Роль младотуркизма и Армянский вопрос

Фарида Мамедова и Теймур Атаев уделяют внимание развитию Армянского вопроса при младотурецком режиме. Для первой невыясненной является причина изменения “политической ориентации” партии “Дашнакцутюн” с младотурками. Второй исследователь отмечает перенесение “практической деятельности” партии “Дашнакцутюн” после этнополитического конфликта на Кавказе 1905 г. в Османскую Турции. Следствием представляется “вооружение армянского населения”, раскрытие значительного “армянского заговора” в Смирне”.

В 1907 г. режим султана Абдул Гамида приступил к воплощению расистской идеи “освобождения Армении от армян”. Опубликован ираде султана о конфискации имущества покойных армянских иерархов, что означало упразднение материальной основы армянской церкви в Турции. Массовый голод, погромы, насильственная исламизация приняли значительный масштаб. Осуществлялось заселение армянских земель мусульманским населением. Дамокловым мечом над обнищавшим армянским населением стало постановление султана о взимании “недоимок” за 22 года. Осуществление массовых репрессий связывалось с необходимостью подавления национально-освободительной борьбы армянского народа, создания армянской государственности и предотвращения распада Оттоманской державы.

В естественный ход последующих событий вмешался младотуркизм, который, по словам Атаева, привнес “новые веяния в армяно-османских взаимоотношениях”. Представлена характеристика младотуркизма, как созданного западного движения: “Именно в этот момент взаимоотношения между турками и армянами начинают принимать новые очертания, что связано с активизацией оппозиционной султану партии “Единение и прогресс” (“Иттихиад ве теракки”). Основанный в 1889 г. в Стамбуле студентами военно-медицинского училища первый комитет этой структуры был разгромлен властями.

Но в 1894 г. возник новый, объединивший видных представителей турецкой интеллигенции. Как представляется, возрождение партии, лидерами которой стали Энвер бей, Талаат бей и др., было аккуратно инспирировано (аналогично рождению “Гнчак” и “Дашнакцутюн”) Западом. Сторонники структуры, членов которой европейцы именовали “младотурки”, ратовали за превращение султаната в буржуазно-демократическое государство”. Они стремились усилить позиции турецкой буржуазии в экономике страны, приобщить ее к политической жизни. Основные кадры движения составляли чиновничество, офицерство и учащаяся военная молодежь. Комитет “Единение и прогресс” развил агитационно-пропагандистскую работу как среди турецкого населения, так и среди национальных меньшинств Османской империи”.

Младотуркизм представляет собой власть наиболее шовинистических, наиболее империалистических и наиболее террористических элементов турецкой правящей элиты начала ХХ века. В идеологическом плане младотуркизм в канун прихода к власти в 1908 г. содержал в себе идеал эклектических мечтаний либерального реформизма национального направления, призванного обеспечить возрождение мощной Османской империи. Составными компонентами младотурецкого идеала являлись: конституционализм, османизм, модернизация, отвержение вмешательства ведущих держав во внутренние дела и национализм. Конституционализм предусматривал восстановление конституции Мидхат паши 1876 г. как залога развития державы. Османизм рассматривал мусульманских и христианских граждан страны равноподданными с одинаковыми правами, что должно было получить отражение в парламентском и государственном представительстве.

Модернизация государственных и общественных устоев Османской Турции трактовалась как панацея для обеспечения чести, жизни и безопасности всех граждан, независимо от конфессиональной принадлежности. Отвержение вмешательства европейских ведущих держав во внутренние дела Оттоманской империи исходило из практики навязывания реформ извне для отдельных национальных провинций, таких как Македония и Армения, под предлогом необходимости выиграть время для реформирования всей страны. Национализм, проявлявшийся в реваншистских настроениях и доминировании турок, отражал уязвленное национальное самолюбие, стремление сохранить статус европейской державы и роль духовного гегемона мусульманских стран.

Как ведущая оппозиционная сила, младотурки стремились сплотить вокруг себя революционные организации против султанского режима. По инициативе партии “Иттихиад” в июле 1906 г., состоялись переговоры с представителями партии “Гнчак” по вопросу создания турецко-армянского союза. Младотурок представляли ведущие деятели - Ахмед Риза, доктор Назим и врач Шакир Бехаэддин. Обсуждены три главные проблемы - Армянский вопрос, Армения и Конституция. Младотурки считали, что решение Армянского вопроса возможно лишь в контексте реформ для всей страны, а “Гнчак” в лице Мурада Бояджяна, Сапах Сапах-Гюляна и Априар Априаряна требовали вычленения Армянского вопроса в самостоятельное направление реформ, создания “автономной Арме-нии”. Столкнулись два подхода к вопросу управления Турции: централизация и децентрализация. Соглашение не состоялось, поскольку, по мнению доктора Назима, автономная Армения через 5-10 лет отделилась бы от государства.

Начался поиск нового армянского союзника для решения Армянского вопроса. 27-29 декабря 1907 г. на конгрессе оппозиционных революционных сил Османской Турции в Париже партия “Иттихиад” достигла союза с наиболее сильной армянской революционной партией “Дашнакцутюн” о совместных действиях по свержению кровавого режима султана Абдул Гамида. Принятая на конгрессе минимальная программа деятельности требовала отказа оппозиционных сил от идеи отделения от Османской Турции, пропорционального распределения средств на сферу образования, децентрализации системы административного управления, создания губернских собраний с полномочиями земств. Девизом соглашения стал лозунг: “Введение конституции”, рассматриваемый партией “Дашнакцутюн панацеей от всех общественных зол и национального угнетения. По мнению Атаева, манифест декабрьского конгресса 1907 г. не содержал задачу низложения “османского самодержавия”. Намечалось проведение реформ “для всей империи – "евреев, христиан, мусульман. В этом контексте младотурки и дашнаки приступили к выстраиванию отношений на взаимопонимание…. Началось сближение младотурецких комитетов с революционными комитетами армянскими”.

Разворот в тактике партии “Дашнакцутюн” представляется “направляемым извне” Великобританией, который смягчил еe требования. По этому поводу отмечается: “Насколько усматривается, одной из причин заинтересованности Запада в развитии ситуации в Османской империи в духе “сердечного взаимопонимания” между партией “Единение и прогресс” являлась уверенность Европы в “податливости” младотурок после их прихода к власти в Османской империи. Говоря другими словами, мировые державы, прежде всего Великобритания, намеревались получить от “своих” турецких революционеров политико-экономические преференции без особого давления. Поэтому активизация “армянского фактора” в этом направлении теряла актуальность”. От стабилизации положения армянского населения Турции ожидалось недопущение вмешательства России в еe внутренние дела под флагом защиты прав христианского населения.

Между тем соглашение партии “Дашнакцутюн” с младотурками диктовалось желанием отвести занесенный ятаган султана Абдул Гамида над западноармянством. Сохраняла значение принятая 31 марта 1907 г.“Программа действий” партии “Дашнакцутюн” о автономном управлении, достижении политической и экономической свободы на “началах местных и федеративных отношений”. В ведение федеративной власти отводилась функция поддержки общего управления внешними и внутренними процессами.

3 июля 1908 г. младотурки подняли восстание в македонской крепости Ресна, успех которого заставил султана Абдул Гамида 11 июля опубликовать ирадэ о восстановлении конституции 1876 г. и созыве парламента. Придя к власти, младотурецкая партия “Единение и прогресс” (Ittihiat ve terakki) в июле 1908 г. сформировала три главных политических требования: обеспечение деятельности двухпалатного парламента из представителей различных наций, введение воинской повинности для граждан всех наций, осуществление представительства мусульманских и христианских подданных в государственных структурах. Установка имела целью осуществить модернизацию Османской империи как многонационального государства и создать “вторую Японию”. Намечалось улучшение положения всех османских подданных. Были уволены наиболее одиозные чиновники режима кровавого султана Абдул Гамида. Допущена либерализация политической жизни, предпринято освобождение политических заключенных, начато установление “правомерного порядка”. В парламенте преимущество получила партии “Иттихиад”, выделившая несколько мест дашнакцаканам.

Осуществленный государственный переворот позволил младотуркам продемонстрировать номинальную готовность выполнить данные посулы. Предпринято братание турок с преддставителями армянского народа, демонстрируя готовность предать забвению кровавое прошлое подавления “армянских волнений”, руководствуясь положением, что все народы Османской империи составляют “нацию равноправных оттоманов”. Национальную начинку оттоманизма (османизма) отразил один из идеологов младотуркизма и основателей партии “Единение и прогресс” доктор Назим: “Пусть нам только перестанут мешать агитаторы из Софии и Афин, тогда мы установим истинную свободу, и тогда вы увидите, как мы легко переварим всех греков, арабов, албанцев и сделаем из них один народ, с одним материнским языком; и они еще сами побегут нам навстречу”. Младотурецкий подход был критически воспринят в дипломатических кругах, которые стали прогнозировать отрицательные последствия для существования Османской державы. Об этом русский посол И. Зиновьев 29 (16) августа сообщил управляющему Министерства иностранных дел Н. В. Чарыкову: “История этой страны не дозволяет доверять организаторским способностям турок. Даже и менее сложные реформы не давали удовлетворительных результатов. Разве мыслимо допустить, чтобы нынешним турецким деятелям удалось выполнить выработанную ими сложную программу? Попытки к осуществлению этой программы только расшатают организм Турции и ускорят ее разложение, каковое неизбежно вызовет осложнения в Европе”.

Между тем младотурки четко осозновали противоположности интересов с оппозиционными партиями и особенно с армянскими. Фактически еще до прихода к власти младотурки запланировали осуществление системной резни армянского населения, чтобы Армянский вопрос был снят с международной повестки как фактор, дестабилизирующий безопасность Османской империи. Осознанность ограниченности национального кругозора революционного процесса представляет заявление в июле 1908 г. идеолога младотуркизма Ахмед Ризы, пользовавшегося репутацией ярого националиста, о достижении предела видимых мечтаний: “Мы не республиканцы, даже если хотите. Заполучив конституцию, мы желаем укрепить эту позицию - и только. Пусть следующие поколения идут к иным идеалам, пусть они подготовят для них почву, - это их дело”. Катализатором шовинистических установок младотуркизма стала аннексия Австро-Венгрией, Боснии и Герцеговины в октябре 1908 г. и провозглашение независимости Болгарии от верховной власти султана Турции. Перед руководством младотурецкого движения стал вопрос сохранения композиционных интересов ведущих держав Европы относительно Османского наследства, в том числе и Армянский вопрос.

Существовало несколько публичных партийно-парламентских моделей развития Османской Турции: 1) официальная концепция партии “Иттихиад” о невмешательстве иностранных сил во внешние и внутренние дела державы; 2) парламентская программа развития Османской Турции как Оттоманского государства; 3) тюркизация Османской Турции. На неофициальном уровне партия “Иттихиад” преследовала цель реализации других трех моделей развития. Первая намечала формирование партократического режима, вторая – этнической Турции как державы, а третья - уничтожение армян Османской империи. Последняя стратегическая модель позволила бы упразднить Армянский вопрос, сузить возможности ведущих держав по вмешательству во внутренние дела и создать этнически однородную Анатолию.

Сложность ситуации для младотуркизма состояла в конкуренции со старотурками, знаменосец которых Абдул Гамид стал конституционным монархом. Новому режиму составили оппозицию представили оттесненной старой элиты, одним из центров которых стал Аданский вилайет. Русский генеральный консул в Смирне Беляев 23 (10) сентября 1908 г. доложил посольству в Константинополе о негативном отношении мусульманского духовенства к созданному режиму, который отождествлялся со светским демократическим строем: “Подстрекателями к противодействию новым веяниям явились разные представители мусульманской учености и мусульманского духовенства: муллы, ходжи, софты, не желавшие примириться с тем, чтобы их первенствующее и веками освященное влияние на народ перешло к младотуркам“.

