Вооруженного сопротивления частям ВВ МВД и СА на первом этапе операции «Кольцо» оказано практически не было из-за несоразмерности сил и неоправданной жестокости поддерживавшей азербайджанцев советской армии. Когда 30 апреля в Геташене стало ясно, что войска покрывают погромы и убийства со стороны азербайджанских формирований, трое из числа защитников села с гранатами в руках захватили группу военнослужащих во главе с командиром бакинского полка внутренних войск МВД СССР полковником Машковым. Требуя прекратить операцию, они вышли на переговоры с целью обмена солдат на заложников-армян, но были обстреляны и убиты. Были убиты и четверо азербайджанских омоновцев.
Однако этот эпизод заставил силы МВД, армии и следовавший за ним азербайджанский ОМОН остановить насилие и временно покинуть село. О количестве же сил, брошенных на два карабахских села, имелись более или менее точные данные. При обыске полковника Машкова армянским ополченцами был изъят лист с перечнем радиопозывных частей и подразделений, участвовавших в разорении Мартунашена и Геташена. В этом списке позывных, опубликованном затем в прессе, упоминались: командир военной части 5478 и два командира рот той же части; командир военной части 5477 и два командира рот той же части; рота спецназа МВД СССР (три позывных); рота ОМОНа МВД СССР (три позывных); вертолетно-истребительное звено (8 позывных); танковое подразделение 23-й дивизии; огнеметный расчет; группа саперов; подразделения азербайджанского ОМОНа (без указания позывных).
С 1 мая село Геташен оставалось блокированным армией и внутренними войсками, а население подвергалось акциям психологического устрашения, ночным обстрелам. В село явились азербайджанские эмиссары с требованиями подписать бумаги о «добровольном выезде» из села. В тот же день представитель МВД СССР МВД доставил сельчанам бумагу, за подписью заместителя министра внутренних дел Азербайджанской Республики Р. Мамедова и заместителя командира дивизии МВД СССР полковника Е. Мишина. В бумаге, от имени комендатуры особого района (подразделения которой покинули Геташен еще 15 апреля) эти лица гарантировали жителям Геташена и Мартунашена обеспечивать их безопасность «в процессе оформления документов на продажу личных домов» и «безопасность передвижения» в ходе депортации. Там же говорилось, что все эти действия согласованы с МВД СССР.
3 мая началась депортация: мужчин в автобусах под конвоем вывезли к границе Армянской ССР, а женщин и детей партиями сажали в транспортные вертолеты Ми-26, которые брали курс на Степанакерт. Там обезумевшим от ужаса, униженным и ограбленным людям «любезно» дозволили переночевать в домах родственников, знакомых и просто горожан, а на утро наряды внутренних войск вновь собрали геташенцев и на вертолетах вывезли в Ереван. Тем самым идеологи операции преследовали цель оказать психологическое воздействие на степанакертцев: страшные рассказы депортированных должны были подавить волю жителей карабахской столицы в преддверии новых акций террора.
Операция «Кольцо» неслучайно началась с Геташена и Мартунашена, - последних населенных пунктов Северного Нагорного Карабаха, еще остававшихся армянскими. Некогда 5-тысячный Геташен и прилегающие несколько сел остались последним оплотом армян на севере Нагорного Карабаха. Само же стратегическое положение Геташена было исключительно важным: он контролировал обширную, но крайне малонаселенную горную местность, которая была связующим звеном между «материковой» Арменией, армянскими селами Шаумянского района и стратегически важным Кельбаджарским районом Нагорного Карабаха с его горными трущобами и перевалами.
