Первоначально Афганистан выразил свое отношение к событиям в Нагорном Карабахе и Азербайджане в форме предупреждения руководству СССР и Индии, озвученного группировкой оппозиционной «Исламской партии Афганистана». Ее лидер Гюльбеддин Хекматиар в начале 1990 г. выступил с заявлением по поводу событий в Азербайджане и индийском штате Джамму и Кашмир. В нем, в частности, говорилось, что «Моджахеды Афганистана не могут оставаться безразличными к жгучим исламским проблемам. Мы подтверждаем, что афганские моджахеды будут оказывать гуманитарную помощь нашим братьям». Однако эта «гуманитарная помощь» оказалась вовсе не гуманитарной, и через несколько лет при содействии азербайджанских руководителей, из Афганистана была налажена поставка живой силы и оружия в Азербайджан.
Одним из факторов, повлиявших на усиление деятельности радикально‑террористических организаций в сегодняшнем Азербайджане является также и сотрудничество официального Баку с афганскими моджахедами в период карабахской войны. Именно с этого момента в Азербайджане обосновались представительства различных радикальных исламских организаций, располагавших широкими связями с международными террористическими организациями, а позднее наладивших контакты и с бенладеновской «аль‑Каидой». Для последней Азербайджан стал одним из опорных пунктов ведения террористической деятельности.
Предыстория появления афганских моджахедов на территории Азербайджана такова.
Летом 1993 г., когда азербайджанские войска терпели неудачи на карабахских фронтах, официальный Баку обратился за помощью к руководству Афганистана для привлечения афганских моджахедов в боевые действия против армянских сил самообороны Нагорного Карабаха.
В июле 1993г. в столицу Афганистана Кабул прибыл заместитель министра внутренних дел Азербайджана Ровшан Джавадов, который встретился с премьер‑министром Афганистана, лидером афганской партии «Хезб и‑Ислами» (Исламская партия) Г. Хекматиаром для переговоров об отправке афганских боевиков в Азербайджан. А в середине декабря Баку посетили зять премьер‑министра Афганистана вместе с представителем союзника Хекматиара – генерала Рашида Дустума.
«Хезб и‑Ислами» являлась «одним из стержней «афганского филиала», осуществлявшего организацию тренировок алжирских и египетских моджахедов» в Афганистане. Г. Хекматиар, будучи прежде основным получателем иностранной помощи, к середине 1990‑х столкнулся с финансовыми трудностями в связи с уходом советских войск из Афганистана и значительным сокращением финансирования со стороны зарубежных доноров, которые стали искать новых, более действенных проводников своих интересов в Афганистане. Скорее всего, это обстоятельство сыграло не последнюю роль в согласии афганских лидеров на сотрудничество с официальными кругами Азербайджана в деле поставки живой силы для потерпевшей полное фиаско азербайджанской армии. Следует полагать, все это делалось отнюдь не из соображений исламской солидарности, а имело под собой определенную финансовую заинтересованность. Однако в вербовке афганцев религиозный фактор, точнее, клише о борьбе «между христианской Арменией, которой помогает Россия, и мусульманским Азербайджаном» было все же использовано.
По справедливому замечанию некоторых аналитиков, привлечение Азербайджаном афганских моджахедов в зону Карабахского конфликта могло стать импульсом для нового витка напряженности в Карабахе. Собственно говоря, ничего существенного в последующем развитии ситуации афганцы не смогли предпринять, разве что своим присутствием всего лишь засвидетельствовали безысходность положения официального Баку, который «был поставлен на колени и цеплялся за все, что можно».
Афганские моджахеды, прибывшие в Карабах, в основном были из хекматиаровской группировки «Хезб и‑Ислами». В роли посредника между азербайджанской стороной и моджахедами выступал некий Вайдаллах, который организовал и координировал работу по привлечению и размещению наемников в Азербайджане. По словам американского журналиста Томаса Гольца, в процессе переброски афганских наемников в Азербайджан участвовали американские военные, в прошлом состоявшие в спецвойсках США и вовлеченные в известную сделку Иран‑Контрас. В то же время азербайджанские летчики проходили обучение в Техасе, а некоторые американские военные инструктора принимали действенное участие в обучении азербайджанских армейских подразделений.