Затронутыми оказались интересы разных категорий служащих, которым пришлось уступать обжитые места, что также вызывало противодействие. Консул отмечал: “Чтобы подорвать авторитет младотурок, реакционеры прибегли к обычным средствам возбуждения народного фанатизма в измене мусульманству, - обвинения, приобретавшего некоторую степень правдоподобия благодаря религиозной терпимости младотурок”.

Поводом для реализации антиармянского замысла младотуркизма стал контрреволюционный мятеж кровавого султана Абдул Гамида 31 марта 1909 г. Армянские погромы как звенья единой системы были запланированы в Трапезунде, Эрзеруме, Ване, Битлисе, Диарбекире, Киликии и Константинополе. Причем истребительная политика армянского населения планировалась как старотурками, так и младотурками. Обе противостоящие политические силы турецкого агрессивного общества хотели добиться укрепления своих позиций за счет упразднения Армянского вопроса. Старотурецкий режим стремился продемонстрировать свою значимость европейским ведущим державам провалом декларативной национальной политики турецких революционеров, а младотурецкий режим решал аналогичную задачу за счет кровавого абсолютизма. Западная Армения должна была превратиться в “кровавое озеро”. Наступление Румельской армии на Константинополь, низложение Османским парламентом власти султана Абдул Гамида, появление иностранных кораблей привели к локализации программы поголовного уничтожения армянского населения Турции. Был задействован сценарий Аданских событий, унесший более 30 тыс. армянских жизней.

На взгляд Атаева, Аданские события имели локальное значение, отвергая “резню армян” как односторонность армянской историографии:” В 1909 г. Абдул Гамид II предпринял попытку переворота и на время захватил власть в Стамбуле. Данный факт накладывается на сложившуюся ситуацию в османском г. Адане, нередко преподносимую как “резня армян”. Но даже в материалах сайта genocide.ru число погибших в городе фиксируется в количестве “500-600 мусульман и около 700 армян”. В то же время, согласно данным этого же сайта, после подавления младотурками султанского мятежа в “Адане вновь вспыхивает резня христианского населения, в которой участвуют присланные для поддержания порядка войска младотурок”.

В этом контексте возникает ряд вопросов. Во-первых, непонятно, по какой причине события 25-27 апреля в Адане облекаются во фразу “вновь вспыхивает резня христианского населения”, если чуть выше тем же источником утверждалось о практически идентичном числе погибших армян и “мусульман” в Адане с 14 по 16 апреля? Следовательно, столкновение изначально несло “обоюдный” характер. Во-вторых, все же не совсем ясен факт заинтересованности младотурок в армянской “резне”. Даже с учетом “недоверия” к лояльности армянской стороны, какой резон был у младотурок после первых проармянских шагов настроить против себя целую категорию населения? Да и не могли лидеры “младотурецкой революции” не осознавать, что Запад не даст “в обиду” “своих армян”.

Так называемые Аданские события готовились младотурками с момента прихода к власти, чтобы не допустить автономии для армян Киликии, не пострадавшей во время “зулума” а по случаю расправиться с армянских населением других вилайетов. Кураторами расправы являлись члены ЦК партии “Иттихиад” доктор Назим и Джемаль-паша. Намечалось ответственность взвалить на Абдул Гамида и ослабить армян. 31 марта 1909 г. диван вали Аданы Джевадбея принял решение об истреблении армян. Соответствующие предписания направлены в уезды Аданского вилайета. Аданские события состояли из двух этапов погромов. Первый имел место 1/14 - 4/17 апреля 1909 г. Первого апреля Аданское младотурецкое отделение направило секретные телеграммы центральным комитетам “Иттихиад” в Салоник и Константинополь о готовности к погрому: “Все армяне вооружены, вскоре должны восстать. Адана и ее окрестности должны заполниться телами замученных мусульман. Ждем вашего приказа”. Последовала санкция: “Примите все решительные меры”. Сложность ситуации для младотурок состояла в том, что 31 марта 1909 г. организация “Союз мусульман”, при поддержке гвардии, первого армейского корпуса и духовенства, осуществила контрреволюцию. Еe субсидировал султан Абдул Гамид, выделивший 200 тыс. золотых лир (2 млн. руб.), отдавший указание о христианском погроме в Константинополе. Началась расправа над иттихиадистами.

Сам Талаат скрывался три дня в Константинополе у известного армянского общественного деятеля и адвоката Гр. Зограба, который также являлся членом масонской ложи.25 апреля младотурки провозгласили о низложении султана Абдул Гамида и верности конституции. Об их поддержке заявили партия “Дашнакцутюн”, греческая мирная лига, либеральная (ахраровцы) и демократическая партия, организации других национальностей. 12 апреля младотурки возвели на престол Махмуда V, родного брата Абдул Гамида.

11 апреля 1909 г. в Адане высадились два конституционных полка третьего корпуса из Салоник, направленные центральным комитетом “Иттихиад” для “наведения порядка”. Вали Джевад бей в тот же день получил секретный приказ от центрального комитета: “Избирите краткий путь”. 12/25 апреля начался второй погром, который завершился 14/27 апреля. Кроме Аданы, он проходил и в других местах Киликии - Тарсуне, Гамидие, Мизмисе, Эрзине, Мараше, Дорт-Кола, где проживали армяне. Число убитых армян в Аданском вилайете составило 30 тыс., а материальный ущерб определялся в 3 млн. золотых лир. Подошедшие к Киликийскому побережье европейские суда олицетворяли военную мощь ведущих держав, но трагедию они не предотвратили.

Как видим, тезис Атаева, что “не могли лидеры “младотурецкой революции” не осознавать, что Запад не даст “в обиду” “своих” армян“, несостоятелен. Точно так же следует отнестись к приводимым им данным погибших в Адане - “500-600 мусульман и около 700 армян”, которые служат оправданием политики младотурков. Между тем Гюрюн причину пассивности европейских держав к Аданским событиям видит в концентрации их внимания на сохранении Константинополя под контролем младотурков, которых находило по-прежнему конституционалистами: “Разумеется, если бы события в Адане, совпавшие с переворотом 31 марта, состоялись в обычное время, вся Европа поднялась бы на ноги. Но сейчас все внимание было приковано к Стамбулу”.

Точно так же привлекает внимание расхождение в оценке количества аданских жертв. Гюрюн отмечает: “Джемаль паша считает, что в событиях в Адане погибло 17000 армян и 1850 мусульман, и выражает уверенность, что будь население города в большинстве армянским, соотношение было бы обратным, далее он отмечает, что действия сторон не отличались друг от друга своим характером. Патриаршество сообщило о 21300 погибших армян. Депутат от Эдирне Бабикян эфенди подготовил доклад для вручения меджлису. Из-за внезапно наступившей смерти он не смог довести свое намерение до конца. В докладе называется цифра 21001 человек. Если учесть, что цифра Джемаль-паши определена после состоявшихся судебных процессов, и принять в расчет, что многие из бежавших в ходе событий и считавшихся погибшими впоследствии вернулись в Адану, то цифра, названная Джемалем-пашой, более достоверна, чем данные патриарха и Бабикяна”.

Здесь обыгрывается ряд моментов. Представление Аданских событий осуществляется в контексте версии Джемаль-паши, изложенной в “Записках 1913-1923”. Причиной событий указывается слух, “что армяне собираются скоро восстать и перерезать всех турок в Аданском вилайете”. Как организатору погрома распустить такой слух Джемаль-паше, стороннику локальных погромов армянского населения Турции, не представляло труда. Вина за происшедшее возлагается на викарного епископа Мушега Серобяна и аданскую администрацию. Являясь руководителем местного отделения “Гнчак”, он сумел организовать самооборону армянского населения на первом этапе аданского погрома.

Между тем член младотурецкой партии, участник тайных заседаний ЦК “Иттихиад” Мевлен заде Рифат в работе “Темные складки турецкой революции” приводит сведения о вступлении в Адану сельчан окрестных сел Адана для расправы с армянским населением при правительственном содействии, что обусловило укрепление армянских кварталов против нападения. Итогом первого погрома стало убийство более 100 армян и 150 мусульман. Значительность жертв мусульман стала следствием организованной обороны армянских кварталов, что затем обусловило использование регулярных частей Салоникской армии. Мевлен заде Рифат отвергает причастность епископа Мушега к возникновению Аданских событий, что изначально было запрограммировано младотурками.

Если Джемаль-паша выводит из-под ответственности ЦК “Иттихиад”, то Гюрюн выводит из-под удара главу местной администрации: “Губернатором Аданы тогда являлся Джеват-бей, которого можно было бы приводить в качестве образца человека высокой нравственности. Однако эта личность, беспомощность которого соизмерялась с его порядочностью, не была в состоянии управлять Аданой”.

Для дезавуирования негативизма Аданских событий младотурки назначили следственную правительственную комиссию, призванную “прикрыть” происшедшее. Допущена деятельность комиссии Константинопольского патриархата. При этом председателем комиссии стал член ЦК “Иттихиад” Акоп Папикян В середине лета он представил министру юстиции итоги расследования. Определен состав жертв в 20180 лиц, погибших в Аданском вилайете: мусульман - 620, христиан-сирийцев – 318, армян-протестантов - 655, халкедонитов -168, греков - 69, армян-григориан - 17778. Собраны два мешка гильз, запечатанных членами комиссии, свидетельствующие о содеянной резне регулярными частями в Адане. Вывод: 90% убийств в Аданском вилайете являлись делом руком солдатни. Вали Аданы вынужденно признал гибель 20 тыс. человек. Папикян также отверг участие епископа Мушега в Аданских событиях, подготовка которых началась еще в августе 1908 г. Министр юстиции признал итоги следствия. Соответственно тезис Атаева об односторонности армянской историографии в освещении Аданских событий не корректен.

29 июня 1909 г. Совет министров Турции постановил передать суду бывшего вали Аданы Джевед-бея, военного коменданта Ремзи-пашу, вали Джебель Бейкета, Асфар Эсад-бея, ряда служащих и журналистов, занимавшихся подстрекательством и погромом армянского населения Киликии. Принято решение о смене председателя Аданской комиссии, чтобы до конца изучить поднаготную всех событий, поскольку подготовленный им доклад опровергал непричастность младотурок к погромам в Киликии. За свое откровение Папикян 19 июля 1909 скончался от “сердечной болезни”, так как на следующий день должен был читать свой доклад в парламенте.

Соответственно тезис Атаева об односторонности армянской историографии в освещении Аданских событий не корректен. Однако подход Джемаля - Гюрюна - Атаева углубляет Анар Туран, который Аданские события представляет “армянским восстанием”: “Одним из целенаправленно организованных армянских восстаний является событие в Адане. Убийство двух молодых тюрков и отказ выдачи убийцы армянами завершились тем, что события вышли изпод контроля”.

Известный турецкий дипломат и публицист Камран Гюрюн пишет: “Мусульмане и армяне три дня не переставая вели уличные бои. Правительство сразу же ввело войска в Адану, и армянское восстание было подавлено. В некоторых источниках сообщается об убийстве 17 000 армян и 1850 мусульман. Хотя армянский патриарх сообщил об убийстве 21300 человек, но это нигде не нашло подтверждения. Османское правительство привлекло к ответственности как армян, так и мусульман, совершивших во время этих событий преступления”.

