Тематической новинкой азербайджанских ученых стало изучение истории города Еревана, что позволило им заняться новыми мифами. Прежде всего, это касается истории возникновения и развития столицы Республики Армения “Эребуни - Ереван”, которая свое официальное начало берет от клинописной надписи 782 г. до н.э. царя Араратского царства (Урарту) Аргишти I. Армянское изложение возникновение собственной столицы признается мифом, содержание которого сводится к тому, что “Ереван старше Рима”. По этому поводу Р. Гусейнов утверждает: “Сегодня армянские власти относительно истории Еревана попались в свои же сети национализма. Ведь армянская наука и власти в течение нескольких десятилетий выдвигают свою версию создания и возраста Еревана, согласно которой этот город создан в древности армянами и по возрасту даже старше Рима”.
Поиск тюркского следа в истории Еревана привело Гусейнова к сногсшибательному выводу: “Ереван - единственный в мире “древний“ город без исторического центра. В качестве такого центра представляется Ереванская крепость, исчезновение которой оплакивается горьким плачем: “Доказательством мусульманского и тюркского прошлого нынешнего города Еревана, является картина известного русского художника-баталиста Франца Рубо “Сдача крепости Эривани 1 октября 1827 года”. На картине Рубо в первозданном виде запечатлены Эриванская крепость, купола ее мечетей, минареты, ханский сарай и жители в восточных мусульманских одеяниях’’. (Гусейнов Р., Ереванская крепость. – www.rizvanhuseynov.com/2011/12/blogpost24html) Из этого делается вывод, что Ереванская крепость это памятник азербайджанского средневекового зодчества, который разрушен как не армянское творение.
Представляется её исключительная якобы историческая ценность: “Эриванская крепость была не просто административно-политическим центром, но и сердцем Эриванского ханства и символом его мощи в течение 300 лет. Затем начались трудные годы, поскольку наступил период продвижения окрепшей Российской империи на юг к “теплым морям”. В этой многолетней российской экспансии её главными противниками были Османская и Персидская империи, на стыке которых на Южном Кавказе и находилась стратегически важная Эриванская крепость”.
В декабре 2011 г. состоялась презентация историко-аналитического портала erevangala500.com, посвященного к 500-летию Ереванской крепости, что никак нельзя не оценить прямым вмешательством в историю армянского народа. Ризван Гусейнов указывает: “ Память о ней стучится нам в сердца...” Можно считать это личным делом Ризвана и его друзей, переиначивших известные слова нидерландского героя Уленшпигеля, но обращает внимание слоган поминальной статьи.
Соль всей этой политико-исторической азербайджанщины раскрыта в словах китайского полководца и военного теоретика Сунь Цзы (VI в. но н.э.): ”Если знаешь себя и знаешь врага, то ты всегда победишь. Если знаешь себя, но не знаешь врага, то у тебя будут и победы, и поражения. Если не знаешь себя и не знаешь врага, то каждая твоя битва чревата поражением...” Китайцы имеют право гордиться им, поскольку Сунь Цзы с 30 тыс. войском покорял царства, но не современные последователи...
Почвой для мифотворчества вокруг Еревана подали некоторые строки этноисторика В. А. Шнирельмана о наличие связи между древней и современной истории армянского народа: “Ниже мы увидим, что открытие в 1950 г. археологами надписи, говорящей о сооружении на месте современного Еревана урартской крепости Эребуни в 782 г. до н.э., стало основанием для властей Армянской ССР отпраздновать 2750 - летие Еревана в 1968 г. Вместе с тем, никакой прямой связи между археологическим открытием и состоявшимися позднее празднествами не было. Действительно, ведь пышный общенародный праздник организовали не археологи, а власти Армении, затратившие на это огромные средства. Почему местные власти оказались в этом заинтересованы и почему они не устроили празднества вскоре после открытия, скажем, в 1953 г. или в 1958 г., когда можно было праздновать соответственно 2735-летие или 2740-летие; почему они не отложили праздник до 2018 г., чтобы отпраздновать сразу 2800- летие? Да и какое отношение имеет столица Армении, Ереван, к урартской крепости, связь которой с армянами еще требует доказательств?
Ответ на поставленные вопросы не представляет секрета для того, кто знает новейшую историю Армении. Искать его надо в событиях 1965 г., всколыхнувших, как мы увидим ниже, всю Армению и давших мощный импульс подъему армянского национализма” (Шнирельман В. А., Войны памяти: мифы, идентичность и политика..., с. 30.- http://apsnyteka.org/187-shnirelman2.htm).
В то же время интерес азербайджанского агитпрома катализировался намерением властей Еревана и Москвы приступить к строительству современного комплекса под названием “Ереванская крепость”, реализация которого требует инвестиций в размере 6 - 7 млрд. долларов.
Поднятая академическая тема сегодня решается археологами и историками. Продолжение раскопок поселения Шенгавит на окраине Еревана, начатых еще в 1936–1938 гг., армянской, французской и американской экспедициями археологов, позволили выявить культуры ранней эпохи бронзы. Они подтвердили наличие древней культуры, получившей ранее название шенгавитской (Аракс-Куринской), и тот факт, что древняя культура выходит за пределы Армянского нагорья. Возникновение относится к началу первой половины IVтыс. до н. э., которая функционировала до середины III тысячелетия.
Территория поселения Шенгавита составляет 3,5 га, имеет циклопическую защитную стену, тайный ход, улочки и прямоугольные помещения. В момент расцвета шенгавитской культуры она простиралась от Ставропольского края до середины Ирана, т.е. охватывала территорию свыше 1 млн. кв. км. Имеется помещение с резервуарами для хранения пепла от священного огня, явного признака древнеарийского мышления. Существование религиозного центра и поселения означает наличие в центре Еревана памятника в 6 тыс. лет.
Раскопки показывают, что Армения в глубокой древности являлась родиной металлургии, ювелирного дела, виноделия и коневодства. Найденные пшеничные ямы предназначались для хранение сельскохозяйственной продукция более чем 300 кг, больше выявленного в Иране. Причем обнаруженные бусы превосходят по качеству египетские. Выявленная в пещере Арени винодельня позволяет родиной вина считать Закавказье, а открытый башмак 5 - 6 тыс. до н.э. свидетельствует о развитии кожевного дела.