С азербайджанских атак на соседние с Геташеном армянские деревни Азат и Камо начались и первые масштабные и открытые вооруженные столкновения в январе 1990 года. Тогда атаки были отбиты, но вскоре советские внутренние войска «добровольно-принудительно» выселили жителей Азата и Камо, а их дома были заняты азербайджанцами, нацелившимися на Геташен. Не случайно и то, что за Геташеном последовала депортация четырех сел Шушинского района и пятнадцати – юго-западной части Гадрутского района. Как хорошо видно на карте, именно эти местности, наряду с Геташеном были расположены наиболее близко к границам Армянской ССР. Из всех этих мест существовало множество троп через горы и леса, перекрыть их полностью было нереально, и по этим тропам на лошадях и ослах местное подполье могло доставлять в осажденные села оружие, боеприпасы и медикаменты. При взгляде на ту же карту становится ясно, что после депортации населения четырех сел Бердадзора, – армянского анклава в Шушинском районе НКАО с преимущественно азербайджанским населением, - ширина Лачинского кордона, отделявшего НКАО от Армянской ССР, увеличилась с 6-7 до 45 км! А депортация сел на юго-западе Гадрутского района значительно затруднила коммуникации этой части края с Горисским районом Армянской республики.
Также очевидно, что события апреля-июня были лишь прелюдией к широкомасштабной депортации всей оставшейся армянской части Нагорного Карабаха. Эти события позволили азербайджанским силам закрепиться на крайне выгодных позициях и обрезать последние остатки возможных коммуникаций армян Карабаха с «материковой» Арменией в преддверии последующих шагов по депортации. А что такие шаги не замедлят продолжиться, не скрывали и в азербайджанском руководстве.
Так, выступая 22 мая 1991 г. на пресс-конференции в Постпредстве республики в Москве, заведующий отделом идеологии ЦК КП Азербайджана А. Дашдамиров сказал, что «в ближайшее время из Карабаха необходимо будет выслать еще 32 тысячи человек». По словам Дашдамирова, их прописка была признана азербайджанскими властями недействительной. Генпрокурор же Азербайджанской ССР И. Гаибов, выразив благодарность армии, отметил, что ей «следует действовать энергичнее и смелее, с большей наступательностью». Кстати накануне, 20 мая центральные средства массовой информации сообщили о том, что 1400 жителей Степанакерта якобы «оставили родной город и переехали в другие регионы». Эту информацию мэр Степанакерта Максим Мирзоян назвал «очередной пропагандистской провокацией, цель которой - посеять панику среди оказавшегося в экстремальной ситуации населения Арцаха».
А корреспондент ТАСС в НКАО Вадим Быркин, связавшись по телефону с Москвой, сообщил, что эта информация была передана в Москву из Кировабада находившимся там военным корреспондентом ТАСС. Последующие события лишь подтвердили, что депортация не ограничится наиболее близко расположенными к АрмССР местностями Карабаха… В связи с трагическими событиями в Геташене и Мартунашене руководство Республики Армения потребовало срочного созыва внеочередного съезда народных депутатов СССР, однако Кремль проигнорировал этот призыв. Одновременно в первых числах мая внутренние войска МВД и части 4-й армии обстреляли приграничные населенные пункты в Иджеванском, Ноемберянском, Таушском, Горисском, Кафанском районах Республики Армения, вторглись в ряд населенных пунктов, частично разорив их. В ходе этих действий против собственного народа были убиты 24 человека, из них 14 – сотрудники МВД Республики Армения. 10 милиционеров направлялись в автобусе на дежурство в приграничное село Воскепар, когда неожиданно были расстреляны из засады подразделением спецназа.
Преднамеренность этого убийства была очевидна, что позже подтвердили слушания в Комитете по правам человека Верховного Совета РСФСР в мае-июне 1991 года. В совместном заявлении руководителей правоохранительных органов Республики Армения в связи с совершенными массовыми убийствами и иными преступлениями, в частности, говорилось: «Факт жестокого убийства в с. Воскепар 10 милиционеров-армян благодаря оперативному освещению средствами массовой информации и группой депутатов РСФСР общеизвестен. Доказано, что эти милиционеры не произвели ни одного выстрела и никакого сопротивления действиям войск МВД СССР и армии не оказывали… При этом в просьбе направить по делу следственную группу Прокуратуры СССР в республику было отказано… Вообще неоднократные просьбы направить представителей правоохранительных органов СССР в республику не были удовлетворены, в то время, как в Азербайджане они находились».
