На следующий год после поражения Турции в Первой мировой войне в Анатолии развернулось мощное националистическое‑военное движение во главе с Мустафой Кемаль‑пашой, по инициативе которого в 1919 г. принимаются два документа так называемого «Национального обета» в Эрзуруме и Сывазе от имени конгресса Общества защиты прав Восточной Анатолии. Основной целью этих документов было пресечение возврата депортированных армян на историческую родину и создания армянского государства в перспективе. Третий пункт документа, принятого на эрзурумском конгрессе, гласил следующее. «Всякая оккупация территорий, ровно как и всякого рода вмешательство должны рассматриваться как попытки, преследующие цель создания греческой или армянской общины, чему должно быть оказано сопротивление и против чего должна быть организована оборона. Нельзя допустить, чтобы христианские элементы получили привилегии такого порядка, которые могли бы нанести ущерб нашему суверенитету и социальному равновесию».
По замечанию турецкого историка Танера Акчама, соучастие в преступлениях иттихадистов и присвоении имущества армян, депортированных после провозглашения второй конституции, напугали представителей этой прослойки и стали главной причиной их сближения с анкарским правительством. Основной причиной создания Обществ защиты прав представителями местной знати и оказания ими поддержки кемалистскому движению, по словам турецкого историка, «был их животный страх перед местью армян за совершенные ими злодеяния. Иными словами, соучастие в геноциде армян и присвоение имущества жертв толкнули широкие слои турецкого общества на Освободительную войну. Следовательно, требование привлечь к ответственности виновников геноцида означало осудить саму Освободительную войну, осудить патриотов Турции».
Таким образом, отношение Мустафа Кемаля к армянскому вопросу трудно назвать иначе, как логическим продолжением политики младотурок.
Стараясь всячески воспрепятствовать возвращению армянских беженцев в родные очаги в Западной Армении, кемалисты одновременно начали политику подстрекательства местных мусульман в Карабахе и Нахиджеване и сопредельных районах с целью деарменизации этих исконно армянских областей.
Именно благодаря агитации турецких агентов в среде мусульман Шарур‑Нахиджевана начались брожения с последующей резней в районе Нахиджевана, когда погибло до десяти тысяч армян.
Как было отмечено, Турция и Азербайджан активно приступили к созданию новых искусственных государственных образований, стремясь, таким образом, создать плотное тюрко‑мусульманское кольцо вокруг Армении и Грузии. На провозглашенную на территории Карсской области ЮЗКДР возлагались функции ослабления Армении периодическими набегами бандитских формирований в тылу армянской армии, а также усиления позиций Азербайджана в кавказском регионе. На территории Нахиджевана было провозглашено другое марионеточное образование – Аракская республика, где турецкое командование назначило представителем при правительстве «республики» постоянного военного советника Халил‑пашу. Кроме того, на этой территории был дислоцирован турецкий военный контингент в количестве 300 солдат и 5 офицеров. Турецкие офицеры участвовали в формировании регулярных частей и действовали непосредственно при штабах самопровозглашенных республик. Повсеместно турецкая агентура агитировала местное мусульманское население против армян и армянской власти.
В составленной правительством Республики Армения весной 1919 г. справке о вооружении и обучении военному делу мусульманского населения сопредельных с Арменией регионов турецкими эмиссарами говорится следующее: «…Вооружая местное мусульманское население турецким оружием, организовывая и обучая его военному делу, формируя наскоро марионеточные правительства в Ахалцихе, Ардагане, Карсе, Нахиджеване и связываясь, таким образом, через Зангезур и Карабах с Азербайджаном, турецкие агенты окружают нас враждебным кольцом, угрожающим самому существованию».
О захватнических планах кемалистов посредством идеи паназербайджанизма и создания Великого Азербайджана открыто говорил и М. Расулзаде еще 8 апреля 1920 г., отмечая, что «Турция ставит своей задачей создание юго‑западного Азербайджана из части территории Эриванской, части Тифлисской губернии (уезды Ахалцихский и Ахалкалакский) и Азербайджанской республики после присоединения к Азербайджану юго‑западного Азербайджана, Аджарии, мусульманского населения Терека, Дагестана, Карабаха, Персидского Карадага, Тавриза, Марата. Таким путем должен быть создан великий Азербайджан под протекторатом Турции».