Для прикрытия этой беспрецедентной операции была создана подставная организация под называнием «MEGA Oil». Ее «возглавили» американские офицеры, Ричард Секорд, Харри Адерхольд и Гарри Бест. По словам американцев, еще в 1992 г. представители администрации президента Азербайджана А. Муталибова попросили их организовать работу по вербовке контингента афганцев, тренировке азербайджанских новобранцев, а также наладить поставки оружия по известным им каналам.
Впрочем, американским нефтяным кампаниям инкриминировалась растрата миллионов долларов, предназначенных не только для дачи взяток азербайджанскому правительству, но и направленных на смену последнего. Согласно источникам турецких спецслужб, нефтяные кампании «Exxon» и «Mobil», «стояли за переворотом» 1993 г., в результате которого к власти пришел Г. Алиев. Этот же источник информировал о встрече в Баку с участием «ключевых лиц» от «British Petroleum», «Exxon», «Amoco», «Mobil» и «Турецкой нефтяной кампании», на которой по настоянию азербайджанской стороны был обсужден вопрос снабжения Азербайджана оружием.
Афганцы, прибывшие в Азербайджан, были дислоцированы на территории бывших советских военных частей. Тренировки афганских моджахедов проходили под надзором американских и турецких инструкторов и, по словам афганцев, были очень тяжелыми, так как инструктора оказались очень требовательными и один из афганцев даже был застрелен во время спора с турецким инструктором.
Фактически афганские наемники были первыми иностранными вооруженными группировками, очутившимися в зонах межнациональных и внутригосударственных конфликтов на территории бывшего СССР. Афганские боевики воевали в Таджикистане и в Нагорном Карабахе. Стоит отметить, что если в первом случае моджахеды солидаризировались с таджикской оппозицией на этнической и идеологической основе, то в Карабахе на первом месте была материальная заинтересованность. Одним из первых, кто откликнулся на призыв воевать против армян в Карабахе, был тогда еще малоизвестный арабский моджахед Хаттаб. Он попал в Афганистан в середине 80‑х в числе множества арабов, прибывших сюда для участия в сопротивлении советским войскам. Их стали называть «арабскими афганцами».
Арабских ветеранов афганской войны насчитывается около 15 тыс. человек. «Афганцы» зарекомендовали себя как наиболее экстремистская часть радикальных исламистов, отдающая приоритет террористическим методом борьбы и действующая с особой жестокостью. Их роль была значительной в кровавой гражданской войне в Алжире. Присутствие арабских религиозных фанатиков в Боснии в некоторых случаях служило причиной недовольства и разногласий со светскими боснийцами. Большинство арабов, оставшихся в Афганистане, поддерживали Хекматиара. Только арабских афганцев в хекматиаровской «Хезб и‑Ислами» насчитывалось около 3500 человек.
Мало сомнений в том, что определенные группы «арабских ветеранов» афганской войны попали в ряды моджахедов, прибывших в Азербайджан, тем более, что в тот период большинство из них собиралось покинуть Афганистан в надежде найти новые регионы для реализации боевого опыта «во имя исламской солидарности».
Азербайджан подготовился к приему афганских моджахедов на должном уровне. В действующую армию были призваны переводчики, знатоки дари и пушту. Из попавших в руки армянских сил документов и донесений азербайджанских офицеров становится ясно, что афганцы со временем превратились в обузу для азербайджанцев, поскольку большинство из них было очень требовательны к пище и медицинскому обслуживанию. Любопытен один из азербайджанских военных документов, содержащий слова азербайджанского подполковника Д. Лятифова о том, что сложилось такое ощущение, будто «они (моджахеды – Г.Д.) пришли к нам лечиться, а не воевать». Кроме всего прочего, в руки армянской стороны попали документы, свидетельствующие об «афганском присутствии» в Азербайджане: исламская литература, изданная в Афганистане и Пакистане, записи и неотправленные письма на дари и пушту, а также военные карты и инструкции для организации артиллерийских расчетов. По фотографиям, сделанным в городе Гянджа, удалось установить, что часть афганских моджахедов была дислоцирована на территории учебного центра 104‑ой гянджинской воздушно‑десантной дивизии бывшей советской армии.