В том же заявлении приводились данные о том, что советской армией и внутренними войсками были убиты 14, ранены 28 и взяты в заложники 60 сотрудников МВД Республики Армения. Вместе с гражданскими лицами всего 104 человека были взяты в заложники войсками, вывезены за пределы республики и переданы в азербайджанское МВД, где они подверглись пыткам и издевательствам. Вот два свидетельства о том, что представляла собой «советская армия», располагавшаяся с азербайджанской стороны вдоль административной границы двух республик Советского Союза.
Напомним, что в двух соседних районах республик – Горисском и Лачинском – еще 15 января 1990 года был введен режим чрезвычайного положения, были созданы военные комендатуры, введены части внутренних войск. На азербайджанской стороне с осени того же года находились и части национализированной Баку 23-й дивизии, дислоцированные по соглашению между Баку и Кремлем. «14 февраля в 11 часов с территории Лачинского района был обстрелян загон для скота животноводческой фермы села Тех Горисского района. В тот же день оперативная группа воинской части, дислоцированной в Горисском районе, пыталась подойти к месту происшествия, однако также была обстреляна снарядами. В 19 часов 30 минут военный комендант Горисского района отправился на встречу с комендантом Лачинского района Азербайджанской ССР. Однако вместо последнего появился начальник штаба воинской части, в пьяном виде. Без всякой причины он оскорбил коменданта Горисского района, других присутствующих и возвратился в Лачинский район. Сразу же после этого возобновился обстрел загона… Со стороны Лачинского района к селу Хндзореск приблизились три боевые машины и обстреляли село. По заявлению коменданта Горисского района и военнослужащих, а также по сообщению отдела ВД Горисского района, подобные действия провоцируют командир особого батальона майор Алиев и находящиеся под его командованием военнослужащие».
Другое свидетельство, относящееся к сентябрю 1991 года, взято нами из рукописи правозащитника Виталия Данилова. «По инициативе Международного конгресса по правам человека группа независимых наблюдателей побывала на армяно-азербайджанской границе в районе Горис-Лачин. Среди наблюдателей был и депутат Киевского горсовета Евгений Клименко. Он мне и рассказал о том, что увидел на границе. Незадолго до этого из Центра поступил приказ союзной армии взять под контроль армяно-азербайджанскую границу в районе Горис-Лачин в связи с начавшимися там перестрелками. С армянской стороны был дислоцирован мотострелковый батальон 7-й армии (штаб армии - в Ереване). Командовал батальоном русский майор. Он принял наблюдателей, показал расположение части, дал возможность побеседовать с солдатами. С азербайджанской стороны был развернут, причем в боевой порядок, мотострелковый батальон 4-й армии (штаб армии - в Баку). Командовал им майор-азербайджанец. Он наотрез отказался принять независимых наблюдателей, заявив: «Подойдете близко, будем стрелять. Мне приказано защитить азербайджанскую границу, и я защищу ее всеми средствами».
Киевский депутат Евгений Клименко был этим до глубины души потрясен: что думает Центр, как могло случиться, что мотострелковый батальон Советской Армии выполняет не общесоюзную задачу, а национальные устремления азербайджанского руководства?» Одновременно с действиями по депортации периферийных сел в Карабахе и провокациями на границе двух союзных республик в самой НКАО начались массовые аресты и незаконные задержания граждан. 16 мая в газете «Советский Карабах» было опубликовано сообщение военного коменданта района чрезвычайного положения В. Жукова, в котором тот оповещал граждан: «Военной комендатурой санкции на аресты жителей гор. Степанакерта не давались. По всем вопросам проведения обысков и задержания граждан просим обращаться в прокуратуру НКАО».
