Геополитические изменения привели к пересмотру Турцией прежних военных доктрин и их приспособлению к новым, неопантюркистским задачам в южных регионах бывшего СССР и на Балканах. После аннексии Северного Кипра турецкие вооруженные силы активно привлекались к организации боевых операций, а ограниченные контин‑генты турецких ВС напрямую были вовлечены в боевые действия в конфликтных зонах. В контексте новой военной доктрины ограниченного, но эффективного присутствия, турецкие генералы после Балкан придавали важное значение и карабахскому театру военных действий, от исхода которых существенно зависела реализация неопантюркистских внешнеполитических планов Анкары по отношению к южной периферии бывшего СССР.
Если на начальном этапе карабахского противостояния официальная Анкара занимала нейтральную позицию, считая Карабахский вопрос внутренним делом Советского Союза, то уже в начале 90‑х политические круги и общественность Турции резко активизировали свои действия в направлении обеспечения проазербайджанской позиции в этом вопросе. Для достижения своих целей, и в первую очередь – обеспечения своего влияния в Азербайджане, Анкара оказывала этой стране всесторонюю дипломатическую, экономическую, а также военную и военно‑техническую помощь.
Проявление тюркской солидарности в Карабахском вопросе в первой половине 90‑х не обошло и военную сферу. Развитие событий в зоне Карабахского конфликта в очередной раз свидетельствует о непосредственной вовлеченности Турции в конфликт на стороне Азербайджана, в том числе – путем оказания последнему ощутимой военной помощи.
Первые официальные сведения о предоставлении Азербайджану военной помощи со стороны Турции появились в сообщении ТАСС от 24 января 1990 года. В нем турецкой стороне было объявлено предупреждение за поставку вооружений и боеприпасов в Нахиджеван. Официальная Москва отвергла также предложения турецкой стороны, в частности, турецкого Красного Полумесяца, об оказании гуманитарной помощи Азербайджану, указывая на то, что не может принять помощь, осуществляемую «с политическими намерениями».
К этому времени, по сообщениям азербайджанских источников, в первых столкновениях с армянскими нерегулярными частями уже принимали участие турецкие граждане – более десятка боевиков из экстремистской организации «Серые волки», перебравшиеся через разрушенный азербайджанской толпой в конце 1989 – начале 1990 года нахиджеванский участок советско‑турецкой границы.
Еще в середине 1991 года турецкая газета «Milliyet» писала, что «если армяне попытаются осуществить массированное нападение на Карабах, Турция должна будет вмешаться. Турецкое правительство поставило об этом в известность Москву». Любое другое правительство, согласно газете, поступило бы также.
В этом смысле всесторонний интерес Турции к Азербайджану в последние месяцы существования Советского Союза не обошел стороной и сферу военного сотрудничества. Уже в октябре 1991 года Баку посетил Главнокомандующий сухопутными силами, начальник генштаба ВС Турции, армейский генерал Доган Гюреш.
Уже в первые месяцы 1992 года стало очевидно, что перспектива обеспечения турецкого влияния в Центральной Азии существенным образом зависела от исхода карабахского противостояния. Не случайно Б. Эджевит, будучи тогда в оппозиции, заявил, что «нерешительность турецкого правительства в вопросе предоставления помощи Азербайджану в конечном итоге может привести к потере доверия Азербайджана и Центральной Азии к турецкой политической модели».
Тщетные попытки Анкары выступить с посреднической миссией в урегулировании Карабахского конфликта непосредственно предопределили решение турецких властей способствовать военной победе Баку над Степанакертом путем оказания военной поддержки. Следует отметить, что такая поддержка и помощь были предоставлены Азербайджану еще до формирования азербайджанских вооруженных сил как таковых. Уже в 1991‑1992 гг. турецкой стороной были осуществлены секретные операции по переброске в Азербайджан оружия и военного обмундирования. В частности, за это время в результате двух воздушных перевозок в Нахиджеван было доставлено около 5 тысяч автоматов, большое количество обмундирования и минометов.
Параллелльно с поставками вооружения и обмундирования турецкая сторона приступила также к организации обучения азербайджанских офицеров и солдат в военных училищах как Турции, так и Азербайджана. Симптоматично, что в конце января 1992 года во время официального визита в Турцию президента Азербайджана Аяза Муталибова была достигнута договоренность о переподготовке азербайджанских офицеров в турецких военных училищах. По словам азербайджанского президента, в деле создания собственной армии Баку надеялся на поддержку Турции. Говоря о роли Турции в Карабахском вопросе, Муталибов отметил, что нейтральная позиция Турции в этом вопросе в период существования СССР была правильной, но «сегодня Азербайджан – независимое государство… и в сложившихся условиях Турция должна осознавать, что вопрос имеет международный характер и должна нам помочь».
Таким образом, с этого момента Турция взяла на себя главную роль в военном строительстве Азербайджана. Основу турецко‑азербайджанского сотрудничества в военной сфере заложил договор, подписанный в августе 1992 г., а также последующие соглашения в этой сфере.
Как было отмечено, в руководящих кругах Турции считали, что без внешнего давления невозможно добиться прекращения огня в зоне конфликта.
В марте 1992 года премьер‑министр Азербайджана Г. Гасанов обратился с официальным посланием к президенту Турции Т. Озалу и премьеру С. Демирелю, «рассчитывая на неотложную помощь со стороны братьев и родственников». В это же время турецкие военные инспекторы приступили к обучению около 450 азербайджанских призывников на территории Габалинской радиолокационной станции в Азербайджане. Важно отметить, что в вопросе снабжения азербайджанских сил оружием и боеприпасами турецкая сторона проявляла определенную осторожность, опасаясь возможных разоблачений в случае, если в Азербайджан попадет оружие либо турецкого производства, либо доставленное со складов НАТО. По этой причине Анкара в основном поставляла в Азербайджан оружие иракской армии советского производства, в большом количестве имевшееся у турецких военных после завершения войны в Персидском заливе, а также трофейные запасы, отобранные у курдских партизан. Более того, начиная с 1990 года Турция импортировала оружие советского образца из арсеналов армии бывшей ГДР. Прямым подтверждением поставок «немецкого оружия» в Азербайджан со стороны Турции является письмо‑протест немецкой организации «Союз порабощенных народов», в котором, в частности, утверждалось, что Турция, «приобретая оружие у Германии, поставляет его азербайджанцам».
