Нормы уголовного права не выделены Смбатом в особый раздел, а разбросаны по всему Судебнику, больше всего их в первом и последнем разделах, т.е. в §§ 1–10 и 119–177.
Эти нормы указывают на существование в Киликии довольно развитой системы уголовного права. Судебник Смбата в этом отношении большой шаг вперед по сравнению с Судебником Гоша. Это заметно по всем параграфам, рассматривающим преступления и наказания, где эти институты трактуются главным образом с государственной точки зрения. Карательная система Судебника Смбата имеет много общего с византийской, и Судебник больше подходит к Эклоге.
а. Учение о преступлении
Преступление, по Судебнику (§ 137 и др.), представляет общественно‑опасное деяние, воспрещенное законом. Всякое насилие, совершенное по отношению к кому бы то ни было, затрагивает интересы государства и направлено против него. Эта мысль ясно выражена во втором абзаце § 104, в §§ 7, 73 и других. Поэтому мстителем за насилие выступает государство в лице своих судебных органов. § 137 категорически воспрещает потерпевшему прибегать к талиону; право применять институт талиона принадлежит только государству. Право на самосуд разрешается законом лишь в исключительно редких случаях при защите чести и жизни: можно было безнаказанно убить прелюбодея, пойманного на месте преступления, как опасного нарушителя семейного права (§ 72, абз. 15), вора и убийцу с большой дороги (§§ 28, 143).
В связи с тем, что преступление признается нарушением закона, а преступника карает государство, теряет свое первоначальное значение система композиций. Тем более, не может быть речи о кровной мести, которой не знает Судебник Гоша, и которая задолго до Гоша перестала действовать как особый институт; Гош выдвинул на первый план институт композиции. Однако его Судебник в данном вопросе не отвечал уже действительности, так как различные наказания, вплоть до смертной казни применялись самими властями. Именно в этом Судебник представляет lex ferenda, где высказываются субъективные взгляды Гоша‑монаха, отвлекавшегося от объективной действительности и смягчавшего на бумаге наказания, на деле достаточно суровые. Гош допускает смертную казнь только по отношению к иноверцам, а для верующих – лишь телесные наказания (П, 71). Но он высказывается и против телесных наказаний, допуская их только в редких случаях, когда денежный штраф является недостаточным. Гош всячески старается смягчить наказания, взятые им из норм Моисеева закона. Вместо смертной казни и телесного наказания он выдвигает выкуп и штраф; причем штраф и телесное наказание имеют альтернативный характер; предпочитается, конечно, выкуп и штраф. Только в одном случае (II, 126) – по отношению к вору‑рецидивисту‑допускается и штраф, и отсечение руки, с целью предупредить возможность повторения преступления. Насколько Судебник Гоша пропитан системой композиций говорит и то, что в нем термины «преступление» и «ущерб» часто имеют одинаковое значение и передаются термином «внас» (арм. – ущерб, вред). Совсем иное представляет Судебник Смбата. Смбат, как правило, не выдает своих пожеланий за действительность; в его Судебнике отражена карательная система Киликийского государства, для которого композиции имели весьма второстепенное значение. В Судебнике Смбата уголовное наказание господствует, сфера же действия композиций сильно сужена. По § 137 композиция, имеющая форму штрафа, допускается лишь с согласия потерпевшего и разрешения суда. Там, где Гош предписывает денежный выкуп, Смбат требует телесного наказания и смертной казни. Такое резкое различие карательных систем Судебников Смбата и Гоша И. Карст ошибочно объясняет иностранным влиянием. Но, как мы видели выше, это находит правильное объяснение в том, что Гош, уделяя широкое внимание интересам частного порядка, вопреки жестокой карательной практике, предписывает мягкие меры наказания, главным образом в виде штрафа, Смбат же, наоборот кладет в основу своей карательной системы государственный интерес. Поэтому‑то и композиция у него является не выкупом, который преступник вносит в пользу потерпевшего за свое освобождение от дальнейшего наказания, а штрафом. Частичное или полное лишение преступника собственности Судебник предписывает не ради возмещения ущерба, понесенного потерпевшим, а как уголовное наказание, как это видно из §§ 13, 14, 16, 19, 29 и 46. Имущественные наказания, широко применяемые Судебником Смбата, чужды Гошу, для которого главная цель‑возмещение ущерба потерпевшего.
В Судебнике Смбата возмещение ущерба и выкуп превращены в уголовное наказание даже в том случае, когда часть выкупа и штрафа идет в пользу потерпевшего.
Другой отличительной чертой Судебника Смбата является то, что вместо церковного наказания (эпитимии, покаяния), широко применяемого Гошем, им вводится уголовное наказание. Судебник оставляет церковное наказание только для преступлений против религии и для тех случаев, когда судья не считает нужным применять уголовное наказание.