Это позволило археологу Мишель Ротману из Пенсильванского университета заявить о доминировании шенгавитской культуры в Древнем мире третьего тысячелетия и развитой цивилизации в Армении: “Все, что умели в Месопотамии - вышло из Армении. Армения - это отсутствующий фрагмент в общей мозаики построения цивилизаций древнего мира. Шенгавит дополнил те недостающие “звенья”, с которыми мы сталкивались при изучении древней культуры Междуречья”.
Обобщенный вывод археологов любопытен: “Еревану 6 тыс. лет”. Основанием для вывода представлены археологические раскопки, которые выявленный материал соотносят с древними поселениями 4 -2 тыс. до н.э. - Ниневии, Ура, Киши, Сузи, Трои, Крита, Микен, имеющих возраст в 4-6 тыс. лет.
Отсюда необходимость новой исторической паспортизации Еревана, так как раньше за основание бралась клинопись Аргишти 782 г. до. н. э. об основание города-крепости Эребуни, что приводило к занижению городской жизни на его территории: “Получается казус-возраст Ниневии, Ура, Суз и других городов 4-6 тыс. лет, а Еревану, на территории которого находится Шенгавит с более чем 6-тысечелетней историей, всего лишь 2793 лет”. Причиной несоответствие возраста Еревана указаны советские шторы: “2750 - летие праздновалось в 1968 г., в годы советской власти, когда любое проявление национальной самобытности пресекалось советской властью. В советском государстве обычно уравнивались истории и культуры живущих в нем народов. В этих условиях советская власть не могла позволить, чтобы Еревану было 5-6 тыс. лет”. Раскопки в Армении выявили древнейший бронзовый клинок.
По мнению археолога Ф. Тер-Мартиросова впереди еще непочатое поле деятельности, но уж ясно, что Ереван является сегодня важнейшей древней достопримечательностью на территории Закавказья: “Я занимался раскопками Эребуни в 1998 году. Уже тогда понял, что для разгадки всех тайн потребуется не один десяток лет. Если производить исследования грамотно, то Эребуни может стать визитной карточкой Армении, как, скажем, Акрополь в Греции. А еще стать важным туристическим центром в регионе”.
По азербайджанским данным создание Ереванской крепости осуществил полководец Ревангул хан в 1505 г., по приказу Сефевидского шаха Исмаила, в ходе турецко-персидских войн вокруг Армении. Она представляла собой вначале опорный военный пункт, что обусловило её разрушение и восстановление спустя восемьдесять лет. После Касре-Ширинского мира она стала контрольным органом персидского владычества над армянским населением. В то же время она, очевидно, содействовала определенному обеспечению безопасности окрестного армянского населения.
В ходе трехмесячной осады турками Ереванской крепости в 1724 г. именно отчаянное сопротивление оказало армянское население пригорода. Влиятельные армяне сумели организовать оборону из местных жителей и сельчан. Историк Абраам Ереванци отмечает: “Набралось у них девять тысяч готовых к войне бойцов, ибо все мужчины, способные воевать, из упомянутых сел, придя, собрались в пригороде Еревана. Из города, из того околотка, что зовется старым Ереваном, собрались группы молодых людей с боевым снаряжением, руководителями которых был готемартик (борец) Никогайс, сын Марианы - Антониос, сын Хатуны - Бутик и Тер (священник) Мовсес. И количество всех было девять тысяч четыреста сорок три вооруженных отважных бойцов, полностью снабженных мечами и ружьями. Все они, оставив дома женщин, детей и непригодных к бою мужчин, собрались с командирами своими в одном околотке Еревана, который называется Дзорагюх, чтобы идти воевать за себя, за женщин и за детей”.
Трижды турки штурмовали крепость, но безуспешно. Не помогло и генеральное сражение. Лишь прибытие свежих сил из Египта позволила османам 22 сентября 1724 г. занять Ереванскую крепость, уложив под её стенами 20 тыс. аскеров. Однако героическая оборона Еревана позволила затянуть вторжение турецких сил в Карабах и Капан. В то же время Ереванская крепость являлась продуктом персидского военного искусства, а не кочевых тюрок. Об этом азербайджанским ученым сообщила доктор архитектуры Мариета Гаспарян: “По крайней мере, странно комментировать общеизвестные исторические факты, но придется напомнить, что истинный облик средневекового Еревана никак не мог олицетворять “мусульманское, азербайджанское зодчество”, хотя бы потому, что Азербайджана, в котором проживает ныне господин Ахундов, тогда вообще не было”.
Речь идет о завсекторе политических исследований администрации президента Азербайджана Фуад Ахундов, который предложил помощь в восстановление Ереванской крепости, в частности представить чертежи старого. - Заявлено о наличии этих карт у армянской стороны. - Старый Ереван - не Эриванская крепость, а Эриванская крепость - персидская: доктор архитектуры. –http://www.regnum ru//news/1499372.html
Отвергнуты ссылки на гравюры иностранных путешественников Жана Шардена и Жана Батиста Тавернье ХVII в., создавших портреты “Старого Еревана”: “К вопросу о том, что “настоящий старый Ереван - Эриванская крепость”, отмечу: старый Ереван - не есть Эриванская крепость, даже в расположении которой по отношению к городу господин Ахундов имеет весьма скудное представление, ибо крепость и собственно город находились на одном, левом берегу реки Раздан, а не на разных берегах. Если же он действительно видел упоминаемую им картину Шардена, было бы замечательно, если бы он обратил внимание на то, что на заднем плане крепость занимает менее одной двадцатой части общей территории города ХVII века, и в таком соотношении размеров крепость зафиксирована на плане 1808 года. Тогда каким образом этот маленький изолированный участок мог оказаться “настоящим старым Ереваном?” Куда же подевался собственно город с несколькими селитебными районами, с теми архитектурными особенностями, которые отображены на гравюрах Шардена и Тавернье?”
Азербайджанские историки обратили внимание, что Ереванская крепость имела серьезное значение в ходе присоединения Восточной Армении к Российской державе в начале ХIХ в., однако ни летом 1804 г., ни в ноября 1808 г. русским войскам без тяжелой осадной артиллерии не удалось занять Ереванскую крепость. Интерес к крепости диктовался узловым моментом плана графа Зубова по утверждению границ России в Закавказье.