Уже к концу августа 1993 года на физулинском и зангеланском направлениях карабахского фронта на поле боя были обнаружены трупы афганских моджахедов в традиционных национальных костюмах. В справках‑докладах азербайджанских командиров афганские подразделения обозначались как «спецконтингент». Интересно, что армейское руководство Азербайджана следило за действиями моджахедов для пресечения попыток агитации против руководства республики.
По признанию карабахцев, моджахеды воевали упорно, но ничем существенным не могли помочь отступающим азербайджанским частям. Несмотря на попытки официального Баку опровергнуть наличие в республике афганцев, информированные источники указывали на присутствие от 1,5 до 2‑х тыс. моджахедов. Причем на фронте одновременно находилось не более двух‑трех сотен моджахедов. Воевали афганцы по установленному расписанию: один день в неделю находились на позициях, а в остальные дни отдыхали. Во время отдыха им было разрешено уезжать в Баку, Мингечаур и другие города Азербайджана, а некоторых даже специальными рейсами самолеты увозили в Афганистан.
Приход афганских моджахедов обеспечил не только пополнение редевших рядов азербайджанской армии, но и новый канал переброски партий оружия в Азербайджан из афганских арсеналов.
Основная масса моджахедов была дислоцирована на южном направлении карабахского фронта, близко к иранской границе. Один из афганских военнопленных – Бахтиор Вербаллах Баберзаи (племя рашиддустан) из города Мазари‑Шариф принимал участие в военных действиях на физулинском направлении карабахского фронта. По его словам, азербайджанское командование обещало по окончании контракта каждому из афганских наемников вознаграждение до пяти тысяч долларов США. В первые месяцы пребывания в Азербайджане наемники получали гонорар в тысячу манатов (чуть больше одного доллара США). В зависимости от того, как они себя зарекомендовали в дальнейшем, и успехов на фронтах афганцы получали право на заработки в валюте.
В основном афганские наемники служили в пехоте, используя в штурмовых отрядах свои навыки ведения военных действий в горных условиях. Владение различными видами стрелкового оружия в основном советского производства, а также боевой опыт ведения борьбы против бронетанковых войск советского типа, приобретенный еще в период афганской войны, на начальном этапе их участия в боевых действиях застали армянские силы врасплох, в особенности на южном направлении фронта. «Афганский опыт» борьбы против танков заключался в следующем: если с помощью одного гранатомета невозможно вывести из строя боевую машину пехоты (БМП) или же обычный танк, то одновременный залп из нескольких гранатометов приводил к детонированию боекомплекта танка и машина после этого взрывалась.
Тем не менее, было очевидно, что опыт ведения боевых действий, накопленный афганскими моджахедами у себя на родине, не годился в условиях Карабаха.
Следует отметить, что уровень содержания афганских наемников по сравнению с азербайджанскими частями был на порядок выше. Афганцы жили в отдельных секторах и редко контактировали с азербайджанскими солдатами. На то было несколько причин.
Во‑первых, азербайджанские солдаты не соблюдали требований шариата относительно воздержания от употребления спиртных напитков. Афганцы же следовали предписанным Кораном бытовым ритуалам. По этой причине питались они отдельно и пищу готовили самостоятельно. Интересно, что винный завод недалеко от азербайджанского города Агдама был взорван самими афганцами из‑за чрезмерного потребления вина азербайджанскими солдатами. В результате были потери среди азербайджанских сил. Стычки между афганцами и местным азербайджанским населением на почве соблюдения исламских ритуалов и традиций были довольно частым явлением. Так, к примеру, имели место несколько случаев избиения азербайджанок афганцами из‑за того, что женщины ходили с непокрытой головой.