Одним из основных уголовно‑правовых принципов Судебника Смбата является индивидуальная ответственность преступника. Второй абзац § 98 гласит, что «каждый человек отвечает за себя собственной головой». По этому же параграфу ни отец, ни братья не ответственны за уголовное преступление сына и брата. Ни жена, ни дети не ответственны за преступление мужа и отца. Единственным исключением, предусмотренным §§ 2 и 98, является государственная измена, когда наряду с отцом, осужденным на смертную казнь, несут ответственность также жена, его братья и дети, родившиеся после совершения преступления. Об освобождении от ответственности жены и детей свидетельствует абзац 4 § 1, по которому, если убийца не в состоянии уплатить «за кровь», можно продать его самого, его дом и имущество в зачет подлежащего с него взыскания, жену же и детей продать было нельзя. В данном вопросе Смбат сделал шаг вперед по сравнению с Гошем, который (II, 1) разрешает привлекать к ответственности всю семью убийцы.
Принцип индивидуальной ответственности проводится в Судебнике Смбата последовательно. Нет оснований считать исключением из этого принципа § 126, о котором мы говорили выше и в котором устанавливается коллективная ответственность жителей поселка, где найден труп убитого человека, а убийца не обнаружен. Жители этого поселка обязаны предать тело убитого погребению, если он христианин, и уплатить выкуп родственникам убитого, если они явятся; если же родственники не предъявят иска, то жители поселка ни перед кем не отвечают. Ответственность жителей поселка не имеет никакого отношения к ответственности родственников убийцы, потому что в данном случае вообще не известно, кто является убийцей. Государство привлекает в данном случае жителей поселка к ответственности лишь для того, чтобы побудить их помочь ему в розыске преступника, что отнюдь не нарушает принципа индивидуальной ответственности.
Принцип индивидуальной ответственности не нарушается также и в том частном случае, который предусмотрен § 1, устанавливающим право царя на арест и продажу жены и детей казнокрада. Такой ответственности не несут жена и дети вора, который совершил кражу у частного лица. Казнокрадство, как и государственная измена, является тягчайшим преступлением против государственной власти и, естественно, что Судебник относится несравненно более сурово к членам семьи преступников, совершивших эти преступления, презюмируя их соучастие.
Таким образом, Судебник последовательно проводит принцип, по которому каждый отвечает за совершенное им преступление, но не все, однако, одинаково отвечают за одно и то же противозаконное деяние. В этом вопросе в Судебнике явно выступают классовые тенденции, подчеркивающие неравноправие членов феодального общества. По § 1 «цена крови» (вернее, выкуп) зависит от социального положения убитого. Общая «цена крови» христианина определяется в 300 золотых монет (перперат деканов), причем здесь имеются в виду люди низших классов, в отношении же людей вышестоящих сословий эта сумма увеличивается. Характерным показателем классовых тенденций является § 5 Судебника, предписывающий суровую кару человеку низшего сословия, если он осмелился поднять руку на привилегированных лиц. Особенно строго наказываются преступления против царя, князей (§ 19) и духовных лиц (§ 9).
При оценке преступного деяния, особенно убийства, принималось во внимание не только классовое положение преступника и потерпевшего, но и их принадлежность к той или иной религии. По § 1, «цена крови» мусульманина была в три раза ниже, чем христианина. Нужно, однако, отметить, что тогда как монах Гош в своем Судебнике проводит всюду резкое различие между христианами и мусульманами, Смбат подходит к: этому вопросу более осторожно и различает мусульман и христиан в исключительных случаях (например, в случае убийства христианина мусульманином). Религиозные моменты у Смбата часто теряют свое значение. Имеющиеся отдельные отступления от этого начала являются отражением политики соседних мусульманских государств по отношению к христианскому государству Киликии, к своим подданным христианам.
При оценке преступления Судебник Смбата больше всего интересуется личностью преступника и последствиями его противозаконного деяния.
Поэтому Судебник рассматривает преступления с точки зрения виновности и причинной связи. Принимаются во внимание моменты самообороны и крайней необходимости (§§ 132, 145), вменяемости и возраста преступника (§ 126 второй абзац), злого умысла и неумышленности (§§ 132, 151 и другие) и т.д.
Момент вины в Судебнике достаточно разработан. Это сказывается в развитой казуистике. В многочисленных, параграфах последнего раздела, рассматривающих проступки и преступления, всесторонне учитываются как субъект и субъективная сторона преступления, так и его объект, и объективная сторона.
Причинная связь в Судебнике берется формально. По § 137 убийство имеет место только в том случае, если потерпевший умирает тотчас же после нанесения ему ударов; если же он умрет не сразу, нападающий отвечает не за убийство, а лишь за нанесение опасных ударов.
Самооборона, по Судебнику, является обстоятельством, исключающим ответственность за совершенное при этом убийство. Совершивший убийство в поединке (§ 145) или убивший разбойника с большой дороги (§ 1. 32) не отвечали за убийство. Характерно, что по § 132, убийство разбойника (независимо от того, было ли совершено им нападение) считалось неумышленным и даже награждалось.
Крайняя необходимость рассматривается в § 151 tris. Если кто‑нибудь, зная, что при убийстве врага он одновременно убьет своего товарища и все же убивает его, то он не отвечает за убийство полностью. Предусмотренное § 132 убийство разбойника можно скорее считать убийством в условиях крайней необходимости, чем необходимой обороны, так как с точки зрения государственной безопасности, как отмечалось, разбойника следует убивать независимо от совершения им нападения. Крайняя необходимость в данном случае вытекает не из интересов того, кто убивает разбойника, а из общеопасного характера разбоя.