О военно-политическом значение Ереванской крепости в политике России указано в записке правителя Грузии Литвинова “Замечания о Персидских делах” 1808 г.:* “Ереван есть важный пункт по многим политическим и военным отношениям: 1-е. Потому что входит в план новой границы; 2-е. Как скоро будет в руках наших первопрестольный армянский монастырь Эчмиадзин, влияние России распространится на всю армянскую нацию, рассеянную в Европе и в Азии; 3-е. Богатые армянские дома переселятся в российские владения из Персии, Турции и может быть из Ост-Индии, так как некоторые уже оказали желание выехать из Мадраса и поселиться в Грузии; 4-е. Со стороны турецких и персидских границ, Ереван есть лучшее сборное место и депо для воинских снарядов, равно и для съестных припасов. С малым исправлением на европейский образ, Ереванскую крепость можно почитать неприступною для азиатских войск”.
Учитывались перемены в Эчмиадзине. В условиях перемирия из плена в персидском г. Мараге в 1807 г. в Эчмиадзин вернулся католикос Даниел I Сурмареци. Несмотря на короткий срок правления католикос Даниел сумел провести ряд мероприятий. Он восстановил Ахпатскую епархию, но главное создал Араратский Синод, в качестве вспомогательного и совещательного органа при католикосе, состоящий из 12 членов.
“Священный правительствующий собор духовенства” (Высший Совет - Синод) в Эчмиадзине, под председательством католикоса, был призван покончить с раздорами в главном управлении армянской церкви. Запрошено повеление царя Александру I об подчинении всей армянских консисторий и духовных правлений Российской империи “вновь учреждаемому правительствующему Синоду” при Араратском патриаршем престоле”.
Этой мерой католикос вознаградил своих деятельных сторонников, которые стали членами Синода. Для стабилизации положения в высшем духовном руководстве католикос Даниел намечал использовать бывшего Константинопольского патриарха архиепископа Григория в качестве помощника католикоса по делам Синода.
Литвиновым определялась границы закавказских владений: “Излишне было бы доказывать, что безвыгодно для России приобретение границ, отделяемою сухопутною чертою от Персии. Природа назначила в Кавказском крае две границы. Первая есть северная сторона Кавказа по рекам Кубани и Тереку; вторая естественная граница идет по Куре, Арпачаю и по реке Чорох, впадающей в Черное море у Батума. Как скоро мы перешагнули через первую - должно утвердиться на последней”.
Автор предлагал улучшить план графа Зубова, путем включения в её состав территории до Батуми и реки Чорох, “то есть, включить Ахалцихский пашалык, дабы продолжить границу от Каспийского моря до Черного. Тогда Кавказский край, определенный со всех сторон морями и речками, составил бы для России новое царство, многолюдное и изобилующее естественными произведениями, для упрочения коих нужно только приложить старание”.
Вместо чисто сухопутной границы с Персию отстаивался полноценный принцип естественных границ, а именно по рекам Кура, Аракс, Арпа и по реке Чорох с Черным морем, куда вошли бы Поти и Абхазия. Новый план границы Закавказья представлялся залогом длительного доминирования России на всем Кавказе. Присоединение Ахалцихского пашалыка позволило бы создать пояс безопасности для Грузии. На южном направлении аналогичная роль отводилась Араратским ханствам - Еревана и Нахичевана. Акцентировалась важность Эчмиадзина для влияния самодержавия на весь армянский народ, концентрированно представленного в Османской Турции и Персии, имевшему значительные колонии в азиатских и европейских странах.
Для лучшего понимания замысла Литвинов представил “новое царство” Кавказа, состоящим из четырех сторон - западной, северной, восточной и южной. Причем местное население имело разный статус - независимый, подчинялось Турции, Персии и России.
|
О значение принадлежности
|
Имена областей и народов |
Число душ
|
Число народов
|
| Т. и Н. | I. Западная сторона Кавказа | ||
| Абхазия большая | 50000 | ||
| II. Северная сторона Кавказа | |||
| Т. и Н. | Закубанские черкесы | 35000 | |
| Р. | Большая и Малая Кабарда | 20000 | |
| Р. и Н. | Чеченцы мирные и независимые | 20000 | |
| Р. и Н. | Кисти, ингуши, карабуюулаки | 12000 | |
| Р. | Аксаевские кумыки | 15000 | |
| Р. и Н. |
Нагайские татары, рассеянные между черкесами
|
15000 | |
| III. Восточная сторона Кавказа | |||
| Дагестан | |||
| Р. | Владения шамхала Тарковского | 10000 | |
| Н. | Союзники его Акуши и | 30000 | |
| Р. | Дженгуты | 25000 | |
| Р. | Владения усмея Каракайдацкого | ||
| - - - - кадия Табасаранского, | 10000 | ||
| Р. | Маасума и прочих | 9800 | 2000 |
| Ханство Дербентское | |||
| Р. | Ширван | 23147 | 7964 |
| Р. | Ханство Кубинское | 25000 | |
| Р. | - - - - Шемахинское | 20000 | |
| Р. | - - - - Шакинское | 1000 | |
| Р. | - - - - Бакинское | 2000 | |
| Владение Сальянское | |||
| IV. Горцы | |||
| Н. | Высокий кряж Кавказа | ||
| Р. | Сванетия | 3000 | |
| Н. | Осетия Грузинская и | ||
| Р. | Независимая | 30000 | |
| Хевсуры, туши и пшавы | 80000 | 2300 | |
| Р. и Н. | Лезгистан | ||
| Н. | Владение Аварское, Анди и пр. | 20000 | |
| Р. |
- - - - Казыкумыцкое и Самурские лезгины
|
100000 | 30000 |
| Н. | Джарские вольные общества | 8000 | |
| Р. |
Заречные лезгины, дидо, каубч и пр.