Однако было очевидно, что аресты – дело рук КГБ и МВД АзССР, и никаких санкций на аресты областная прокуратура не давала. Некоторые из задержанных были убиты в застенках. Так, 18 мая в селе Кичан Мардакертского района НКАО был арестован и вывезен в Шахбулагскую колонию Агдамского района агроном Юрий Гулян. 6 июня его труп был привезен в больницу райцентра Мардакерт. Официальная версия гласила, что смерть наступила вследствие язвенной болезни, однако повторное вскрытие тела показало, что причиной смерти Ю. Гуляна стали жестокие избиения: смерть наступила в результате деформации внутренних органов. Обнаружены переломы ребер, гематомы в области почек, печени, легких и сердца. На лице следы грубых ударов, проломлена черепная кость, вывихнуты суставы, разбиты зубы. От незаконного задержания, пыток и смерти был не застрахован никто, даже формально защищенные законом люди, - что нарочито продемонстрировали карательные силы.
В ночь со 2 на 3 июня 1991 года дежурный по УВД НКАО майор милиции Грачья Шахбазян был задержан вооруженными автоматчиками, вошедшими в здание, и вывезен в Шушу, где заключен в местное СИЗО. Там он подвергся жестоким пыткам, причем его истязатели периодически включали рацию на милицейской волне и передавали в эфир крики пытаемого. 13 июня на имя начальника УВД НКАО В. Ковалева из Шуши поступила телеграмма, извещавшая о том, что майор Г. Шахбазян повесился в камере Шушинского СИЗО. Проверить официальную версию было невозможно, а выданное родственникам тело Г. Шахбазяна было сильно изуродовано, что свидетельствовало о перенесенных им страшных мучениях. Многие из тех карабахцев, кто явно были в очереди на арест, ушли в подполье, подчас скрываясь на дачных участках, у знакомых. Или перебрались в глухие горные районы, где располагались тренировочные лагеря активно формировавшихся в период чрезвычайного положения отрядов самообороны.
…Между тем, после некоторого затишья в июне, операция по депортации возобновилась с новой силой. Новый удар опять был нанесен на севере. На этот раз по Шаумянскому району, который хотя и не входил административно в состав НКАО, но составлял с ней физически единое целое. Более того, армяне составляли более 80 процентов населения района, - показатель этот был даже чуть выше, чем в среднем по НКАО; армянские же села плотно контролировали всю территорию горного района, в то время как 4 азербайджанских находились на границе с соседним низинным азербайджанским районом. Еще 14 января 1991 г. Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР принял решение об упразднении Шаумянского района и его слиянии с соседним Касум-Исмайловским районом. На бумаге был образован новый, Геранбойский район, в котором на 17-18 тысяч армян приходилось уже около 50 тысяч азербайджанцев (против 3,5 тыс. в Шаумянском),
Однако районные власти Шаумяна де-факто сохранились и функционировали, не признавая принятого в Баку решения. 4 июля 1991 года президент СССР М. Горбачев издал Указ об отмене чрезвычайного положения в «Геранбойском районе». То есть фактически в армянском Шаумянском районе, так как в прилегающем к нему азербайджанском Касум-Исмайловском районе чрезвычайное положение Указом Президиума ВС СССР от 15 января 1990 года не вводилось. В тексте Указа от 4 июля содержалась ссылка на заявление А. Муталибова о том, что «будут приняты все меры по обеспечению безопасности населения, исключению случаев необоснованного выселения местных жителей, соблюдению прав и свобод человека, гарантированных Конституцией СССР».