Ряд параграфов (126, 130, 155, 169 и др.) касается вменяемости, определяемой по признакам возраста я проявления воли. По § 126 устанавливается полная ответственность по достижении 12 лет; дети, имеющие 11 лет от роду, несут ответственность, но наказание снижается вдвое, при меньшем возрасте наказание еще более снижается. Преступление, совершенное в пьяном состоянии, карается по § 130 более строго, поскольку пьянство само является преступлением. Однако по § 155 наказание, применяемое за поджог в пьяном состоянии и без злого умысла (тюремное заключение) имело целью исправление преступника. Здесь закон несколько смягчает постановление § 130. Не карается убийство, совершенное душевнобольным, т.е. Судебник считает (§ 169), что душевнобольной невменяем и у него отсутствует сознание.
С точки зрения виновности Судебник различает преступления неумышленные, умышленные и смешанные. Автору Судебника не удалось точно определить субъективную сторону преступления, поэтому он прибегает к понятию смешанного преступления, относя к этой категории такие преступления, которые не являются ни чисто умышленными, ни чисто неумышленными, или же содержат в себе элементы и того и другого. При этом «смешанные» преступления иной раз приближаются то к умышленным, то к неумышленным.
Умышленным Судебник признает такое преступление, когда преступник действует преднамеренно и злостно. Впрочем, в отдельных случаях (§ 152 tris), где, предусмотрено умышленное убийство, о преднамеренности не упоминается. § 152 требует для признания преступления умышленным проявление преступником определенной воли, желания совершить преступный акт. Однако к числу умышленных убийств § 151 относит причинение смерти неопытными врачами при лечении, но при условии, что смерть наступила не в результате непослушания больного, не по его вине. Неосторожность, проявленная врачом, также считается преступлением, и если больной умрет в результате такой неосторожности, врач признается убийцей.
Интересен еще один, критерий, который Судебник выдвигает при определении понятия умышленного убийства. Кроме уже указанных моментов, он учитывает настроение убийцы после смерти потерпевшего. Если убийца радуется этому результату, то убийство считается умышленным.
О неумышленных преступлениях говорит § 151‑бис. К этой категории относятся убийства, которые могут быть признаны убийством по неосторожности, по злоупотреблению властью или превышению власти, по необходимой обороне и т.д. Здесь приводятся такие, например, случаи как: убийство совершенное случайно, вырвавшимся из рук человека топором, случайно брошенным камнем; случайное убийство при стрельбе в дичь; нанесение отцом побоев сыну, от которых он умер; нанесение учителем удара ученику, от которого тот умер; убийство матерью дочери, свекровью снохи, бароном своего слуги или крепостного, госпожой своей служанки и т.д. Во всех этих случаях нет момента преднамеренности, но убийство произошло в результате сознательных действий преступника; он, не имея намерения убить, но он обязан был знать, что его действия могут вызвать смерть.
«Смешанные» преступления. Смбат не преодолел существовавших в его время теорий об умышленных и неумышленных убийствах. Поэтому, когда нет преднамеренности и злостности (умышленность) или явной неосторожности и случайности (неумышленность) – Судебник считает убийство смешанным. В смешанном преступлении наличие злой воли не ясно.; неизвестно, имел ли преступник желание убить, а при наличии такого желания‑какова была степень проявления злой воли. Судебник приводит («последний абзац § 151 бис и § 151 трис) следующие примеры смешанных убийств: убийство, совершенное от страха человеком, подвергшимся нападению и убийство на почве необходимой обороны. Смешанным убийством считается также случай, когда преступник, желая убить врага, убивает своего товарища. Соответствующее место у Гоша (II, 117) надо понимать в том смысле, что преступник убивает своего товарища по ошибке, думая, что убивает врага. Формулировка же § 151 Судебника Смбата дает возможность понимать этот случай и так, как у Гоша, и в том смысле, что убийца действовал, зная, что при убийстве врага он может поразить своего товарища.
Таким образом, Судебник в основу учения о преступлении кладет понятие вины; преступление‑это такое деяние, где в той или иной мере сказалась воля преступника. Поэтому признаются преступлениями действия, совершенные по неосторожности или по небрежности, где все же имеется признак вины. Поэтому «смешанные» преступления караются то как умышленные, то как неумышленные, смотря по тому, как проявилась воля преступника, т.е. в какой мере он был неосторожен и т.д. Если преступление признавалось неумышленным или случайным, то наказание смягчалось, и преступника предоставляли церкви (§ 29).
Преступник, по Судебнику, ‑это лицо, совершившее преступление в здравом уме, злостно и не раскаявшееся в содеянном. Если преступник раскаивался, то наказание принимало форму исправительной меры.
Таковы важнейшие моменты учения о преступлении в Судебнике Смбата.
Остановимся на отдельных предусмотренных Судебником видах преступлений и установленных за них наказаниях.
б. Отдельные виды преступлений
1. Преступления против государственной власти и управления.