|
10000 | |
| Р. | V. Южная сторона Кавказа | ||
| Р. | Грузия с татарами | 300000 | 45000 |
| Т. | Имеретия | 35000 | |
| Мингрелия | 20000 | ||
|
Владение Ахалцихское или Турецкая Грузия
|
25000 | ||
| Р. |
YI. Область между Курою, Араксом и Арпачаем
|
||
| П. | Владение Елисаветпольское | 10000 | |
| П. | (Гянджа) | 5000 | |
| - - - - Карабахское | 20000 | ||
| - - - - Ереванское | 12000 | ||
| - - - - Нахичеванское | |||
| Итого... | 563664 |
Все количество дворов населения на Кавказе исчислялось в 563.664. В пересчете каждого двора на пять душ максимум населения составлял 2.813.320 чел., а минимум - 2,5 млн. В пределах Российской империи проживало 1,5 млн., Турции - 200 тыс., Персии - 150 тыс., а оставшиеся 800 - 900 тыс. жителей обитало в “независимых владениях. При этом обращает внимание уравнительное отношение к территории, определенной как “Область между Курою, Араксом и Арпачаем”. Местные правления определены как владения, хотя после занятия Гянджи Цицианов присоединил её в качестве Елисаветпольского округа к Грузии, Карабах стал удельным владением в 1805 г., а Ереванское и Нахичеванское возглавлялись ханами. Это означает, что данные о численности населения приведены здесь после 1803 г., а использование понятия владения - означало предстоящее преобразование Араратских ханств в удельные владения.
После заключения Гюлистанского мира между Россией и Персией возникли трения вокруг принадлежности ряда территорий в Восточной Армении и Талышинского ханства. Для улучшения отношения с Персией царь Александр I направил проконсула. Ермолова в 1817 г. в Тегеран, который проявлял большой интерес к положению дел в Ереванском ханстве, поскольку учитывал его военно-стратегическое значение для закрепления Закавказья в составе России. Так, 25 апреля 1817 г. Ермолов в письме к другу ген.- адьютанту А. А. Закревскому из пограничного селения Каракилис отметил: “Признаюсь, что локти кусаю у себя, что область Эриванскую не могу взять, ибо объявлено мне строжайшее Государя повеление, стараться всеми образами удержать дружественные с Персию связи. Приобрести богатейшую провинцию, границы по Араксу и без выстрела, которая стоила нам столько трудов, потери стольких войск! Сердце мое обливается кровью и я не смею того сделать!”.
Поручику Д. Бобарыкину было приказано составить описание Ереванского ханства. Содержание записки имеет значительный интерес как для представления состояния Ереванского ханства, так и восприятия местной жизни со стороны русского человека. Внимание обращено на административно-территориальное деление, управление, военные сражения за обладание Ереваном, состояние вооруженных сил, положение производительных сил и общественные нравы, достопримечательные места.
Дано сжатое описание г. Еревана: “Он состоит из крепости и форштата (предместье, слобода). В крепости находятся дома сардарский, и некоторых военных чиновников, мечеть и базар. Она состоит из 2-х стен, отстоящих одна от другой не более 2-х сажень, и окружена довольно глубокими рвами с трех сторон, а с четвертой крутым правым берегом Занги, где переправа, почти невозможна иначе как по каменному мосту, на оной находящемуся, который защищен небольшим траверсом (прикрытие для обстрела)…
Форштат состоит из весьма дурных земляных домов, садов к оным принадлежащих, окруженных земляными стенами, и составляющие узенькие и грязные улицы (грязные потому, что жители запускают через оные из реки Кирх Булаг, текущей с юго-восточной стороны, воду в их сады), довольно большого базара, построенного в городе, лачужек, несколько мечетей, и армянских церквей и бань”. Все население Еревана, с деревнями Норк и Канакер, “по старому исчислению”, определено в 12 тыс. человек. Административно-территориальное деление основывалось главным образом на расположении деревень и сел вдоль течения рек.
| При реке |
Разделение Ереванской области по течению рек
|
Число деревень
|
| Зангу | С обеих сторон деревень | 15 |
| Гални | 48 | |
| Веди | 8 | |
| Садарак | 2 больш. | |
| Шарур | 40 | |
| Аркур | 9 | |
| Сахат-Гухурии | 40 | |
| Тирзнис | 10 | |
| Кохб (сол.завод) | 15 | |
| Таллин | 8 | |
| Гарни | 18 | |
| Кюрневух | 10 | |
| Горная речка | 10 | |
|
Тысяча источников
|
15 | |
| Итого … | 258 |
Подчеркнуто обезлюдение ханства в период правления сардара Гусейн - Кули хана (1807–1827 гг.): “Прежде были еще многие, но теперь разорены и жители рассеяны”. Уделено внимание причине напряженности в отношениях между Россией и Ереванским ханством. На взгляд автора записки, она обуславливалась известным в армянской историографии конфликтом между католикосами Давидом и Даниилом за Эчмиадзинский престол: “В 1802 году, по дошедшей жалобе от всего Армянского народа на патриарха Давида, государь император указать соизволил прежде генерал – лейтенанту Кноррингу, а потом генералу от инфантерии князю Цицианову, предложить Ереванскому хану высочайшую волю вместо Давида возвести на Эчмиадзинский патриарший престол низложенного патриарха Даниила. Но как патриарх Давид утвержден был равномерно грамотою, данного ему блаженным памяти императором Павлом 1-м, то Ереванский Мамат хан, ссылаясь на оную, отзывался невозможностью выполнить обыкновенное ему повеление”.
Представлена канва исторических битв за обладание крепостью Еревана. В основу информации был положен перевод с неуказанного армянского источника, изданного в 1806 г. в Венеции. 16-18 вв. показаны временем противоборства Персии и Турции за обладание Восточной Арменией. Началом персидско-турецкого конфликта представлено взятие крепости Еревана Ферхат пашою при султане Мураде III в 1582–1583 гг., который создал укрепленную крепость. Персидскому шаху Аббасу I в 1604 году, после семимесячной осады, удалось занять Ереван. Воздвигнутые оборонительные укрепления предназначались для удержания города в течение долгого времени и могли выдержать артиллерийский огонь. Новым успехом Османской Турции отмечено занятие г. Еревана султаном Мурадом в 1635 г., но, после его удаления, Персии удалось восстановить свой контроль. Создана ханская система управления.
Вторая половина ХYIII в. представлена временем ослабления Ереванского ханства и установления его зависимости от царей Грузии, в особенности при Ираклии II, с платежом дани в 50 тыс. руб. Усиление позиций России в Закавказье, после присоединения Картли-Кахетинского царства (Восточная Грузия) в 1801 г., привело к столкновению с Ереванским ханством. Неуспехи осады Еревана главноуправляющими Грузии П. Д. Цициановым и И. В. Гудовичем в 1804 и 1808 гг. объяснены тяжелыми климатическими условиями, нехваткой продовольствия и вооруженным сопротивлением местного хана.