Независимое армянское государство воспринималась кемалистами как главная преграда на пути армии Кемаль‑паши навстречу своим азербайджанским братьям‑единоверцам, а также как препятствие для свободного прохождения большевистской помощи. Устранение этого «клина» стало стратегической задачей для турецких войск, а для армянской стороны борьба против турецко‑большевистских сил стала вопросом существования или же полного уничтожения.
Турецкие националисты, по мнению английских военных, стремились «почерпнуть свежие силы» из других исламских стран. Более того, «турецких националистов и большевиков объединяли расчеты по извлечению выгоды из ширящихся антибританских и панисламистских настроений среди мусульман Центральной Азии». Британский генерал Т. Бриджес докладывал министру иностранных дел и начальнику военной разведки Великобритании о том, что мусульманские беспорядки кажутся скоординированными, поскольку «мусульманские агенты» натравливали местных мусульман на армян. Согласно его утверждениям, «одна из опасных точек – Карабах, колыбель армянской нации. Азербайджанцы с превеликим удовольствием «прибрали бы его к рукам». Британская разведка докладывала также, что конфликт между армянами и мусульманским населением в Нагорном Карабахе направлялся также «турецким агентом», возможно, самим лидером партии «Единения и Прогресс» генералом Энвером‑пашой, который, по сообщению генерала Т. Бриджеса, в июле 1919 г. находился в районе Карабаха.
В это время азербайджанское правительство старалась установить связи с кемалистами в обход британцев. Сотни добровольцев из Азербайджана примкнули к войскам Мустафа Кемаля, а правительство в декабре 1919 г. даже субсидировало турецкое движение в Анатолии.
Стараясь выйти из международной изоляции, а также в надежде получить военно‑экономическую помощь, кемалисты всячески и по разным каналам старались установить связи с большевиками, также нуждавшимися в союзниках, через Азербайджан. Бывшие османские военачальники Нури‑паша, Энвер, Халил‑паша были вовлечены в посреднические переговоры между большевиками в Баку и Мустафа Кемалем. Главным связующим звеном на этих переговорах стал Энвер‑паша, турецкий военный министр в годы войны, сбежавший из Турции после заключения перемирия и обосновавшийся на время в Берлине. Ведя переговоры с большевистскими лидерами по вопросу формирования мощного фронта против союзников, в середине 1920 г. он приехал в Москву и продолжил там переговоры с большевиками, игравшими важную роль в установлении советско‑турецких отношений. Одним из главных задач кемалистов в то время было обеспечение стратегического коридора, связывающего Анатолию с Азербайджаном, с одновременной поддержкой бандитских формирований в Нахиджеване, вовлеченных в подрывные действия против Армянской республики в Нахиджеване.
В этом смысле для Мустафа Кемаля присутствие большевиков на Кавказе виделось предпочтительным в плане создания совместного турецко‑большевистского альянса против Антанты.
После оккупации турецкой столицы М. Кемаль приказал Карабекиру предпринять попытки по налаживанию контактов с большевиками. В это же время командующий третьей армией в Трабзоне Рюштю бей попросил у Карабекира разрешения атаковать Армению под флагом большевизма, сообщая также и о возможности новых территориальных приобретений для Турции в Закавказье.
Стратегические интересы кемалистов вынуждали также пойти на сделку с большевиками относительно вступления Азербайджана в сферу влияния большевиков, одновременно получая политику свободных рук в отношении Армении. Подавление Армении, обеспечение нейтральности Грузии и советский контроль над Азербайджаном – таким образом, последний становился мостом для переброски советской помощи в Анатолию, в котором кемалисты остро нуждались. Для достижения этой цели Мустафа Кемаль сделал все возможное, чтобы передать большевикам контроль над Кавказом. Не исключено, что кемалисты рассчитывали путем обоюдного согласия с большевиками добиться от них определенных территориальных уступок на Кавказе в последующем, что, впрочем, и было сделано на Московской и Карсской конференциях. Одновременно следует отметить, что кемалисты и сам Мустафа Кемаль вовсе не отказались от идеи аннексии Азербайджана в пользу Турции.