Киликийское государство, как указывалось выше, представляло довольно централизованную монархию, где цари добивались безусловного подчинения своих вассалов. Отъезд феодалов запрещался. Уходивший без согласия царя вассал считался изменником. Крайне жестокую уголовную политику Киликийского государства можно объяснить той ожесточенной борьбой, которая велась между крестьянами и дворянством и стремлением феодалов не только окончательно закрепостить крестьян, но и закрепить порядки, отвечающие интересам господствующего класса.
Измена признавалась в § 1 тягчайшим преступлением. Здесь имеется в виду в первую очередь военная измена‑сдача врагу крепости, караемая смертью или тяжким увечьем, § 2 говорит об измене царю, карая ее смертью.
Оскорбление величества, т.е. злословие против государя считалось преступлением против самого бога, ибо, как сказано у Гоша (II, 18), «цари и князья – образы божьи». Поэтому дела об этих преступлениях рассматривались церковными судами; но, по § 19, если преступник не являлся в церковный суд, дело переходило в государственный суд. Оскорбление величества каралось увечьем и конфискацией имущества.
Неправильное применение закона судьями (§ 10), приравнивавшееся к продаже правосудия (симонии, «богопродаже»), влекло за собой лишение должности и конфискацию имущества.
Неподчинение, т.е. неповиновение приговору. Приговор, как и сам закон, подлежал безусловному выполнению. Неподчинение приговору или отказ выполнить его § 66 считал тягчайшим преступлением. Неповиновение приговору объявлялось неповиновением самому богу, и виновный карался смертью.
Лжесвидетельство, имеющее целью ввести в заблуждение cyд, по § 160 каралось очень строго. Однако ложная клятва подсудимого не считалась преступлением. Ложная клятва свидетеля, с целью обвинить невинного человека, каралась тем же наказанием, какому подвергся бы обвиняемый, если бы свидетельство оказалось правильным.
2. Преступления против религии и церкви.
Церковь как орудие в руках господствующего класса в Киликийском государстве, ограждалась решительными мерами. Уголовная политика государства направлялась против тех, кто осмеливался нарушить установленные церковью и санкционированные государством порядки.
Богохульство, святотатство, кощунство по §§ 63, 64 и 61 карались смертью.
Симония (по арм. «богопродажа»), т.е. торговля священным саном, по § 47 каралась смертью через сожжение.
Взимание «хогадрама» (денег за место на кладбище), и незаконное взимание пошлин карались конфискацией имущества (§§ 47 и 48). По церковному праву, священники должны были отправлять богослужение и другие церковные службы бесплатно, довольствуясь теми «добровольными» приношениями, которые предписывались канонами. Но духовенство превратило свою профессию в средство эксплуатации «паствы»: священники и епископы бесцеремонно торговали могилами, епархии раздавались в «кормление», и приходы переходили по сделкам из рук в руки за большие деньги.
Гадание по § 68 каралось конфискацией имущества. Такая же кара по § 67 постигала и афериста, выдававшего от имени церкви фальшивые документы.
Незаконное вступление в сан священника по § 49' каралось мучительным телесным наказанием, тюремным заключением и конфискацией имущества.
Судебник предусматривает большое количество других деликтов против церкви, таких, например, как несоблюдение поста, наказание за которое (покаяние, лишение причастия и др.) налагалось церковью.
3. Преступления против жизни и здоровья
Убийство рассматривается в ряде параграфов (1, 28, 151 и др.). По § 151 tris, оно карается смертной казнью. По Судебнику Гоша, христиане, как правило, не подлежат смертной казни. Смбат установил за умышленное убийство и за убийство, когда убийца радуется смерти потерпевшего, смертную казнь, выкуп или увечье по усмотрению суда. За неумышленное убийство взимался половинный выкуп или применялись мучительные наказания (§ 28). Размер выкупа различался в зависимости от социальной принадлежности потерпевшего.
Квалифицированными считались следующие виды убийства:
а) убийство мужа женой путем отравления; за это злодейское убийство (parricidium) полагалась смертная казнь с применением пытки (§ 72, пункт XVI);
б) детоубийство, в частности путем удушения, по § 133 каралось смертью также путем удушения;
в) хладнокровное убийство жены мужем считалось тягчайшим убийством и каралось смертью (§ 72, пункт XIV);
К привилегированным видам убийства относились:
а) убийство при самообороне (§§ 132 и 28), считавшееся «неумышленным» и не влекшее наказания;
б) убийство на войне по ошибке своего товарища (§ 145) не подлежало наказанию;
в) убийство, совершенное в состоянии умопомешательства (по § 169) не наказывалось, но после излечения больной подвергался церковному покаянию;
г) причинение смерти врачом при лечении не подлежало наказанию только в том случае, если устанавливалась явная ошибка врача;
д) убийство прелюбодейки жены мужем (§ 72, XIV) считалось
привилегированным только в том случае, если муж убил жену на месте преступления и в состоянии аффекта; в этом случае убийца не подвергался наказанию; если же муж являлся причиной прелюбодеяния жены и убил ее хладнокровно, он считался «большим убийцей» и как сказано выше карался смертью;
е) убийство разбойника и ночного вора (§ 143).