Следовательно, тюркский подход носит оправдательный характер для политики лидеров младотуркизма. Причиной является стремление обосновать точку зрения о вымышленности аданских событий как составной части “армянского мифа” о геноциде. Гюрюн, как более осведомленный историк, скромно указывает: “Так закончился этот последний эпизод армянского движения в Османнской империи”. Между тем по поводу значения Аданских событий Туран пишет: “Как видно, события так называемого “армянского геноцида”, которые будто произошли в 1915 году, начинаются до начала I Мировой войны. До 1914 года армяне учинили вышеназванные события и положили конец жизни десяткам тысяч тюрков”.

Аданские события не были “последним звеном”, а наоборот стали предметом осмысления в ЦК партии “Иттихиад”. Прежде всего они позволили младотуркам усилить позиции в державе, что отразило усиление внимания со стороны стран немецкого тандема - Германии и Австро-Венгрии. Второй драгоман русского посольства А. Мандельштам 8 мая (25 апреля) 1909 г. частным порядком сообщал: “Положение младотурок после низложения султана значительно упрочилось. Хотя существует мнение, что Турция – накануне распадения, все-таки для такой уверенности нет, по-видимому, достаточных оснований. Не верят этому и немцы с австрийцами, рассчитывающие занять утрачиваемые англичанами позиции. С этой целью австрийские и немецкие дипломаты стали заметно ухаживать за младотурками”.

Младотурки также уяснили, что армяне не так беззащитны, как в прошлом, и способны на активную самооборону. Главным же для них являлось превращение Армянского вопроса из внешнеполитической проблемы во внутриполитическую при молчаливом временном согласии ведущих держав Европы и ведущей армянской политической партии “Дашнакцутюн”. Внешний лоскутный реформизм младотуркизма был потрясен Аданскими событиями, но временно выстоял. Младотуркизм пошел на относительный компромисс с армянскими политическими силами для стабилизации положения в стране и выигрыша времени. В тактических целях партия “Дашнакцутюн” в вопросе сохранения союзных отношений рассматривало младотурок в качестве наименьшего политического зла: “Несмотря на всяческий обман и попытки введения в заблуждение, “Дашнакцутюн” все же поддерживала младотурок, так как она знала, что среди турок нет никаких других более искренних конституционалистов”.

Относительная стабильность младотурецкого режима позволила Османскому парламенту в 1909 г. принять 53 законопроекта, а депутатам внести 668 предложений для исполнения правительственным ведомствам. Был создан прогрессивный задел для модернизации Турецкой империи, но большинство принятых законов и предложений не были воплощены.

Реформизм младотуркизма завершился провалом. Объективной основой являлся тот факт, что чем более происходила либерализация государственного строя и межнациональных отношений, тем более расшатывалось здание Османской Турции. Турки составляли около половины 17,5 - миллионного населения Азиатской Турции, где численность арабов определялась до 4 млн., армян - 2 млн., но были еще курды, греки, айсоры и другие национальности. При осуществлении положений конституции, а тем более проведении свободных и прозрачных выборов турки могли оказаться этническим меньшинством, что повлекло бы раздел Османской Турции по национальному признаку.

Серьезность положения осознавалась на трех ведущих уровнях младотуркизма: высший - “Джамиет” (Центральный комитет) и партийные конгрессы; средний - партийное правительство; низший - партийные клубы в провинциях. Центральный комитет направлял и регламентировал деятельность всех партийных структур, подготавливал состав делегатов партийных форумов. Последний являлся высшей партийной инстанцией, призванной решать стратегические цели, оказывать воздействие на развитие страны. Принимаемые решения якобы утверждались волей большинства, но подготавливались и навязывались тандемом Таллат-Энвером, хотя и представлялись от имени ЦК. Во имя спасения Османской державы 6 августа 1910 г. III конгресс партии “Единение и прогресс” в Салониках принял постановление об ассимиляции немусульманских народов. Это означало крах концепции создания либерального режима, когда реализация провозглашенных лозунгов - равенство, свобода и парламентаризм - лишала турок статуса господствующей нации и вступала в противоречие с требованием шариата о доминировании мусульман в общественной жизни. Учитывались еще два фактора: нежелание подвластных народов ассимилироваться и вмешательство Европы по их защите, которые ослабляли державу. Надлежало определиться со слабым звеном в положении христианского населения, чтобы избежать единого фронта противостояния истребительной политике младотуркизма.

10 августа 1910 г. съезд принял программу деятельности “Десять инструкций” по решению Армянского вопроса путем геноцида и подавления возможной армянской политической активности. Первая инструкция предусматривала запрет всех армянских союзов, арест всех армян, занимавшихся “антиправительственной деятельностью”, с последующим уничтожением на пути высылки в Мосул либо Багдад. Вторая инструкция кратко требовала лишения “армян” оружия. Необходимость этого шага раскрывалась в третьей инструкции, которая намечала подстрекательство мусульманского населения против армян, используя опыт вилайетов Вана, Эрзерума и Аданы, для организации погромов. С этой целью в четвертой инструкции рекомендовалось опереться на мусульманское население Эрзерума, Вана, Мамурет-уль-Азиза (Харберд) и Битлиса, используя силовые ресурсы для поддержания общественного порядка. Обращалось внимание на значение полиции, доказавшей свою эффективность во время карательных расправ над армянами вилайетов Аданы, Себастии, Бруссы, Измита и Измира.

Пятая инструкция конкретизировала возрастной порог подлежащих истреблению армян - мужчин, священнослужителей и учителей до 50 лет. Шестая инструкция предусматривала выселение тех семейств, совершеннолетним членам которым удалось бы спастись, чтобы лишить связи с родиной. Седьмая инструкция планировала удаление всех армянских государственных служащих под предлогом возможного шпионажа.

Восьмая инструкция предусматривала ликвидацию “удобным путем” армянских заключенных в тюрьмах. Девятая инструкция намечала единовременное действие антиармянских мероприятий, чтобы армяне не имели возможности оказать вооруженное сопротивление. Заключительная десятая инструкция содержала требование о строгой секретности документа, который подлежал оглашению для 2-3 человек в каждом вилайете.

Десять инструкций по “Армянскому вопросу” состояли из трех главных компонентов: политического, истребительного и депортации. Политический компонент намечал закрытие армянских политических институтов и ликвидацию политической элиты. Истребительная политика предусматривала физическое уничтожение армянского населения Турции как этноса, претендовавшего бы на территорию и самостоятельное существование, а также уничтожение национальной культуры. Депортация предполагалась для слабой части армянского населения - стариков, женщин и детей до десятилетнего возраста, а все оставшиеся представители мужского пола подлежали уничтожению. Обращает на себя внимание использование исторического опыта погромов в армянских вилайетах и местностях с армянским населением, в частности, опыт протогеноцида кровавого султана Абдул Гамида. Намечался системный, тотальный и государственный погром всего армянского населения Османской Турции.

31 октября 1910 г. последовала секретная резолюция Салоникского конгресса по Армянскому вопросу. Она содержала “программу уничтожения армян и создания однородной Анатолии”, состоящую из шести пунктов. Предусматривалось покончить с Армянским вопросом и прекратить вмешательство Европы во внутренние дела Османской Турции. Намечалось истребление армянского населения, а имущество сделать достоянием Османской державы. Упразднением армянского клина была бы образована этнически однородная Анатолия и устранено главное препятствие на пути к воплощению идеала пантуркизма. Тем самым был обоснован внешнеполитический аспект Геноцида армян в формате решения Армянского вопроса.

Принятая программа “однородной Анатолии” имела стратегическое значение. Признавалась малоэффективность опыта протогеноцида султана Абдул Гамида, когда во время “зулума” (1894-1897) погибло 300 тыс. армян; намечалось системное уничтожение армян с привлечением государственных ресурсов; могучая Турция трактовалась доминантой деятельности партии “Единение и прогресс”; основой создания “однородной Анатолии” становились расизм и шовинизм. Программа должна была воплотиться за счет мобилизации всех внутренних ресурсов преступного турецкого общества, установления диктатуры партии “Единение и прогресс” и отстранения международной общественности от этнической армянской зачистки.

Между тем Э. В. Осерская выдвинула тезис, что деятельность армянских партий в Османской Турции привела “к принятию радикальных мер в отношении армян Порты, к переселению армянского населения в пустыни Сирии и Ирака”. То есть, если называть вещи своим именами, к геноциду армян. Давали ли армянские политические силы основания для подобной программы партии “Иттихиад”? Совершенно нет! Они строили свои политические установки на естественных правах народов - признании национальной территории, обеспечении статуса национальной культуры и достижении автономии. Имелись различные модели национального самоутверждения, которые, однако, вписывались в рамки конституционного строя. Партия “Дашнакцутюн” в 1910 г. требовала государственной автономии, партия “Гнчак“ - автономной Армении, а Константинопольский патриархат с партией “Рамкавар” - местного самоуправления. По существу, младотуркам предлагалось взамен принципа централизации в государственном управлении использовать принцип децентрализации. Стремлению к самодостаточности младотурки противопоставили угрозу физического насилия и расправы, истребления всего армянского населения Турции.

Осенний конгресс партии “Иттихиад” в 1911г. зафиксировал крушение официальной национальной политики младотуркизма. Свое четкое выражение она получила в выступлении идеолога пантуркизма Зия Гек Альпа, который считал, что греки и армяне отвергли идеологию османизма: “Они говорят: “Мы не османы и никогда ими не станем”. В условиях конституционного строя национальные меньшинства получили новые возможности для развития и сохранения самобытности. Зия Гек Альп находил: “Они никогда не откажутся от желания восстать и отделиться”. Выражено пожелание трансформировать лозунг османизации граждан страны созданием гомогенного этнообщества: “Тюркизировать, исламизировать, развивать”.

В октябре 1911 г. конгресс партии “Иттихиад” постановил придать Османской Турции содержание исключительно исламского конфессионального государства: “Характер империи должен быть магометанским; уважение должно быть обеспечено для магометанских учреждений и традиций”. Намечено не допускать “создания новых партии” и пресекать появление новых либеральных идей. Отвергалась возможность самоопределения и наличия самобытной жизни для иных национальных групп, причем языковая ассимиляция признавалась обязательной: “Меньшинства представляют величину, которой можно безопасно пренебрегать. Они могут сохранить религию, но не язык”. Все национальные субкультуры должны были погибнуть.

Потерю национального сознания и преодоление фрагментарности этнической общности Османской Турции должна была обеспечить тюркизация, когда владение турецким языком рассматривалось базовой основой: “Распространение турецкого языка является высшим средством подтверждения мусульманской супрематии и ассимиляции других элементов”. Принятое постановление, в соответствии с ранее предшествующей резолюцией по Армянскому вопросу, предусматривало функционирование в Турции геноцидного общества. Неофициальный центр партии “Иттихиад” направил циркуляры партийным структурам об установлении контроля над армянскими политическими организациями и ограничении армянской деятельности в культурной, экономической и национальной сферах.

В 1910-1911 гг. оформилась теория насильственной тюркизации Османской империи и проживающих в ней национальных меньшинств, где вектором избирательного насилия явился армянский народ, что означало отказ от концепции оттоманизма по созданию одной нации из разных этносов. Намечалось проведение политики тюркизации внутри страны и использование ислама для внутренней консолидации Турции. Концепции пантюркизма и панисламизма предусматривались в качестве внешнеполитической поддержки турецкого национального государства, тесно смыкаясь с внутриполитическими вилайетов находились в критическом состоянии из-за насилий в условиях трехлетнего существования конституционной власти.

