Создание независимой армянской государственности (май 1918 г.)

Вечером 25 мая 1918 г. председатель находившейся в Батуме закавказской миротворческой делегации А. Чхенкели получил из Тифлиса уведомление о том, что Национальным советом Грузии подготовлена декларация независимости, и 26-го мая в час дня она будет представлена на обсуждение Сейма. Уведомление также извещало о том, что после принятия решения председателю делегации будет послан мандат о начале отдельных переговоров с османской Турцией.

Следует отметить, что в тот же день, вечером, председатель Национального совета Грузии Н. Жордания сообщил армянскому делегату в Батуме Ал. Хатисяну, что Грузия намерена декларировать независимость. Весть не была неожиданной, но она вызвала беспокойство и смятение среди армянских членов делегации. Попытки создания единого армяно-грузинского военного фронта против Турции посредством провозглашения независимости Грузии (после падения Батума грузинские войска почти не участвовали в военных действиях против турок) окончательно становились невозможными.

Фактически, Армении грозила изоляция от соседей, и она оставалась один на один с османской Турцией. Между тем в мае 1918 г. Германией были предприняты серьезные шаги по защите Грузии от военных посягательств Турции и сохранению ее территориальной целостности. Излишне говорить о татарах. Их целью было не только обеспечить влияние Турции в Закавказье, но и стать частью османского государства.

Чтобы смягчить возникшую опасную ситуацию, Ал.Хатисян и Ов.Качазнуни 25-го мая, в 10 ч. вечера, на судне “Минна-Хорн” встретились с руководителем немецкой делегации фон Лосовым (который спешил отправиться в Поти для подписания 28-го мая тайных грузино-немецких соглашений). Встреча преследовала цель попросить фон Лосова добиться согласия немецкого правительства, по примеру Грузии, на оказание покровительства Армении (в лице фон Лосова), однако их усилия не увенчались успехом.

На просьбу армянских делегатов фон Лосов откликнулся всего лишь несколькими советами: послать делегацию в Берлин, чтобы обжаловать грубое нарушение пунктов Брест-Литовского договора (3-е марта 1918 г.) со стороны Турции. Вслед за этим провозгласить независимость Армении, исключив военное столкновение с турками. Он также посоветовал заключить мирный договор с османской Турцией и одновременно с другими государствами-членами Четверного союза. Армянские делегаты немедленно телеграфировали об этом Армянскому национальному (центральному) совету Тифлиса и Армянской революционной партии Дашнакцутюн.

Восточная Армения не представляла экономического интереса для кайзеровской Германии, следовательно, Германии невыгодно было усугублять и без того напряженные отношения с союзной Турцией. Германию интересовали природные богатства Грузии и бакинская нефть. И вовсе не случайно, что грузинские и немецкие дипломаты, исходя из своих военно-политических, торгово-экономических интересов и вопросов безопасности, тайно подготовили окончательный распад независимой Закавказской республики и провозглашение независимости Грузии.

На наш взгляд, в создавшейся ситуации распад Закавказья и провозглашение независимости Грузии было единственным выходом в решении вопроса, вполне естественным и верным. И все это претворялось в жизнь в такой благоприятный политический момент, когда был готов к подписанию (в редакции от 24-го мая) проект временного тайного договора в военно-политической, экономической сфере и в сфере безопасности.

26-го мая, в полдень, в дни Батумской конференции состоялась беседа М.Пападжаняна с руководителем турецкой делегации Халиль-беем. Последний оповестил М.Пападжаняна, что в этот же день (26-го мая) он предъявит ультиматум закавказскому правительству, а в случае его роспуска – национальным советам армян, грузин и татар, предоставив 72 часа для ответа. Помимо этого, Халиль-бей заявил: “Если армяне захотят принять турецкий ультиматум, то они (турки) не будут против, если армяне на своей территории в 10 тыс. квадратных верст создадут отдельное государство, которое турки признают и с которым заключат мирный договор. Турки также не возразят, если армяне захотят создать конфедерацию с мусульманами”.