По вопросу об убийстве и наказании за него по Судебникам Гоша и Смбата можно сделать следующие выводы: Гош, исходя из карательной системы канонического права, ограничивает применение смертной казни и членовредительных наказании он‑сторонник системы композиции и канонических наказаний; Смбат же – сторонник уголовного наказания, причем выкуп имеет для него второстепенное значение. Так, в случае причинения смерти человеку бодливым животным (§122) Смбат предлагает альтернативно‑или избиение камнями хозяина животного, или уплату им выкупа, Гош же устанавливает только выкуп. По § 123 Смбат предлагает казнить или наказать выкупом собственника, оставленного открытым колодца, в котором погиб человек; Гош (II, 34) предлагает только выкуп.
Судебник Смбата устанавливает беспощадные наказания убийцам, но большое значение придает раскаянию убийцы, особенно если он нашел приют в церкви. Использование этого права приюта в церкви освобождало раскаявшегося убийцу от смертной казни и телесных наказаний. Такое право существовало и в Византии (новелла 10 Константина Порфирородного), но оно не освобождало убийцу полностью от наказания, он все‑таки подвергался имущественному наказанию.
Преступления против здоровья рассматриваются в § 137. Эти преступления, по Судебнику Смбата, караются телесными наказаниями, тогда как Гош предусматривает имущественные наказания. Для Судебника Смбата характерно и то обстоятельство, что в нем получил отражение институт талиона, неизвестный Судебнику Гоша. Но Судебник Смбата применяет «око за око» лишь к мелким деликтам, по постановлению суда, а не самим потерпевшим.
По § 137, преступления против здоровья имеют следующие оттенки:
а) нанесение увечья отсечением какого‑нибудь члена тела или причинением расстройства органов чувств наказывалось по приговору суда аналогичным же увечьем или же, по согласию с потерпевшим, путем возмещения по 26 золотых монет за каждый поврежденный член тела;
б) опасное для здоровья повреждение, без увечья, предусматривалось в двух видах:
1) простое, когда за ним не следовала смерть, но потребовалось лечение, влекло уплату штрафа и расходов по лечению потерпевшего,
2) квалифицированное, последствием которого явилась смерть, влекло, кроме наказания штрафом и церковным покаянием, уплату вознаграждения родственникам умершего;
в) легкие телесные повреждения, наказывавшиеся избиением плетью или палками.
Первые два вида «а» и «б» повреждений являлись квалифицированными преступлениями против здоровья и карались тюремным заключением или членовредительными наказаниями, а сверх того‑денежным штрафом и возмещением ущерба. Привилегированным причинением повреждения считалось нанесение побоев господином своему рабу, если он умер от этого через два дня; при смерти же раба непосредственно после побоев господин наказывался штрафом за убийство.
4. Преступления против нематериальных благ
Судебник рассматривает преступления против нематериальных благ с точки зрения нарушения начал нравственности и чести.
В числе преступлений против нравственности следует отметить разврат, изнасилование, прелюбодеяние, похищение женщины, обольщение и т.д.
Противоестественное удовлетворение полового чувства, как противонравственное деяние, преследовалось как каноническим, так и светским законом. Развратом считались как кровосмешение, так и мужеложство, и скотоложство, караемые наравне с изнасилованием и прелюбодеянием.
Изнасилование женщины, особенно, обрученной девушки, каралось по §§ 62 и 73 Судебника смертью или лишением половых органов.
Прелюбодеяние, по Судебнику это разновидность изнасилования. Как и при изнасиловании, при прелюбодеянии принимается во внимание обман. Если прелюбодеяние совершено женой, то она карается урезыванием ей носа и денежным штрафом (§ 72, XVII). Муж не отвечал за убийство жены пойманной на месте преступления, только в том случае, если он убивал одновременно и любовника. Муж не подвергался наказанию за прелюбодеяние, если он выполнял свои супружеские обязанности.
Похищение женщины также рассматривается, как изнасилование. В случае насильственного увоза похититель должен был жениться на увезенной и уплатить ее родным штраф в размере 50 золотых драмов (§ 73). Если увезенная была обручена или похититель не соглашался жениться на ней, он подвергался наказанию лишением половых органов.
За обольщение, соблазн (§ 72, XVII), совершенный мужчиной в отношении замужней женщины, виновный карался смертью или лишением половых органов. Соблазнитель‑женщина подвергалась отрезанию носа.
Другие противонравственные деяния, упоминаемые в Судебнике спорадично, не имеют особого значения с точки зрения уголовного права. Таково, например, предусмотренное § 91 как неприличное переодевание женщины в мужское платье и наоборот.
Среди преступлений против чести надо отметить обиду и злословие.
Обида словом или действием (injuria) наказывается смертной казнью в случае нанесения бесчестия или оскорбления действием детьми в отношении родителей (§ 97 бис). Защищая и отстаивая высокое положение духовенства, Судебник назначал наказание‑отсечение руки у оскорбителя (§ 9).
Injuria имела место только тогда, когда она наносилась нижестоящим по социальному положению. Это ясно выражено в § 5. При одинаковом социальном положении, кроме случая оскорбления детьми своих родителей, состава обиды нет.
По § 74, муж, обвинявший свою жену в том, что она якобы не была девственницей до брака, карался при явном клеветничестве за злословие избиением палками и денежным штрафом.
