Специфика развития организационной структуры Карабахского движения в 1988-91 гг.

Получившее общенациональный масштаб с начала 1988 года Карабахское движение в идейном и организационном плане, на всем протяжении своего развития, обрело ряд специфических особенностей, продиктованных абсолютной новизной политической ситуации в бывшем СССР, а также фактом идейной и организационной разобщенности армянского народа. Логика взаимовлияния многочисленных факторов на поведение тех или иных вовлеченных в Движение групп населения не поддается полному осмыслению. Однако, реальные политические результаты активности армянского народа вполне прозрачны, и составить их характеристику не представляет особой сложности.
Начавшееся на базе идеи «в унисон Перестройке» и на основе принципа «конституционной борьбы» Карабахское движение прошло два значительных этапа. Это касается трансформации начальной доминантной идеи воссоединения с Арменией («Миацума») в идею независимости Нагорного Карабаха, а также этапа перехода от конституционной борьбы к вооруженному сопротивлению. Такая идейная трансформация непосредственно влияла на организационные формы Движения, периодически определяя функции, роль и место различных зарождающихся политических компонентов Движения.
В строгом смысле, на всём протяжении развития событий, в организационном плане, Движение было лишено стройной структуры и твёрдого управляющего ядра. Начавшись в 1987 году с действий отдельных разрозненных групп одновременно в Нагорном Карабахе и Армении, Карабахское движение лишь после февральских митингов 1988 года обрело, хотя аморфную, но достаточно динамичную организационную форму в лице комитета «Карабах». До этого процесс становления Движения формировался путем информационного обмена и спонтанной координации действий различными активистами.
Примечательно, что, несмотря на то, что формально созданный 2 марта 1988 года комитет «Карабах» учреждался на основе избранного на первых митингах в Ереване оргкомитета, официально в число первых его членов входило три активиста из Армении и шесть наиболее активных деятелей из Нагорного Карабаха. Последние шестеро представляли все районы области и проявили себя ещё в организационных действиях 1987 года. Организатором комитета и первым его руководителем был Игорь Мурадян.
Первая волна митингов была прекращена 25 февраля 1988 года из тактических соображений: было принято решение подождать реакции центральных советских властей. Реакция поступила из азербайджанского города Сумгаит, где были 27 февраля организованы погромы и резня армянского населения. От активистов Движения потребовались неотложные действия. 2 марта в здании Союза писателей Армении в Ереване было созвано учредительное собрание комитета «Карабах», где были озвучены дальнейшие планы Движения. Членами комитета были избраны действующие в Ереване активисты Игорь Мурадян, Манвел Саркисян и Гагик Сафарян. Также было заявлено о том, что комитет имеет шесть членов в Нагорном Карабахе, имена которых не были оглашены.
Таким образом, спонтанно сформировавшееся в течение 1987 года в условиях скрытого периода активизации Движения содружество получило первую институциональную форму управления в лице комитета «Карабах» в составе 9 человек. Тем самым лидеры Движения дифференцировали себя от поднявшегося на волне первых митингов в Ереване широкого круга активистов. Последнее обстоятельство было продиктовано нежеланием лидеров Движения впускать в ряды руководства кадры, на первых порах не вызывавшие доверия. Это не означало, что активные ораторы и организаторы митингов были не знакомы первым лидерам. Попросту необходимо было время для выявления качества деятелей: в советское время феномен недоверия играл значительную роль. Именно с этим обстоятельством связано то, что расширение кадрового состава комитета «Карабах» началось спустя два месяца после первых митингов в Ереване. В любом случае, актом создания комитета организационная структура общенационального движения за воссоединение Нагорного Карабаха с Арменией обрела единую централизованную форму.
В Нагорном Карабахе быстрое вовлечение в ряды Движения последнего, наиболее инерционного слоя карабахского общества – номенклатурного чиновничества потребовало адекватной организационной формы для выражения идей Движения и осуществления руководства политическими процессами. В результате, 2 марта в Нагорном Карабахе был создан комитет «Крунк», взявший на себя руководство Движением. Несмотря на то, что в организационном плане данная структура формально являлась совершенно самостоятельной, в действительности, в начальный период, решающие голоса в ней имели карабахские члены комитета «Карабах», в частности, организатор первых митингов в Степанакерте Аркадий Карапетян. Формальным лидером был избран директор одного из крупных предприятий города Аркадий Манучаров. Создание комитета «Крунк» можно оценить как первую попытку облачения Движения в Нагорном Карабахе в самостоятельную региональную структуру, строящую отношения с комитетом «Карабах» в Армении на паритетных началах.
Осложнение массового движения в Армении и подъем общественных сил различного спектра неминуемо должны были породить трансформацию организационных принципов и кадрового состава комитета «Карабах», приведя его в соответствие с требованиями сложившейся социально-политической ситуации. Эта структура все более обретала роль самостоятельной управленческой единицы, сконцентрировавшей свою деятельность на координации процессов внутри Армении. Уже с начала апреля 1988 года структура Движения и кадровый состав комитета «Карабах» начали претерпевать интенсивные трансформации.
В течение марта 1988 года комитет «Карабах» провел три собрания в Ереване. На собраниях, состоявшихся в Доме кино, стоял вопрос целесообразности возобновления массовых мероприятий 30 марта, как это было решено в день приостановки февральских митингов. На третьем собрании членами комитета были избраны Вазген Манукян и Амбарцум Галстян. Кроме этого, был создан секретариат во главе с Ашотом Манучаряном, в составе которого уже были несколько будущих членов комитета.