Вечером того же дня по решению турецкого военно-политического руководства Халиль-бей от имени турецкого председателя закавказской делегации предъявил ультиматум, но уже за несколько часов до этого независимая Закавказская республика была расформирована, а в Грузии Национальным советом была провозглашена независимость. При этом новом политическом раскладе Халиль-бей заявил, что вопрос не закрыт. Адресат поменялся, посему ультиматум будет предъявлен Национальным советам трех главных народов Закавказья либо их правительствам.

И впрямь, ультиматум председателя турецкой делегации в 10 ч. вечера был предъявлен не закавказской делегации в целом, а ее армянским, грузинским и татарским членам, так как представлявший общую делегацию Закавказский сейм отказался обсуждать вопрос войны и мира, оставив его на рассмотрение республиканских Национальных советов. Халиль-бей потребовал в течение 72 часов принять либо не принять турецкий ультиматум с указанными в нем изменениями границ.

Армянские члены закавказской делегации ознакомились с содержанием проекта турецкого договора еще в первые дни дипломатических переговоров в Батуме (11-го мая). Халиль-бей выдвинул требования ко всему Закавказью в целом и к Армении и армянству, в частности. Согласно проекту, помимо предусмотренных Брест-Литовским договором территорий (Карс, Батум, Ардаган) Турция требовала обширные территории Тифлисской, Кутаисской и Ереванской губерний.

Длившиеся более двух недель дипломатические переговоры в Батуме не привели к консенсусу, и 26-го мая Халиль-бей, присовокупив к выдвинутому им договору о мире и дружбе эти новые требования, представил их в виде ультиматума. Турки выдвигали перед армянами новые территориальные требования – сдать Александропольскую провинцию, большую часть территории Ереванской и Эчмиадзинской провинций, включая также город Эчмиадзин. Турция требовала также почти всю Араратскую и Ширакскую равнины, лишая армян наиболее жизненно важных территорий.

И не случайно турецкая делегация поспешила предъявить ультиматум 26-го мая, в судьбоносные дни Сардарапатской, Баш-Апаранской, Каракилисской битв. Несомненно, они были уверены, что при таком героическом сопротивлении армянского народа им не удастся быстро завершить войну. На данный момент туркам необходимо было часом раньше завладеть завоеванными армянскими территориями, не обговоренными в Брест-Литовском договоре, и добиться этого путем ультиматума, затем – подписанием мирного договора, что даст возможность туркам обезопасить тыл от нападений армянских войск и откроет им дорогу в Баку. Вот почему османская Турция проявляла толерантность к существованию небольшой, в территориальном плане, Армении.

И опять-таки не случайно на следующий день, 27-го мая, в полдень, по инициативе Халиль-бея и Вехиб-паши (член турецкой делегации, главнокомандующий турецкой армии Кавказского фронта) в Батуме состоялась их встреча с Ал.Хатисяном и Ов.Качазнуни. Во время беседы Вехиб-паша сообщил, что сегодня же они захватят Каракилису и там же в течение четырех дней будут ждать ответа на ультиматум. Вехиб-паша надеялся, что ответ последует от армянского правительства.

Халиль-бей пишет, что он и Вехиб-паша “прекрасно осведомлены о положении армян и Армении, но в то же время питают надежду, что после подписания мирного договора турки и армяне придут к согласию в территориальном вопросе. У армян есть друзья и среди турок, и они помогут армянам в их деле”. Он увещевал армянских делегатов сообщить тифлисскому Армянскому национальному совету, что если они примут ультиматум, то “Турки вовсе не против создания Армении в пределах Закавказья (т.е. государства) и что Закавказская федерация – вопрос ближайшего будущего”. Об этом, как уже было сказано выше, днем раньше (26-го мая), во время беседы, Халиль-бей сообщил также М.Пападжаняну.

