Внутренняя и внешнеполитическая ситуация в Закавказье (октябрь 1917 г.

Октябрьский большевистский переворот – 25 октября (7 ноября) 1917 г. – вызвал в России новую волну потрясений: страна оказалась перед угрозой расчленения. Конечно, Февральская революция свергла монархию, но в этот период ничто не угрожало целостности России. Экстремизм и нетерпимость захвативших власть большевиков привели к гражданской войне, разделив Россию на вражеские лагеря. В этой связи Рубен Тер-Минасян отмечал следующее: “…в то время были три России – Деникина, Колчака, Ленина. Все они имели равные силы, каждый из них претендовал на то, что именно он должен править Россией в целом, но все трое враждовали меж собой”.

С Октябрьским переворотом большевики отказались от декларированных Февральской революцией и Временным правительством демократических ценностей и возможных путей развития.

Основные влиятельные национально-политические силы и партии края восприняли революцию как предательство и отказались признать власть большевиков. Хотя и Кавказ де-юре все еще считался частью России, но он являлся самостоятельной и независимой единицей. Вооруженный большевистский переворот, разумеется, существенным образом изменил также политическую ситуацию в Закавказье. В новых условиях единственным гарантом сохранения стабильности в крае была политическая ориентация на Временное правительство и разумная организация местного самоуправления до созыва Конституционного собрания. Поскольку Особому Закавказскому комитету на протяжении минувших после Февральской революции восьми месяцев не удалось утвердить стабильную административную систему правления, возникла необходимость создания новых структур власти в Закавказье. С согласия национально-политических сил и партий края, при отсутствии серьезных разногласий 15-го ноября 1917 г. в Тифлисе власть была передана ОЗАКОМ-ом новому правительству – Закавказскому комиссариату, которому и было вверено управление всем Закавказьем.

Правительство должно было быть сформировано по принципу национального представительства, однако грузинские меньшевики, с учетом опыта Февральской революции, отстранили от политической борьбы Армянскую революционную фракцию Дашнакцутюн, заняв ключевые посты в Комиссариате и обеспечив себе главенствующую роль, а меньшевик Е.Гегечкори как председатель Комиссариата одновременно занял посты комиссара министерства внешних сношений и министерства труда. В Комиссариате армянам были отведены посты комиссаров: по линии министерства внешних сношений – пост секретаря комиссара (Мик.Туманян) и по трем министерствам – финансов (Х.Карчикян), по продовольственным вопросам (Г.Тер-Казарян), опеки (А.Оганджанян). Спустя три дня в своем первом воззвании Закавказский комиссариат обратился с призывом к народам края совместными усилиями решить три важных – внешних и внутренних – вопроса: 1. созыв Конституционного собрания, 2. национальный вопрос, 3. заключение с Турцией договора о мире.

Однако новое правительство не смогло добиться каких-либо положительных перемен ни в сфере внутренней, ни внешней политики края. В этот период нарастала волна межнациональных столкновений. Грузино-татарские действия, попиравшие интересы армянского народа, носили неприкрытый характер. В основном причиной противостояния и разногласий армян, грузин и кавказских татар являлись вопросы разных политических ориентаций этих народов и территориальных границ.

Хотя и Закавказский комиссариат в своем первом воззвании, обращенном к народам края, выступил с заявлением о том, что взяв на вооружение декларированное русской революцией полное право наций на самоопределение, Комиссариат предпримет все для безотлагательного и справедливого решения национального вопроса в Закавказье, но с первых же своих шагов комиссариат столкнулся с новыми трудностями. На основе декрета от 24-го ноября, автором которого был комиссар внутренних дел А.Чхенкели, в Закавказье были созданы земства – органы местного самоуправления, но только в тех губерниях и провинциях, где не стоял вопрос о пересмотре границ по национальному признаку. В примечании к декрету было указано, что с точки зрения административных границ неоспоримыми являются территории Бакинской, Кутаисской и Черноморских губерний, районы Батума и Дагестана, провинции Сухуми и Закатала, провинции Тифлис, Сгнах, Телави, Тианети, Душети, Гори и Ахалцих Тифлисской губернии, провинции Ардаган и Олты Карсской губернии.