Среди турецких «уговорщиков» азербайджанского правительства относительно позиции в вопросе наступления большевистских частей Халил‑паша сыграл главную роль в том, чтобы уговорить мусаватистских лидеров не опасаться продвижения в пределы Азербайджана частей Красной армии, которые, по его словам, лишь должны продвигаться в сторону Армении и Карабаха, где были завязаны к тому времени основные части азербайджанской армии, и в последующем соединиться с турецкими войсками.
Однако эта геополитическая комбинация была лишь прелюдией к последующим расчетам кемалистов в угоду своих политических интересов. С разочарованием потом признавался М.Э. Расулзаде, что рядовые мусульмане Азербайджана поверили, что «русские, как только придут, решат армянский вопрос и пошлют свои войска на помощь к Мустафе Кемалю Паше».
Вскоре кемалисты начали активно лоббировать возможность установления двусторонних отношений с большевиками в надежде на получение военно‑политической помощи с севера. Одной из главных целей кемалистов, выступавших в ипостаси борцов против всемирного империализма, оставался Азербайджан, присоединение которого к Турции сулило немало экономических и политических выгод.
Кроме того, для турок жизненно важным виделся вопрос обеспечения протурецкой позиции большевиков относительно Армянского вопроса и пресечения возвращения армян на родину в духе документов, принятых на обоих съездах турецких националистов. В позиции к Армянскому вопросу большевики апеллировали к принципу национального самоопределения и были сторонниками возврата армянских беженцев в Западную Армению согласно принятому в конце 1917 г. «Декрету о Турецкой Армении», однако в последующем этот вопрос с легкой руки большевиков был принесен в жертву идее мировой революции.
Заверения в поддержке турецких позиций в отношении провозглашения национальных государств на бывших восточных территориях бывшей Османской империи Анкара получила от большевиков, когда Семен Буденный во время встречи с Мустафой Кемаль Пашой в Хавзе в мае‑июне 1919 г. заверил, что Москва поддержит Турцию и не допустит создания на турецкой земле курдского, армянского или понтийского государства. Это предвещало будущее советско‑турецкое сотрудничество, за которое дорого заплатила именно Армения. Следствием политической сделки между кемалистами и большевиками в последующем стало отторжение Нахиджевана и Карабаха в пользу Советского Азербайджана, а Карсская область вместе с Сурмалинским уездом передавались кемалистской Турции.
26‑го апреля 1920 г., т. е. за два дня до советизации Азербайджана, Правительственный совет в Анкаре обратился к Совнаркому РСФСР с письмом, заявляя, что Турция обязуется бороться совместно с РСФСР против империализма и повлиять на Азербайджан с тем, чтобы Азербайджан вошел в круг советских республик. Этим посланием Кемаль, с одной стороны, выступал как сторонник большевизации Грузии и Азербайджана, а с другой стороны – получал возможность действовать против Армении, под прикрытием большевистских и антиимпериалистических лозунгов. Это обращение, являющееся одновременно и актом признания РСФСР, фактически указывало на сговор между большевиками и кемалистами, которое не оставляло Армении никаких шансов на маневр.
В результате турецко‑большевистской сделки 28 апреля 1920 г. в Азербайджане установилась советская власть – не без помощи тех же турецких офицеров, которые преградили путь отхода азербайджанскому правительству и захватили деньги, которые мусаватисты собирались взять с собой в Гянджу. В те дни Серго Орджоникидзе сообщал Кирову и Ленину: «Войска Азербайджана целиком перешли на нашу сторону. Весьма активную роль в пользу революции в Баку сыграли турецкие аскеры и офицеры, отряд которых пересек правительству возможность бежать из Баку».
Как отмечает турецкий автор Омер Коджаман, турецкие националистические лидеры и офицеры сыграли важную роль посредников в манипулировании настроениями мусульман Азербайджана. Они старались убедить азербайджанские власти и мусаватистских лидеров в том, что большевики не лишают их независимости, а наоборот – стараются обеспечить военной помощью национальное движение в Анатолии. В апреле турецкие националисты совместно с коммунистами организовали митинги в Баку, стараясь заполучить поддержку населения азербайджанской столицы.
