались земледелием, животноводством и охотой. При раскопках известного энеолитического поселения Шенгавит было обнаружено зерно, даже целые колосья пшеницы и ячменя. В Гарни зерно пока не обнаружено, но о земледелии свидетельствует целый ряд находок; из них укажем на множество вкладышей серпов из обсидиана и кремня, на находку характерной для энеолита ладьевидной зернотерки. Особо следует отметить находку половины энеолитического медного серпа, который в Армении обнаружен впервые. Это серп небольших размеров, к нему прикреплялась деревянная рукоятка.
Следует особо выделить находку в энеолитическом слое косточки абрикоса (Prunus Armeniaca). Этой находкой оправдывается научное название абрикоса, ибо трудно предположить, что косточка абрикоса могла бы быть завезена в Армению, к подножью Гехамских гор, в энеолитическую эпоху из Средней Азии, которая считается родиной абрикоса. Наряду с земледелием значительное место в хозяйстве энеолитического человека занимало животноводство. Об этом говорит также ряд находок в Гарни. По предварительному определению палеозоолога С.К. Даля среди большого количества костей имеются кости крупного рогатого скота (Bos taurus), буйвола (Bos bubalus), лошади (Equus caballus), осла или кулана (Equus asinus) и оленя (Cervus elaphus). Из мелкого рогатого скота встречаются баран (Ovis ophion+aries) и коза (Capra aegagrus+domestica). Найдены также кости свиньи (Sus domesticus).
Об охоте свидетельствуют кости дикого барана, дикой козы, зайца (Lepus europaeus), горной куропатки (Alectoris graeca). Найдены также кости собаки (Canis familiaris). Встречаются много костяных шильев, каменные, костяные и глиняные пряслица, свидетельствующие о наличии в этот период ткачества.
При дальнейшем развертывании раскопок Гарни обещает стать одним из важных объектов изучения энеолита в Армении. Уровень земледелия и, в частности, животноводства, а также особенности гончарных изделий (керамики) позволяют полагать, что открытая в Гарни энеолитическая культура относится к позднему периоду энеолита. О наличии же в Гарни культуры бронзы и раннего железа неоспоримо свидетельствуют остатки 4-х циклопических крепостей и могильников, расположенных на расстоянии от двух до пяти километров восточнее и севернее Гарни.
Из предметов, относящихся к урартской культуре, имеется единственная находка, обнаруженная возле V башни северной стены, внутри крепости—цилиндрическая печать из черного камня с изображением козла, стоящего перед „древом жизни" (раскопки М. А. Исраелян). Печать эта по форме относится к кругу ассирийских печатей. Связи урартов с исследуемым нами древним поселением весьма вероятны, так как Гарни находится на расстоянии около 20 километров к востоку от урартской крепости Арин-берд (Ирбуни), расположенной возле Еревана.
Из сказанного выше явствует, что Гарни был заселен уже с древнейших времен, начиная с энеолита, и что здесь имеется несколько культурных слоев, что представляет нередкое в истории Ближнего Востока, Закавказья и др. стран явление.
Гарни. Результаты работ археологической экспедиции Института истории Академии наук Армянской ССР 1949-1950. Б. Аракелян. Ереван, 1951 г.