В декрете было указано, что в течение месяца, со дня его обнародования Закавказским комиссариатом в оспариваемых губерниях и провинциях будет произведен раздел административных границ с целью создания на пересмотренных территориях земств. Согласно декрету, фактически, с точки зрения границ спорными признавались Ереванская губерния, провинции Гандзак, Казах, Джеваншир, Шуши, Зангезур и Карягино Гандзакской губернии, провинции Ахалкалак и Борчалу Тифлисской губернии. Спорными были объявлены также все те провинции других губерний, в которых армяне составляли большинство.

Объявленное декретом грузино-татарское сотрудничество препятствовало армянам в справедливом решении территориальных требований, тем самым декрет послужил поводом для новых споров и конфронтаций, еще более обострив армяно-грузинские и армяно-татарские отношения. “Три народа, оказавшись в одном котле, не были едины и даже враждовали”, – писал Рубен Тер-Минасян.

Наряду с внутренними противоречиями и противостоянием вскоре возник фактор внешнего прессинга со стороны Османской империи. Спустя два дня после создания Закавказского комиссариата командующий турецкой армией Кавказского фронта генерал Мехмед Вехиб-паша обратился с письмом-предложением к главнокомандующему русских войск, генералу М.Пржевальскому, в котором призывал “во имя человеколюбия прекратить братоубийственную войну” и заключить перемирие. Обсудив истинные мотивы и цели предлагаемого перемирия, турецкое командование выразило намерение продолжить реализацию заранее разработанных военных и захватнических планов. В целях подготовки к во-енному нападению на Кавказ османской армии необходимо было выиграть время и сгруппировать силы.

21 ноября (4 декабря) 1917 г. предложение о заключении перемирия было представлено на обсуждение Закавказского комиссариата, в итоге было принято решение “пойти навстречу этому предложению”, посему полководцу Е.Вышинскому поручено было, в соответствии с возложенными на него полномочиями, начать переговоры по перемирию. 5-го (18) декабря было заключено Ерзынкайское (Эрзинджанское) перемирие, согласно которому пограничной линией для воюющих сторон являлась территория от Черного моря до озера Ван. До подписания перемирия, в октябре-ноябре 1917 г. в отдельных войсковых частях Кавказского фронта имели место случаи дезертирства и моральное разложение армии. Будучи очевидцем сказанного, А.Хачатрян писал: “Уставшая и деморализованная русская армия вместо того, чтобы в ожидании перемирия сохранить свои позиции, оставляет их [и] с девизом “домой” бежит в Россию. Эта деморализация сама по себе уже являла собой огромную опасность для Армении и армянского народа. Возвращающееся [в Россию] войско не только уничтожало многое, но что еще хуже, отдавало туркам и курдам свое продовольствие и оружие. Таким образом, фронт терял русских солдат, и защита страны отдавалась в руки армян”.

Под угрозой оказывались не только шесть вилайетов Западной Армении, захваченных русскими войска-ми, но и опасность грозила всей Восточной Армении. Армянский народ вновь столкнулся с угрозой физического уничтожения.

После Ерзынкайского перемирия (Кавказский фронт проходил по линии Трапезунд – озеро Урмия и имел протяженность в 750 км) русские войска стали в массовом порядке покидать Кавказский фронт, опасность вторжения турецких войск становилась все более реальной. Дезертиров сменяли новоформированные армянские национальные войсковые части, которым суждено было оказаться один на один с хищным врагом. По решению Армянского национального (центрального) совета был сформирован 50-тысячный полк под командованием Т.Назарбекяна. Первейшей миссией полка была защита Западной Армении. В эти дни несоизмеримо возрос авторитет Армянского национального (центрального) совета, который энергичным образом сгруппировал все армянские силы, чтобы оказать сопротивление внутреннему и внешнему врагу и, по мере возможностей, пытался направить развитие событий в благоприятное для армян русло. Сопротивление грузинских войск не внушало надежды, поскольку оно носило формальный характер, хотя им также грозила опасность.