Программа состояла из 10 пунктов: удаление старорежимных и проштрафившихся правительственных служащих, а в случае необходимости – предание насильников суду; запрещение исламизации, улучшение финансового положения; регулирование деятельности военных отрядов гамидие, разоружение курдов, создание охранных отрядов из младотурок и предоставление права армянам на самозащиту; образование следственной комиссии для вилайетов Анатолии по примеру Румелии. Платформа умеренных сил по безопасности армянской населения была представлена Высокой Порте, но безрезультатно.

Подготовка внеочередных выборов затребовала от младотурок сплочения политических сил. Партии “Дашнакцутюн” и “Реорганизованный Гнчак” стали на сторону “Иттихиад”, а “Гнчак” поддержала партию “Хурриет ве Итиляф”. “Конституционные рамкавары” заняли центристские позиции. Поляризация армянских политических сил отражала две модели выживания армянского населения Турции - сотрудничество и оппозиция младотуркам в достижении нормальных условий безопасности.

Партия “Дашнакцутюн” приняла обращение младотурецкого комитета о совместном участии выборов, который обещал улучшить положение в Западной Армении и затребовал меморандума о необходимых реформ. В подготовленном меморандуме партия “Дашнакцутюн” предлагала правительству согласованно назначать вали (губернатора) Армении, выделить 20 депутатских мест в парламенте, назначать армянских чиновников в армянских провинциях, а в составе местной жандармерии и полиции их удельный вес довести до 30%, обеспечить сельское население от насилий курдов, вернуть земельные участки, экспроприированные мусульманами и не заселять армянские вилайеты мохаджирами (мусульманские переселенцы).

Условия были приняты, с обещанием 12 депутатских мандатов, но формально. В ходе выборов младотурки голосовали против армянских представителей, а число обещанных мандатов низвели до 9. Это убедило дашнакцаканов, что они имеют дело не с “бессильным правительством” в Западной Армении, а со “специфичной антиармянской политикой, которая лишь завуалирована постоянным обманом”. Партии “Иттихиад” удалось добиться успеха в ходе выборов путем махинаций, но отказ оппозиции признать итоги выборов обусловил установление власти беспартийного правительства. Начавшаяся осенью 1911 г. итало-турецкая война обусловила обращение партии “Дашнакцутюн” к младотурецкому комитету о недоверии к его обещаниям и разрыве отношений. В то же время, оберегая авторитет турецкого правительства, партия “Дашнакцутюн” заявляла, что до завершения этой войны она “не предпримет никаких враждебных правительству шагов”.

Псевдолиберализм младотуркизма, отсутствие баланса интересов и консенсуса по основным проблемам развития Османской Турции даже на официальном уровне затрудняли достижение взаимопонимания, создавали почву для этнополитического конфликта. Осенью 1912 г. началась война между странами Балканского полуострова и Османской Турцией. По словам Т. Атаева, этот момент использовала Россия, стремясь реализовать свои геополитические интересы в Малой Азии: “С 1912 г. Россия инициировала постановку вопроса перед Стамбулом о проведении реформ в армянонаселенных регионах Османской империи. На первый взгляд, это может показаться неожиданным, т.к. в предшествующий период российские власти предпринимали значительные антиармянские шаги внутри страны. Так, с 1908 г. немало членов “Дашнакцутюна” были подвергнуты арестам в различных регионах империи, а в 1911 г. к суду Особого присутствия Сената оказались привлеченными около 160 человек. Следовательно, возврат Петербурга в период т.н. Балканских войн к старому “формату” восприятия “армянских чаяний” имел свои причины. Мотив данных шагов можно почерпнуть из откровений российского министра иностранных дел в 1910-1916 гг. Сергея Сазонова, заявлявшего, что Россия в “целях ослабления Турции считала государственной своей задачей поддержку армян в Турции, и вследствие этого с высочайшего соизволения русская дипломатия, начиная с 1912 г., предпринимает самые энергичные шаги в интересах введения реформ в Турецкой Армении”. Т.е далеко не судьба османских армян волновала русских. “Армянский фактор” использовался Петербургом всего лишь в качестве средства ослабления Османской империи.

При этом Англия и Франции миссию защитницы Армянского вопроса уступили России. “Метаморфоза” объясняется рядом причин. Активность Лондона и Парижа в пограничных территориях Кавказа могла бы породить “союзнические отношения” между Берлином и Петербургом. В силу чего западные страны стали играть вспомогательную роль в Армянском вопросе: “Берлин и Петербург без проблем могли бы увидеть союзников друг в друге. А уж этот тандем становился для Франции и Англии, если и не непреодолимым, то труднопроходимым. Так что интересы Британии, Франции и России по ограничению политического влияния Германии на ближневосточном направлении на данном этапе совпали”.

Дело в том, что при распаде Османской Турции главными наследниками представлялись Англия и Россия, когда последняя могла прибрать армянонаселенные вилайеты. Вывод: “Таким образом, аспект армянских реформ” являлся всего-навсего одним из пунктов реализации геополитических устремлений великих держав. Поэтому заявления об интересах армянского населения, звучавшие из уст лидеров этих стран, были совершенно противоположными”. Добившись соглашения в начале 1914 г. об армянских реформах, Петербург торжествовал: “Россия приняла образ защитницы интересов армян”.

При всей стройности и логичности концепции” ослабления Османской Турции” Атаева в ней имеются слабые места, основанные на высказываниях в разное время русского министра С. Сазонова в 1916 г., левого деятеля Р. Люксембург и геополитика Пауля Рорбаха. Разрывается конкретика политисторического процесса, неясной является позиция младотурок и армянских деятелей. Общее же представление Атаева основано на позиции Борьяна: “После Берлинского конгресса армянский вопрос превращается для дипломатов великих держав в средство нажима на Турцию. Английская и русская дипломатия (1880,1895-1896), а впоследствии русская и германская (1913-1914), пользовались армянским вопросом в качестве средства в их колониальной политике на Востоке”.

Тезис Атаева об инициировании Россией Армянского вопроса для ослабления Османской империей рассмотрен С.Н. Тарасовым в публикации: “Как Петербург спасал Стамбул и решал “Армянский вопрос”. В ней личное видение геополитического проекта “Армянский вопрос” и Россия противопоставляется Атаевскому: “Но так ли это было на самом деле?” Вначале представляется интерпретация легитимности политического процесса над партией “Дашнакцутюн”: “На скамье подсудимых оказались 158 видных деятелей “Восточного бюро” партии, и лиц, “симпатизирующих идеям партии”. Армянская партия “Дашнакцутюн”, об образовании которой было объявлено в Тифлисе в 1890 году, первоначально действовала в Российской империи как “партия в эмиграции”. В ее первом манифесте декларировалось, что “Дашнакцутюн” будет стремиться объединить все силы, связать с собой все центры, имея целью политическую и экономическую свободу Турецкой Армении”. Чуть позже этот тезис был отмечен в первой программе партии, принятой Первым съездом "Дашнакцутюн" в 1892 году: “Борьба за освобождение западных армян от турецкого деспотизма”. Сам факт существования на территории России национальной партии, вынашивающей идеи отторжения части территории соседнего государства, создавал проблемы в отношениях Петербурга и Стамбула.

Партия “Дашнакцутюн” представляется как стойкий и последовательный противник царского режима, которая заботится о национальных интересах, занимается патриотическим воспитанием: “Так к одному из таких донесений, датированным 1902 годом и доставленным русской военной разведкой из Франции, была приложена карта “Великой Армении”. Она сопровождалась следующим замечанием: “Армянская партия “Дашнакцутюн” превратилась на Кавказе в мощнейшую национальную политическую силу, которая приступила к решению “вопроса российских армян”. В политических салонах Европы циркулировали слухи о том, что “Дашнакцутюн” объявила “предателями” тех представителей “армянского предприимчивого класса, которые отстроили своими капиталами Константинополь, Калькутту, Тифлис, Баку, а Эривань строится только на русские деньги”.

Тарасов представляет “Дашнакцутюн” убежденным сторонником младотурок как прогрессивной революционной силы, которая в краткий срок может превратить Турцию в Европу: “Дашнаки “сменили флаг” под давлением “Западного бюро”, члены которого в 1902 году финансировали первый конгресс младотурок в Париже. Агентура русской разведки докладывала в Петербург: “Между младотурками и дашнаками достигнута договоренность о том, что в случае смены власти в Османской империи будет решена проблема предоставления автономии Западной Армении”, и что “задачей момента объявлен перенос революционного движения из Османской империи в Россию”. Когда в 1908 году к власти в Османской империи пришли младотурки, то они привлекли к работе в парламенте и в правительстве некоторых видных деятелей “Западного бюро” партии ‘Дашнакцутюн”.

Аданские и другие армянские погромы заставили партию “Дашнакцутюн” отказаться от антироссийской деятельности: “Из донесения начальника бакинского охранного отделения, январь 1912 года: “Влиятельная армянская партия “Дашнакцутюн” приняла решение отказаться от исполнения постановлений состоявшегося в Константинополе с 17 августа по 17 сентября 1911 года Шестого съезда своей партии, которые объявили политику тайного и открытого террора против России”.

После начала 9 октября 1912 г. первой Балканской войны и исходя из отказа Высокой Порты наделить автономией Македонию и Фракию, созданный Балканский Союз разгромил Турцию. Петербург, опасаясь распада Османской Турции, инициировал создание автономной провинции из шести вилайетов с армянским населением - Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харберд и Сивас.

Проект вызвал дебаты в политических кругах России. 2 и 6 ноября 1914 г. на заседании ЦК партии кадетов были заслушаны три варианта по Армянскому вопросу лидера партии П.И. Милюкова: “Первый: создание после войны политически независимого “Великого Армянского государства”, состоящего как из русских, так и из турецких территорий. Второй: образование в тех же вилайетах автономной Армении под формальным протекторатом Турции. И, наконец, третий вариант: аннексия турецкой части Армении Россией. По мнению Милюкова, наилучшим сценарием для России явилась бы аннексия Армении, поскольку “нам надо иметь армян вместе, иначе они будут игралищем и орудием против нас, как и поляки до сих пор”. Два первых варианта Милюков считал невыгодными для России”.

Идею Милюкова поддержал другой кадетский деятель В. И. Вернандский: “По его словам, “создание независимого армянского государства на побережье Чёрного моря было бы для русских интересов совсем нежелательно”. А в автономной Армении под протекторатом Турции “Россия, скорее, будет иметь врага, чем друга”. План спасения Турции со стороны России оказался нереализованным из-за еe вступления в Первую мировую войну, которая обернулась геноцидом: “Сама идея “Великой Армении” скрестилась с претензиями великих держав на части малоазиатской территории, а исход великой войны поставил крест на армянском вопросе”.

История - не китайский фонарик, который можно крутить для проекции тех или иных концепционных построений. Она всегда является проявлением определенных интересов данного времени, но основу все-таки составляет адекватность историческим знаниям. При этом как Атаев, так и Тарасов попросту игнорируют реальную роль армянского фактора и отношения с младотурками в подготовке армянских реформ 1914 г. А они имели существенный и определяющий характер в преддверии Первой мировой войны.

Стремясь опередить постановку Армянского вопроса в международной тематике итиляфисты завязали переговоры с армянской стороной в Константинополе. Об этом свидетельствует телеграмма русского посла в Турции М. Гирса министру иностранных дел С. Сазонову: “Опасаясь возбуждения армянского вопроса, Порта сама приступает к обсуждению реформ в Армении.