5. Имущественные преступления по Судебнику карались с такой же строгостью, как и описанные выше. Судебник ревниво охранял собственность имущих классов против всякого посягательства на нее. Наибольшей охраной пользовались царское, княжеское и церковное имущества.
Кража, по § 13, каралась телесным наказанием‑ отсечением руки и ноги с одновременным возмещением ущерба не только в однократном, но и в многократном размере. Особо строго наказывались, по § 1, казнокрады, подвергавшиеся телесным наказаниям или превращавшиеся вместе с членами их семьи в рабов. По Судебнику Гоша, кроме случаев казнокрадства (II, 1), похищения людей (II, 24) и похищения из мест погребения (II, 8), телесные наказания за кражу вообще не применялись.
Совершивший нападение с целью ограбления, разбоя, объявляется вне закона; убивший разбойника, по § 143, не только не наказывается, но и награждается.
Среди имущественных преступлений следует отметить поджог, каравшийся, по § 120, сожжением.
в. Учение о наказании
Наказание, по Судебнику Смбата, ‑это возмездие за преступление, причем в качестве мстителя выступает государство (§ 60). Наказание имеет своей целью также устрашение и исправление (§ 151). Преступник наказывается потому, что нарушил закон; но его наказание, как часто повторяет Судебник, должно служить примером для других. В состав наказания входит возмещение ущерба потерпевшему, составляющее часть штрафа.
Следует отметить, что кровная месть и композиции в тех государствах, где они применялись, приобрело публично‑правовой характер. При родовом строе весь род выступал в качестве мстителя за нанесение ущерба своему члену. В классовом обществе государство санкционировало применение института талиона частным лицом, и частное лицо использованием права талиона помогало государству восстанавливать нарушенное право. Затем институт талиона стало применять само государство. Талион заменился композицией; изменилась форма, но осталась сущность: выкуп или откуп‑это то же наказание, что и талион. Не меняло дела и то, что часть выкупа поступала к частному лицу‑потерпевшему. Взиманием выкупа государство мстило за нарушение права самого государства. Вознаграждение потерпевшего являлось лишь дополнением к наказанию. Именно такой характер оно носило по Судебнику Смбата.
Смертная казнь и другие тяжкие наказания могли быть заменены выкупом или штрафом только по постановлению суда. При этом выкуп «за кровь» являлся не платой «за голову» потерпевшего, а штрафом, налагавшимся на преступника, который только «откупался» от другого вида наказания. Система композиций в Судебнике Гоша применялась почти всюду, заменяя смертную казнь и другие виды наказания. В Судебнике Смбата композиция играла второстепенную роль и являлась лишь составной частью наказания, но преимущественно применялись смертная казнь и другие виды наказания.
По Судебнику Гоша, одно наказание исключало другие, по Судебнику Смбата, наоборот, допускалось одновременное применение двух и более наказаний. Наказание, особенно телесное, как сказано выше, имело своей целью возмездие, устрашение и исправление. При этом возмездие и устрашение проводились государством, а исправление оставалось, главным образом, за церковью. Именно поэтому Судебник Смбата последовательно устраняет вмешательство церкви в рассмотрение уголовных дел; более того, он оставляет за светским судом право наказывать преступления, совершенные церковнослужителями (§§ 13, 14, 16, 19, 26 и др.). Суровость карательной политики Киликийского государства находит подтверждение в том, что там, где каноническое право или Судебник Гоша применяли покаяние или пост, Судебник Смбата предписывает уголовное наказание. Это обстоятельство указывает на то, что Киликийское государство принимало самые суровые меры в борьбе с посягательствами на имущественные и иные привилегии эксплуататорских классов.
1. Смертная казнь совершалась путем повешения, сожжения, избиения камнями, обезглавливания, закапывания живым в землю.
Так, по § 29, повешению подвергался всадник, наехавший на человека и задавивший его. Приговоренный к смерти через повешение, по § 139, подлежал повешению даже в случае смерти до казни‑смерть не освобождала преступника от наказания; его труп должен был оставаться на виселице до похорон, производившихся через день после казни.
Казни через удушение, по § 133, подвергался удушивший ребенка. Закапыванию живым подвергался похитивший вещи с погребенного (§ 144).
Казнь через сожжение применялась за идолопоклонство и святотатство (§§ 47‑48), а также за поджог (§§ 120 и 155).
Побивание камнями (§§ 63‑64 и др.) налагалось за преступления против религии и церкви; § 122 предписывал побить камнями человека, животное которого, по небрежности владельца причинило смерть человеку.
Видом смертной казни было утопление. Рубен II приказал завязать камень на шею убийц и бросить их в глубокую воду (Смбат, 103; М. Орманян, § 998).
2. Членовредительные и иные телесные наказания. Членовредительные наказания применялись за неумышленное убийство и другие преступления, когда суд не находил нужным применение смертной казни. В числе этих наказаний можно указать на увечье, бичевание, наказание плетью и др. По Судебнику Смбата, они применялись как самостоятельные наказания, тогда как у Гоша эти наказания носили характер дополнительных и применялись в исключительных случаях.
При применении членовредительных, а также иных телесных наказаний и смертной казни Судебник Смбата часто исходил из принципа талиона.