Во время встречи с армянскими делегатами Вехиб-паша признался, что на турецко-армянских фронтах (не упоминая, конечно, героическую Сардарапатскую битву) “Армянские войска сражаются хорошо. Андраник исключительно хорошо справляется со своим делом: в ближайшем будущем вы можете иметь отличное войско в Европе. По сведениям Шефик-паши, подобного сражения он не видел ни на одном фронте. Несмотря на технические преимущества наших сил, битва длилась четыре дня. На Кавказе вы займете место болгар. И они надеются заключить турецко-армянское военное соглашение”.

Как видим, за последние дни мая недружелюбное, даже враждебное отношение к армянской делегации сменилось “дружеским”. М.Пападжанян, командированный в Батум (17-го мая) со стороны Армянского национального (центрального) совета, свидетельствует о том, что в последние дни мая турецкие делегаты “в процессе мирных переговоров еще лучше стали относиться к нам”. Они чаще говорили о “создании” армянского государства на Кавказе. Об этом было сказано еще 7-го марта и 1-го апреля 1918 г. во время трапезундских дипломатических переговоров председателем турецкой делегации Рауф-беем. Нетрудно заметить, что с конца мая начался новый этап отношений между армянами и османской Турцией.

В этих сложных и напряженных условиях у армянских делегатов не было альтернативы, оставалось принять беспрецедентно тяжелый ультиматум, заключить мир и спасти восточных армян от новых бедствий. И все же без военных и политических гарантов Турции ситуация чревата была множеством непредсказуемых тяжелых последствий.

“Здесь вместе с вопросом об ультиматуме, – пишет А-До, – впервые встал вопрос о провозглашении армянской республики и [формировании] правительства, от имени которого должен был быть принят и подписан ультиматум”.

Однако имелось серьезное опасение, что без весомых политических гарантий декларация независимости Армении могла, со стороны Турции, поставить под угрозу физическое существование восточных армян: прошло еще не так много времени после того, как в 1915 г. и последующие годы военно-политическим руководством османской Турции в Западной Армении и иных армяно-населенных местах были осуществлены геноцид и депортация армян с родины.

После изгнания армян из Западной Армении опасность уничтожения грозила уже Восточной Армении. Ал.Хатисяну и Ов.Качазнуни оставалось лишь одно – вернуться в Тифлис и подробно доложить о создавшейся ситуации Армянскому национальному (центральному) совету, чтобы с Армянской революционной Дашнакцутюн и фракциями иных политических партий обсудить и принять политически реальное решение. По просьбе армянских делегатов Халиль-бей принял предложение о продлении срока ответа на ультиматум еще на два дня (до 8 часов вечера 30-го мая). 28-го мая, в 2 часа пополудни они из Батума возвратились в Тифлис.

За два дня до их возвращения, вечером 26-го мая, на совместном чрезвычайном заседании Тифлисского представительского собрания Армянской революционной Дашнакцутюн и местных комитетов, после бурных споров, подавляющим большинством голосов была принята резолюция, которой предполагалось облечь Армянский национальный (центральный) совет правительственными функциями: “Учитывая то, что после самороспуска Закавказского сейма и провозглашения независимости Грузии будет распущено и закавказское правительство, и армянский народ будет оставлен на произвол судьбы, представительское собрание считает необходимым, чтобы Армянский национальный совет, усилив свой состав, …взял на себя функции правительства, имея диктаторские права в отношении всех явлений армянской жизни, в том числе и дел”. По оценке С.Врацяна, “Дашнакское собрание дало очень правильную оценку сути момента и предусмотрело то, что должно быть сделано. Дальнейшие события стали развиваться в том же направлении”.

28-го мая, в полдень (в Тифлисе) Ал.Хатисян и Ов.Качазнуни были поставлены в известность, что на утреннем, несомненно, труднейшем и ответственном заседании Армянского национального (центрального) совета был внесен на обсуждение вопрос принятия либо непринятия турецкого ультиматума. После долгих и жарких споров ультиматум не был принят.