В апреле 1920 г. тот самый генерал Халил‑паша, которому англичане позволили бежать из заключения и возобновить деятельность в Карабахе, доносил командующему кемалистскими вооруженными силами генералу Карабекиру, что в Азербайджане «солдаты намерены очистить Карабах от армян», и что народ и солдаты с нетерпением ждут пересечения границ турецкой армией, чтобы «достичь этой цели в короткий период времени». В ответном послании 28 апреля 1920 г., отмечая, что «целью всех турок является объединение тюркских братьев», Карабекир потребовал «не ослаблять военной компании против Карабаха». Халилу поручалось довести до азербайджанских кругов», что кампания против армян должна вестись «со всей жестокостью и наводить ужас».
Выходившая в Батуми газета «Islam Gurcistani» в номере от 4 мая 1920 г. писала: «…азербайджанское правительство, азербайджанская Красная армия приступают к действиям для того, чтобы двинуться на Армению и, разгромив ее, соединиться с османскими турками в Анатолии…». Коридор, по которому большевистская помощь должна была предоставляться кемалистам, проходил по армянским территориям Карабаха, Нахиджевана и Зангезура, которые находились под армянским контролем, пресекая, таким образом, продвижение большевистских сил через этот коридор. К этому времени турки предложили командующему 11‑ой армией Левандовскому совместными усилиями захватить Нахиджеван и Зангезур. И вскоре в результате совместной военной операции турецкие войска из Анатолии соединились с частями Красной армии в Нахиджеване.
После установления советской власти в Баку с удивительной быстротой все мусаватистские военные сразу же приняли большевистское обличие. Так, палач карабахских армян, губернатор Карабахского края Хосровбек Султанов стал Ревкомом в Шуши, генералы азербайджанской армии – Али Ага Шихлинский, Л. Нахиджеванский, военный министр Мамедбек Мехмандаров, и др. стали красными комиссарами.
Столь быстрое превращение азербайджанских тюрок в «большевиков» рождает подозрения, что такое решение было принято с согласия «анатолийских милли», под руководством Мустафа Кемаля. «Покорение, уничтожение армянского народа будет главной задачей надевших большевистскую маску турок‑мусульман, ибо армянский народ является клином в тюркско‑мусульманском мире и опасным препятствием по своим связям с европейским христианским миром для полного господства пантюркизма на Востоке и развития его до пределов своей расы», – говорилось в «Памятной записке», представленной в английское военное представительство при главнокомандующем войсками юга России Врангеле.
Примерно в это же время Нури‑паша при посредничестве турецкого штаба был отправлен в Дагестан якобы для организации партизанского движения против белогвардейцев, но вскоре был изгнан оттуда самими большевиками за пантюркистскую агитацию и вскоре стал организатором и вдохновителем антибольшевистских выступлений в Гяндже, Ленкорани и Карабахе.
Энвер‑паша, в то время находившийся в Баку и принявший участие в Первом съезде народов Востока, в письме, адресованном М. Кемалю, выразил готовность направить на фронты Анатолии две дивизии, сформированные из азербайджанских тюрок. Одновременно в письме от 7 сентября 1920г. он всячески уговаривал Кемаля перейти в наступление против Армении.
Кавказский фронт оставался приоритетным для кемалистов, которые в своих агрессивных планах в отношении Закавказья не уступали младотуркам, а всего лишь продолжили их внешнеполитическую линию в этом направлении. Кемалисты вовсе не отказались от мысли присоединения Азербайджана к Турции и стремились реализовать эту идею посредством войны с Арменией. Сам Кемаль в своих мемуарах писал о заранее принятом решении наступать на Армению еще в июне 1920 г., хотя одновременно возлагал всю вину за развязывание войны на армянскую сторону.
Для этой цели турецкие эмиссары стремились организовать восстание проживающих в Республике Армении мусульман против правительства. В письме дипломатического представителя Республики Армения от 30 января 1920 г., адресованном командующему британскими войсками в Закавказье, говорилось о необходимости оказании помощи для предотвращения попытки Азербайджана соединиться с Турцией через Нахиджеванский район. В нем, в частности, говорилось, «…что уход британских войск означает наступление момента, когда мусульмане должны осуществить план соединения Азербайджана с Турцией через Нахиджеван. Согласно только что полученным сведениям, ныне азербайджанцы, не имея возможности пробиться через Зангезур, обходят эту провинцию (Зангезур) с юга и по линии реки Аракс двигают вооруженные массы из Карягинского уезда (Джабраил), через селение Мегри на Ордубад – Нахиджеван.