Во‑вторых, в составе азербайджанских сил воевали также наемники‑славяне, которых афганцы называли «шурави» и с которыми нередки были стычки с потерями для обеих сторон на почве взаимной неприязни. Были также и случаи, когда этнические русские призывники или же азербайджанцы со светлыми волосами были выведены из секторов, где доминировали афганцы, дабы не провоцировать столкновения между ними. Нередки были и внутриафганские стычки, в частности, между группировками наемников, принадлежавших к различным политическим течениям и партиям.
И наконец, в‑третьих, азербайджанское военное руководство избегало излишнего афиширования участия афганцев в боевых действиях и старалось изолировать их от основного контингента азербайджанской армии. Во избежание скандалов и из‑за нежелания навлечь на себя возмущение родственников убитых моджахедов, азербайджанские власти тщательно скрывали реальное количество потерь среди «афганского контингента» и по этой причине не все погибшие афганцы были отправлены на родину.
Вместе с тем, некоторые азербайджанцы все же входили в контакт с афганцами. В основном, это были лица, заинтересованные в установлении связей для приобретения наркотиков из Афганистана и дальнейшего их распространения. Наркобизнес сулил азербайджанским военным и властным структурам большие прибыли, и они незамедлительно приступили к налаживанию тесных связей с афганцами для организации надежных путей наркотрафика.
Хотя Баку до сих пор отрицает факт участия афганских боевиков в карабахской войне, официальный Степанакерт располагает достаточным материалом для того, чтобы рассеять всякие сомнения на сей счет.
Ввиду опасности развертывания и дальнейшей эскалации и интернационализации конфликта, президент РА Левон Тер‑Петросян был вынужден направить письмо президенту Исламской республики Афганистан Бурхануддину Раббани и премьер‑министру страны Гульбеддину Хекматиару, в котором выразил озабоченность участием афганских моджахедов в карабахском конфликте в рядах азербайджанской армии. Кроме того, советник президента РА Жирайр Липаридян прибыл с визитом в Кабул для обсуждения вопроса участия афганских наемников в зоне карабахского противостояния, выразив озабоченность армянской стороны.
В ответном письме, адресованном президенту Республики Армения Левону Тер‑Петросяну, руководство Афганистана в лице президента страны Бурхануддина Раббани осуждало участие афганских граждан в вооруженных действиях в Нагорном Карабахе и выступало за разрешение конфликта мирным путем. В своем послании Раббани писал: «… Афганская сторона осознает переживания армянского руководства. Я хочу с большим сожалением сообщить Вам и в Вашем лице и народу Армении, что, действительно, некоторые группы авантюристов, подрывающие общественную и политическую стабильность в Афганистане, для финансового обеспечения своих целей… ухудшают отношения между Арменией и Азербайджаном… Участие некоторых наемников под именем моджахедов не может ухудшить отношения между Афганистаном и Арменией. Афганская сторона всячески стремится препятствовать такому бесчеловечному бизнесу, который ведут экстремисты, использующие свои доходы от него для усиления нестабильности в Афганистане. В ближайшее время Афганистан постарается прекратить этот бизнес…».
Это письмо, несомненно, можно считать наглядным примером дипломатического лавирования. Вовлечение руководства Афганистана в экспорт наемников за тысячи километров от собственной страны получило огласку в западных СМИ и по этой причине афганское руководство всячески старалось открещиваться от этих фактов.
Вовлечение афганских наемников в карабахскую войну в некоторых случаях было неоднозначно воспринято и в мусульманском мире. Так, к примеру, мусульмане Канады в письме, направленном в адрес руководства Афганистана, выражали свое возмущение и призывали приостановить вербовку моджахедов.
В боевых операциях на стороне азербайджанских сил в Нагорном Карабахе афганские наемники принимали участие вплоть до 1994 года. В боях с армянскими вооруженными силами «Афганская бригада» понесла тяжелые потери и была расформирована в 1994 г. Оставшиеся в живых ее бойцы были направлены на диверсионно‑подрывную работу и террористическую деятельность.
После подписания трехстороннего соглашения о прекращении огня в мае 1994 года определенная их часть осела в Азербайджане, создав почву для развертывания широкой террористическо‑подрывной деятельности под вывеской различных мусульманских религиозных и благотворительных организаций. Их роль была более чем значимой во время военной компании федеральных сил РФ в Чечне, в особенности в организации военных и финансовых поставок из Турции в Азербайджан, а оттуда в Чечню.