Военное значение Ереванской крепости обусловило интерес автора к средствам его укрепления и к русской ориентации населения: “Жители Еревана будучи угнетены сардарем Гусейн-Кули ханом, привержены к брату прежнего своего сардара Мамат-Кули хану, бежавшему в Тифлис, расположены все в пользу России и готовы к возмущению. Сардар Гусейн-Кули хан знающий сие, и опасающийся неприязненных действий со стороны России, приготовляется к защищению города, почему и исправил стены крепости, поделал колодцы и мельницы среди оной. Сверх сего запасается порохом и пушками из заводов, недавно завезенных англичанами в Еривань.
Артиллерии у него 12-ть орудий. Пехоты регулярной 1 батальон. А всего войска как конницы, так и пехоты иррегулярной должно полагать, что он может собрать в Ериванской области до 15-ти тысяч”. Сделан вывод о возможности успешного занятия крепости Еревана русскими войсками: “Вообще должно полагать, что крепость сия не должна более 3-х дней держаться”. При этом расчет делался на поддержку армянского населения и восстание войск против сардара.
“Образ правления” тесно связан с политико-стратегическим положением ханств: “Ереванскою областью управляет сардар Гусейн-Кули хан. Он зависит от Аббас Мирзы и ничего ему не платит, а в новый год посылает ему подарки”. Внутренняя система управления характеризовалась как произвольная и деспотическая. Как отмечает Бобарыкин, сардар “налагает на жителей подати, которые взыскивает не с них, а с дарги (полицмейстера), а сей последний собирая с жителей подати берет с них и для себя. Впрочем, кроме сих податей всякий чиновник обязан ему в новый их год, т. е. 9-го или 10-го марта приносить подарки; а сверх того есть ли сардар заметит, что кто-нибудь обогатился, то придумывает ему какую-нибудь вину, за которую отбирает у него хорошие вещи, и налагает на него штраф, а чтобы заставить заплатить, то его сажают в кандалы, или бьют несколько дней по пятам. Подати неопределенны, сколько понадобится, столько потребуют. При мне положили подать на воду, которою поливают сады, и теперь без позволения правительства никто не смеет её провести в сад”.
Объектом неприкрытых и унизительных поборов являлся первопрестольный Эчмиадзинский монастырь: “Монастырь сей задолжал от притеснения персиян, ибо часто налагают на него штраф, приискивая на то какие-нибудь причины. К тому же в праздник Новруза (новый год) патриарх обязан дарить шаху, наследного его сына, сардара Ереванского и его приближенных. Сверх того, во время посещения его сего монастыря обязаны ему подносить подарки, кои тоже весьма дорого стоят”.
Отмечено важное значение Ереванской области в хозяйственной системе шахской Персии: “Область сия можно сказать есть богатейшая из всей Персии. Она весьма населена и обработана, изобилует виноградом, сарачинским пшеном, пшеницей, ячменем, хлопчатой бумагой и шелком. Сверх сего в горах Дилижанских находятся серебряные, золотые, медные о мраморные руды, коими не умеют они пользоваться. Между Ериваном и Нахичеваном, в горах по левую сторону лежащих, находится множество соляных источников”. Отрицательной чертой местной природы указаны тяжелые климатические условия, сказывающиеся на состоянии здоровья жителей г. Еревана: “Климат дурной - от чего у них бывают лихорадки. Воспа и дурная болезнь у них свирепствует.
Многие их незнающие ничего и пользуясь легковерием народа, дают им весьма пустые и странные лекарства, как например, случилось 26 марта. От лихорадки и оспы много уми-
рают”. Этнической состав области включал персов, армян и татар. Предпринята попытка раскрыть “свойства” местных народов: “Персияне вообще умны, но сей ум обращают на дурное... Они довольно сильны, но весьма неловки”. Показано различие европейского и азиатского вкусов с оттенком экзотики: “Красоту они понимают в длинных бородах и усах, крашенных горной краской. Голова у них брита, на макушке оставляют только кусочек волос, да за ушами локоны, кои тоже окрашены черной краской. Руки и ноги красят оранжевой, а ногти красной краской”.
Характерной чертой армян выделена приверженность христианскому вероучению, являвшейся основой для их “угнетения, теперешним начальством”. Дана зарисовка татар: “Народ хитрый, обманчивый, скупой, если с ним обращаться вольно, он сделается горд и даже дерзок, прикрикнешь и он ползет в ногах”. Отрицательный подход проявлен к восприятию местного досуга: “Музыка их состоит из балалайки, гудка, бубен и несносного пения. Играют они кто в лес, кто по дрова”.
К достопримечательным местам отнесены г. Арарат и Эчмиадзинский монастырь. Первому уделено внимание как важному символу христианского учения о всемирном потопе и роли Ноя ковчега в истории человечества: “Араратская гора, - по мнению Бобарыкина, - сия не так высока, как Казбек или Эльбрус, но вид имеет весьма величественный, потому что стоит одна среди равнины. Вершина её покрыта вечным снегом. Многие старались взойти на оную, но не могли”.
Основание Эчмиадзинского монастыря описано на основе армянских источников: “Монастырь сей основан св. Григорием просветителем Армении в 303 году по Р. Х. Вот предание в основание Эчмиадзина: св. Григорий, находясь возле сего места, видел сон, что на оное снисходил Христос. Голос Ангела указав сие ему место. Повелел ему тут построить церковь, что св. Григорий и исполнил, по пробуждению. Церковь сию он назвал Эчмиадзин, что по армянски значит сошествие Единородного”.
Отмечена русская ориентация верховного патриарха Ефрема и возможные последствия присоединения Ереванского ханства к России: “Патриарх и прочие монастырские служащие и жители деревень им принадлежащие с нетерпением ожидают быть подвластными России, и есть ли сие случится, то из Монастыря сего скоро составится огромный город из армян, кои соберутся в сие место из Индии, Константинополя, Багдада, России и проч. земель”.