Симптоматично, что 20 февраля 1992 г. в российском парламенте прошли слушания с участием Главнокомандующего Объединенных сил СНГ маршала Е. Шапошникова и министра иностранных дел РФ А. Козырева, где, в частности, обсуждался и характер учений третьей полевой армии Турции близ турецко‑армянской границы. Тогда в учениях было задействовано семь тысяч военослужащих турецкой армии, которые были дислоцированы по линии Карс‑Сарыкамыш‑Игдыр в полном штате военного времени. Как правило, в случае участия турецких военнослужащих в учениях близ границы в таком объеме турецкая сторона не обязывалась заранее оповещать соседей. Вместе с тем было отмечено, что «действия турецких военных вызваны обстановкой, сложившейся в Нагорном Карабахе, и что учения турецких войск не похожи на те, что проводились раньше».
Кроме непосредственного участия отдельных турецких отрядов в боевых действиях на карабахских фронтах, около 150 высокопоставленных офицеров турецкой армии, в том числе 10 генералов (в отставке – Г.Д.), в начале 1992 г. принимали активное участие в разработке боевых операций и обучении штурмовых и диверсионных подразделений азербайджанской армии. По сообщениям российской прессы, эти офицеры, будучи отставниками, все же были опытными профессиональными военными, отобранными специальной комиссией генштаба турецкой армии. На этом фоне неудивительно, что военным советником нового президента Азербайджана А. Эльчибея стал турецкий генерал Яшар Демирбулак, впоследствии ставший членом Совета Безопасности Азербайджана.
По сообщениям турецкой прессы, наряду с делегированием турецких офицеров в Азербайджан Анкара предоставила Азербайджану кредит в размере 30 млн долларов США для приобретения турецкого оружия.
Паралелльно с военными структурами активизировала свою деятельность также турецкая «Национальная разведовательная организация» (тур. аббр. – MIT), тесно сотрудничающая с пантюркистскими организациями, в особенности – с азербайджанским отделением ультранационалистической турецкой организации «Серые волки», являющейся радикальным крылом турецкой «Партии националистического движения» (ПНД) под лидерством А. Тюркеша. Националистические взгляды ПНД отличались ярко выраженным пантюркистским и пантуранистским характером. «Серые волки» в Азербайджане находились на легальном положении. Здесь насчитывалось около 15 тыс. членов организации, причем все они находились «под ружьем», служа в Национальной армии и МВД, а также в независимых вооруженных формированиях.
Деятельность «Серых волков» на территории Азербайджана не ограничивалась только участием в боевых действиях, а была также направлена на укрепление позиций этой организации в Азербайджане. Неслучайно лидер азербайджанских «Серых волков» Искандер Гамидов считал азербайджанский «Бозкурт» (турецкое название организации) гарантом безопасности азербайджанского народа и территориальной целостности Азербайджана. Согласно сообщениям турецкой прессы, по инициативе лидера турецких «Серых волков» Алпарслана Тюркеша в Азербайджан были отправлены около 300 боевиков «Бозкурт», расходы которых покрывал МГГ.
Стоит отметить тот факт, что деятельность MIT всегда синхронизируется с планами турецкого Генерального штаба. Из этого следует, что обе силовые структуры Турции действовали на территории Азербайджана в тесном сотрудничестве.
Кроме разведдеятелъности и предоставления оперативной информации азербайджанской стороне, неподалеку от Баку, на станции «Насосная», МГГ организовал учебный центр для подготовки диверсионно‑разведывательных групп. А близ турецко‑армянской границы, в вилайетах Карс и Игдир, на территории специальных частей Третьей полевой армии Турции организация «Серые волки» начала вербовку и обучение турецких добровольцев для дальнейшей их переброски в Азербайджан. Для полноты картины отметим, что, к примеру, только в сборный пункт турецкого города Сеидишехир явились 237 добровольцев, изъявивших желание воевать против армян.
На территории Турции вербовку турецких наемников проводили и азербайджанские офицеры. Один из турецких военнопленных, уроженец города Сиваз А. Юмах признался, что группа офицеров министерства обороны Азербайджана набирала турецких наемников для участия в военных действиях в Карабахе в основном среди бедных слоев населения Трапезунда, Анкары, Карса и т.д.
«Литературная газета», со ссылкой на собственную информацию, в сентябре 1992 г. писала о фактах закрытия со стороны турецких властей воздушного пространства на подступах к Азербайджану и отказа в пролетах над большой зоной гражданским авиалайнерам. Это объясняется тем, что с весны 1992 г. из Эрзурума в Азербайджан на самолетах турецких ВВС переправлялись турецкие офицеры – «резервисты», отслужившие в национальной армии Турции. По сообщению газеты, их возраст – 30‑35 лет, что явно рано для увольнения в запас.
По данным на 1992 год в Нахиджеване и в других районах Азербайджана было дислоцировано около трех тысяч турецких наемников и добровольцев. Будущие кадры для азербайджанской армии готовились и на военных базах Турции, в частности, в Горном гарнизоне Сарикамыша. По словам турецких солдат, финансовые расходы азербайджанских частей покрывала Саудовская Аравия.
По данным российской прессы, на конец 1992 года из Турции в Азербайджан было переправлено от 5 до 6 тысяч (!) турецких офицеров и солдат.
Предоставление турецкой военной и военно‑технической помощи Азербайджану по официальным и неофициальным каналам, несомненно, представляло серьезную угрозу с точки зрения расширения и дальнейшей эскалации конфликта. Но последнее обстоятельство явно не беспокоило турецкие власти, которые стремились увеличить эти поставки и, таким образом, увеличить шансы азербайджанской армии на военную победу.
Согласно данным турецкого еженедельника «Gercek», под видом медикаментов и продовольствия к июню 1992 года из Турции в Азербайджан было доставлено пять тысяч ракет «Стингер», ракетные установки, мины и минометы, в том числе противотанковые. Тот же источник указывает, что правительство старалось не включать в эту партию оружие турецкого производства, дабы избежать случайной огласки, и в основном в партию было включено легкое стрелковое оружие советского или восточноевропейского производства, отобранное в качестве трофеев у курдских повстанцев во время карательных операций турецкой армии в Восточной Анатолии.
С нарастанием напряженности в армяно‑турецких отношениях, Под предлогом военных учений с турецкой стороны к границе с Арменией периодически подтягивались крупные войсковые, в том числе бронетанковые подразделения, развернутые до штатов военного времени. Эти мероприятия, похожие на «игру мускулами», безусловно, преследовали цель запугивания и шантажирования армянской стороны возможностью турецкого военного вмешательства в конфликт.