По-видимому, она предполагает образовать из шести армянских вилайетов два инспекторства, поставив во главе каждого из них турецкого генерального инспектора и комиссию из двух мусульман, двух армян и двух иностранцев, под председательством третьего иностранца”.

Сообщалась негативность армянской стороны по поводу содержания намеченного контроля реформ и желание подкрепить русским представительством на контрольном уровне: “Проект этот нисколько не удовлетворяет армян, требующих европейского контроля, а не турецких чиновников из европейцев. При всем том полагаю, что в случае проведения такого проекта крайне желательно, чтобы в числе иностранцев были приняты русские и, во всяком случай не враждебные нам лица”.

Руководство Турции стремились интернационализировать подготовленный проект преобразований. Гирс указывал: “Опасаюсь, что из желания избегнуть нашего единоличного вмешательства в армянский вопрос Порта возымеет мысль представить свой проект Державам, чтобы они приняли его к сведению, на чем деятельность Порты и остановится”.

Поражение Турции в Первой Балканской войне осенью 1912 г. сопровождалось возвращением младотурок к власти в январе 1913 г., после свержения режима партии ”Хюрриет ве Итиляф” (“Свободы и Согласия”). Критическое состояние державы заставило младотурок в феврале 1913 г. пойти на переговоры с партией “Дашнакцутюн” о необходимых реформах в Западной Армении и сотрудничестве.

Состоялось совместное заседание, где присутствовали видные младотурки Талаат, Халил и Джемал. “Дашнакцутюн” предложила бывшим союзникам гарантировать обеспечение равных гражданских прав армянскому и мусульманскому населению. Для этого предлагалось назначить европейского генерал-губернатора для армянских вилайетов и вверить контроль над реформами Европе. Подход мотивировался необходимостью достижения безопасности армянского населения.

Подход дашнакцаканов младотурки признали содержащим рациональное зерно, но реализация, по их мнению, привела бы к распаду Турции. На это последовал контрдовод: “Если, однако, турки оставят Армению в прежнем состоянии, то побудят население к постоянным жалобам и требованию реформ. Кроме того, армянам был бы дан справедливый повод искать помощь по ту сторону границы Турции. Таким образом, турки сами вынудили бы армян выйти за пределы корректной позиции, в которой находились с 1908 года. Турки должны понять, что армяне начинают осознавать, что было бы весьма патриотично и неразумно быть корректным в отношении того, кто не может этого оценить, кто рассматривает корректную позицию как симптом слабости и кто эту позицию использует в своих эгоистических целях и в целях вредительства целому народу”.

Талаат был вынужен маневрировать. Он заявил, что “турки незамедлительно назначат европейского генерал-губернатора и европейского комиссара и полицию, а также посредством европейских комиссаров позволят реорганизовать жандармерию”. На что партия “Дашнакцутюн” высказала сомнение в очередном обещании, хотя и предоставила возможность иттихиадистам воплотить свои обещания в реальность.

Реально возникли две модели поведения младотуркизма: пойти на достижение взаимопонимания либо на реализацию программы уничтожения армянского населения с созданием однородной Анатолии. Первую модель попыталось реализовать правительство великого визиря Махмуда Шевкет-паши, которое 30 апреля 1913 г. распространило заявление о лояльности армянского населения к Османской державе в ходе Балканской войны, проявившего “наибольшую преданность среди христианских подданных”. Отмечалась смелость армянских воинов. Обещалось установление “гармоничных отношений между различными элементами”.

Убийство Махмуда Шевкет-паши 29 мая открыло путь для установления диктатуры триумвирата Талаата - Энвера – Джемаля и реализации второй модели. Установился основной состав центрального комитета “Иттихиад”, который в 1911 г. был доведен с семи членов до 121: Эйюб Сабри, доктора Назым, Бехаэддин Шакир и Рюсухи, Зия Гекалп, Эмруллах, уполномоченные партийных клубов Измира, Бурсы и Стамбула, соответственно, Кючюк Талаат, Риза и Кара Кемаль, Саид Халим-паша, генеральный секретарь Мидхат Шюкри, Талаат.

Внутри Центрального комитета имелись две группировке: радикальная, выступавшая за использование репрессивных мер для тюркизации державы, и умеренная, предпочитавшая использование легальных средств. Радикальное крыло представляли большинство членов ЦК - доктора Назым и Бехаэддин Шакир, Зия Гекальп, Кючюк Талаат, Эйюб Сабри и Талаат. Ими отстаивалась формула решения Армянского вопроса: “Нет армян - нет вопроса”.

Формула была результатом подхода к Армянскому вопросу ведущего идеолога центрального комитета доктора Назыма, еврея-дeнме и масона. При этом знаменателен переход ведущих деятелей младотуркизма от масонства к тюркскому национализму. 1 апреля 1909 г. состоялся учредительный съезд турецкого конгресса масонских лож, создавший централизованную организацию внутри страны - “Великий Восток Оттоманской империи”. Главенствующую роль в организации заняло константинопольское отделение, возглавляемое “мастером стула” Мехмед Джавидом. Общее руководство османской организации масонов возглавлял Талаат, наравне с Рахми-беем. В разные времена масонству придавали разные виды: создание царства справедливости и равенства, организация религиозного братства народов и всемирной революционной организации. Отсюда использование в начале младотурецкого режима лозунгов Французской революции о равенстве, братстве и справедливости, где видную роль сыграл идеолог младотуркизма Ахмед Риза, еврей-дeнме и масон, значительное время действовавший в парижской эмиграции.

Разрушительная роль либеральных воззрений для централизованной системы основ Османской империи, ставящей под сомнение доминирующую роль турок в управлении, обусловила кульбит от внешних атрибутов масонства к воззрениям пантуркизма и панисламизма. В первом случае теоретические надстройки были призваны спасти османское общество, а во втором - создать чисто тюркскую общность. Национальные революционеры превратились в шовинистов.

Этому содействовал и относительно низкий уровень теоретической подготовки младотурок для созидательной революционной деятельности, где имели значение и личные качества лидеров. Ахмед Риза стал занимать ведущие посты в парламенте и Государственном совете. Энвер, после двухлетнего пребывания послом в Германии, стремился к воплощению наполеоновских замашек. Ведущим интриганом перехода от лозунгов масонства к пантюркизму, с призывом упразднить армянский народ и Армянский вопрос, стал Талаат. И это не потому, что поверил в новое мессианство, а из-за того, что лишь в этом направлении горизонты младотурецкого движения могли получить поддержку угнетенных тюркских народов для создания Туранской империи.

В этом важное значение имела и роль Талаата как целеустремленного и беспринципного авантюриста. Современник отмечает его качества среди руководства комитета “Единение и прогресс”: “Это был еврей-отступник (donme) из Салоник по имени Талаат, главный организатор геноцида и депортаций. Хорошо умея ловить рыбку в мутной воде, он смог подняться от мелкого почтового служащего до главного визиря всей империи”. Стало формироваться тоталитарное общество, предпочитавшее решать все вопросы путем силы, в обход правового пространства и видимости деятельности державных институтов. Салоникская программа решения Армянского вопроса в форме геноцида не получила реализации в предвоенные годы. Младотуркам не удалось в это время осуществить сплочение всего турецкого общества, провести мобилизацию всех внутренних и внешних ресурсов, отгородиться “железным занавесом” от Европы для решения Армянского вопроса.

Этому помешал комплекс факторов внешнего порядка - турецко-итальянская война (1911-1912), Балканские войны (1912-1913) и давление европейских ведущих держав, мешавших реализовать призывы по уничтожению христианского населения Турции; во внутреннем порядке - соперничество за власть с партией либерального направления “Итиляф” (“Свобода и согласие”), потеря власти и еe реставрация, когда было провозглашено возрождение идеалов конституционного младотуркизма.

Итоги Первой Балканской войны стали для младотурецких вождей кошмаром неизбежности гибели Османской Турции. На Лондонской мирной конференции 27 декабря 1912 г. балканские представители прямо заявили об этом, присовокупив к этому и предстоящую роль Армянского вопроса: “Что бы ни случилось, отныне турки в нашей власти, их спокойствие и безопасность как в Европе, так и в Азии будут зависеть от нас, от тесного союза с нами. В Азии мы, сами - полуазиаты, обра-тимся еще к содействию армян”.

Ведущие державы стали разрабатывать планы раздела Османской Турции на зоны влияния: Франции - Бейрутский и Дамасский вилайеты, Италии - Смирнский вилайет, Англии - Палестина и Аравия, Германии - Аданский и Ангарский вилайеты, Кония, России - Турецкая Армения. Кайзеровская дипломатия стала готовиться к борьбе с Россией за влияние на турецких армян. Соответствующее указание было дано немецкому представительству в Константинополе. 5 июня 1913 г. посол Г. Вангенгайм сообщил статс-секретарю Министерства иностранных дел Г. Ягову о приступлении к исполнению указания: “Вполне прекрасная мысль: склонить армян на свою сторону и лишить их русского влияния. Без решения Армянского вопроса бесперспективна любая политика, направленная на консервацию турецкого господства! Если дело дойдет до раздела, то армяне нам будут нужны для упрочения нашего господства в сфере наших интересов”.

Возникли четыре проекта разрешения Армянского вопроса: 1) осуществление программы реформ, утвержденных султаном Абдулом Гамидом 20 октября 1895 г., под контролем ведущих держав; 2) широкая автономия Западной Армении на основе Ливанского статуса или самоуправления Восточной Румелии, под суверенитетом султана; 3) аннексия Турецкой Армении Россией; 4) распад Азиатской Турции.

Младотурки не собирались сдаваться и наблюдать за процессом распада Османского наследства, предприняв все усилия по отведению угрозы разложения державы. Они сделали шаг по реализации Салоникской программы, предприняв в начале июля 1913 г. истребление армянского населения г. Родосто и находящегося вблизи села Малагра, расположенных на берегу Мраморного моря.

Это был сигнал Европе, чтобы она не вмешивалась в Армянский вопрос, и угроза осуществления поголовного уничтожения армянского населения Османской Турции, которую должны были учитывать армянские политические силы. Армия, возглавляемая Энвером, являлась полновесным властелином страны: “Солдат должен решить существование Турции, либо гибель”.

Заключением Бухарестского мира 10 августа 1913 г., подведшим итоги Второй Балканской войны, Турция потеряла надежду на выживание в мирных условиях. Македония перешла под власть балканских победителей: Пиринская часть - к Болгарии, Вардарская - Сербии, а южная с Салониками - Греции. Под контроль Афин поступила и часть западной Фракии. 11 августа Лондонская конференция завершила оформление “Органического статута” для Албании, которая становилась независимым княжеством под надзором шести ведущих держав, создав разграничительные комиссии для определения территории нового государства. Закончилась эра европейского доминирования Османской Турции и стала реальной угроза окончательного превращения в азиатскую державу. Армянский вопрос вновь стал активной внешнеполитической проблемой.

Возник новый геополитический расклад. Германия находила создание армянской провинции выгодной лишь России. Руководитель внешнеполитического ведомства статс.-сек. Циммерман заявил, что “турецкая Армения, населенная армянами, вредна германским интересам”. Фактически подход смыкался с турецким: “Решение Армянского вопроса состоит в поголовном истреблении армян”. Осведомленный современник П. Н. Милюков отмечал безразличие западных союзников: “Английские филантропы и консулы тщательно подводили цифровые итоги армянских погромов – после того как они совершались, а английское правительство в своей политике покровительства Турции смотрело на эти погромы сквозь пальцы и тем как бы их поощряло”.