Составлено представление о масштабах хозяйства Эчмиадзинского монастыря: “Два завода кунжутного масла, заводы кирпичный и каменный, огромные сады и огороды, погреб, где всякий год поставляется до 15 тыс. ведер вин ими выделанного, армянская школа, амбары хлебные, обеденная зала зимняя и летняя из 500 человек; приемный двор, где можно поместить до 1000 человек в комнатах чисто отделанных, и расположенных в 3 этажа, базар, конюшню и проч. Везде видна чистота и порядок”.
Информация “Описания” Д. Бобарыкина достоверна, хотя незнание восточных языков и негласность миссии сказались на транскрипции топографических наименований, ориентировочности сведений, сжатом описании явления. Данные английского дипломатического деятеля Дж. Морьера, совершившего путешествие через Ереванское ханство за три года до Бобарыкина, подтверждают сообщения автора “Описания” о жестокости сардара по отношению к армянам-земледельцам, притеснениях армянского духовенства и тяжести налогового гнета.
Доход сардара определялся в 174.600 туманов. В 1813 г. католикос Ефрем направил “Описание Ереванской крепости” главноуправляющему Грузии Н. Ф. Ртищеву. В нем сообщалось о наличии здесь 58 пушек, 12 короткострельных орудий для обстрела высот, 14 тыс. различных зарядов, немного гранат, определенного количества пороха и свинца. Численность гарнизона крепости определялась в 3,5 тыс. воинов. На взятие крепости отводилось пять дней. Осуществлялось выселение армянского населения за русскую ориентацию. В 1815 г. сардар переселил ряд армянских семей из Еревана в прикаспийский г. Казбин. Из них лишь некоторым, спустя 13 лет, удалось вернуться на родину. Восприятие Бобарыкиным нравов и быта части населения Ереванского ханства соответствовало тогдашнему эстетическому вкусу европейцев, незнакомого с азиатским досугом. Так, декабрист Е. Лачинов, находившийся в составе посольства Ермолова, составил почти аналогичное представление о некоторых аспектах местного быта после приема у сардара в начале мае 1817 г.: “Персидская музыка, пляска и одежда плясунов казались нам дикими”. Он же подтверждает информацию Бобарыкина о стесненном положении Эчмиадзинского первопрестольного монастыря: “Монастырь этот очень богат и был бы гораздо богаче, если бы эриванский сардар не обирал его”.
К началу осени 1827 г. в ходе войны с Персией (1826–1828) покорение Ереванской крепости Россией стало насущной проблемой. Взятие крепости, оставшейся единственным важным стратегическим пунктом в Араратской стране, должно было стать кульминационным моментом военной компании, прелюдией к заключению мирного договора. К покорению Ереванской крепости Россия готовилась загодя. Еще в августе 1826 г. из Киева была выслана тяжелая осадная артиллерия: четыре двадцатичетырехфунтовые пушки. Две сорокафунтовые гаубицы, шесть больших мортир и двадцать маленьких. К ним затем была прикреплена ракетная батарея, русское новшество для ведения осадных работ. Значение осадной артиллерии для сохранения неприступной Ереванской крепости осознавали персы, которые под руководством наследного принца Аббас Мирзы, попытались переломить неминуемый ход событий. Поэтому 17 августа они предприняли попытку захватить Эчмиадзин, чтобы овладеть подходящим караваном с тяжелыми орудиями, чтобы провалить штурм Ереванской крепости.
Основные силы Кавказского отдельного корпуса главнокомандующего И. Ф. Паскевича находились у Нахичевана, а помощь Эчмиадзину и срыву плана персов мог помешать лишь осадный отряд ген.-м. А. И. Красовского, располагавшийся в лагере Джангили. Руководитель обороны Эчмиадзина управляющий армянской церковью архиепископ Нерсес Аштаракеци запросил помощь у отряда Красовского, которая была окaзана. 17 августа 1826 г. завязалось самое кровопролитное сражение Персидской кампании. В итоге персидский план действий был провален.
Получив известие об Ошаканском сражении Паскевич, готовившийся к захвату Тавриза, был вынужден направиться на соединение с Красовским, чтобы заняться осадой Араратских крепостей - Сардар Абатской и Ереванской. 20 сентября Паскевич занял крепость Сардар Абат, которую ночью покинул руководитель обороны Гасан хан, что позволило пополнить запасы зерна.
23 сентября русское войско стало лагерем в пяти верстах от Ереванской крепости. Осаждающий отряд возглавил Красовский. На следующий день осадная артиллерия была расположена по плану командира саперного батальона декабриста М. И. Пущина, доложившего Паскевичу о предстоящем взятии крепости 30 сентября. Ереванский сардар покинул крепость, возложив оборону на брата Гасан хана.
Выполняя предписание корпусного командира Красовский 25 сентября 1827 г. занял восточный форштадт Ереванской крепости, где по данным перебежчиков находилось 4 тыс. персидского гарнизона и 35 пушек.26 и 27 сентября инженер ген.-м. П. Х. Трузосон организовал батарею и демонтир-батареи напротив Ереванской крепости. 28 сентября начато разрушение осадных стен. Осадные орудия под прицелом держали юго-восточную башню, производя устрашающее впечатление.
29 сентября выяснилось наличие недовольства населения Еревана против руководителя осажденного гарнизона Гасан хана, что позволило Паскевичу обещать почетную капитуляцию ему и сарбазам. 30 сентября была уничтожена оборона юго-восточной башни Ереванской крепости. Гасан хан предложил Паскевичу осуществить запрос о санкции на сдачу к сардарю и Аббас-Мирзе, так как исчезли надежды на возможность выдержать штурм. Ответом явилось предложение о немедленной сдаче крепости, либо в действие вступит победное русское оружие, поскольку запрос означало бы лишь затягивание времени. Пробита брешь в северной части оборонной стены. 1 октября 1827 г. на рассвете возобновилась обоюдная артиллерийская пальба. Русская артиллерия заставила замолчать персидские орудия. В восемь часов утра на юго-восточной башне
появился белый флаг капитуляции. По приказу Гасан хана, испытавшего давление местного населения, из-под ареста были освобождены представители армянского духовенства. Им было поручено встречать русское воинство крестами и иконами, чтобы не допустить расправы над мусульманскими жителями. Через порушенную стену крепости стали входить части гвардейского полка. Генерал Красовский первым подошел к северным воротам Ереванской крепости, потребовав сдачи. В мечети Красовский принял оружие у Гасан хана, отправив его к главнокомандующему.