Весной 1992 года, в период осложнения ситуации на нахиджеванском участке армяно‑азербайджанской границы, аналитики указывали на вероятность подобного вмешательства. В это же время главнокомандующий сухопутными силами Турции Мухиттин Фисуноглы заявил, что «все необходимые приготовления сделаны и армия ждет приказа из Анкары для того, чтобы выступить». Было очевидно, что «против Нахиджевана не было никакой широкомасштабной агрессии и захватнических планов со стороны Армении. Случившееся можно расценить как преднамеренное раздувание антиармянской истерии со стороны определенных политических кругов Турции». Надо полагать, турецкие власти таким образом прощупывали положение дел на южных границах СНГ, стараясь выявить потенциал и жизнеспособность подписанного в мае 1992 года в Ташкенте Договора о коллективной безопасности СНГ. Под надуманным предлогом «агрессии» с армянской стороны правительство Турции, по существу, предъявило ультиматум Армении, аппелируя при этом к Карсскому договору от 1921 года. Ссылаясь на некоторые положения этого договора, Анкара утверждала, что является гарантом безопасности и неприкосновенности границ Нахиджевана. Тем не менее было очевидно, что это делалось «с целью подготовить почву для прямого вмешательства».
Исходя из сложившейся непредвиденной ситуации, 20‑го мая 1992 г., выступая на пресс‑конференции, Главнокомандующий Вооруженными силами СНГ маршал авиации Е. Шапошников предупредил турецкую сторону, заявив, что «если туда добавится еще одна сторона, то мы можем оказаться на грани третьей мировой войны». В свою очередь посол Российской Федерации в Турции Альберт Чернышев, касаясь возможной реакции Москвы на вмешательство Турции в конфликт, отметил, что «Карсский договор от 1921 года ни Турции, ни России не дает права на военное вмешательство».
Эти заявления оказали существенное воздействие на дальнейшее поведение турецких военных и политических кругов в отношении Армении и Карабахской проблемы.
Предупреждение Москвы против возможной военной акции со стороны Турции в зоне карабахского противостояния исходило из желания российского руководства не допустить резкого изменения баланса сил на Южном Кавказе и появления новых угроз национальной безопасности РФ. Более того, в случае России и Ирана турецкое вмешательство расценивалось бы как прямая угроза территориальной целостности этих стран ввиду довольно значительной доли тюркоязычных народов в составе их населения.
Следует добавить, что в вопросе Карабаха Турция чувствовала себя скованной, так как международное сообщество не признавало непосредственного участия Армении в конфликте. Именно по этой причине Анкара стремилась разыграть карту Нахиджевана.
Возможное военное вмешательство Турции в конфликт на Кавказе создало бы опасный прецедент вооруженного противостояния между Россией и Турцией в новой геополитической среде, сложившейся после окончания холодной войны. Такое вмешательство могло повлечь за собой также нежелательные осложнения и для самой Турции, в частности, серьезным образом осложнив процесс ее вступления в Европейский Союз и вызвав недовольство союзников по НАТО. Военное вмешательство Турции в Карабахский конфликт не устраивало также и Соединенные Штаты и об этом было заявлено представителем Госдепартамента Маргарет Татуайлер.
Турецкое руководство, возможно, в самый последний момент осознало, что непосредственное вмешательство в конфликт за рекой Аракс еще больше обострит взаимоотношения Турции с Россией и Ираном, а также вызовет серьезное недовольство мирового сообщества. Другим немаловажным фактором, непосредственно повлиявшим на решение турецких властей, явился вопрос Геноцида армян 1915 года: совершив военную акцию, Анкара тем самим доказала бы свою агрессивную позицию по отношению к армянам и Армении. Неслучайно премьер‑министр Турции С. Демирель заявил, что «хотя турки не могут быть равнодушны к страданиям азербайджанцев, но один неверный шаг его страны способен привести к тому, что весь мир поддержит Армению».
Несмотря на предупреждение маршала Е. Шапошникова, Турция продолжала оказывать военную и военно‑техническую помощь Азербайджану. По мнению западных военных аналитиков, военные успехи азербайджанской армии в ходе крупномасштабного наступления летом 1992 года были обусловлены участием в военных действиях турецких добровольцев. В начале наступления азербайджанским войскам помогали также 40 старших офицеров турецкой армии, незадолго за этого отправленных в раннюю отставку, чтобы иметь возможность поддержать азербайджанских собратьев.
Эти успехи были обусловлены также наступательными военными операциями азербайджанской армии, разработанными и реализованными генерал‑майором турецкой армии Халилом Калайчи. Еще в мае 1992 года во время визита турецкого вице‑премьера Хюсаметтина Джиндорука в Баку генерал Калайчи был назначен на «очень важную» должность военного атташе. Согласно российским СМИ, турецкие военные специалисты принимали деятельное участие в операции по ликвидации лачинского гуманитарного коридора между Арменией и Нагорно‑Карабахской республикой в августе 1992 года. На этом фоне неслучайно, что в марте 1993 года министр обороны РФ Павел Грачев назвал прекращение военной и военно‑технической помощи Турции Азербайджану одним из предварительных условий развития турецко‑российского сотрудничества в военной сфере. Позднее, во время официального визита в Турцию в мае 1993 года, П. Грачев выразил сожаление тем, что некоторые страны осуществляют поставки оружия и боеприпасов в Азербайджан, явно намекая именно на турецкие военные поставки.
Надо отметить, что в период военных действий Баку неоднократно обращался к Анкаре с просьбой о непосредственном военном вмешательстве. После падения города Шуши в начале мая 1992 года, вице‑спикер азербайджанского парламента Тамерлан Караев заявил, что в случае продолжения развития событий в этом русле руководство Азербайджана оставляет за собой право обратиться к Турции с просьбой «остановить агрессию Армении». Однако в этом не было необходимости, поскольку Турция и так предоставляла существенную военную помощь. С другой стороны, официальный Баку высоко ценил лоббирование Турцией своих интересов на международной арене, имевшее целью склонить международное сообщество к принятию азербайджанской точки зрения в отношении Карабахской проблемы.
Официальная Анкара стремилась при каждом удобном случае отмежеваться от фактов собственного военного присутствия в Азербайджане. В одном из интервью министр обороны Турции Невзат Аяз, касаясь вопроса присутствия высокопоставленных турецких отставных офицеров в Азербайджане, отметил, что это не имеет никакого отношения к правительству Турции, поскольку является личным делом каждого, и что «турецкое правительство не имеет возможности поощрять или же запрещать их деятельность». Вместе с тем известно, что турецкое правительство непосредственно участвовало в этих инициативах, и, по сообщению турецкого еженедельника «Ikibine Dogru», набор турецких офицеров для последующей их отправки в Азербайджан производился за счет «секретных фондов» государства, причем каждому офицеру ежемесячно выделялась зарплата в размере 7500 долларов США.