Накануне, вечером 3 июля Горбачев принял армянских депутатов Людмилу Арутюнян и Генриха Погосяна, заверив их, что «даст указание немедленно прекратить антиконституционные акции в Карабахе». Любопытно, что в тот же день, 4 июля М. Горбачев также подписал Указ о награждении орденом Красной звезды семерых сотрудников ОМОН МВД АзССР «за участие в боях по разоружению боевиков в Ханларском районе Азербайджана», то есть за бойню в Геташене и Мартунашене. На рассвете 6 июля из Шаумянского района был начат вывод постов внутренних войск, подчинявшихся комендатуре района чрезвычайного положения. В тот же день министр обороны СССР маршал Язов издал приказ о запрете полетов вертолетов гражданской авиации в Шаумянский район, в точности по геташенскому сценарию. Сразу после этого азербайджанский ОМОН атаковал села Эркеч, Бузлух и Манашид, расположенные всего в нескольких километрах к юго-востоку от Геташена. Однако нападавшие были с потерями отбиты, а руководивший операцией заместитель азербайджанского министра внутренних дел Мамедов с группой подчиненных попал в окружение и спасся от пленения лишь благодаря вмешательству советских войск.
После чего азербайджанцы отошли, и в дело вновь вступила советская армия, в лице частей 23-й дивизии 4-й Армии. Вновь против защитников карабахских сел и мирного населения пошли танки и иная бронетехника. Местные ополченцы и добровольцы из «материковой» Армении в неравных боях подбили несколько танков и БМП. Именно несколько погибших в ходе сопротивления карательной операции «Кольцо» в Геташене и Шаумяне были первыми удостоены (посмертно) звания национальных героев Армении. 15 июля истребители МиГ-23 советской армии нанесли ракетно-бомбовые удары по не желавшему «добровольно депортироваться» армянскому селу Эркеч. Это был первый в истории конфликта случай применения боевых самолетов против населенных пунктов. Однако хотя войска и захватили три новых села, депортировать на этот раз было некого: под прикрытием сил самообороны все население сел было эвакуировано в глубь района.
При этом танки и БМП пытались перерезать дорогу эвакуируемым сельчанам; они обстреляли колонну грузовиков, в результате чего погибли четыре женщины и маленький ребенок. Нападавшим достались лишь пустые дома, а отряды самообороны отошли и заняли новые оборонительные позиции близ крупнейшего в Нагорном Карабахе села Вериншен, насчитывавшего до 5 тысяч жителей. У карабахских ополченцев были выгодные позиции: танки и бронетранспортеры могли подойти к селу через единственное дефиле, и его защитники были готовы сжечь бронетехнику армейскими огнеметами и гранатометами. 24 июля части армии и силы азербайджанского МВД заняли позиции на краю плато, где располагались три депортированных армянских села, и приступили к артиллерийским и вертолетным обстрелам Вериншена. Все это уже давно напоминало самую настоящую войну с линией фронта, тылом, эвакуацией населения в глубь страны, наступлениями и отходами. Лишь неравенство сил сторон и сам факт необъявленной войны гигантской империи с горсткой собственных мирных граждан были вопиющими.
В первых числах июля карательные акции с новой силой возобновились и по всей НКАО. Так, массовые аресты прошли в селах Мартунинского и Мардакертского районов. В селе Каринтак Шушинского района было арестовано 12 человек с санкции районного прокурора-азербайджанца и с ведома военного коменданта района чрезвычайного положения Жукова. Еще тридцать человек без всяких санкций были задержаны и увезены. В конце июля - начале августа, в разгар депортации в Шаумянский район большая направилась группа советских депутатов разных уровней – союзных, российских, московского и ленинградского Советов. Среди них народные депутаты Владимир Смирнов (к тому же еще и полковник), Виктор Шейнис, Анатолий Шабад, Владимир Комчатов и многие другие. Прибыв в район из Еревана, на вертолетах, они установили «живую стену» в селе Вериншен, сменяя друг друга вахтовым образом, бомбардируя руководство страны, Верховный Совет и иные организации телеграммами протеста и сообщениями из региона.