Попытаемся вкратце представить взаимоисключающие точки зрения фракций армянских политических партий по принятию либо непринятию ультиматума, их аргументации и обоснования. Армянская народная партия выступила за принятие ультиматума, озвучив следующую резолюцию:

1. Районы Ереванской и Гандзакской губерний, не оккупированные турками, в настоящее время оторваны от внешнего мира: с одной стороны, они находятся в окружении турецких войск, с другой – вооруженных азербайджанцев;
2. Армянское войско, по официальному сообщению командующего корпусом генерала Т.Назарбекяна, большей частью дезорганизовано.

• Армянское войско продолжает воевать с турками в Ереванской губернии, но оно также не может долго оказывать сопротивление в силу резкой нехватки боеприпасов и продовольствия.

1. Среди армян наблюдается отчаянье и отсутствие желания воевать, и даже при наличии желания [армянский народ] неспособен воевать против турецких регулярных войск, тем более в условиях нехватки боеприпасов и продовольствия.
2. Бесперспективные битвы оставили сокрушительный след в жизни армянского народа, он разлагается не только экономически, но и физически, повсеместно наблюдающаяся миграция грозит последствиями, чреватыми потерями.
3. Предложенный турецким правительством ультиматум о заключении мира хотя и очень тяжелый, но не является залогом непременного окончания войны, в случае же его непринятия исход ясен: после захвата силой оружия в остальных армянских районах [турки] поступят с армянским народом по праву победителя; в случае же принятия ультиматума армянский народ не потеряет надежду, что если не навсегда, то хотя бы временно будут прекращены военные действия: армянский народ не покинет свои родные очаги, миграция прекратится, и появится какая-то возможность жить дальше, пока на ожидаемом общеевропейском конгрессе решится Армянский вопрос.

• Принятие ультиматума может дать армянам возможность иметь небольшую национальную территорию, которая станет зародышем будущей национальной жизни. Учитывая все это, фракция Армянской народной партии вынесла решение о принятии ультиматума. Однако в отношении ультиматума Армянская революционная Дашнакцутюн и иные политические партии придерживались обратной позиции.

На заседании совета от имени фракции Армянской революционной Дашнакцутюн Х.Карчикян непринятие ультиматума обосновал следующей аргументацией: его принятие никак не остановит продвижение турецких войск и [не пресечет] их намерения разоружить армянских солдат, об этом говорит унаследованный ими политический курс, и нет гарантий утверждения обратного, а разоружение армянских войск положит начало уничтожению армянского народа. Приняв ультиматум, мы потеряем самооборонительную силу. Если мы продолжим сопротивляться, мусафат вынужден будет быть более уступчивым в отношении армянского народа. Учитывая то, что грузины также не примут ультиматум, вероятно, и азербайджанцы, поскольку продолжают выступать против него. Наконец, принятие ультиматума не означает прекращение войны, т.к. многие армянские отряды, возможно, продолжат войну. Непринятие ультиматума на будущем конгрессе будет иметь большое значение для защиты прав армянства. Так что, исходя из всех этих обстоятельств и не возлагая особых надежд на посредничество чужестранцев, фракция Армянской революционной Дашнакцутюн предлагает не принять турецкий ультиматум. Однако в конце заседания было получено известие о том, что армянские делегаты Ал.Хатисян и Ов.Качазнуни вернулись из Батума и просят отложить окончательное решение вопроса до вечернего заседания, чтобы обсудить и принять политически реальное решение.

На вечернем заседании (с 5.30 до 7.00) Армянского национального (центрального) совета в повестку дня опять-таки был включен вопрос турецкого ультиматума. Ал.Хатисян и Ов.Качазнуни детально изложили ход батумских дипломатических переговоров, а также сложную и напряженную ситуацию в крае, возникшую в результате распада Закавказской республики, провозглашения независимости Грузии и предъявленного Турцией ультиматума. “Мы не знаем ситуации в армянских провинциях, и нам не известна наша позиция, – сказал Ал.Хатисян. После мы узнали о том, что ультиматум обращен и к грузинам, которые этого не ожидали. Мы вновь свиделись с Вехиб-пашой и Халиль-беем (27-го мая). На наш вопрос – почему во время переговоров вы продолжаете свое наступление, Вехиб-паша ответил, что это меры, направленные на принятие наших требований: захвачены все важные военные пункты… но до решения вопроса с ультиматумом продвижения войск не будет.