Действовала турецкая ментальность, что Англия как противник усиления России всегда будет в трудной ситуации на их стороне: “В минуту неизбежного в будущем столкновения с Россией Англия неминуемо станет на сторону Турции, без всякого предварительного о сем условия или соглашения”.

Необходимость консолидации турок в азиатской части Османской империи сделала вновь актуальной младотурецкую программу “уничтожения армян и создания однородной Анатолии”. Стремление избежать истребления побудило армянских деятелей обратиться за содействием к европейскому вмешательству для проведения армянских реформ. Русско-армянской стороной был выдвинут проект Армянского протектората с “Органическим Уставом” для Западной Армении, основанный на майской программе реформ послов Англии, Франции и России 1895 г., на султанском указе от 20 октября 1895 г., законе об вилайетах Азиатской Турции (разработанный европейской комиссией 1880 г.) и статусе Ливана. Намечалось создание Армянской области из шести вилайетов - Эрзерумского, Ванского, Битлисского, Диарбекирского, Харбердского и Свасского.

Проект был крайне враждебно встречен младотурками и “прохладно” со стороны Германии. Для младотурок в проекте было неприемлемым создание единой Армянской области на территории Западной Армении и введение института европейских генеральных инспекторов. Первое младотурки категорически отвергли, а второе - сочли неприемлемым. Вместо европейских инспекторов они предпочитали видеть османских. Берлин же желал видеть Западную Армению разделенной на две зоны, причем одна из них должна была включать Трапезундский вилайет, что позволило бы иметь оперативный доступ к русско-турецкой границе и военный контроль.

Началось согласование интересов Германии и России. Младотурки стали оказываться влияние на позицию армянских политических сил для отказа от иностранной поддержки: “Турецкие власти хотят, как и при Гамиде, руками армян заявить, что не хотят европейского вмешательства”. С этой целью начались прямые переговоры с представителями партии “Дашнакцутюн”, которые закончились провалом.

Партия “Дашнакцутюн” считала, что младотурки “изменили” соглашению Парижского конгресса: 1) не свергли султана Абдул Хамида после государственного переворота, что обусловило попытку контрреволюции и Аданские события; 2) сохранили национальную и расовую дискриминацию; 3) отказались от либеральных преобразований и проводили политику “узкотурецкого шовинизма”; 4) игнорировали мнение партийного союзника: “Партия “Дашнакцутюн” указывала младотуркам на то, что такая политика для Турции губительна, так как она оживляет в народах центробежные тенденции, ослабляет среди самих турок либеральные течения, уничтожает веру в конституцию и усиливает те реакционные элементы, которые всегда были главной причиной внутреннего распада государства”; 5) манипулировали политическими ситуациями в собственную пользу: “С 1908 года во время различных затруднений и внутренних кризисов младотурецкий Комитет и министры пытались вкрасться армянам в доверие, признавали справедливость их требований и обещали удовлетворить их. Однако едва обстоятельства изменились в пользу Комитета, он тут же забывал о всех своих обещаниях”. Эти аргументы в записке “Армянская партия Дашнакцутюн и младотурки” уполномоченный партии “Дашнакцутюн” Я. Завриев в начале ноябре 1913 г. представил доктору И. Лепсиусу, посреднику по армянским реформам в Османской Турции между Россией и Германией.

Посредник Лепсиус 15 ноября 1913 г. поставил об этом в известность Министерство иностранных дел в аналитической записке “Дашнакцутюн. Её организация и её позиция в вопросе реформ”. Констатировалось наличие разногласий между армянскими политическими силами и младотурками вокруг характера проведения преобразований в Турецкой Армении: “Недавно Порта тайно дала согласие армянскому патриархату (Константинополя) и дашнакцаканам на выполнение всех армянских требований, если державы будут оставлены в стороне. С армянской стороны это наглое требование было откровенно отклонено. После того, как армяне, несмотря на их усердную поддержку Комитета (Иттихиад), были десять раз обмануты его предводителями, они не должны больше иметь дело для урегулирования вопроса реформ с одной только Портой”.

В записке гиперболизировалось политическое значение партии и еe деятельность, которая характеризовалась ударной революционной силой в армянских областях России, Турции и Персии. Наиболее активно она представлялась в борьбе против самодержавного и шахского режимов: “Значение “Дашнакцутюн” выходит за пределы той роли, которую она играла в 1903-1906 годах на Кавказе. Именно она организовала пассивное сопротивление армянского народа на Кавказе по отношению к предписанной конфискации церковного и школьного имущества и победно выстояла в этом деле. Армянское население Кавказа перестало на 21/2 года обращаться в русские суды и стало улаживать все спорные вопросы только через третейские суды “Дашнакцутюн”, до тех пор, пока русское правительство, обеспокоенное этим отказом от официального права, изменило свою позицию и возвратило армянское церковное и школьное имущество. Именно дашнакцаканы в 1904 и 1905 годах организовали вооруженное сопротивление восстанию татар, подстрекаемому правительством Кавказа и направленному против армян, и подавили восстание.

Эти усилия пассивного и активного сопротивления планомерной русификации армянской церкви имели следствием полный поворот русской политики, которая вступила в действие с назначением губернатором Кавказа Воронцова-Дашкова. Во время восстания татар “Дашанакцутюн” потратила 1200000 рублей на приобретение оружия. Патроны большей частью имели происхождение (несмотря на враждебную позицию правительства) из русских военных складов. И в Персии дашнакцаканы доказали свою военную сноровку. Армянин Ефрем вместе с 3000 дашнакцаканами вначале захватил Тегеран, а затем вновь прогнал из Персии шаха при его возвращении”.

Умалчивалось о политическом процессе над партией “Дашнакцутюн” 1912 г. в Петербурге, очевидно, как известному факту, который не умалял революционного шарма. Более того, военная боеспособность партии представлялась на высоком уровне при младотурецком режиме, что рассматривалось важным аргументом в пользу принятия проекта армянских преобразований, при привлечении даже содействии региональной русской власти: “Военная организация дашнакцаканов считает, что она и сейчас в состоянии организовать вооруженное сопротивление в Турецкой Армении, если отрицательная позиция Турции в вопросе реформ и попытки продолжить прежнюю политику подавления сделают его неизбежным. Она, тем более, считает, что в состоянии сделать это, так как в любом случае уверена в благоприятствовании, вероятно, даже в содействии правительства на Кавказе посредством денег и оружия, поскольку она подчиняется директивам последнего”.

Доктор Леписиус находил критическим положение дел армянских реформ и высказывал опасение относительно возможной формы поведения партии “Дашнакцутюн”: “Более того, они считают положение настолько серьезным, что полны решимости настоять на принятии Портой предложенной программы или перейти в русский лагерь”.

Предлагалось учесть наличие политической альтернативы со всеми вытекающими последствиями: “Дашнакцутюн настроена на любой поворот дел. Она может бросить свою мощь на турецкую либо русскую чашу весов. Первое она рассматривает исходящим из национальных интересов армянского народа, поскольку еще существует надежда на проведение армянских реформ. Второе произошло автоматически в тот момент, когда, по-видимому, были бы оставлены надежды на реформы. Обращение с армянами Кавказа в 1903-1906 годах не забыто. Лишь сомнения в помощи Европы в вопросе реформ побудили бы дашнакцаканов броситься в объятия России. Как только бы на это решились, в Армении было бы организовано восстание, и оно произошло бы в тот момент, который устраивал бы пожеланиям России.

Русской пропаганде уже удалось у нас в народе предать забвению прежнюю враждебную позицию и играть роль “освободителя”. Поэтому руководители народа должны суметь опереться на ощутимые успехи, если они хотят проводить свою принципиально антирусскую политику против постоянно возрастающего русофильского настроения народа. Неудача в вопросе реформ вынудила бы их уступить настроению народа и перейти в лагерь русских. Известно, что Россия в настоящее время еще не готова, но что она систематически подготавливает готовность к предстоящей оккупации”. Платформу партии “Дашнакцутюн” в Армянском вопросе доктор Лепсиус представлял сюрплясом заинтересованности в сохранении существующего статуса интересов Германии, России и Турции для обеспечения ограниченного национального самоуправления: “Армянский народ, который разделен между Турцией, насчитывающей 185000, и Россией, насчитывающей 1650000 армянских подданный, не может рассчитывать ни в России, ни в Турции на автономию. Поэтому он должен использовать преимущества равновесия между этими обоими государствами, чтобы по крайней мере защитить свое национальное своеобразие, которому угрожало бы в России полное растворение.

Ни одна из наций столь сильно не заинтересована в существовании Турции, как армянская. Так как лишь совместно с каким-либо более крупным государственным образованием смогла бы она достичь более существенного значения, при условии, что для нее будут обеспечены более существенные условия существования. Армяне сами должны были бы создать Турцию, если бы она не существовала с тем, чтобы в её лице иметь поддержку против русской экспансии”.

Декларирование желательности сохранения Турции путем получения лишь административных преобразований означало заручиться поддержкой Германии для сохранения этнического своеобразия. Важность данной позиции подчеркивалась Лепсиусом тем, что имелись сторонники идеи государственного самоопределения в ином геополитическом раскладе: “В качестве последующей цели некоторым армянским патриотам мерещится еще одна возможность. В развитии европейской государственной системы могло бы возникнуть такое положение дел, при котором ликвидация (возможно, неизбежная) Турции, при условии теперешнего состояния слабости России, могла бы сделать желательным для западных державсоздание независимой Армении в качестве буферного государства против России.

На эту возможность, невероятную при трезвой оценке, нельзя рассчитывать. Однако посредством передачи нации в руки России не хотят эту возможность исключить раз и навсегда, даже если бы она имела лишь ту ценность, чтобы воодушевить национальное устремление и сохранить живой надежду на лучшее будущее”.

Вероятность нового геополитического расклада и создание буферной Армении являлись всего лишь зондажем отношения Германии в треугольнике взаимоотношений - типичной Российской империи, нетипичной Османской державы и рассудительной кайзеровской империи. При этом игнорировалась позиция младотуркизма, исключающего какую-либо форму протектората великих держав над Западной Арменией, не желавших отказываться от понятия “нация-государство”, а точнее - “Турция для турок”.

Германская дипломатия стремилась понять, чего хотят армяне в контексте политики младотуркизма: выжить, отделиться либо интегрироваться. С этой точки, зрения интерес представляет донесение посла Вангенгейма рейхсканцлеру Бетман Гольвегу от 15 ноября 1913 г., представляющее сообщение немецкого вице-консула в Эрзеруме (31 октября) о докладе русского путешественника относительно Армянского вопроса. После нескольких месяцев путешествий по Турецкой Армении он представил в Тифлисе доклад “Исчезающая Армения”, представляемый в английском переводе, о полной “беззащитности” армянского населения. По мнению Вангенгейма, публикации в Тифлисской прессе представляли “позицию Германии в Армянском вопросе подозрительной, а позицию России - единственного друга армян”. Вице-консул называл путешественника “Березовским” и характеризовал “русским политическим агентом, действовавшим при поддержке русских консульств. Наделавший политический шум путешественник Ольгенин являлся корреспондентом русской либеральной газеты “Биржевые ведомости”. Путешествие его диктовалось тяжелым положением армян Османской Турции после Балканской войны, которое привлекло внимание русской общественности, стремящейся получить достоверную информацию с места событий. Представитель рупора деловых кругов России в начале 1913 г. предпринял затяжное путешествие по армянским вилайетам Турции.