Вот что писал об этом Л.Шант: “Грузия не испытывала, в частности, гнета османских турок и не подвергалась зверствам и уничтожению с их стороны, как это было с армянами.

И следствием этой реальности является то, что никто из них не только не испытывал ненависти к туркам, но и не боится угроз Турции в отношении Кавказа, даже верят в то, что поддерживая Турцию, смогут избежать когтей русских. И поэтому они постоянно поддерживали отношения с Турцией, открыто, а порой негласно заключали с ней соглашения и вели торговлю со старыми и новыми правителями Турции как в преддверии войны, так и в ее разгаре и в период перемирия”. Кавказские татары не только не собирались участвовать в войне, но и с нетерпением ждали прихода соплеменников – турецкой армии.

Еще 27-го ноября (9 декабря) 1917 г., выступая на Армянском национальном (центральном) совете, Рубен Тер-Минасян отмечал: “Перемирие – это способ, кото-рым пытаются (турки) поднять кавказских татар”. Они во вторжении турок и их победе видели осуществление своих национально-политических устремлений. А.Хачатрян пишет: “Отношение кавказских татар к кавказским делам изначально было определенным, люди, подобно грузинам, не утаивали своих намерений и устремлений, а именно: прежде всего единожды и навсегда отделиться от России и второе – стать авангардом для османцев на пути овладения Кавказом. Для осуществления этого второго пункта необходимо нейтрализовать то препятствие, которым являлись армяне, а это возможно было лишь в случае их разгрома и уничтожения, что и было исконной целью османцев, которые велели татарам сделать это. Значит здесь кавказские татары и османские турки объединяются вокруг общего пантюркистского идеала”.

Османское правительство ловко использовало Ерзынкайское (Эрзинджанское) перемирие и отступление русских войск с Кавказского фронта для реализации своих военных и захватнических планов. Фактор наличия этих благоприятных условий оно попыталось использовать в двух основных направлениях – дипломатическом и военном. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять неприкрытые намерения турок: выдвигая на первый план тактику дипломатических переговорных процессов, они, с одной стороны, пытались выиграть время для сплочения и комплектации турецкой армии, а с другой – добиться ослабления сопротивленческого духа народов края, в частности, армян. Как показали дальнейшие события, турки придерживались следующей политики – успешность дипломатических переговоров определяется военными успехами, что они применили и в отношении Армении. Забегая вперед, отметим, что подобная тактика оправдала себя: оккупировав армянские территории и оказав тем самым давление на армяно-турецкий переговорный процесс (1918 г. – Трапезунд, Батум, 1920 г. – Александрополь и т.д), Турция захватила шесть вилайетов Западной Армении и значительную часть Восточной Армении.

Через несколько дней после заключения Ерзынкайского перемирия турецкое правительство обратилось к Закавказскому комиссариату с предложением начать мирные переговоры. Примечательно, что в этой связи турецкая сторона озвучила вопрос о том, “каково мнение правительства независимого Закавказья об условиях мира с Турцией?” и что “Энвер-паша намеревается отправить делегатов в столицу независимого Закавказья для заключения мирного договора”. Ал.Хатисян по поводу дважды упомянутого слова “независимый” пишет: “…турки хотели внушить кавказским властям, что они желают иметь дело лишь с независимым правительством. Для турок независимый Кавказ был желанным барьером между Турцией и Россией. В Тифлисе это почувствовали, но пока никто не хотел открыто говорить об отделении от России. Во всяком случае заслуживает внимания то, что идея независимости и выдвижение этой идеи исходили от Турции”.

После бурных обсуждений, развернувшихся на ряде заседаний Закавказского комиссариата, было принято решение заявить турецкой стороне, что окончательный ответ на предложение о заключении мира будет дан через три недели – после принятия решений Конституционным собранием и обсуждения этого вопроса со всеми правительствами России. Однако Комиссариат не располагал сведениями о том, что 5-го (18) января большевиками Конституционное собрание было распущено. Не дождавшись ответа комиссариата, турецкая армия под командованием Мехмеда Вехиб-паши, нарушив условия Ерзынкайского перемирия, в конце января 1918 г. перешла в наступление по всей линии фронта и двинулась на Закавказье. Русско-турецкая война переросла в турецко-закавказскую (в основном были задействованы армянские силы, в численном выражении участие грузин было незначительным, а мусульманские дивизии не участвовали вовсе).