Непосредственное турецкое военное присутствие в начале 90‑х было заметно не только в Азербайджане, но и в конфликтных зонах на Кавказе и Балканах. Есть множество фактов передачи Турцией оружия, боеприпасов и финансовых средств чеченским формированиям и боснийским мусульманам. Косвенным доказательством причастности турецкого правительства к военным поставкам в конфликтные зоны является критика в адрес правительства со стороны оппозиционных сил. Так, в июле 1996 года, главный секретарь турецкой Рабочей левой партии Догу Перинчек обвинил премьер‑министра страны Тансу Чиллер в покупке и передаче оружия чеченским и другим «секретным группам» за счет особых секретных фондов.
Впрочем, в 1996 г., в бытность Тансу Чиллер премьер‑министром Турции, в турецком парламенте произошел грандиозный скандал. Оппозиция обвинила Чиллер в коррупции, в содействии наркот‑раффику и сотрудничеству с организованной преступностью. В ноябре 1996 г. недалеко от Стамбула, в местечке Сусурлук произошла автомобильная авария, которая стала причиной крупнейшего политического скандала за всю историю Турецкой Республики. В легковой машине были найдены тела депутата турецкого парламента от «Партии верного пути» (партия Т. Чиллер), Абдуллаха Чатлы – одного из лидеров «Серых волков», а также одного из главарей турецкой мафии. А. Чатлы в то время разыскивался Интерполом по делу о контрабанде наркотиков, имел связи с представителями высшей власти.
Несмотря на требования турецкой оппозиции, Т. Чиллер категорически отказывалась обнародовать данные о расходах правительства, поскольку, по ее словам, это могло привести к резкому ухудшению отношений с Россией. По мнению турецких наблюдателей, правительство Турции перечисляло значительные суммы (миллионы долларов) организациям северокавказских мохаджиров (выходцев из Северного Кавказа, осевших в Турции в прошлом веке), которые, в свою очередь, снабжали этими деньгами Чечню и Абхазию. Правительство Турции пыталось скрыть этот факт. Мало сомнений в том, что значительная часть этих средств пошла и на военные расходы азербайджанской армии.
Перевалочным пунктом переброски турецких военных грузов в Азербайджан стал анклав Нахиджеван, откуда велась дальнейшая их переброска вглубь страны. К тому времени Нахиджеван фактически превратился в удобный плацдарм для турецкого военного вмешательства, в частности, нападения на Армению. Стратегическую важность Нахиджевана для реализации амбициозных внешнеполитических целей Анкары хорошо понимали и азербайджанские политики. Недаром в марте 1992 года в Карсе тогдашний глава автономной республики Г. Алиев отметил, что «Нахиджеван, где проживают 350 тыс. граждан тюркской национальности – открытая дверь для Турции в Центральную Азию». В свою очередь, турецкий премьер С. Демирель, выступая по поводу открытия моста через Аракс заметил: «Дорогие азербайджанские тюрки, дорогие нахиджеванские тюрки. Мы находимся здесь, чтобы сообщить вам, что вы не одни! Мост надежды через реку разлуки Аракс, который мы открываем сегодня – это первый шаг к открытию дороги из Эгейского моря до Китая».
С другой стороны, турецкая оппозиция в лице Бюлента Эджевита раскритиковала руководство страны за то, что оно «не пользуется своим статусом гаранта Нахиджевана и не предоставляет военно‑технической помощи родственному Азербайджану, что добавило храбрости Армении». На деле, кроме военных поставок Турции в Нахиджеван, отдельные войсковые подразделения и офицеры из Нахиджевана проходили обучение в Турции, а раненые солдаты лечились в военных госпиталях Карса и Эрзурума. Примечательно, что в сентябре 1992 года армейское руководство Девятого корпуса турецкой армии, обсуждая обращение Нахиджеванской автономной республики о предоставлении военной помощи, решило удовлетворить эту просьбу.
Во время операции по нейтрализации огневых точек азербайджанской армии на территории Кельбаджарского района Т. Озал заявил, что Турция будет наращивать военное сотрудничество с Азербайджаном и отправит оружие в эту страну. В этом смысле весьма красноречив тот факт, что, в ходе последнего визита Т. Озала в Азербайджан в середине апреля 1993 г., в состав турецкой делегации был включен также генерал‑лейтенант турецкой армии Эрдоган Ознал, глава Отделения по ведению специальных боевых операций турецкого Генштаба.
В апреле 1993 года, во время кельбаджарской операции сил самообороны НКР, с турецкой стороны в Нахиджеван ежедневно проходили около 30 грузовиков с турецкими добровольцами, которые впоследствии перебрасывались в Гянджу. Эти переброски совершались через воздушное пространство Республики Армения. Исходя из этого, армянская сторона была вынуждена выступить с предупредительным заявлением о том, что в случае непрекращения этих полетов «Армения вынуждена будет предпринять адекватные меры по защите свох границ».
После кельбаджарской операции президент Турции Т. Озал вновь решительно выступил за применение турецкой военной силы против Армении. На этот раз, однако, стараясь завуалировать свои агрессивные намерения, Озал, будучи в Баку в апреле 1993 года, заявил: «Азербайджанцы наши друзья, я бы сказал, родственники… На международной арене мы защищаем наших азербайджанских братьев, но никто не должен рассчитывать на большее». А представитель Турции в ООН Мустафа Акшин, в свою очередь, публично подтвердил готовность Анкары принять меры по защите Азербайджана. «Турция не допустит атаки на Азербайджан и в случае необходимости мы будем действовать», – заявил он, при этом не исключая возможность военной акции.
После того, как турецкие усилия по введению санкций в отношении Армении не дали результата, в МИД Турции были приглашены послы США, Великобритании, Китая, России и Франции, которым в резкой форме было заявлено следующее: «Вы должны сделать все, чтобы остановить захват Арменией территории Азербайджана. В 1974 г. Совет Безопасности никак не отреагировал на захват Грецией Кипра, никак тогда не слушал Турцию. В конце концов, чтобы восстановить мир на острове, мы послали туда войска. Обратите внимание на то, что сегодня события в Азербайджане напоминают Кипр». После такого заявления приграничные войсковые подразделения, входящие в состав Третьей армии ВС Турции, были приведены в состояние боевой готовности, а генштаб заявил, что все приграничные войска уже проводят маневры, чтобы по первому приказу перейти армянскую границу.
В апреле 1993 года между Турцией и Азербайджаном было подписано соглашение, по которому турецкая сторона обязывалась предоставить Азербайджану легкое вооружение и подготовить военных специалистов. За этим последовала переброска новой партии оружия в зону конфликта. Подписав подобное соглашение, Турция, таким образом, грубо нарушила решение Пражского саммита СБСЕ от 28 февраля 1992 года, согласно которому запрещались всякие военные поставки в зону Карабахского конфликта.