…Мирный народ [население] не воюет, но армянские солдаты оказывают блестящее сопротивление как достойные противники. Однако какими бы отважными не были ваши войска, они не смогут нас победить, так как у вас нет государственного аппарата. Если не примете ультиматум, – в завершение своей речи сказал он, – мы будем двигаться вперед, в направлении Тифлиса, Еревана. По поводу границ поговорите с Халиль-беем. Халиль-бей сказал, что, якобы, не раз беседовал с Талаатом, но все бесполезно: следует принять ультиматум, в противном случае все будет потеряно. Правда, ваша страна очень маленькая, но армянский народ трудолюбив”. Следует отметить, что это – традиционная тактика Османской империи: с одной стороны, вести переговоры, с другой – захватывая территории (Закавказья), оказывать давление на переговорный процесс и путем угроз вынудить их выполнить несправедливые требования, выдвинутые в ультиматуме.

Председательствовавший на заседании А.Агаронян (председатель Армянского национального (центрального) совета), обращаясь к докладчикам Ал.Хатисяну и Ов.Качазнуни, просил их дать заключение по поводу ультиматума. Свое выступление Ал.Хатисян завершил следующим заявлением: “Все эти обстоятельства и безнадежность нашего военного положения привели к такой ситуации, что мы вынуждены принять ультиматум.

Продолжая воевать, мы потеряем нашу землю, а приняв [ультиматум], станем правовым государством с надеждой на будущее. На русских надежды нет, от Англии и Франции – никакой пользы, надежда лишь на Германию. Конечно, ультиматум может не спасти нашу территорию, единственным гарантом может стать подписание [его] четырьмя странами. Если туркам мы не верим, то в таком случае переговоры излишни. Но [Турция] полагает, что приняв ультиматум, мы становимся объектом посредничества с перспективой будущего. Для этого необходимо, чтобы Национальный совет декларировал независимость и переехал бы в какую-нибудь армянскую местность, разумеется, подписав ультиматум. Если не примем [ультиматум], нам грозят погромы”.

На вопрос А.Агароняна – какие у нас гарантии, что турки не захватят остальные армянские территории и не уничтожат народ, Ов.Качазнуни ответил: “По моему глубокому убеждению, иного выхода нет, как принять ультиматум, нет никакой гарантии”. В результате бурных обсуждений подавляющим большинством голосов турецкий ультиматум был принят. Заслуживает  внимания  оценка  ситуации,  данная  А-До: “Трудные минуты и жестокие часы проводим на собраниях Национального совета, которые проходят друг за другом, говорят, спорят, отрицают, выдвигают аргументацию по этому трудно решаемому вопросу, на столе лежит акт, обезглавливающий армянский народ, и требует (Турция), чтобы этот акт был бы совершен со стороны обезглавливаемого. Можно и не подписать, но войско, армянское войско, которое делает героические потуги, одерживает славные победы, было лишено всего – одежды, обуви, хлеба, даже боеприпасов. Оно потеряло все, оставило Эрзерум, Карс, Александрополь, Каракилису, все оставило в руках врага и сейчас с пустыми руками встало перед врагом. И Национальный совет Еревана, общий командир Назарбекян телеграфируют “Мир, мир!”.

Время не ждет, события развиваются со стремительной скоростью, надо положить конец этому изнуряющему и убийственному положению, и Национальный совет на вечернем заседании от 28-го мая, которое заканчивается в 12.30 (ночью), выносит решение принять ультиматум, но со следующими условиями:

1. Эчмиадзин оставить в пределах Армянской Республики.
2. Армян из районов, подлежащих захвату, не призывать в армию.
3. Для поддержания внутреннего порядка и защиты границ Армянская республика должна иметь военные силы.
4. Армяне-беженцы должны возвратиться в свои родные очаги”.