В донесении дипломатического представителя Республики Армения в Азербайджане от 27 августа 1920 г. говорилось следующее: «Стремление мусаватистского Азербайджана и иттихадской Турции создать единое турецкое государство от Костантинополя до Баку – отнюдь не исчезло: цели Советского Азербайджана и «революционной и красной Анатолии» одни и те же».
Кязим Карабекир до начала наступления на Армению рассчитывал на помощь Азербайджана в открытии второго фронта. Бывший военный министр Османской империи Энвер‑паша, обосновавшись в Азербайджане, наводил кемалистов на мысль о возможности захвата Армении и формировании азербайджанской армии. В письме Энвера, адресованном Ататюрку, читаем: «…Я очень доволен восточным съездом. В будущем он даст очень хорошие результаты. До наступления зимы, возможно, начнется операция против Армении. Однако, по моему мнению, вы должны были начать эту операцию до сегодняшнего дня и не давать армянам возможности усилиться. Дай Бог, Азербайджан соберется силами и перейдет в наступление до перехода в наступление грузин, армян и иранцев. Во всяком случае, даже если Красная Армия этого не пожелает, вы должны перейти в наступление… и достичь границы 1877 г.».
Для устранения «кавказского препятствия» Мустафа Кемаль объявил о мобилизации. В сентябре 1920 г. войска кемалистов под командованием Кязима Карабекира начали вооруженную агрессию против Республики Армения.
Одной из целей развязанной против Армении войны была попытка присоединения Азербайджана к Турции. За несколько дней до ее начала, 14 сентября, Мустафа Кемаль писал турецкому генералу Али Фуад Джебесою: «Начать против армян благоприятную войну и не отказаться от мысли присоединения Азербайджана к Турции». То, что кемалисты не скрывали своих «братских чувств» в отношении Советского Азербайджана, видно и из следующих слов Кемаля Ататюрка: «В этой священной борьбе наша нация горда служением делу освобождения ислама и благосостояния угнетенного мира. Наша нация счастлива слышать, что эта правда подтверждается представителем братского Азербайджана. Народы Румелии и Анатолии знают, что сердца братьев‑азери бьются вместе с их сердцами… Они не желают, чтобы тюрки‑азери вновь попали в плен и были лишены своих прав. Скорбь тюрков‑азери – наша скорбь, а их радость есть наша радость. Мы будем рады, если их пожелания будут исполнены, и они будут жить свободно и независимо».
В одном из сообщений советских дипломатов из Анкары говорилось, что «в последнее время в Анкаре часто происходят заседания ВНСТ, на которых присутствуют представители Константинопольского правительства. Работа собрания ведется в панисламистском духе. Замечаются стремления занять Батуми и Баку. В национальном собрании были представители Дагестана, высказывавшиеся за присоединение Дагестана к Турции. В Дагестан и Баку кемалистами отправляются агенты».
В отношении Армении и армян будущий «отец турок» не скрывал своих агрессивных намерений и, не желая уступать «ни пяди земли армянам», Мустафа Кемаль рассматривал армяно‑турецкую войну 1920 года как средство для «уничтожения армянской армии и армянского государства».
Советский дипломат И. Абилов, аккредитованный в Турции, докладывал в Москву следующее: «Многие турки до сих пор не отказались от своих агрессивных намерений и возлагают надежды на присоединение Азербайджана к Турции. К примеру, во время маленького приема, который я дал недавно, министр почты и телеграфа в заключении своего пантюркистской речи изъявил желание в ближайшем будущем видеть в турецком парламенте депутатов из Азербайджана».
В вопросе предпочтений большевистское руководство всячески старалось «подыграть» большевикам‑мусульманам Азербайджана, в том числе и в территориальных вопросах, дабы обезопасить себя в вопросе поставок бакинской нефти, столь необходимых в период гражданской войны. Неслучайно один из известных большевистских лидеров Серго Орджоникидзе считал, что «топливо сейчас – это позвоночный хребет всей Советской России, всей мировой революции». Такая установка у большевиков доминировала и в дальнейшем, после советизации Армении, что в конечном итоге и оказалось роковыми в определении будущего статуса Нагорного Карабаха и Нахиджевана, а также передачи армянских территорий Турции.