По словам бывшего помощника А. Эльчибея Ульви Хакимова, в 1992‑93 гг. Турция оказывала Азербайджану всяческую помощь в Карабахском вопросе. Это помощь в первую очередь была оказана в процессе становления национальной армии, в чем Азербайджан «очень нуждался». На фронтах у турецких военных были дублирующие функции. Азербайджанских офицеров дублировали турецкие офицеры и во избежании пленения и случайных разоблачений турецкие военные непосредственно не командовали частями и учреждениями, выступая в качестве советников.
Между тем на базе ВВС Турции близ города Эскишехир 4 самолета типа «Фантом» перешли на 24‑часовое военное дежурство, готовые в случае приказа совершить боевой вылет в течении пятнадцати минут. А Бюлент Эджевит вновь выступил с предложением нанести воздушные удары по южным территориям Армении для открытия коридора между Азербайджаном и Нахиджеваном. Для этого, по мнению Эджевита, достаточно было согласия президента Азербайджана А. Эльчибея.
Параллельно с предоставлением военной и военно‑технической помощи, турецкое руководство и армейские круги приступили к разработке механизмов содействия процессу формирования азербайджанской армии. В Турции была разработана программа ее модернизации до 1995 года. Предусматривалась командировка в Азербайджан около трех тысяч военных специалистов из числа офицеров запаса турецких вооруженных сил. Для модернизации азербайджанской армии Анкара планировала выделить около 300 млн. долларов.
Ожидания расширения турецкой военной помощи в Азербайджане возрастали параллельно неудачам и поражениям азербайджанских вооруженных сил на карабахских фронтах. Одновременно официальный Баку интенсивно разыгрывал нефтяную карту для получения военной помощи в войне в Карабахе. Премьер‑министр Азербайджана Гасан Гасанов заявил, что нефтепровод будет проложен по территории той страны, которая окажет содействие Азербайджану в разрешении Карабахской проблемы. В свою очередь, президент Г. Алиев призвал Турцию отправить военное снаряжение и солдат в обмен на получение права экспорта азербайджанской нефти по территории Турции.
В целом в ходе Карабахского конфликта Азербайджан в переговорах с Турцией использовал вопрос маршрута транспортировки энергоресурсов на мировые рынки в качестве козыря. Бакинский расчет в этом смысле был прост: в обмен на поддержку Азербайджаном проекта нефтепровода Баку‑Джейхан Турция должна была стать гарантом его безопасности. В этом отношении Турция воспринималось как военный союзник, а не дипломатический партнер. Следует также отметить, что на основе подписанного летом 1992 г. Консульской конвенции между Турцией и Азербайджаном, для турецких советников был введен безвызовый режим.
И турецкая помощь не заставила себя ждать. В июле 1993 года силы самообороны НКР обнаружили склад с еще неиспользованными пулеметами и минометами турецкого производства близ села Шахбулах Агдамского района. Этот арсенал в качестве вещественного доказательства турецкой военной помощи Азербайджану был предъявлен председателю Минской группы СБСЕ Марио Рафаэлли, находящемуся в то время в Степанакерте.
Офицеры, которых после прихода к власти Гейдар Алиев экстрагировал в Турцию с целью найти содействие в Москве, вернулись в Азербайджан после того, как Баку окончательно утратил надежду на помощь России. Турецкие офицеры вновь оказались на важнейших должностях и активно участвовали в разработке военных операций на карабахских фронтах.
В сентябре 1993 года в очередной раз было зафиксировано скопление и активизация турецких военных формирований на турецко‑армянской границе. Бронетехника и артиллерия 220‑ой механизированной и 9‑ой артиллерийской группировки 9‑ой Сарикамышской дивизии турецкой армии были размещены в штатном распорядке военного времени в приграничном с Арменией селе Байрактаран. Новый премьер‑министр Турции Тансу Чиллер, обеспокоенная успехами армянских сил в Карабахе, пригрозила, что в случае дальнейших продвижений армян «Турция не собирается сидеть сложа руки». После экстренного совещания Совета Безопасности Турции с участием премьер‑министра официальная Анкара выступила с заявлением, где, в частности, говорилось, что если армяне без всяких условий не оставят оккупированные территории, то конфликт может повлиять на страны региона и международное сообщество. Таким образом, турецкая сторона фактически намекала на возможность собственного вмешательства в конфликт.
В воспоминаниях посла Греции в Армении тех лет Леонидаса Хризантопулоса говорится, что в начале октября турецкая сторона стремилась использовать парламентский кризис в России для нанесения ударов по Армении под предлогом борьбы против курдов РПК, а также по Грузии под предлогом защиты Абхазии. 5‑го октября вооруженные силы Армении были приведены в состояние повышенной боеготовности для отражения возможной атаки со стороны Турции в случае вывода российского контингента погранвойск (десять тысяч солдат) из республики.
Согласно информации французских спецслужб, позднее получившей подтверждение и со стороны посла США в Армении, существовала устная договоренность между Русланом Хасбулатовым и турецким премьером Тансу Чиллер, согласно которой в случае успеха антиельцинских сил турецкие вооруженные силы собирались нанести по Армении удары ограниченного характера. Такое решение было принято на Совете национальной безопасности Турции. Для этой цели турецкие войсковые подразделения, кроме сосредоточения вдоль линии армяно‑турецкой границы, были дислоцированы также и на территории Нахиджевана в составе двух бригад и пятнадцати вертолетов. Одновременно участилась стрельба со стороны Турции по российским и армянским пограничным заставам.
Трудно даже представить последствия турецкого вторжения в Армению для всего южнокавказского региона в случае поражения проельцинских сил в Москве.
В сентябре 1993 г., в преддверии широкомасштабного наступления азербайджанской армии, Азербайджан посетила делегация турецких парламентариев во главе с Аюбом Ашиком (партия Anavatan) и министром иностранных дел Турции X. Четином. Подводя итоги этого визита, Г. Алиев заявил, что турецко‑азербайджанские отношения вступили в новую стадию «с подтверждением намерения Турции оказать всестороннюю помощь Азербайджану».
В турецкой прессе участились публикации о поставках в Азербайджан ракет, амуниции и легкого стрелкового оружия. В то же время Турция ратифицировала двусторонний договор «О солидарности и сотрудничестве», подписанный в конце 1992 г. и предоставлявший «легальную основу для оказания помощи Азербайджану». В сентябрьском наступлении азербайджанских войск по восточному направлению, согласно западным источникам, участвовали около 200 боевиков из турецкой организации «Серые волки», прибывших сюда как часть военной помощи Турции Азербайджану.
Параллельно с этим на армяно‑турецкой границе происходило усиление турецких войсковых соединений. Эти меры, по мнению турецкой стороны, предпринимались для обеспечения безопасности Турции и защиты независимости и территориальной целостности Азербайджана.