На заседании было принято решение – с целью подписания мирного договора с османской Турцией командировать в Батум новую делегацию в следующем составе: Ал.Хатисян (председатель), Ов.Качазнуни и М.Пападжанян, дав им неограниченные полномочия. А на следующий день было оставлено решение вопроса о том, от чьего имени будет выступать посредническая делегация в Батуме – от имени Армянского национального (центрального) совета или от имени правительства?

На заседании от 29-го мая была создана комиссия (А.Агаронян, Н.Агбалян, Ал.Хатисян и Ов.Качазнуни), призванная подготовить и отредактировать воззвание (обращенное к армянскому народу).

Вечером того же дня была отправлена телеграмма Халиль-бею, сообщавшая об отбытии посреднической делегации Армянского национального совета в Батум.

30-го мая, в полдень, в Тифлисе, в доме Арамянца, А.Агаронян огласил следующее заявление Армянского национального совета: “С ликвидацией Закавказской политической целостности и провозглашением независимости Грузии и Азербайджана по отношению к новой ситуации Армянский национальный совет объявляет себя единственной и верховной властью в армянских провинциях. В силу ряда весомых причин оставляя на ближайшие дни вопрос формирования Армянского национального правительства, Национальный совет временно возлагает на себя все функции правительства по политическому и административному управлению армянских провинций”.

31-го мая заявление было опубликовано в органах периодики. Армянский национальный совет формирование армянского правительства счел преждевременным, заявив, что необходимо дождаться результатов дипломатических переговоров в Батуме, т.е. пока не будет подписан армяно-турецкий договор о мире. Было решено также спустя семь дней начать отдельные переговоры с турецким командованием, если не будет получено известие от отбывшей в Батум посреднической делегации тифлисского Армянского национального (центрального) совета. С этой целью была создана даже специальная делегация, в состав которой вошли генерал Т.Назарбекян (председатель), А.Манукян и другие.

Нетрудно заметить, что в заявлении отсутствуют слова “Армения”, “республика” и “независимость”. Это заявление Армянского национального совета не вызвало никакого отклика у армянского народа. Вот что пишет в этой связи очевидец событий С.Врацян: “Во-первых, армянский народ оказался в таком безвыходном положении, что создание независимого государства могло показаться горькой иронией. Большая часть страны попрана турками, народ, истощенный экономически и физически, нашел пристанище либо в Грузии и на Северном Кавказе, либо сконцентрировался на этом клочке земли, который должен стать основой будущей республики Армения. Везде был слышен плач, царили бедствия и паника. Кто мог в этих условиях думать о независимости, кто мог претворить в жизнь и защитить эту не-зависимость?

Вторая причина была психологической. То, что грузины и татары с легкостью реализовали идею независимости, со сравнительно легким сердцем расставшись с Россией, для армянской интеллигенции с русской ориентацией этот шаг представлялся трагедией. Для армянской интеллигенции, в создавшихся условиях, независимость равносильна была восстановлению деспотии, новому этапу уничтожения армянского народа. И этим объясняется, что то заседание Армянского национального совета, на котором рассматривалась “независимость”, больше походило на скорбящий дом, в котором находился покойник…”.

Далее С.Врацян добавляет: “Хотя и в истинном смысле (заявление) не было провозглашением независимости, но по стечению обстоятельств стало таковым”. Тем не менее, невозможно было отрицать тот факт, что заявлением, озвученным 30-го мая, была заложена основа создания независимой национальной государственности. Однако вплоть до первых месяцев 1919 г. было сочтено нецелесообразным официально провозгласить независимость Армении. Это обстоятельство послужило поводом для подозрений и кривотолков, якобы, Армения, руководствуясь какими-то соображениями, не хочет быть оторванной от России. Однако все было иначе.

Оттягивание провозглашения новосозданной Республики Армения независимой было обусловлено создавшейся в стране сложной внутри- и внешнеполитической ситуацией. Дело в том, что чувство отчаянья и безвыходности переживало и республиканское руководство. Пока не были определены границы Армении. Бесспорно, промедление с провозглашением независимости отрицательно сказалось как на внутренней, так и внешней политике Армении. Это обстоятельство явилось также препятствием для выдвижения Арменией своих требований перед великими державами и Парижской мирной конференцией.