Вместе с депутатами в Вериншене находились и посланцы некоторых общественных организаций, в частности, представитель Комитета солдатских матерей Елена Лунина, добровольцы-врачи. А старейший на сегодня член Комитета российской интеллигенции «Карабах» (КРИК), геолог Кирилл Алексеевский – уже тогда пожилой человек с окладистой седой бородой - и вовсе стал душой обороны села. Он провел в Вериншене не один месяц, и в сентябре 1991-го был даже включен шаумянцами в делегацию представителей района на съезде Национального совета и местных депутатов Нагорного Карабаха в Степанакерте. Участие всех этих людей во многом спутало карты карательным силам и заставило их прекратить обстрелы села из орудий и вертолетов. Между прочим, среди защитников шаумянских сел были и несколько русских солдат, сознательно дезертировавших из частей внутренних войск и присоединившихся к армянским ополченцам-«фидаинам».
С одним из этих «вэвэшников», Сашей автор лично познакомился в Вериншене, куда привез в начале августа 1991-го корреспондента журнала «Столица» Андрея Шведова. …Всего в ходе операции «Кольцо» было депортировано 24 села: Геташен и Мартунашен в Ханларском районе, 4 села (под общим названием Бердадзор) в Шушинском районе НКАО, 15 – в Гадрутском районах НКАО, 3 - в Шаумянском районе Нагорного Карабаха. Все деревни были разграблены, некоторые из них были сожжены и стерты с лица земли; хозяйства, дома и имущество присвоены грабителями. Были полностью ограблены и изгнаны с родных очагов около 7 тысяч человек. Только в первый период депортации, с 20 апреля по 20 мая 1991 г. в Геташене и Мартунашене, по данным спецкомисии Верховного Совета Республики Армения, было убито 22 человека, а в НКАО - 14 человек. Впрочем, эти цифры нельзя считать точными. Как справедливо отмечали позже петербуржцы Игорь Бабанов и Константин Воеводский в брошюре «Карабахский кризис», «многие из депортированных умерли уже в Армении – от ран и пережитых потрясений».
В период операции «Кольцо» в НКАО активизировались азербайджанские банды, которые устраивали засады на дорогах, убивали и брали в заложники сельчан, пастухов, обстреливали села, грабили и жгли фермы и посевы, угоняли скот… Между тем, стало расти и сопротивление карабахцев. В мае-июле был проведен ряд дерзких операций против сил азербайджанского МВД, в рядах которых стало расти число убитых и раненых. На дорогах близ депортированных сел Гадрутского района стали появляться мины, на которых подорвались несколько машин с омоновцами и мародерами из азербайджанских сел. В мае, сразу после депортации Геташена лишь случайность спасла В. Поляничко и его команду во время совещания Оргкомитета с руководством комендатуры. Выстрел из гранатомета в окно 3-го этажа Обкома был точным, но граната задела оконную раму и детонировала; «комитетчики» отделались контузиями и порезами от стекол.
В июне-июле несколько дерзких нападений было совершено на азербайджанские села Мартунинского и Мардакертского районов, в которых дислоцировались омоновцы и близ которых до того были совершены убийства карабахских армян. Немало азербайджанских омоновцев были убиты в этих районах НКАО и Шаумянском районе. Военные колонны внутренних войск, в сопровождении армейской бронетехники выдвигавшиеся к очередному селу, предназначавшемуся в жертву ненасытному Молоху по имени «проверка паспортного режима», все чаще стали блокироваться и обстреливаться. Происходило это по афганскому сценарию: подрыв или обстрел из гранатомета передней и задней бронемашин с последующим массированным обстрелом из укрытия всей колонны.
В августе 1991 года, при попытке начать депортацию крупного горного села Атерк в Мардакертском районе НКАО местные ополченцы захватили в плен более 40 солдат и офицеров внутренних войск вместе со всем их оружием и бронетехникой. …Поражение коммунистического путча в августе 1991-го положило конец депортациям. Характерно, что в дни путча ГКЧП атаки на осажденный Нагорный Карабах усилились. В Баку потирали руки, предвкушая новые опустошения. Говорили уже не только о необходимости «окончательного решения надуманного карабахского вопроса» путем поголовной депортации всех армян из НКАО, Шаумяна. Но также об «освобождении» от армян Зангезура, отделявшего населенную азербайджанцами Нахичеванскую автономную область от бывшей Азербайджанской ССР.
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.