В ноябре Баку выступил с обращением к нескольким странам, в том числе и Турции, с просьбой послать войска, а 2‑го и 12‑го ноября Анкару посетил министр иностранных дел Азербайджана Г. Гасанов, который встретился с начальником генерального штаба Турции Доганом Гюрешом. По сообщению турецких СМИ, он передал президенту С. Демирелю личное послание Г. Алиева, в котором, как утверждалось, содержалась просьба об оказании Азербайджану непосредственной военной помощи.
Нет никаких сомнений в том, что эти встречи стали прелюдией к новой широкомасштабной военной операции против армянских сил самообороны, и что тем самым в Баку хотели убедиться в возможности содействия Анкары во время подготовки и проведения этой операции. Необходимо отметить, что после прихода к власти Г. Алиева отношения между Анкарой и Баку определенно охладели, что временно отразились и на сфере военного сотрудничества. Многие соглашения, подписанные еще А. Эльчибеем, были заморожены, а для турецких граждан были введен визовый режим при въезде в Азербайджан. Одновременно Г. Алиев выдворил из страны более 1600 (!) находящихся на территории Азербайджана турецких военных экспертов и добровольцев.
Впрочем, большинство турецких офицеров, работающих в азербайджанской армии, в том числе и генерал Демирбулак, после «похода на Баку» полковника С. Гусейнова сами вернулись в Турцию. Вскоре, однако, большая их часть возвратилась обратно в Азербайджан – перед зимней наступательной кампанией азербайджанской армии в конце декабря 1993 года. Сенсационной можно считать публикацию турецкой газеты «Айдынлык» в конце 1993 года, согласно которой турецкая сторона предоставила в распоряжение Генштаба Азербайджана пять тысяч (!) солдат турецкой армии. Журналист, опубликовавший этот материал, был арестован турецкими властями. По всей видимости, после вступления Азербайджана в СНГ Анкара решила использовать все возможности, дабы не допустить усиления в стране российского влияния.
В середине декабря 1993 года азербайджанская армия предприняла новую попытку овладеть инициативой путем широкомасштабного наступления на карабахских фронтах по всем направлениям. В начале этой кампании ценой огромных людских и материальных потерь азербайджанским силам удалось вернуть некоторые ранее потерянные позиции. Корреспондент турецкой газеты «Milliyet!» Тунджа Бенгин связывал военные удачи зимней кампании азербайджанских сил с успешной деятельностью турецких военных инструкторов и советников85. В свою очередь, другая влиятельная турецкая газета «Hurriyet» приводила конкретное число высокопоставленных турецких военных в Азербайджане – 25686.
К февралю 1994 года, когда стало очевидно, что очередное азербайджанское наступление находится под угрозой срыва, президент Азербайджана Г. Алиев во время официального визита в Анкару обратился к президенту С. Демирелю и премьеру Т. Чиллер с просьбой отправить большой контингент турецких офицеров для обучения азербайджанской армии. Турецкая сторона обещала всяческую помощь. Выступая в Великом национальном собрании Турции, Г. Алиев не обошел молчанием и важность турецкой помощи в деле становления национальной армии Азербайджана. По итогам этой встречи был подписан договор о дружбе и сотрудничестве между двумя странами на десять лет, предусматривающий оказание взаимного содействия в случае агрессии со стороны третьего государства.
Вскоре часть обещанных турецких военных поставок была обнаружена на севере Карабаха, где в ходе операции по освобождению Омарского перевала армянскими силами самообороны НКР был найден крупный склад с боеприпасами турецкого производства, включавший противотанковые мины и артиллерийские снаряды.
В связи с этим впечатляет диалог, состоявшийся между С. Демирелем и лидером крымско‑татарского движения Мустафой Джемилевым (Джемилоглу) в мае 1994 г. во время официального визита турецкого президента на Украину. Демирель, в частности, отметил: «.. Азеры тоже должны слагать свою героическую эпопею. Мы в Азербайджане сделали все, что возможно. Есть мероприятия, о которых я не могу говорить, но мы не можем позволить столкновения христианства и ислама в Азербайджане. Я не авантюрист и не позволю своей стране ввязаться в авантюру. Это было бы на руку тем силам, которые требовали вмешаться, но я отвечал им – если пойдем, то столкнемся с Россией».
Для вербовки турецких и иностранных специалистов была также использована территория самопровозглашенной Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК)92. После переговоров с азербайджанскими властями, по инициативе английского лорда Эрскина и турецкого бизнесмена Мустафы Мутлу именно из Северного Кипра британские и турецкие наемники перебрасывались в Азербайджан. Для этой цели были организованы чартерные рейсы, посредством которых британские наемники и партии оружия перевозились российскими самолетами с Северного Кипра в Азербайджан. В эту сделку были вовлечены также высокопоставленные турецкие политики и британские дельцы в сфере торговли оружием. Согласно данным турецкой и британской прессы, в обмен на эту услугу азербайджанская сторона обязывалась платить около 150 миллионов фунтов стерлингов ежегодно, главным образом – в виде поставок нефти. Был в курсе сделки и британский Форин Офис. Северный Кипр был избран неслучайно: на территории непризнанной республики не действовали международные договоренности, запрещающие продажу или же передачу оружия конфликтующим сторонам.
Баронесса Кэролайн Кокс, вице‑спикер Палаты лордов Великобритании, неоднократно посещавшая Нагорный Карабах с группой международных наблюдателей и зафиксировавшая использование азербайджанской армией запрещенных международными конвенциями видов оружия массового поражения, в том числе турецкого производства, в номере газеты «The Independent» от 24 января 1994 г. приводит отрывок разговора с высокопоставленным чиновником британского МИД, который на запрос баронессы о наличии британских наемников в Карабахе отметил, что «ни одна страна не интересуется судьбой другой страны, каждая имеет лишь интересы. Мы имеем нефтяные интересы в Азербайджане». Вице‑спикер Палаты лордов завершила свое письмо следующими словами: «Мне никогда еще не было так стыдно быть британцем»94. К. Кокс в своем письме в редакцию газеты указывала: «Если так будет продолжаться, мне будет стыдно, когда мои внуки и правнуки узнают, что наше государство предпочитало торговые интересы правам человека и способствовало уничтожению армян на их исторической родине – в Нагорном Карабахе».
В ответ на письмо посла Армении в Великобритании А. Саркисяна по поводу публикации в газете «The Independent» МИД Великобритании заявил, что английское правительство не допустит оказания военной помощи Азербайджану. Тем не менее, буквально через несколько дней, 25 февраля 1994 г., радиостанция «Свобода» сообщила о заявлении министра иностранных дел Англии Дугласа Херта о том, что ряд английских обществ и организаций поставляют в Азербайджан оружие и наемников для ведения войны в Нагорном Карабахе.