Оттягивание оглашения декларации независимости было обусловлено также нерешительностью и неопределенностью действий руководства Армении. Помимо этого, воспользовавшись ситуацией, мусульманские элементы страны не преминули развернуть широкую пропаганду в организации волнений против независимости Армении. В первые месяцы 1919 г. в Карсе, Веди, Шаруре, Нахиджеване, Зангибасаре и Сурмалу мусульманские элементы, следуя указаниям Турции и Азербайджана, отказались признавать власть Республики Армения, заявив о своей “независимости”. Более двадцати мелких и крупных мусульманских “независимых властей”, используя все возможные средства, пытались изнутри “расшатать” Республику Армения. Возникли определенные сложности с организацией репатриации в Армению западных армян.

В переговорах со странами согласия по вопросу о репатриации западных армян всегда возникал вопрос, по какому праву правительство Республики Армения выступает в роли посредника для западных армян, пользуется ли оно доверием беженцев. Подобный подход не был беспочвенным. Промедление с официальным оглашением декларации независимости порождало различные кривотолки среди населения.

Различен был подход западных и восточных армян к вопросу о независимости, и в этом, бесспорно, существенную роль играл русский фактор. Жившие в Республике Армения западные армяне не желали иметь связей с Россией. И поскольку декларация независимости официально еще не была оглашена, они опасались, что восточные армяне пытаются растянуть время и не хотят “расстаться” с Россией. Посему они не желали обосноваться в Восточной Армении, если она не будет провозглашена независимой.

В Республике Армения западноармянские беженцы испытывали отчуждение и почти не принимали участие в общественно-политической жизни страны. Они считали, что правительство Республики Армения проявляло дискриминированное отношение к западноармянским беженцам. И вовсе не случайно западные армяне не хотели служить в армии, всячески избегая призыва, что являлось серьезным препятствием на пути создания сильной и единой армии.

Промедление с провозглашением независимости со стороны западных армян расценивалось как намерение объединиться с Россией. Это обстоятельство создавало предпосылки отчуждения друг от друга двух ветвей армянства, стремления вбить клин между ними, что в такой судьбоносный момент было крайне недопустимо.

24 апреля 1919 г. А.Агаронян в письме-докладной, отправленной из Парижа министру иностранных дел Республики Армения, сообщал, что Погос Нубар-паша и его окружение неоднократно озвучивали свои опасения: “…турецкие армяне сольются с русскими армянами, поскольку последние доминируют как в численном выражении, так и экономически и с точки зрения познавательных возможностей, вторая причина “страха” заключалась в том, что мы все являемся социалистами, как дашнаки, которые, на их взгляд, господствуют, так и наша однопартийность, и наконец, у них был политический страх, связанный с тем, что русские наконец станут сильнее и завоюют Кавказскую Армению, следовательно, Турецкой Армении не следует объединяться с Кавказской, а лучше создать турецкое армянское государство, с которым добровольно объединится республика кавказских армян”.

Восточные армяне, насколько бы они не были независимы, не могли отказаться от покровительства России, ее экономической, политической и военной помощи, которую считали гарантом своей безопасности. В какой-то степени было понятно и отсутствие толерантности западных армян в этом вопросе. Потеряв родину и репатриировав в Восточную Армению, они называли ее “Араратской”, считая своей колыбелью Западную Армению. Большая часть западноармянских деятелей имела прозападную ориентацию и была сторонником реализации идеи объединенной независимой Армении.

И наконец, в результате оттягивания оглашения декларации независимости среди стран согласия и стран, соседствующих с Республикой Армения, сформировалось мнение, что армяне не являются сторонниками независимости”. Эта точка зрения получила наиболее широкое распространение в районах, находящихся под контролем антибольшевистских, несоветских государственных структур юга России.

Гегам Петросян. Закавказье в дипломатических перипетиях: становление армянской независимой государственности (февраль 1917 – июнь 1918 гг.). Ереван, 2019.