С началом агрессии кемалистов против Армении в сентябре 1920 г. большевики в вопросе о территориальных спорах по понятным причинам заняли сторону Советского Азербайджана, хотя при этом Карабах, Нахиджеван и Зангезур продолжали рассматривать как спорные территории. Советская Россия использовала эти споры, для того чтобы посредством занятия стратегической зоны Карабах‑Зангезур‑Нахиджеван установить непосредственную связь с кемалистской Турцией.
Вот что пишет известный большевик‑националист Мирсаит Султан‑Галиев по поводу значения Азербайджана для большевиков: «Если Красный Туркестан до сего времени играл роль революционного маяка для Китайского Туркестана, Тибета, Афганистана, Индии, Бухары и Хивы, то Советский Азербайджан с его старым и опытным революционным пролетариатом и уже довольно окрепшей коммунистической партией «Гуммет» в этом отношении явится красным маяком для всей Персии, Аравии и Турции. Он будет влиять и непосредственно на Закаспийскую область, через Красноводск. То, что азербайджанский язык является языком, понятным и для стамбульских турок, и для тавризских персов и курдов, и для тюркских племен Закаспийской области, и для армян, и для грузин, лишь усугубляет международное политическое значение Советского Азербайджана на Востоке. Отсюда можно тормошить англичан в Персии, протянуть руку в Аравию и руководить революционным движением в Турции, пока оно не выльется в форму более или менее самостоятельной классовой революции…».
Высшее руководство большевиков тоже не скрывало своих геополитических «симпатий» в отношении к Азербайджану, видя в нем надежный оплот для распространения большевистской идеологии на мусульманский Восток. Неслучайно 27‑го ноября 1920 г. Политбюро по докладу Сталина приняло постановление, проект которого готовил Ленин и в котором говорилось следующее: «…Принять по отношению к Грузии, Армении и Персии максимально примирительную политику, т. е. направленную больше к тому, чтобы избежать войны. Не ставить своей задачей похода ни на Грузию, ни на Армению, ни на Персию. Главной задачей признать охрану Азербайджана и прочное обладание всем Каспийским морем…».
После советизации Армении кемалистские войска еще некоторое время оставались в пределах Советской Армении, разграбляя и уничтожая местное население. После их эвакуации советские власти создали комиссию по подсчету материального ущерба и людских потерь. По неполным данным архивных документов, в оккупированных турецкими войсками районах в 1920 г. было убито и ранено 116 тыс. человек, большинство из которых составляли женщины и дети; умерло от голода 32 тыс. человек, изнасиловано 50000 женщин и девушек и насильно увезено 8000. По неполным данным было разграблено и уничтожено армянского имущества на 19 743 680 рублей золотом.
Попытки использования революционной и религиозной риторики азербайджанскими большевиками для получения уступок в территориальных вопросах видны и из следующего документа, подписанного Председателем ревкома Н. Наримановым и несколькими членами Кавбюро РКП (б) 10‑го июля 1920 г. В нем говорится: «…Мусульманская масса неожиданный поворот к старому и неспособность Советской власти сохранить Азербайджан в старых границах сочтет предательством, армянофильством или слабостью Советской власти. И то, и другое может быть причиной напряженного восстания против Советской власти, водворение в Зангезуре и Карабахе дашнаков подорвет развитие революции в Турции, лишит их нашей помощи и связи, и создаст для них угрожающий тыл. Мы предостерегаем центр от колебания в вопросе Карабаха и Зангезура в интересах того, чтобы не превратить Азербайджан в ублюдка, состоящего на попечении Красной Армии и раздаваемого армянам и грузинам, вместо того, чтобы создать из него крепкий национальный центр и источник классовой революции Востока». В свою очередь член Кавказского Бюро ЦК РКП (б) и член Реввоенсовета 11‑ой армии С. Киров недвусмысленно заявил, что «уступка этих областей (Армении) сейчас будет… дискредитированием Советской власти не только в Азербайджане, но и в Персии и Турции».