Спустя два часа после занятия крепости главнокомандующий Паскевич въехал в Ереван. Отдан приказ об усилении дисциплины, установлены караулы на въездах, заведены патрули. Пленных Паскевич отправил в Тифлис. Было использовано свыше 1600 бомб, около 4000 других зарядов, в том числе ракет. Потери русских частей составили: один обер-офицер и четыре нижних чина; ранено два обер-офицера и 36 нижних чина. Отдан приказ об усилении дисциплины, установлены караулы на въездах. Скоротечность занятия Ереванской крепости Паскевич связал с собственным умелым руководством и воздействием иерарха Нерсеса Аштаракеци на население г.Еревана.
Занятие “твердыни Азии”- Ереванской крепости произошло буднично и прозаично, после шестидневной осаду, как следствие ранее проведенной подготовительной работы. Между тем азербайджанские историки описывают явление как эпическое противостояние. Р. Гусейнов отмечает: “В результате мощных артобстрелов удалось пробить бреши в крепости и ценой кровопролитных боев захватить цитадель. Таким образом, лишь по прошествии 23-летнего сопротивления (о чем многие не знают, поскольку бытует российская историческая версия о “быстром” захвате крепости) Эриванская крепость пала. И это было достигнуто только благодаря значительному превосходству русской боевой техники и живой силы”.
Для управления Ереванской областью было создано Временное правление в составе трех человек: председателя А.И. Красовского, командующего местными частями, архиепископа Нерсеса Аштаракеци и временного коменданта Ереванской крепости подполковника А. Бородина. 6 октября Паскевич вручил правлению “Общие правила для управления Эриванской области” из 15 статей. Правлению вменялось установление мира и спокойствия, подготовка условий для введения гражданского управления. В разработке “Правил”, начиная с апреля, принимал участие А.С.Грибоедов. Накопленный опыт пригодился при составлении “Положения по управлению Азербайджаном”.
Падение Ереванской крепости стало поводом мифотворцам для ряда бездоказательных заявлений о её дальнейшей судьбе. Новая власть представляется преисполненной пиетета к крепости: “Несмотря на взятие Эриванской крепости, русская армия не стала её разрушать”. Однако затем “армянские националисты” при Советской власти осуществили её уничтожение.
Особенный плач отводится потере дворца последнего правителя ханства, чтобы утвердить миф об азербайджанском происхождении Еревана, пришествии армянской государственности, а по случаю, используя имя А. С. Грибоедова, бросить тень на русско-армянские отношения: “Однако ныне этот дворец стерт с лица земли, хотя именно там ссыльные декабристы показали первую и единственную прижизненную постановку пьесы “Горе от ума”. Почему армяне уничтожили дворец сардара, хотя по логике он должен был быть сохранен, по меньшей мере, как дань уважения к покровителю армян - русскому дипломату и просветителю Грибоедову? Однако армянские власти разрушили дворец сардара - Сардарабад, чтобы стереть память об истинных хозяевах этих земель, на которых ныне создано армянское государство”.
В Армении дипломата и известного русского писaтеля А. С. Грибоедова чтят, помнят и уважают. Вклад в освобождение столицы “древней Армении” получил отражение в награждение медалью “Взятие крепости Еривани”. Наградной знак был создан русским скульптором и модельером Ф. Н. Толстым, представившим торжествующего русского победителя в Армении: “Она представляет русского воина, напоминающего своим видом императора Николая Первого; у ног его, головой к зрителю, обнаженное тело врага, брошенного на развалины; кругом - стены крепости по местам разбитые и превращенные в груды камней; справа от витязя на стене водружены знамена, а слева восходящая из-под развалин солнце - эмблема новой эпохи свободы и просвещения наставшей для Армении”.
Постановка пьесы “Горе от Ума” в декабре 1827 г. в Ереване стала светлым праздником для её автора Грибоедова, ибо его прощение сыграть пьесу в России не было удовлетворено: “злопыхатели усмотрели в ней “пасквиль” на Москву. Почему же именно в Ереване? В Ереванском гарнизоне при генерал-лейтенанте А. И. Красовском проходила службу блестящая когорта русского офицерства и ссыльных декабристов. Была мирная передышка. В городе устраивались балаганные представления, фейерверки, парады. Образовался и кружок заядлых поклонников Мельпомены. Личное знакомство с А. С. Грибоедовым, восторженные чтения поэмы, ностальгия по России и предопределили выбор. Представление состоялось в Зеркальном зале дворца сардара, бывшего правителя Еревана. Описание зала содержится в путевых заметках Грибоедова: “Велика, пол устлан дорогими узорчатыми коврами… выпуклый потолок, представляет хаос из зеркальных кусков… На всех стенах, в два ряда, один над другим картины похождения Ростома, персидского великана сумраков”. По свидетельству современников, на первой постановке присутствовал и сам Грибоедов. Об этом даются сведения и в “Истории Эриванского полка”, опубликованной в газете “Тифлисские ведомости” за 1832 год. Интересны воспоминания Дмитрия Зубарева на страницах журнала “Русская старина”.
Участник камерального описания Дмитрий Зубарев играл роль Чацкого в Тифлисе (1832). В своих воспоминаниях он писал: “Я было забыл сказать, что комедия “Горе от Ума” была играна в 1832 г в присутствии автора в крепости Эривань, в одной из комнат дворца сардарского”. Использованная рукопись относилась к завершающему периоду написания работы, позволявшая автору уточнить ряд нюансов. Исполнители пьесы предложили знаменитому автору высказать свое мнение о постановке: “Что заметит он удачного и неудачного в исполнении”. Предложение было принято, “и он обязательно выражал свои мнения”. Кружок театралов в Ереване действовал постоянно. После постановки “Горе от Ума” репертуар был расширен, качество оформления улучшено, повысился и исполнительный уровень.
В “Исповеди” декабриста Е. Е. Лачинова от 7 февраля 1828 г. отмечено: “Театр наш час от часу улучшается: подбавляются декорации, заводится гардероб, а что касается до актеров, то московские любители театра не раз бы прокричали ура, если б имели таковых. Последние представления были очень хороши, а далее будут еще лучше. Хвала актерам нашим, хвала старшинам увеселений наших! Хвала изящному вкусу их!”.