По ходу карабахской кампании афганских моджахедов и других исламистских группировок наладились контакты между разными группировками и личностями. За время их пребывания на территории Азербайджана чартерными рейсами из Кабула в Баку летали афганские наемники, а обратно в Афганистан на базы военной подготовки вблизи Кундуза и Толукана – чеченские боевики. Здесь располагались базы таджикской оппозиции, отряды которой к этому времени были вытеснены в Афганистан. Тут и произошло знакомство чеченцев с Хаттабом. Вернувшийся к этому времени из Нагорного Карабаха Хаттаб влился в ряды таджикской оппозиции, а весной 1994 года с группой «афганских арабов» в составе афгано‑таджикского отряда (20 человек) участвовал в нападении на российскую 12‑ю заставу Пянджского погранотряда.
Позднее Хаттаб, используя чеченские связи, налаженные еще в Нагорном Карабахе, пробрался в Чечню, где возглавил чеченские отряды в противостоянии с федеральными силами вплоть до своей кончины в 2002 г. За это время вполне легально, под видом паломников из Саудовской Аравии через территории Иордании, Сирии, Турции, Азербайджана в отряды Хаттаба проникали боевики различных международных исламских экстремистских организаций, в основном через КПП «Яраг‑Казмаляр» на российско‑азербайджанской границе.
О связях между Хаттабом и международным террористом Усама бен Ладеном говорится в рассекреченных документах Агентства оборонной разведки США. В них отмечается, что тесное сотрудничество чеченских лидеров с бен Ладеном и подготовка террористов проходили под надзором военных инструкторов из Афганистана, Турции, Азербайджана, Пакистана и Саудовской Аравии, которые попадали в Чечню через коридор из Азербайджана и Турции.
Причем все это время Турция способствовала перемещению арабских и других исламских моджахедов из одной конфликтной зоны в другую. В первой половине 90‑х гг. эта поддержка базировалась, в первую очередь, на стремлении Анкары «вернуться» на Балканы и «восстановить былое величие Османской империи». Заинтересованность турецких спецслужб и военных в сотрудничестве с разными радикальными исламистскими группировками, действующими в странах Ближнего Востока, Боснии и Герцеговине, исходила именно из желания Турции закрепиться на Балканах и завербовать исламских наемников в качестве проводников турецких внешнеполитических интересов, как на Балканах, так и на Кавказе.
Не обошли турецкие спецслужбы вниманием и моджахедов, воевавших на территории бывшей Югославии. В Карабахе воевали моджахеды из фракции Хекматиара, представляющие преимущественно пуштунов, которые принимали участие и в боевых действиях против сербских сил в бывшей Югославии. После вступления моджахедов в Кабул в начале 1992 г., около 2 тыс. моджахедов прибыли в Боснию и действовали в составе воинский формирований боснийских мусульман. После подписания дейтонских соглашений, согласно одному из условий которого иностранные добровольцы должны были оставить территорию Боснии и Герцеговины, в марте 1996 г. более 300 моджахедов вылетели из Сараево в Стамбул, где, после теплого приема, устроенного им турецкой исламистской партией «Рефах», лучшие из них были «отобраны» турецкой MIT. Из них 100 человек отправились в тренировочный лагерь на территории Северного Кипра; 200 джихадистов вернулись в Джалалабад, в лагерь, контролировавшийся Хекматиаром, ожидая возможной переброски в Чечню.
Турцией они использовались в карательных операциях против курдских повстанцев. Часть этого контингента была задействована также на территории Северного Ирака80.
Следует отметить, что опыт заигрывания турецких властей с разными террористическими группировками имеет давнюю традицию. Примером может служить сотрудничество с ультрарадикально‑фашистской организацией «Серые волки» и проведение террористических актов членами этой организации против неугодных лиц. Другую террористическую группировку – «Хезболла» турецкое правительство использовало в борьбе против курдских националистов. Впоследствии организация вышла из‑под контроля турецких силовых ведомств и превратилась в серьезную угрозу национальной безопасности и внутренней стабильности в самой Турции.