Турки заявляли, что поводом к наступлению послужили преследования и насилие в отношении мусульманского населения Западной Армении, якобы, учиненные армянами. Мехмед Вехиб-паша “…в письменной форме обратился к русскому командиру Одишелидзе, – пишет А.Хачатрян, – перечислив все убийства и насилие над мусульманами, которые были совершены армянами в Ерзынка и окрестных районах. Несмотря на опровержение со стороны полководца Одишелидзе о том, что сведения о совершенных армянами насилиях чрезмерно преувеличены и вовсе не соответствуют действительности, (12 февраля) Вехиб-паша телеграфировал о том, что его армия перешла в наступление с целью оказания помощи мусульманам и т.д.”.

Из этих сведений становится очевидным факт, явствующий о том, к каким хитрым уловкам прибегал Мехмед Вехиб-паша, чтобы настроить кавказских татар против армян. Все это еще более обострило и без того напряженные отношения между армянами и кавказскими татарами, перешедшие в открытую вражду.

В новых, крайне сложных и напряженных военно-политических условиях 10-го (23) февраля 1918 г. в Тифлисе было созвано заседание Закавказского сейма (законодательный орган, парламент), на котором комиссариат подал в отставку и вместо него было сформировано новое правительство, состоявшее из различных министерств. Тем самым, фактически, Закавказье было отделено от России, хотя об этом не было сделано соответствующее заявление, и Закавказье по-прежнему считалось частью России.

Закавказский сейм был сформирован на основе согласия представителей трех наиболее влиятельных партий – грузинских меньшевиков, Армянской революционной фракции Дашнакцутюн и татарской партии Мусафат, которые резко противопоставлялись друг другу по своим национальным и политическим интересам.

15-го (28) февраля Закавказский сейм, после бурных дискуссий по поводу сделанных турками предложений и сложившейся в крае военно-политической ситуации, принял решение о проведении дипломатических переговоров не только с Турцией, но и с ее союзниками – Германией, Австро-Венгрией и Болгарией одновременно. В тот же день сейм телеграфировал об этом Вехиб-паше.

В российских политических кругах известие о согласии армянских членов Закавказского сейма начать дипломатические мирные переговоры с турками вызвало чувство негодования. В этой связи Ал.Хатисян писал следующее: “…они (русские) забывают о том, что не мы отошли от России, а Россия покинула нас”.

Комиссия, сформированная Сеймом с целью проведения дипломатических переговоров с Турцией, разработала главные положения мирного договора, которые были утверждены на заседании от 16-го февраля (1-го марта):

В создавшейся ситуации Закавказский сейм считал себя правомочным заключить мир с Турцией (в этом были зачатки отделения от большевистской России).
Предприняв переговоры, Закавказский сейм поставил перед собой цель заключить с Турцией мир.
В основе заключаемого мирного договора должен был быть также поставлен вопрос о переутверждении тех русско-турецких государственных границ, которые существовали до начала Первой мировой войны.
Делегация хотела добиться самоопределения Восточной Анатолии, в частности, автономии Западной Армении в рамках турецкого государства.

“Максимальные требования армян”, принятые тифлисским Армянским национальным (центральным) советом, в основном исходили из предложений Закавказского сейма, но с рядом отличий.

В качестве места проведения дипломатических переговоров был выбран Трапезунд (как нейтральная зона). На том же заседании, 16-го февраля, был утвержден и состав делегации, в которую как представители армянского народа вошли Ал.Хатисян, Ов.Качазнуни и М.Туманян (секретарь делегации). Их советниками были Лео (по Армянскому вопросу), Рубен Тер-Минасян (по военным вопросам) и М.Буниатян (по вопросам финансов). На следующий день, 17-го февраля, делегация Закавказского сейма по вопросу мирных переговоров, согласно достигнутому с Турцией предварительному согласию, во главе с комиссаром внутренних дел А.Чхенкели отправилась в Трапезунд, куда она прибыла 23-го февраля, вечером.