Увлечение театром носило в гарнизоне повальный характер. Театру отдавалось даже служебное время. Об этом свидетельствует рапорт главнокомандующего отдельного Кавказского корпуса И. Ф. Паскевича начальнику главного штаба И.И. Дибичу. Сообщая о своей инспекционной проверке деятельности Ереванского областного правления, Паскевич между прочим указывал: “В Эривани заведен был театр, на котором офицеры в продолжение даже самого поста играли роли актеров. Зная, что сие противно постановлениям есть, строго запретил”. Информация Паскевича обратила на себя внимание Дибича. Удивленный начальник главного штаба эту часть рапорта пометил карандашом.
“Офицерский” состав театра - уже есть свидетельство высокого уровня. И интерес исполнителей именно к “комедиям в стихах весьма понятен. В русских образованных кругах популярностью пользовались пьесы А. А. Шаховского “Не любо - не слушай, а лгать не мешай”, “Своя семья или Замужняя невеста”, где отдельные сцены были написаны А. С. Грибоедовым и Н. И. Хмельницким. Довольно известной являлась и комедия Хмельницкого “Воздушные замки”. Но всё же, пальма первенства в постановках отводилась пьесе “Горе от Ума”, имевшей преимущество перед другими светскими комедиями в критическом восприятии общества, гротескости образов и легкости стихов.
Можно назвать и участников труппы, осуществившей постановку комедии. Ко времени инспекционной проверки Паскевича в труппе состоял декабрист А. С. Гангбелов, назначенный в феврале 1828 г. помощником начальника Ереванской крепости. Как пишет Гангбелов в воспоминаниях “после долгой скитальской жизни Эривань мне казалась столицей…
Заглядывали и в литературу: так, однажды вечером, по общему желанию нашего кружка, мною и Фолософовым прочтено было “Горе от Ума” по копии, снятой мною еще в Петербурге, после того как сам Грибоедов читал (как говорили, в первый раз) это свое творение у Федора Петровича Львова”. Гангбелов являлся поручиком лейб-гвардии Измайловского полка, членом Северного общества декабристов с 1825 г.
А. Ф. Фолософов учился вместе с Гангебловым, а в Ереване руководил восстановлением неисправной осадной артиллерии. Впоследствии он стал воспитателем великих князей. Несомненна причастность к деятельности театра и коменданта Ереванской крепости Н. Кошкарева. Именно Кошкарев выхлопотал перевод по службе Гангеблова, обладавшего вокальным даром и игравшего на гитаре. Активность проявлял член Южного общества декабристов Лачинов, состоявший при персидском посольстве правителя Кавказа А. П. Ермолова, затем служивший при квартирмейстерской части главного штаба второй армии. Туркманчайский мир ознаменовался присвоением ему унтер-офицерского чина за участие в персидской кампании. Оформлением декораций и гардеробом труппы занимался П. П. Коновицын, отвечавший за инженерную часть Ереванской крепости, но знавший толк и в рисовании. Мир с Персией принес ему звание прапорщика.
Последующие постановки пьесы “Горе от Ума” были осуществлены у тестя Грибоедова - князя Александра Чавчавадзе и в зале Тифлисской армянской духовной семинарии. 26 января 1831 г. комедия была поставлена на петербургской сцене и на протяжении 1832 г. - в доме князя Петра Багратиона в Тифлисе. И хотя время в дальнейшем доказало бессмертность творения А. С. Грибоедова, “офицерский” театр в Еревани и первое сценическое воплощение комедии “Горе от Ума” всегда останутся на особом листе истории. Для всех почитателей творчества Александра Сергеевича Грибоедова постановка его пьесы “Горе от Ума” в Ереване является началом его триумфального шествия на театральных подмостках.
Процесс падения значения Ереванской крепости обозначился уже после установления мира в Армянской области. 25 января 1832 г. главноуправляющий Закавказья Г. В. Розен представил военному министру А. И. Чернышеву доклад “Общие соображения по укреплению Закавказского края”. В нем намечалось сокращение расходов на содержание Ереванской крепости до построения крепости Гюмри из 115 орудий и 3200 гарнизонных солдат, находящейся на стыке дорог, ведущих в Турцию и Персию. Требовалось также упразднить крепость Аббас-Абад из-за тяжелых климатических условий. Подход Розена возобладал.
К царскому проезду по Закавказью осенью 1837 г. крепость Гюмри была построена и качественной дорогой соединена с Тифлисом. Между тем Ереванская крепость стала приходить в упадок. 6 октября царь обозрел крепость, представлявшей интерес по донесениям Паскевича. Однако состояние крепости желало лучше, что отразилось в словах Николая I: ”Какая-же это крепость; это просто глиняный горшок”. Р. Гусейнов находит, что разрушение Ереванской крепости частично произошло в 1864 г., с последующими переменами. Происшедшее архитектор М. Гаспарян связывает с трансформациями губернского города Еревана: ”Мероприятия второй половины ХIХ века были связаны с административной реформацией в 1849 году Армянской области (созданной после 1828 года, в составе Ереванской и Нахичеванской провинций и Ордубадского округа) в Ереванскую губернию (включавшей Армянскую область и Александропольскую провинцию) и имели цель создать облик города, соответствующий статусу губернского центра.
Именно во второй половине ХIХ – начале ХХ века, а не армянскими властями в советское время, спорадически сложившаяся средневековая застройка была разрушена, проложены прямые улицы, кварталы урегулированы и периметрально застроены зданиями, в своеобразной архитектуре которых гармонично сочетались мировые тенденции и армянские национальные традиции”.
В то же самое время в Ереване уважают религиозные чувства мусульман, где функционирует “Голубая мечеть” – символ дружественных ирано-армянских отношений.
Тем самым, еще одна инсинуация приказала долго жить, хотя реанимация, в том или ином виде, не исключается, поскольку ведется информационная война не только против армянской истории и армянского народа, но и за манипулирование сознанием азербайджанцев. В то же самое время в Ереване, где функционирует “Голубая мечеть”, уважают религиозные чувства мусульман.
Пристрастие Азербайджана к истории Армении: мифы и реалии. Тунян В.Г., Ереван, 2013 г.
Скачать книгу можно по данной ссылке