Официальная деятельность комитета была пресечена в результате выхода постановления Президиума Верховного совета СССР от 23 марта 1988 года. В Ереван и Степанакерт ввели войска. Развитие процессов в данном направлении создало различные проблемы для структур Армении и Нагорного Карабаха. Деятельность обоих комитетов 23 марта была запрещена властями. Однако, комитет «Карабах» продолжал действовать нелегально. Кадровый состав комитета в течение апреля-мая претерпел серьезные изменения. Одновременно начались первые разногласия.
В Ереване наиболее сложной оказалась проблема разделения мнений в среде лидеров Движения по вопросу целесообразности формирования низовых структур комитета «Карабах». Такая ситуация закономерно исходила из факта постепенного перерастания Движения в общенациональный процесс. Соответственно, часть лидеров опасалась, что возникновение столь мощной общественной структуры, как комитет с разветвлённой сетью низовых структур, может рассматриваться коммунистическими властями СССР как потенциальная угроза своим устоям. В этом случае Движение могло стать мишенью совершенно ненужных карательных действий со стороны государства. Это могло, по мнению многих, поставить под угрозу Движение за воссоединение, по всеобщему мнению, являющееся главной целью деятельности комитета «Карабах».
Необходимо напомнить, что, из тактических соображений, в этот период Движение шло под лозунгами Перестройки, что максимально соответствовало осуществляемым методам конституционной борьбы. Поэтому все шаги, потенциально способные перевести развитие Движения в сторону прямого противостояния властной структуре, вызывали резкую полемику в среде лидеров Движения. Тем более что тогда одной из ключевых форм борьбы стали массовые забастовки. Именно это обстоятельство привело к тому, что низовые структуры комитета «Карабах» в Армении, тем не менее, были созданы. Это же обстоятельство стимулировало идеи социального характера.
Идейная палитра Движения расширилась – порою в выступлениях начал проскальзывать «антикоммунизм». К концу мая 1988 года наиболее значимым явлением стало то, что основатели и первые члены комитета «Карабах» покинули его, а комитет расширился за счёт новых членов. Комитет заполучил двенадцать членов и обрел окончательный состав.
Первые члены комитета локализовали свою деятельность в плоскости взаимоотношений с руководителями Движения в Нагорном Карабахе. Хотя еще несколько месяцев, в той или иной форме, отношения с отдельными членами комитета «Карабах» сохранялись.
Что касается организационных процессов в Нагорном Карабахе, то здесь трансформации происходили совершенно в ином русле. Чтобы яснее представить развитие организационной структуры карабахского общества, необходимо остановиться на некоторых аспектах хода Движения. Первым значительным обстоятельством стал очень скорый выход Движения на уровень сессии областного Совета. Принятие 20 февраля 1988 года этим органом известного решения о воссоединении НКАО с Арменией резко повысило авторитет номенклатурных деятелей. Это обстоятельство изначально позволило многим активно поддерживавшим требование за воссоединение номенклатурным депутатам выйти в число лидеров Движения. Другим обстоятельством является участие номенклатурной интеллигенции в делегациях, направленных из Нагорного Карабаха в Москву в январе-феврале 1988 года.
Именно указанные обстоятельства привели к тому, что членами комитета «Крунк» были избраны, в основном, номенклатурная интеллигенция, директора предприятий и депутаты областного Совета. Таким образом, на короткий период данный комитет возглавил Движение, имея в своём распоряжении эффективный легитимный инструмент – сессию областного Совета.
Качественное изменение в структуре управления Движением произошло после того, как 17 марта 1988 года пленум областной организации коммунистов принял решение в поддержку решения сессии Облсовета НКАО о воссоединении с Арменией от 20 февраля. Данное решение позволило лидеру областного комитета Генриху Погосяну, после роспуска комитета «Крунк» 23 марта и высадки первого десанта войск в НКАО, реально овладеть рычагами управления Движением в Нагорном Карабахе. Назначенный на место снятого с должности первого секретаря обкома НКАО Бориса Кеворкова Погосян активно вовлекся в политические процессы. Можно сказать, что с этого момента Нагорный Карабах осуществлял управление Движением на государственном уровне, с вовлечением двух важнейших ветвей государственности советского периода – областной партийной организации и областного Совета.
Картина будет неполной, если не указать ещё на одно немаловажное явление. Речь идёт о создании в Степанакерте Совета директоров предприятий – органа, конституционно допускаемого в то время. Совет был создан в качестве альтернативы распущенному 23 марта комитету «Крунк» и имел целью возглавить Движение. Повышение роли директоров степанакертских предприятий в данный период было связано с тем, что одним из важнейших механизмов протеста являлись забастовки.
Однако не стоит отвергать значимость влияния первых активистов Движения, поскольку именно они продолжали оставаться наиболее радикальными элементами Движения. Как мы увидим позже, это обстоятельство привело к новым качественным трансформациям в организационной структуре Движения в последующие периоды. Но можно утверждать, что в описываемый период радикалы временно отстранились от активного участия в управлении процессами.
Вышеописанная организационная структура Движения в Нагорном Карабахе не претерпела изменений до 12 января 1989 года, когда, в результате установления в области режима Комитета Особого Управления (КОУ) обе указанные структуры государственной власти в НКАО были упразднены. Таким образом, можно резюмировать следующее: организационные формы Движения в Армении и Нагорном Карабахе развивались в принципиально разных направлениях. Если в НКАО с момента появления массового митингового движения органы советской власти перешли на сторону народа и возглавили Движение, то в Армении Движение обрело строго самостоятельный характер и очень быстро проявило оппозиционный советским властям настрой. То обстоятельство, что сессия Верховного совета Армении в дальнейшем приняла решение поддержать инициативу НКАО и ходатайствовать перед Верховным советом СССР о воссоединении области с Арменией, еще не означало, что между лидерами Движения и властями Армении установился союз. Коммунистические власти, формально, дистанцировались от Движения и продолжали свою деятельность на основе спускаемых центральными властями СССР директив.