27 мая в зале “Артистического общества” г. Тифлиса состоялась публичная лекция “Исчезающая Армения” Ольгенина, обобщавшая опубликованные статьи и впечатления четырехмесячной одиссеи. Лейтмотивом являлся тезис о критическом состоянии армянских вилайетов вследствие депопуляции коренного населения: “Процесс уменьшения численности армянского населения принимает угрожающие размеры, и если ему не положить конец, то Армения совершенно исчезнет!” Общая численность армянского населения определялась в 600-800 тыс. чел. Обращалось внимание на курдский фактор, вносящий диссонанс в жизнь армян Османской Турции.

Отношение младотурецкого режима к армянским подданным характеризовалось проявлением белого геноцида. Правовые, экономические и физические условия существования делали жизнь масс невыносимой. В большинстве вилайетов армяне лишились 90% земли, перешедшей в распоряжение турецкого правительства и курдов. В Эрзерумском вилайете не осталось армянина-землевладельца. Фискальный гнет крестьян повысился с трети либо четверти урожая до половины либо двух третей. Доступность банковских ссуд для улучшения экономического положения армян признавалась лишь теоретической. Судебная система учитывала интересы лишь мусульман. Происходила смена этнокультурного ландшафта Западной Армении: “Эмиграция принимает настолько широкие масштабы, что через лет десять говорить о турецких армянах и не придется, ибо их будет там слишком незначительное число”. Осуществление исторической миссии спасения возлагалось на Россию. Самодержавию предлагалось принять активное участие в создании самоуправления армянского населения. Намечалось проводить реформы русскими советниками и служащими, чтобы не допустить их обесхолащивание со стороны турецкой администрации. Наличие каких-либо революционных эксцессов армян к России не предвиделось в силу традиционной ориентации и привязанности.

Политические и экономические интересы Англии и Франции в Малой Азии, на взгляд Ольгенина, диктовали собственные подходы к Армянскому вопросу. Россия же во имя геополитики долженствовала в будущем соединить Турецкую Армению с Курдистаном. Затронутым оказался вопрос взаимоотношений армянских партий, положительно относящихся к России, столкновение руководства которых между собой ослабило их роль в борьбе за национальные права против младотурецкого правительства.

Резонанс публикации Ольгенина оказался значительным, что проявилось в использовании их содержания лидером кадетов Милюковым в Государственной Думе 6 июня. В тот же день выступил депутат М. Пападжанов, представитель “Армянского кружка” в Петербурге, развивший ряд положений Ольгенина.

Завершение Второй Балканской войны побудило Ольгенина в начале сентября 1913 г. опубликовать аналитическую статью “Россия, Европа и армяне”. Новым аспектом Армянского вопроса признавалось появление в германской печати статей о положении армян в Малой Азии, проповедующих необходимость учета их культурного и экономического влияния в регионе. Читатель знакомился с историей инициативы России по осуществлению реформ в Турецкой Армении. Провал проекта преобразований драгомана константинопольского посольства А. Мандельштама представлялся результатом усилий Германии. Корень русско-немецкого противостояния, по мнению Ольгенина, крылся в притязаниях Германии на Киликию. Александретская гавань рассматривалась Германией и Австро-Венгрией “Гамбургом” Средиземного моря. Ольгенин удачно осветил обещания германской прессы содействовать развитию армянской науки, искусства, промышленности и торговли. Все эти обещания показаны пустоцветом во имя сиюминутных целей: “Можно ли говорить об этом серьезно с людьми, вся жизнь которых находится в кошмаре бесправия, насилия и смерти! Ведь это все равно, что подать умирающему от голода человеку вместо куска хлеба букет цветов”.

Выдвинута проблема путей развития Армянского вопроса в случае окончательного провала русской инициативы, поскольку Турция не хотела и не могла дать реформ, а Россия и Германия могли оказаться в патовой ситуации. Разрешение дилеммы связывалось с покровительственной миссией России и самоорганизацией деятельности армян: “На Россию надейтесь, но работайте сами!”

Выражался оптимизм в благое будущее армян: “Исчезающая Армения” дал я заглавие тем письмам, из которых, как из горных четок, взял я ожерелье армянских страданий. Но ведь “исчезающая” не означает “исчезнувшая”. Мотивацию своей публикации Ольгенин видел в соединении усилий русского правительства, общественности и армянского народа по осуществлению сдвига в вопросе преобразований для Турецкой Армении. Политическая ситуация в Европе, благожелательность России, организаторские способности армянского народа представлялись залогом реорганизации системы управления Турецкой Армении. Одновременно с осмыслением армяно-младотурецких отношений продолжались дипломатические рауты вокруг Армянского вопроса. В ходе переговоров о реформах в Армении между послами России Гирсом и послом Германии Вангенгеймом русская сторона сделала сообщение о своем стремлении к компромиссу и желательности сохранения статус - кво в Турции, подтвердив изложенную позицию партии “Дашнакцутюн”.

Представитель немецкого посольства Кюльман в октябре 1913 г. довел сообщение до сведения рейхсканцлеру Бетман-Гольвегу: “Одно хорошо осведомленное во взглядах руководящих кругов лицо, подчеркнуло, что Россия, так же как и Англия и Германия, проникнута сознанием о необходимости предпринять все для сохранения азиатской части Турции. По этому основополагающему пункту господствует полное согласие. Ни один ответственный человек в России не является настолько безрассудным, чтобы желать присоединения турецких областей, что могло бы означать не что иное, как увеличение армянского элемента в России”.

Склонность к компромиссу мотивировалась известной радикализацией части армянского общества на Кавказе: “Армяне еще в гораздо большей мере, чем евреи, проявили себя как деконструктивные элементы и опаснейшие поборники революции. Кавказ, несмотря на достаточное внешнее спокойствие, длительное время находится в состоянии брожения, и как раз армянский элемент принудил русские власти к строжайшей бдительности. Это состояние делало любую идею увеличения за счет азиатской части Турции кажущейся бессмысленной, но с другой стороны, также поясняло, почему Россия должна настаивать на том, чтобы в турецких приграничных областях царствовали спокойствие и порядок, так как иначе следовало опасаться распространения движения на Кавказ”.

26 января 1914 г. представители Турции и России великий визирь Саид Халим-паша и поверенный в делах Турции К. Н. Гулькевич подписали соглашение о реформах в Западной Армении. Оно представляло собой Армянский статут, принятый под давлением европейских держав, определявший административно-правовое и национальное управление Турецкой Арменией. Намечалось создание двух армянских секторов: А - Эрзерум, Трапезонд, Сивас, Харберд и Б - Ван, Битлис, Диарбекир. Их руководителями должны были стать генеральные инспектора, контролирующие правосудие, полицию, жандармерию, земельные споры и увольнение служащих. Отряды иррегулярных курдских отрядов - гамидие - заменялись резервным ополчением. Основу соглашения составил “иттиляфский” проект конца 1912 г. “Акт” о реформах 26 января 1914 г. представлял собой Армянский статут. Понятие “Армения” сохраняло лишь историко-географическое значение. Вместо него младотурки использовали термин “Восточная Анатолия”. Создание двух реформируемых армянских секторов в составе Османской Турции обусловило возникновение двух новых соподчиненных понятий Армении - “Западная Армения” (сектор А) и “Юго-Восточная Армения” (сектор Б). Естественную связь между “Западной Арменией” и “Юго-восточной Арменией” были призваны осуществлять европейские инспектора как руководители секторов. Западная Армения получала основы автономии, воплощение которой должно было содействовать национальному развитию.

В сообщении министру иностранных дел Сазонову от 27 января 1914 г. Гулькевич оценил “Акт” как знаменательное достижение для армянонаселенных областей: “Для этих вилайетов создалось положение, похожее на Ливанский статут, с тем преимуществом, что главные инспектора будут иностранцы, в то время как управляющий Ливана - турецкоподданный. Распоряжения для армянских вилайетов также показывают, что они являются большим шагом вперед по сравнению с Танзиматом, опубликованным султаном 8 октября 1895 г.”. При этом признавался отказ от определения полномочий “областного совета”, как намечалось по предложению международной комиссии в 1880 г. для европейских вилайетов Турции, а также ряда “второстепенных статей” русского проекта.

Россия инициировала армянские реформы и добилась их признания мирным путем, что содействовало усилению еe престижа в армянской среде и на Ближнем Востоке, хотя ей пришлось отказаться от идеи создания “единой армянской территории”. Расширялась палитра воздействия России на турецкие дела. По мнению Гулькевича, “Акт” 26 января 1914 г. олицетворял начало “более счастливой эпохи” для армянского народа: “Таким образом, официально подчеркивается лидирующая роль России в Армянском вопросе, и можно сказать, что восстанавливается 16 статья Сан-Стефанского договора”.

Реальную оценку “Акта” избегает дать Атаев, который всего лишь аморфно представляет роль России: “26 января 1914 г. Петербург вынудил османские власти подписать соглашение об армянских реформах, согласно которому предусматривалось создание штатов генеральных инспекторов (не из местных представителей) для старшинства” в армянонаселенных вилайетах империи. Султан обязался провести аграрную, административную, судебную и другие реформы. Общий контроль возлагался на Россию”.

Приводится якобы мнение советника константинопольского посольства Гулькевича, подписавшего “Акт” с русской стороны, что соглашение носит “бумажный характер. В то же время дается аналитическая оценка Гулькевича относительно установок участников русско-турецкого соглашения: “Германия вошла с нами в соглашение по Армянскому вопросу с двоякой целью: во-первых, дабы иметь возможность сказать Порте, что она удержала Россию от широких реформ ценой своего согласия на…безопасные для Турции; во-вторых, дабы снискать расположение армян’’.

В высших кругах Османской Турции соглашение получило негативную реакцию. В начале февраля 1914 г. в султанском дворце состоялось совещание правительственных сановников и руководства партии “Иттихиад”. Присутствовали министр внутренних дел Талаат и глава военного ведомства Энвер. В ходе прений армяне были представлены смутьянами и “сепаратистами”, орудием в руках России и Англии, которые стремились из Западной Армении создать “вторую Болгарию” и не допустить создания сольного турецкого государства. Было сделано заключение, что армяне “не образумились” и достойны “наказания”. Постановлено: “Турция для турок”.

14 февраля 1914 г. председателъ партии “Единение и прогресс”, министр внутренних дел Талаат, члены Центрального комитета “Иттихиад” Бехаэддин Шакир и доктор Назим подписали программу решения Армянского вопроса “Десять инструкций” путем геноцида для реализации в жизнь. Младотурецкое правительство и партия “Иттихиад” действовали совместно в Армянском вопросе.

Если мнение Центрального комитета партии “Единение и прогресс” являлось директивным для нижестоящих партийных структур, то младотурецкие правительственные сановники отвечали за проведение антиармянских мероприятий на уровне властных структур. Дублирование позиции в Армянском вопросе на партийном игосударственном уровнях было призвано обеспечить эффективность ее воплощения. Предприняты меры для формирования этнополитического кризиса. Битлисские события в марте 1914 г. создали напряженное положение в Западной Армении, но Россия не допустила резни.

Подготовка Турции к вступлению в Первую мировую войну, по словам Атаева, сопровождалась “обыгрыванием армянского фактора”. Со сноской на Р. Адамянца и Р. Тер-Минасяна сообщается, что младотурки обещали армянам “золотые горы” на совещании, предлагая “дашнакам” организовать антирусское восстание”, обещая взамен “независимость Армении” (в приводимой цитате говорится об автономной Армении - В. Т.). Дашнаки отклонили предложение.