С целью оказания прессинга на турецко-закавказский переговорный процесс Турция придерживалась своей традиционной политики: турки, с одной стороны, вели переговоры, а с другой – продолжали военные наступления. Вот что писал в этой связи А.Хачатрян: “Армия Вехиба продолжает наступление в направлении Карина, и турецкие и курдские разбойничьи группы сеют смерть и опустошение. Полководец Лебединский счел необходимым обратиться к Вехиб-паше с просьбой прекратить наступление, поскольку и солдаты, и христианское население района в панике, что ни день, то новое бедствие.

В ответ на это 22-го февраля полководец Одишелидзе сообщает Лебединскому, что Вехиб решительным образом заявил, что будет наступать до тех пор, пока не встретится с русским войском. И Одишелидзе просит предоставить войско хотя бы для защиты Карина. После такого решительного заявления Вехиба ни у кого не остается сомнений в том, что туркам следует запретить осуществление их программы, т.е. захват всего Кавказа, т.к. как всем, так и Вехибу было известно, что в Карине нет русских войск, значит северный Кавказ должен был стать их будущей границей. Но турецких дипломатов и стратегов вдохновляло не только это ненасытное стремление захвата страны, но и возможность реализации известной всем лучезарной перспективы панисламизма и пантюркизма”.

17-го февраля (3-го марта), вечером, когда закавказская делегация собиралась отбыть в Трапезунд, из Бреста поступила телеграмма-сообщение секретаря наркома иностранных дел РСФСР Л.Карахана (армянина по происхождению), извещавшая о том, что Советской Россией в Брест-Литовске, без обсуждения условий мира, был подписан договор с Турцией, Германией, Австро-Венгрией и Болгарией. В 4-ой статье договора, касающейся Кавказа, говорилось: “Россия сделает все, что от нее зависит, чтобы обеспечить вывод своих войск из губернии Восточной Анатолии (Западная Армения) и возврат последних Турции.

Русские войска должны быть незамедлительно выведены также из областей Ардаган, Карс и Батум. Россия не будет вмешиваться в процесс новой организации государственно-правового и международного правового дела в этих областях, а даст возможность населению этих областей, с согласия Турции, установить новый порядок отношений с соседними странами”.

Фактически, этим мирным договором Советская Россия, без участия и согласия Закавказья, уступала Турции области Карс, Батум, Ардаган, т.е. границы Кавказа на 1914 год были подвергнуты коренным изменениям в пользу Османской империи. Турции была передана не только вся Западная Армения, но и почти половина Закавказья. Тем самым канули в Лету разработанные Закавказским сеймом главные положения дипломатических переговоров с Турцией и, следовательно, вместе с этим и весь переговорный процесс.

В тот же день комиссар внутренних дел Закавказского сейма, председатель делегации А.Чхенкели и председатель правительства Е.Гегечкори сообщили из Тифлиса, что Закавказье отделяется от России, следовательно, они не признают несправедливый Брест-Литовский мирный договор и отказываются принять унизительные положения этого договора. Однако Мехмед Вехиб-паша, основываясь на этом договоре, требовал незамедлительно передать туркам Карс, Батум и Ардаган. В своих требованиях он становился все более неуступчивым и нетерпимым. В создавшихся военно-политических условиях турки с еще большим ожесточением продолжали военным путем подкреплять свои незаконные и несправедливые требования. Тем не менее в подобных условиях 27-го февраля (12-го марта) в Трапезунде состоялась мирная конференция, участники которой лелеяли надежду на сохранение границ 1914 года. Переговоры в Трапезунде велись именно по этому вопросу.

Гегам Петросян. Закавказье в дипломатических перипетиях: становление армянской независимой государственности (февраль 1917 – июнь 1918 гг.). Ереван, 2019.