В этом вопросе многословна и телеграмма И. Сталина к С. Орджоникидзе от 8‑го июля 1920 г., где, в частности, говорится следующее: «Мое мнение таково, что нельзя без конца лавировать между сторонами, нужно поддерживать одну из сторон, определенно в данном случае, конечно, Азербайджан с Турцией. Я говорил с Лениным, он не возражает». И вовсе неслучайно, что Орджоникидзе после этого заявлял, что «…Красный Азербайджан – ключ к мусульманскому Востоку…».
Большевистское руководство Азербайджана, в свою очередь, всячески использовало турецкую карту для того, чтобы склонить московских большевиков в сторону Азербайджана и Турции в территориальных противоречиях между Арменией и Турцией. В письме, адресованном В. Ленину, председатель АзРевкома Н. Нариманов пишет. «Я категорически заявляю – при создавшемся положении на Кавказе (Дагестане и Грузии), если мы хотим Азербайджан удержать за собой, мы должны с ангорцами заключить крепкий союз во что бы то ни стало. Я подчеркиваю: этот союз даст нам весь мусульманский Восток и то общее недовольство, которое создано нами же нашей неумелой восточной политикой, будет ликвидировано и тем мы вырвем у Англии из рук орудие провокации».
Советская Россия поддержала кемалистское движение, видя в нем «резерв для мировой революции». В свою очередь кемалисты умело использовали большевистские планы в своих интересах и не брезговали даже выступать с большевистской риторикой. Так, в правительственной инструкции для турецкой делегации, находящейся в Москве с целью подписания русско‑турецкого соглашения, в числе прочих отмечались следующие пункты: 1) нашей целью является защита внутренней и внешней независимости Турции в пределах сегодняшних границ. В случае признания Россией наших границ, мы готовы объединить нашу судьбу и условия с Россией, 2) для достижения успеха в совместной борьбе Турция использует все свое влияние в мусульманском мире.
В московских переговорах с большевиками по подписанию мирного договора и соглашения о сотрудничестве кемалисты делали акцент на его ратификацию отдельными советскими республиками, придавая первостепенную важность договору с Советской Арменией. Министр иностранных дел кемалистской Турции Юсуф Кемаль‑бей, обращаясь к советскому представителю Абилову, заметил: «…мы приглашены на конференцию по восточному вопросу. Но на западе вокруг армянского вопроса идут толки, обсуждения. Возможно, что на этой конференции Англией или Америкой может быть возбужден этот вопрос. Тогда мы, имея в руках договоры как с армянскими дашнаками, так и с армянскими коммунистами, можем выступить в защиту своих интересов. Если же Карсский договор будет ратифицирован не отдельно каждой из республик, а общесоюзным советом, то тогда на конференции могут утверждать, что это произошло не по воле армянского народа, а путем давления со стороны двух остальных республик».
Турецко‑российские переговоры велись очень напряженно в обстановке февральского восстания против большевистской власти в Армении, вспыхнувшего 18 февраля 1921 г., в результате которого восставшие силы заняли Ереван, а в Петрограде 28‑го февраля началось кронштадское восстание.
В ноябре 1920 г. Али Фуад Джебесой был назначен послом Турции в Советской России. По прибытии в Москву в феврале 1921 г. он согласился на уговоры Сталина (с согласия Ленина) использовать свое влияние как «героя‑военачальника и мусульманина» для того, чтобы уговорить татарские дивизии (находящиеся одна в Москве, другая в Казани) участвовать в подавлении кронштадтского восстания.
Именно со Сталиным, согласно Джебесою, он выступал в тесном сотрудничестве в разрешении тупиковой ситуации, возникшей в двусторонних переговорах вокруг Карса, Ардагана и Батуми, также как, и в вопросе участия мусульманских частей в подавлении опасного для советской власти кронштадтского мятежа. Джебесой приводит также и слова Сталина, сказанные в ответ на запрос турецкой делегации по поводу обсуждений по армянскому вопросу. Сталин как всегда был лаконичен: «Вы уже решили армянский вопрос, если что‑то осталось, решайте сами». Другой известный большевик Карл Радек недвусмысленно заявлял турецким делегатам в Москве, что «если у вас есть желание решить армянский вопрос, мы тоже будем содействовать вам в этом вопросе, после чего наши возможности и силы возрастут стократно».