Даже после подписания в мае 1994 года Бишкекского протокола о перемирии, турецкая сторона не отказывалась от планов собственного военного присутствия на юге Кавказа под предлогом миротворческой миссии. На этот раз воинственные заявления турецких «ястребов» были обусловлены напряженностью в российско‑турецких отношениях, возникшей в связи с пересмотром режима прохождения черноморских проливов. «Мы готовы отправить в регион Карабахского конфликта столько солдат, сколько запросит азербайджанское правительство» – с таким заявлением выступил в июле 1994 года начальник Генштаба турецких ВС Доган Гюреш во время визита в Баку. Касаясь заявления армянской стороны о том, что ни Ереван, ни Степанакерт не согласятся на турецкое военное присутствие в Карабахе, Гюреш недвусмысленно заявил, что «сербы тоже были против турецкого присутствия, но сейчас в Боснии находятся 1500 турецких солдат». В ответ из Москвы вновь последовало отрезвляющее заявление. На этот раз довольно жестко отреагировал на заявление турецкого генерала министр обороны РФ Павел Грачев, заявив, что «мы не позволим вмешаться турецкой армии» и добавив при этом, что «Россия имеет свои интересы в Азербайджане». Позднее, находясь в Ереване, П. Грачев недвусмысленно дал понять, что его визит в Армению заставит турецкую сторону мыслить более трезво.
Резюмируя вышеизложенное, можно сделать следующие основные выводы.
Во‑первых, не следует преувеличивать значение турецкой военной и военно‑технической помощи Азербайджану в период интенсивных военных действий в Карабахе, хотя один только факт широкомасштабных турецких военных поставок в Азербайджан говорит уже о многом. Тот факт, что Конгресс США выразил свое беспокойство по поводу турецких военных поставок в Азербайджан, свидетельствует об угрожающем объеме и характере этой помощи. Правда, Турция напрямую не вмешивалась в конфликт, но, как верно заметил американский аналитик Майкл Коллинз Данн, «угроза турецкого вторжения вполне могла быть реальной, если бы Турция переживала период политической неопределенности».
Во‑вторых, между Азербайджаном и Турцией за этот период не было подписано соглашения стратегического характера. В 1992 году стороны подписали Пакт о военном сотрудничестве, который обязывал их приходить на помощь друг другу в случае агрессии со стороны третьего государства. Однако это соглашение содержало существенную оговорку: оно регулировалось принципами ООН и международными договорами. Это обстоятельство фактически исключало прямое вмешательство Турции в ход Карабахского конфликта, так как для этого потребовалось бы не только официальное признание Армении агрессором в Совете Безопасности ООН, но и согласие союзников Турции по НАТО. В Анкаре осознавали, что подписание подобного соглашения и прямые действия на его основе в южнокавказском регионе могли быть расценены как явный вызов не только России, но и другим странам региона, которые не оставили бы без ответа первые же действия по реализации турецко‑азербайджанского военного соглашения. Несомненно, успехи карабахских сил в корне меняли геополитическую ситуацию в регионе, но в Анкаре, тем не менее, отдавали себе отчет в том, что прямое вмешательство в конфликт не оставит равнодушным соседние государства, и прежде всего – Россию и Иран. А это, в свою очередь, могло вызвать военный кризис мирового масштаба.
В‑третьих, прямое и широкомасштабное вмешательство в Карабахский конфликт не входило в планы Анкары в силу специфики внешнеполитических интересов Турции. В этом вопросе турецкая сторона старалась действовать осторожно. Одним из проявлений этой осторожности был отказ замминистра иностранных дел Турции Оздема Санберка подписать договор о совместной безопасности, предложенный Баку летом 1992 года.
«Эйфорический» период внешней политики Турции первых лет постсоветской реальности очень скоро изжил себя, и Анкара начала проявлять сравнительно трезвые подходы как в отношении Кавказа, так и в Центральной Азии, скорректировав свою региональную политику в более прагматичном направлении. Очевидно, что несмотря на большое желание, Турция в своих отношениях с Азербайджаном старалась избегать шагов, которые сделали бы турецкую политику зависимой от действий азербайджанской стороны.
В‑четвертых, расширению турецких поставок в Азербайджан помешали факты попадания трофейного оружия турецкого производства в руки армянских сил, что было подтверждено международными наблюдателями. Между тем в самой Анкаре росло разочарование действиями азербайджанских политиков и военных. И на то были веские причины. Большинство азербайджанских солдат, прошедших военную подготовку в Турции, по возвращении домой по большей части уклонялись от участия в военных действиях. Так, летом 1993 года, во время контрнаступления армянских сил, турецкая «Hurriyet» писала: «… Азербайджанские офицеры и солдаты, прошедшие подготовку в военных частях Третьей армии, по возвращении на родину либо убегали с фронта, либо начинали заниматься делами, не имеющими никакого отношения к военному делу». Та же газета: «Турция дала оружие азербайджанцам для того, чтобы воевать против армян, а они это оружие направляют друг против друга (речь идет о внутриполитических «разборках» в Азербайджане и о «походе» Сурета Гусейнова на Баку летом 1993 года – Г.Д.). Далее газета резюмирует: «Турция не несет ответственности за поражения превосходящих армянские силы в несколько раз азербайджанских формирований».
По сообщениям турецкой прессы, в период зимнего наступления азербайджанских сил в 1993‑94гг. военные чины из турецкого Генштаба были настроены скептически и всерьез опасались за исход наспех организованной военной операции. Турецкие офицеры, находившиеся на территории Азербайджана и готовившие азербайджанские силы к военным операциям, в своих докладах указывали, что предпринятое по приказу Гейдара Алиева наступление изначально было не только несвоевременно, но и плохо спланировано и осуществлено.
По сообщению турецкой газеты «Turkish Daily News», не только турецкие советники, но и личный военный советник азербайджанского президента генерал Нуретдин Садыков тоже всячески уговаривал Гейдара Алиева отложить сроки начала военных операций до наступления благоприятных погодных условий и завершения подготовки и обучения азербайджанских сил. Далее газета указывала, что генерал Садыков, находившийся в тесном контакте с турецким Генштабом, пригрозил даже подать в отставку, если его рекомендации не будут учтены108. Очевидно, что действуя в унисон с турецким Генштабом, генерал Садыков попросту следовал указаниям и рекомендациям турецких военных, которые, отслеживая развитие событий на карабахских фронтах, были против поспешных и малорезультативных операций. С другой стороны, пришедший к власти за несколько месяцев до этого Гейдар Алиев стремился ценой многочисленных потерь добиться военных успехов в Карабахе и таким образом укрепить свою власть.