Отсечение рук, ног, носа и других членов тела, ослепление применялись как за тяжкие преступления, так и за мелкие проступки, если суд считал это необходимым.
Судебник Смбата во многих параграфах устанавливал увечье за различные преступления без точного указания вида наказания, предоставляя выбор суду (например, по отношению к побежденному врагу или вору – § I, ограбившему церковь – § 13 и др.).
Во многих случаях наряду с увечьем налагалось клеймо, особенно за квалифицированные хищения, а именно за кражу церковного имущества, за похищение людей и т.д. Увечье и клеймение в целях устрашения производились публично. В § 112 прямо сказано: «клеймить публично, чтобы другие устрашились».
По §§ 13, 14 и 19 членовредительные наказания сопровождались конфискацией имущества.
За менее значительные преступления применялось бичевание и битье палками, позорное бритье пли вырывание волос, клеймение. Иногда два или несколько таких наказаний применялись одновременно. Битье назначалось за драку, повлекшую тяжелые последствия, по § 137, плохое обращение мужа с женой, по § 72 XI, опозорение жены, по § 74, небрежное допущение пожара, ущерб, допущенный при пастьбе скота, противозаконные действия со стороны духовных лиц. Бичевание применялось в качестве самостоятельного или дополнительного наказания наряду с тюремным заключением или денежным штрафом.
3. Лишение свободы, в частности тюремное заключение, применялось также в целях устрашения или исправления преступника. По Судебнику Гоша, тюремное заключение имело целью только задержание преступника для обеспечения явки его в суд; по Судебнику Смбата оно, в первую очередь, являлось наказанием. Иногда тюремное заключение сопровождалось телесным наказанием и заковыванием в кандалы.
Кроме того, применялись в виде мер наказания в исключительных случаях высылка и изгнание (например, изгнание низверженного царя – § 70, изгнание преступного священника – § 19).
4. Имущественные наказания имели форму штрафа, наложения запрета на имущество и его частичкой или полной конфискации.
Денежный штраф, по Судебнику Смбата, представлял 1/5 суммы, уплачиваемой как выкуп или возмещение ущерба, и передаваемой в пользу казны. Вернее, и выкуй и возмещение ущерба являлись разновидностями штрафа, причем государство оставляло часть штрафа себе, остальное отдавало потерпевшему за причиненную ему «обиду». Случаи, когда возмещение ущерба и штраф сливались в одно, предусмотрены §§ 13, 14, 16, 19 и 170; здесь штраф носил побочный характер‑суд взимал его за свои услуги, за совершение правосудия. Но в §§ 138 и 153 штраф, взимаемый государством, как публично‑правовая мера, четко отличается от возмещения ущерба потерпевшему. В тяжких случаях кражи штраф достигал четырехкратного размера стоимости украденного имущества. Штраф в этих случаях являлся самостоятельным, главным видом наказания. Иногда штраф применялся наряду с телесным наказанием.
В ряде случаев штраф носит характер временного запрета, налагаемого на имущество, или его конфискации. Здесь штраф уже не зависит от величины нанесенного ущерба. В Судебнике Смбата это наказание имеет три вида:
а) временное наложение запрета на часть имущества; это временный арест (изъятие) или секвестр имущества, обозначаемый термином «саза» или «джаза» (§§ 13, 14 к 19);
б) частичная конфискация – «хоноврум», представляющая собой окончательное лишение преступника части его имущества, например, конфискация части имущества священника, не заботящегося о нуждах церкви, в пользу нуждающейся церкви (§ 11), конфискация части имущества преступника, осужденного за оскорбление царского величества (§ 19);
в) конфискация всего имущества, применявшаяся в случаях святотатства или симонии, когда преступник подвергался вместе с тем и сожжению (§§ 48 и 68); незаконного присвоения сана священника (§ 49); казнокрадства (§ 1); за превышение владельцем мельницы установленной таксы за помол (§ 173).
Как видно из изложенного, Судебник Смбата весьма широко допускал применение имущественных наказаний, тогда как Гош допускал, например, конфискацию лишь в одном случае‑при осуждении за казнокрадство (II, 1). Смбат, стремясь к централизации власти, старается укрепить государственную казну за счет средств преступных и непокорных феодалов, светских и духовных.
5. Канонические наказания в Судебнике Смбата играли совсем незначительную роль. Они применялись к тем преступникам, которых суд не считал нужным подвергать уголовному наказанию. Покаяние допускалось, как правило, в тех случаях, когда дело ограничивалось композицией, и суд не считал нужным присоединять к этому уголовное наказание. Канонические наказания применялись преимущественно за преступления против веры и нравственности, но могли применяться и за такие преступления, которые требуют «очищение души», «раскаяния в грехах» и т.д.
Подводя итоги, следует отметить, что изучение многочисленных уголовно‑правовых норм, содержащихся в первоисточниках, приводит к заключению, что карательная система в Киликии имела много общего с византийской и в этом отношении Судебник Смбата больше подходил к Эклоге.