Военные услуги турок и азербайджанцев большевикам этим не заканчивались. После подавления антибольшевистского мятежа в Гяндже летом 1920г., в числе других были арестованы также и генералы бывшей АДР М. Мехмандаров и А. А. Шихлинский. Но остро нуждающиеся в профессиональных военных кадрах большевики решили использовать их в деле мировой революции. Н. Нариманов обратился к Ленину с посланием, в котором, в частности, говорилось: «Во время гянджинского восстания все офицеры старой азербайджанской армии были арестованы, в числе их были и податели сего известные генералы Мехмандаров и Шихлинский.
После тщательного расследования оказалось, что эти генералы непричастны, но все же до упрочения нашего положения и с целью помочь нашему общему делу мы решили их отправить в Ваше распоряжение для работы в штабе, так как они, как военные специалисты, являются незаменимыми…».
Заранее определив свои позиции с Советским Азербайджаном, на Московской конференции кемалисты добились выполнения своих требований о включении территории Карсской области и Сурмалинского уезда в состав Турции, а Нахиджеван был передан под протекторат Азербайджана, будучи вскоре попросту аннексированным и став автономной республикой в составе Советского Азербайджана. В последующие годы власти Советского Азербайджана планомерно и целенаправленно выживали армянское населения из Нахиджеванского края: в результате этнической чистки к моменту постановки карабахского вопроса армян там практически не осталось.
Таким образом, передача Нахиджевана под контроль Азербайджана и образование Нахиджеванской АССР отчасти были связаны с долгосрочными амбициями Турции в регионе.
Судьба Карабаха складывалась аналогично. 4‑го июля 1921 г. заседание пленума ЦК Кавбюро РКП (б) принимает решение о включении Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР, но через день, по некоторым данным – под давлением Сталина принимает совершенно другое решение, по которому область переходит под юрисдикцию Азербайджана со следующей формулировкой: «Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах АзССР, представить ему широкую автономию с административным центром в гор. Шуше, входящем в состав автономной области». Азербайджанские большевики в обход принятому постановлению перевели столицу края из Шуши в Степанакерт. Это делалось, исходя из умысла предотвратить возвращение армянских беженцев в свои очаги в Шуши, в то время практически лишенный армянского населения вследствие его массового истребления и гонений со стороны азербайджанских и турецких войск.
Принято считать, что решение Кавбюро РКП (б) было принято под давлением Сталина, однако, что вероятнее, оно отразило более широкие стратегические устремления большевиков: умиротворить Кемаля Ататюрка и успокоить ропот мусульманского населения, которое в то время подчинил себе СССР. Азербайджан, с его большим, чем в Армении, населением, рассматривался большевиками, подобно кемалистской Турции, в качестве маяка революции на Востоке и казался важнее Армении с точки зрения интересов революции. По мнению О. Коджамана, турецкий фактор определенно оказался решающим в принятии Советской властью решения о присоединении Нагорного Карабаха к Азербайджану.
Судьба Азербайджана и азербайджанских тюрок, как и других тюркоязычных регионов бывшего СССР, находилась в центре внимания турецких националистов до момента распада Советского Союза. Во время Второй мировой войны, в октябре 1942 г., в Анкаре был создан комитет, ставивший своей задачей «отторжение Азербайджана от СССР и присоединение его к Турции». В числе других турецких военачальников, консультирующих Вермахт, был и Нури‑паша, на некоторое время обосновавшийся в Берлине. После окончания Второй мировой войны и с последующим усилением пантюркистских движений в Турции по инициативе турецкого руководства и спецслужб были организованы азербайджанские комитеты и другие организации с целью выполнения конкретных задач.
Образовавшаяся в 1924 г. Нагорно‑Карабахская автономная область в составе Азербайджанской ССР просуществовала до провозглашения Нагорно‑Карабахской республики 2‑го сентября 1991 г.
Демоян Гайк. Турция и Карабахский конфликт в конце XX – начале XXI веков. Историко‑сравнительный анализ. – Ер.: Авторское издание, 2006.