По замечанию турецких авторов, многие турецкие исламские радикалы, принимавшие участие в джихадистских войнах в Афганистане и Чечне, по возвращении на родину продолжали сохранять контакты с моджахедскими группировками. Не исключено, что многие из них были впоследствии завербованы турецкими спецслужбами для проведения военно‑террористических операций как внутри Турции, так и за ее пределами.
Как уже было сказано выше, покровительство террористическим группировкам со стороны турецких официальных лиц проявилось также во время двух чеченских войн. Захват парома «Аврасия» в начале 1996 г. при непосредственном участии турецких спецслужб, а также угон российского самолета, следовавшего по маршруту Стамбул‑Москва, участие турецких боевиков и агентов спецслужб в боевых действиях в Чечне позволяли российским спецслужбам говорить об открытой поддержке террористических и радикальных группировок со стороны официальной Анкары.
Анкара была вовлечена в политическую и пропагандистскую деятельность, обеспечивая лечение раненых чеченских боевиков в турецких лазаретах, а также в организацию на своей территории и на территории Турецкой республики Северного Кипра чеченских баз по обучению военному делу. Таким образом, Турция превратилась в своего рода коридор для передислокации различных военизированных исламистских сил с одного фронта на другой, в частности, с Северного Кавказа в Афганистан.
Согласно данным российских военных, офицеры турецкого Генштаба были не только активно вовлечены в разведывательные операции, но и активно помогали чеченским повстанцам в проведении специфических боевых операций против российских войск в Чечне. Более того, турецкие источники указывают, что, чеченцы, принимавшие участие в боевых действиях и проходившие лечение в Турции, устраивались на работу в турецкие строительные фирмы, имеющие договоры с коммерческими структурами России. В составе строительных бригад они, по данным российских спецслужб, проникают в Россию и ведут разведку для подготовки специальных операций.
С уходом из Карабаха чеченские главари неоднократно обещали «вернуться» туда для оказания помощи Азербайджану в случае возобновления боевых действий. Такие заявления были обусловлены желанием чеченских лидеров в дальнейшем заполучить поддержку Азербайджана в войне против федеральных сил, а в отдельных случаях таким образом выражалась их благодарность за уже оказанную помощь. Так, к примеру, о вкладе Азербайджана в военные успехи чеченских формирований в первой чеченской войне открыто выразился в Баку вице‑президент Чеченской республики Ваха Арсанов. По сообщению агентства «Туран» 27 августа 1997 г., он назвал Азербайджан братской страной, которая оказала солидную помощь Чечне, отметив при этом следующее: «Мы не забываем ни хорошее, ни плохое. Если карабахский конфликт не будет разрешен мирным путем, мы готовы оказать Азербайджану любую помощь и поставить на колени кого надо».
Другой известный лидер чеченских сил, Амир Высшего военного Маджлиса Шамиль Басаев в обращении к президенту Азербайджана писал. «…Видит Аллах, у нас есть серьезные намерения помочь мусульманскому народу Азербайджана, после того, как нанесем поражение российским агрессорам. И мы не сомневаемся, что этот день недалек».
Привлечение чеченцев и афганцев в боевые действия в Карабахе и обоснование их на территории Азербайджана со временем обернулось серьезной проблемой для Баку. Часть из них, вместо того, чтобы принимать участие в боевых действиях, вовлекались в криминальные отношения или же требовали высокие гонорары за участие в военных операциях. Кроме того, чеченский фактор в Азербайджане оказывал большое влияние на процесс ваххабитизации северных районов республики. В Азербайджане процесс ваххабитизации некоторых районов протекает по нарастающей, и это вызывает серьезные опасения в плане появления новых очагов напряженности.
Более того, армянская сторона располагает фактами, что азербайджанское руководство намеренно расселяет чеченских беженцев на территориях бывшего армянонаселенного Шаумяновского района – для последующего их вовлечения в боевые действия в случае начала последних.
Демоян Гайк. Турция и Карабахский конфликт в конце XX – начале XXI веков. Историко‑сравнительный анализ. – Ер.: Авторское издание, 2006.