Причем Тер-Минасян представляется прагматиком - “являлся одним из дашнакских лидеров, готовых положительно ответить на предложения турок, вплоть до создания армянских отрядов для совместного с османами сопротивления российской армии. Однако такого рода факты были немногочисленными”. На этом представление Атаевым факта переговоров (когда и о чем, по чьей инициативе) и причин отвержения не указывается, насколько они были реальны, поскольку невыгодно для пропаганды несговорчивого и революционного образа армян, готовящих гибель Османской Турции, и можно подмочить репутацию младотурок.

Умалчивается о том, что 2 августа 1914 г. состоялось подписание союзного договора между Турцией и Германией. На следующий день к союзу присоединилась Австро-Венгрия, хотя Высокая Порта в тот же день выступила с декларацией о нейтралитете. Именно союзный договор 2 августа, по мнению Танер Акчама, стал основой реализации программы “Однородной Анатолии”. В августе 1914 г. под давлением Германии младотурки провели переговоры с армянскими политическими силами в Ване, Муше и Эрзеруме по организации восстания армян на Кавказе против России, взамен обещая создать автономную Армению из русской части. Армяне представлялись проводниками русского влияния в Закавказье, которое они и должны были упразднить, благо партия “Дашнакцутюн” имела эффективный опыт борьбы против царизма 1903-1907 гг. на Кавказе.

Уполномоченные представители Центрального комитета “Иттихиад” Бехаэддин Шакир, Омар Наджи и Хильми на совещании 15 августа с представителями дашнакцаканов Врамяном, Акнуни и Ростомом указали прогнозируемый перевес сил Германии, Австро-Венгрии и Турции против стран Антанты и план действий на Кавказе против России, где армянам отводилась авангардная роль: “Россия и её союзницы не в силах противостоять центральным империям; весь магометанский мир, от Марокко до Белуджистана и Афганистана, сплотился вокруг Турции, для борьбы против России, Франции и Англии; на Кавказе примкнут к нам грузины и мусульманские племена, которых Турция сорганизует и снабдит оружием; но удача наших действий на Кавказе находится всецело в ваших руках, и в случае вашего согласия стать во главе кавказского антирусского движения достаточно будет двинуть на Кавказ войско в 200-300000 человeк, чтобы отбросить русских за Кавказский хребет; по изгнанию русских на северо-западе мы организуем автономную Грузию в пределах Кутаисской, Тифлисской, Батумской и части Трапезундской губерний, в северо-восточной части выделим автономную мусульманскую область в составе Дагестана, Бакинской и части Елисаветпольской губерний, и, наконец, в центральной части образуем автономную Армению из Эриванской, Карсской и западной части Елисаветпольской губерний с присоединением к ним прилегающих частей Эрзерумского, Ванского и Битлисского вилайетов”. Утверждалось также, что никаких реформ под давлением внешних сил в Турецкой Армении не будет проведено. Реформы допускались лишь по “взаимному соглашению”.

Предшествующее фарисейство младотурок в обещаниях побудило армянские политические силы отклонить предложение. Было заявлено, что армяне разных стран будут лояльным к режимам тех стран, где проживают, а “Дашнакцутюн” избирает путь нейтралитета: “В случае войны все её течения не будут преследовать политических целей, и как в России, так и в Турции будут держаться лояльной политики по отношениям к своим правительствам”.

В принятом постановлении также говорилось, что западноармянство “не должно восставать и не должно поднимать четкой национальной задачи, а все гражданские обязательства выполнять добросовестно, терпеливо и аккуратно”. При этом для русских армян было сохранено партийное положение о необходимости создания Закавказской федерации в составе России. Угроза вступления Турции в мировую войну сочтена гибельным путем. Позитивным представлено сохранение нейтралитета. Предложение о создании добровольческого отряда для действий против русских на Кавказе было отклонено. Такой отряд мог поставить русских армян под “русскую саблю”, но негативная реакции младотурок в виде турецкого ятагана не учитывалась. Идея же “Закавказской федерации“ противопоставлялась проекту младотурецкой “автономной Армении”. В то же время проект армянских реформ 1914 г. был сочтен недостаточным и неудовлетворительным, хотя ряд положений признавались соответствующими минимальным требованиям дашнакцаканов. Поэтому съезд постановил противодействовать всем упразднительным мероприятиям правительства Турции и обеспечить “сохранение прав армянского народа”. Подход партии “Дашнакцутюн” был формально обоснован.

Дело в том, что к этому времени центральный комитет “Иттихиад” и Военное министерство разрабатывали планы депортации армян и греков. Соответствующие закрытые заседания Военного министерства проходили в мае, июне и августе 1914 г. В них принимали участие представители партии “Единение и прогресс”, приглашенные из провинций в Стамбул для координации деятельности. О происходящем знали большинство представителей турецкого правительства.

Мероприятия по тюркизации Западной Армении были апробированы еще до войны в г. Измире и состояли из трех компонентов:1) правительственные акции; 2) репрессии армии; 3) деятельность партии “Иттихиад”. Результатом стало выселение из Измира и его окрестностей 130 тыс. греков. Наличие мирного времени и внимание ведущих держав к событиям в Турции позволили тогда избегнуть истребления греческого населения.

В этих условиях расчет партии “Дашнакцутюн” заключался в кратковременности предстоящей русско-турецкой войны (более года - менее года), либо сохранении нейтралитета Турцией, что позволило бы иметь минимальные жертвы. В то же время можно было пойти на создание добровольного отряда армян для участия в боевых действиях, как того требовали иттихиадисты, что затем не было бы использовано для антиармянской пропаганды. Точно так же можно было использовать идею “буферной Армении” между ослабленной Россией и возрожденной Турцией. Действовало инерционное мышление в виде военных побед России над Турцией в ХIХ в., исключающей форс-мажорную ситуацию.

Такую позицию съезда партии “Дашнакцутюн” Бехаэддин Шакир определил как “измену” и подрывную деятельность против “идеалов Турецкой империи”. Соответствующая телеграмма черезТалаата была направлена в центральный комитет. Это побудило руководство дашнакцаканов телеграфировать свою позицию Талаату, считая его единственной личностью способной не допустить вступления в войну Турции, пойти против “воинствующей части” Иттихиад. Блажен кто верует. Генеральный секретарь партии “Единение и прогресс” Мидхат Шюкри-бей в ответ предписал: “Все меры против армян держать в тайне”.

Незамедлительно последовала негативная реакция младотурецкого руководства на требование съезда “Дашнакцутюн” о сохранении силы армянских реформ. О парализации их значения последовало телеграфное сообщение из Бухареста от 22 августа: “Сюда сообщают, что отозванные Портой из Армении европейские инспекторы прибыли в Константинополь и рассказывают о своих мытарствах, об упорном противодействии властей проведению реформ в армянских вилайетах. Распоряжения инспекторов отменялись губернаторами. Турецкое население издевалось над этими распоряжениями. Жандармерия всячески потворствовала курдам, а на вмешательство инспекторов отвечала угрозой”. Сообщение следует уточнить.

Глава сектора Б инспектор Гоф находился в Турецкой Армении. Он прибыл сюда 17 августа 1914 г., избрав свое местонахождение в двух часах от г. Вана. Лишь 22 августа его посетил представитель администрации, символизирующее прохладное отношение. 30 августа Гоф “неожиданно” выехал из Вана для обозрения Битлиса, Диарбекира, Харберда, Алеппо, Александрии и Константинополя, чтобы получить представление о подведомственной территории, а затем составить информацию о положении дел центральной власти. По сообщению итальянского посла Гарони в Константинополе министру иностранных дел от 26 сентября, глава сектора Аинспектор Вестененк “спокойно находился” в Константинополе, готовясь к обозрению подведомственной территории. Миссия инспекторов армянских секторов завершилась с вступлением Турции в Первую мировую войну.

Между тем после Эрзерумского съезда произошел раскол в рядах партии “Дашнакцутюн”, и часть руководства - Ростом, Армен Гаро и С. Врацян - перешли на Кавказ и приняли участие в местном добровольческом движении, что диктовалось верой в молниеносную войну русских войск на турецком фронте. Игнорировалось, что младотурки имели значительный мобилизационный, пропагандистский и военный опыт, сотрудничали с Германии по модернизации вооруженных сил. Противодействие официальной установке младотурки затем припомнят дашнакцаканам, хотя сами изначально вели двойную игру Если бы армяне подняли бы восстание на Кавказе и потерпели бы поражение, то это бы лишь облегчило запланированную истребительную политику партии “Иттихиад”.

Германская дипломатия предприняла все усилия по сокрытию следов подготавливаемого геноцида, хотя вначале выдала предостерегающий сигнал. В конце августа 1914 г. посол Вангенгейм отверг представление английского посла М. Мелета и американского посла Г. Моргентау о недопущении резни армянского населения Османской Турции. Последовала реакция компетентного лица о планах младотурок, что до нападения Англии на Дарданеллы либо портовые города Турции ничего предприниматься не будет. В противном случае, обещались кары земные.

Параллельно с этим разворачивалось дело партии “Гнчак”, которая на съезде в Констанце в сентябре 1913 г. приняла решение о борьбе с младотурками и “автономной Армении” под европейским контролем. Младотурки обвинялись в невыполнении конституционных обещаний, а легальная деятельность подменялась нелегальной. Общую позицию гнчакистов Атаев определяет, со слов младотурков, “как измену родине”, и приводятся осуждающие слова большевисткого лидера Л. Троцкого, что “вновь было сделано косвенное обращение через голову Турции к общественному мнению Европы”.

Между тем против решений съезда выступило центральное правление партии “Гнчак” в Константинополе, постановившее действовать в рамках конституционного строя. Произошел раскол партии гнчакистов, освещаемый в европейской печати, когда радикальное крыло во главе с С. Сапах-Гюляном примкнуло к антимладотурецкой оппозиции во главе с ген. Шериф пашой.

Это позволило младотуркам не допустить съезда партии “Гнчак” 20 июля 1914 г. в Константинополе с последующим арестом гнчакистов. Их обвинили в попытке переворота, подготовке покушения на членов правительства и всесильного министра внутренних дел Талаата. В то же время это был сигнал для партии “Дашнакцутюн”, чтобы она не занимала антирежимной позиции Провал Эрзерумского соглашения был воспринят младотурками как повод для осуществления расправы над всем армянским народом в форме геноцида. 15 октября 1914 г. центральный комитет “Иттихиад” рассмотрел Армянский вопрос. Выступивший Талаат заявил, что в случае победы Германии армянский фактор станет дестабилизирующим явлением в Турции. Прогнозировалось, что победившая Германия в своих интересах будет опираться на армянский народ. Внесено предложение о депортации и истреблении армянского народа.

Была создана технология геноцида на управленческом уровне: центральное правительство - “Исполнительный комитет” партии “Иттихиад” - “Особая организация” - силы поддержки (жандармерия, полиция, армия) - депортация - уничтожение. На рассвете 16 октября немецкий флот напал на черноморские города России. Турция вступила в мировую войну. Истребление армянского народа из составной части плана создания “однородной” Анатолии превратилось в основной план, поскольку Греция, опасаясь расправы младотурок над соплеменниками, проявляла осторожность и не вступала в войну. Исторический же союзник России был вынужден перебрасывать части с Кавказа для спасения Парижа от занятия немцами, поскольку в случае успеха “молниеносной войны” вся мощь кайзеровских сил была направлена на северный фронт. В этих условиях “маленький союзник”, при форс-мажорной ситуации остался беззащитен.

Тунян В.Г. "Армянский вопрос: мифотворческий аспект", Ереван, 2015 г.

Скачать книгу можно по данной ссылке