Судебник рассматривал преступление с точки зрения виновности и причинной связи. Принимались во внимание моменты самообороны и крайней необходимости (ст. 145), вменяемости и возраста преступника (ст. 126). злого умысла и неумышленности (ст. ст. 132, 151 и др.). Закон учитывал, как субъекта и субъективную сторону, так объекта и объективную сторону преступления.
Нет ясности в определении субъективной стороны преступлений, которые в Судебнике Смбата делятся на умышленные, неумышленные и смешанные.
Преступником считалось лицо, совершившее противозаконное деяние в здравом уме, злостно и не раскаявшееся в содеянном. Для раскаившегося преступника наказание принимало форму исправительной меры. За преступление, считавшееся неумышленным или случайным, налагалось церковное наказание (ст. 29).
Переходя к учению о наказании, следует отметить, что судебники Гоша и Смбата не знают кровной мести. Гош на первый план выдвинул институт композиции (выкупа) и денежный штраф, допуская телесные наказания в исключительных случаях, а смертную казнь‑ только в отношении «неверных» (ст. ст. 71 и 126, II части).
В Судебнике же Смбата композиция имела весьма второстепенное значение.
Наказание, по Судебнику Смбата, – это возмездие за преступление, причем в качестве мстителя выступало государство (ст. 60). Оно имело своей целью также устрашение и исправление (ст. 151). Преступник наказывался потому, что «он нарушал закон». Его наказание должно было служить примером другим, предупреждением для них.
Одним из основных уголовно‑правовых принципов Судебника Смбата являлась индивидуальная ответственность преступника (ст. 98).
Судебник Смбата проводил резко классовый подход в карательной политике. Размер выкупа «за кровь» зависел от социального положения убитого.
В Судебнике Смбата предусмотрены преступления, направленные против:
1) государственной власти и управления,
2) религии и церкви,
3) жизни и здоровья,
4) нематериальных благ,
5) имущества.
Среди государственных преступлений тягчайшими были измена и оскорбление величества. Изменой считались самовольный отъезд вассала от царя и сдача врагу крепости, караемые смертью или тяжким увечьем (ст. ст. 1, 2). Оскорбление государя даже словом каралось увечьем и конфискацией имущества. Неправильное применение закона судьями приравнивалось к симонии («богопродаже») и влекло за собой лишение должности и конфискации имущества (ст. 10). Неповиновение приговору суда каралось смертью. За лжесвидетельство, имеющее целью ввести суд в заблуждение и обвинить невинного человека, виновный карался тем же наказанием, какому подвергался бы обвиняемый, если бы свидетельство оказалось правильным (ст. 160). Подобное же наказание известно украинскому праву, как потвара. Ложное же показание подсудимого не считалось преступлением.
Жестоко карались также преступления, направленные против церкви и духовенства.
Среди преступлений, направленных против жизни, Судебник Смбата уделяет особое внимание убийству. При этом различались квалифицированные и привилегированные убийства.
Устанавливая смертную казнь за некоторые виды убийства, Судебник Смбата одновременно придавал большое значение раскаянию убийцы, особенно если последний находил себе приют в церкви.
Сурово наказывались также преступления против здоровья (ст. 137). Они влекли за собой, как правило, телесные наказания. Характерно, что в Судебнике Смбата нашел своё отражение институт талиона, отвергнутый Судебником Гоша. Однако закон допускал «око за око» только в отношении мелких деликтов и то по постановлению суда.
Объектами преступлений против нематериальных благ считались начала нравственности и личное достоинство. Среди подобных преступлений можно указать на разврат, похищение женщины, изнасилование, прелюбодеяние, обольщение и т.д. Оскорбивший духовное лицо отвечал отсечением руки (ст. 9). Следует подчеркнуть, что обида имела место, как правило, тогда, когда она наносилась нижестоящим по социальному положению (ст. 5). Клевета (злословие) мужа на невинность жены каралась избиением палками и денежным штрафом.
Закон ревниво охранял собственность имущих слоев населения, особенно царское, княжеское и церковное имущество.
Из разбора системы преступлений ясно, какую суровую карательную политику проводило государство в Киликии. Это находит своё подтверждение и в системе наказаний.
Судебник Смбата установил следующие виды наказаний: смертную казнь, членовредительные и иные телесные наказания, лишение свободы, имущественные и канонические наказания.
В исключительных случаях закон предусматривал также высылку и изгнание преступника (ст. ст. 19, 70).
Имущественные наказания имели форму штрафа, наложения запрета на имущество и частичной или полной его конфискации.
Разновидностью штрафа являлось временное наложение запрета на имущество. Это‑ временный арест (изъятие) или секвестр имущества, когда собственнику запрещалось пользоваться своим имуществом (ст. ст. 13, 14, 19). Частичная конфискация представляла собой полное лишение преступника части его имущества в пользу церкви или казны (ст. ст. 11, 19).
Полная конфискация (изъятие) имущества применялась за тяжкие преступления‑самостоятельно или же наряду с другими видами наказаний (ст. ст. 1, 48, 49, 68, 173). Отметим, что в отличие от Судебника Смбата,
Судебник Гоша предусматривал конфискацию имущества лишь за казнокрадство (II часть, ст. I).
А.Г.Сукиасян. История Киликийского армянского государства и права (XI ‑ XIV вв.) Ереван, 1969.