В этот период турецкая сторона даже указывала Баку на имевшие место факты нецелевого использования турецкой военной помощи и предупреждала о недопустимости подобных прецедентов в будущем.
Так или иначе, устранение А. Эльчибея и неспособность Анкары удержать власть в Азербайджане за протурецки настроенным президентом выявили ограниченность внешнеполитических возможностей Турции даже в наиболее протурецки ориентированной стране. В целом же война в Карабахе, по словам Стефана Бланка, показала слабость стратегии и политики Турции.
В период карабахской войны Анкара не сумела дифференцировать стратегические интересы и мелкие тактические пропагандистские выпады, которые делались, исходя, в основном, из внутриполитической конъюнктуры. Хотя в Анкаре ясно осознавали, что «пассивность» в карабахском вопросе может очень дорого обойтись в дальнейших взаимоотношениях с Азербайджаном, тем не менее, искушение повторить «кипрский вариант» уступило место более трезвым и реалистическим расчетам. Однако это вовсе не означает конец турецких военных поставок в Азербайджан и дальнейшего углубления турецко‑азербайджанского военного сотрудничества.
После подписания соглашения о прекращении огня в зоне Карабахского конфликта в мае 1994 г., в этой сфере произошли качественные изменения. В турецких военно‑учебных заведениях обучаются сотни азербайджанских военнослужащих по более чем 20‑и военным специальностям. На постоянной основе в азербайджанской армии работают десятки турецких офицеров, осуществляющих подготовку военнослужащих срочной службы по программам подразделений наподобие турецкой армии. Взаимодействие сторон в этой области происходит на всех уровнях, включая обучение и консультирование азербайджанских солдат и офицеров в Турции и в прифронтовой зоне, а также поставки новейших вооружений, амуниции и военной аппаратуры.
По инициативе турецких специалистов офицерские кадры азербайджанской армии готовятся по натовской системе. Одновременно группы азербайджанских офицеров на постоянной основе проходят курсы повышения квалификации в Турции. Турецкие военные, кроме того, принимают активное участие в модернизации военных городков в Азербайджане.
Особенно активно турецкие вооруженные силы внедряются в Нахиджеван, где на постоянной основе работают десятки турецких офицеров, а все расходы на довольствие 11000‑го азербайджанского контингента, в том числе и медицинское обеспечение, взяли на себя турецкие вооруженные силы. В Нахиджеване имеется также военный представитель Турции на правах военного атташе.
В современной азербайджанской армии лидерство постепенно переходит к офицерскому составу, получившему образование в турецких военных вузах по натовскому стандарту. Азербайджанские курсанты проходят обучение в Турции, можно сказать, в режиме военного времени, практикуясь в боевых действиях против курдов в Восточной Анатолии.
Во второй половине 1990‑х между Турцией и Азербайджаном были подписаны ряд важнейших соглашений о двустороннем военном сотрудничестве, содержащих компоненты стратегического договора. Двустороннее соглашение от 11 июня 1996 г. предполагает сотрудничество в области боевой подготовки личного состава, оборонной промышленности, военных технологий и проведение совместных учений.
Одновременно с азербайджанской стороны периодически делались заявления о намерении разместить турецкие базы на территории Азербайджана, придавая, таким образом, турецко‑азербайджанскому военному сотрудничеству функции противовеса российско‑армянскому военному альянсу.
Российско‑армянское военное сотрудничество представляет, с точки зрения азербайджанского руководства, серьезную угрозу безопасности страны и требует адекватных мер. Цель таких планов, по мнению азербайджанской стороны, заключается в восстановлении «якобы нарушенного Арменией военно‑стратегического баланса». Все это совпало с заявлением Азербайджана о выходе из Договора о коллективной безопасности стран СНГ.
Весной 1999 г. между Турцией и Азербайджаном был подписан принципиальный договор о стратегическом сотрудничестве, который предполагал два существенных момента. Первый: Азербайджан не может без согласия Турции принимать решения о начале военных действий, и второй: Турция гарантирует безопасность Азербайджана в случае любой агрессии против него, оказывая военную и политическую помощь.
Приход к власти радикально настроенного правительства во главе с Бюлентом Эджевитом в начале 1999 г. ознаменовался более непримиримой позицией в отношении Армении с выдвижением нового требования о предоставлении Нахиджевану территориального коридора для соединения с остальной частью Азербайджана.
Более того, находящийся в Турции бывший президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей, после короткого разговора с премьер‑министром Турции Эджевитом в апреле 2000 г., указал во время пресс‑конференции на необходимость решения Карабахского вопроса военным путем.
Фактически под патронажем НАТО создается турецко‑азербайджанский военный альянс, что и подтвердил начальник турецкого Генерального штаба армейский генерал И. Карадайи на одной из встреч с Г. Алиевым.
Учитывая военный потенциал и возможности Турции, помощь, предоставленную Азербайджану в период военной фазы Карабахского конфликта, можно считать ограниченной. Естественно, это не означает, что предоставляя такую помощь, Турция не стремилась в определенной степени повлиять на дальнейший ход военных действий. Однако этого было недостаточно для коренного перелома в ходе боевых действий. Тем не менее, для конфликта такого масштаба, как Карабахский, с учетом количества задействованных с обеих сторон людских ресурсов и военной техники, объем известной нам из открытых источников турецкой помощи недооценивать все же не следует.
Таким образом, не будет преувеличением и утверждение о том, что Турция имеет свою долю в поражении от армянских формирований во время карабахской войны.
Поэтому с уверенностью можно констатировать, что в случае нового витка напряженности ситуации вокруг Карабаха Турция, как и в начале 90‑х, не останется в стороне. Подведем итоги главы с оценкой действий Турции на основе «Корреляций войн», согласно которой существуют 14 типов военных действий (military acts), сгруппированные в трех категориях. Первая категория – это угроза применения силы, вторая – демонстрация силы, и, наконец, третья – использование силы.
По первой категории с турецкой стороны имели место три вида военных действий: угроза использования силы, угроза применения блокады и угроза объявления войны.
По второй категории с турецкой стороны была зарегистрирована частичная активизации готовности ВС к действиям против другого государства и, конечно, демонстрация военной силы в виде дислокаций войск по линии армяно‑турецкой границы. Наконец, по третьей категории Турция использовала блокаду против Армении – действие, которое находится в одной категории с непосредственным объявлением войны и оккупацией территории.
Таким образом, по крайней мере, шесть видов военных действий были применены Турцией против Республики Армения и ее территории.
Демоян Гайк. Турция и Карабахский конфликт в конце XX – начале XXI веков. Историко‑сравнительный анализ. – Ер.: Авторское издание, 2006.
