Разбои и набеги азербайджанцев в Нагорном Карабахе

Наряду с разорением сельскохозяйственных сооружений и скотокрадством азербайджанскими «неформальными» организациями с лета 1989-го стали широко использоваться нападения на дорогах, набеги на окраинные армянские населенные пункты, находившиеся по соседству сразу с несколькими азербайджанскими деревнями. Как уже ранее говорилось, в годы нахождения Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР властями последней методично осуществлялась программа по привлечению в край азербайджанских переселенцев и создания новых населенных пунктах на дорогах, вдоль рек и в иных стратегически важных местах. И к началу событий уже для всех стало очевидным, что в Баку подготовились к возможному развитию событий в НКАО на должном уровне.

Уже в первые дни противостояния оказались закрыты дороги, связывающие карабахские районные центры через территорию азербайджанских районов. Позже наступил черед внутренних дорог: практически все эти транспортные артерии, столь необходимые для функционирования экономики автономной области как единого целого, там и сям «оседлали» возникшие в последние десятилетия азербайджанские села, деревни и хутора. В нужный момент, по сигналу извне они перекрывали дороги и совершали нападения на проезжающий транспорт. «Степанакерт практически оторван от районов области, из-за блокирования дорог бездействует автомобильный транспорт, организуются нападения на различные населенные пункты, массовыми стали кражи, хищения, совершаются зверские убийства, грабежи…», - говорилось в открытом письме Комитету Особого управления (КОУ) и военному коменданту особого района, подписанном большой группой представителей областной общественности. Естественно, с началом тотальной блокады области и ряда дорог внутри нее самой карабахские армяне стали отвечать тем же в отношении азербайджанских деревень-анклавов на территории НКАО. Однако никакого «баланса блокад» здесь априори быть не могло.

Во-первых, как уже говорилось, большинство азербайджанских населенных пунктов занимали стратегически выгодное положение, ибо изначально основывались с вполне определенной целью. Во-вторых, дислоцированный в НКАО контингент внутренних войск выполнял указания Москвы и Баку, где армян объявили «экстремистами», а потому военные преимущественно способствовали прохождению колонн в азербайджанские села. Районные комендатуры в прилегающих к НКАО азербайджанских районах были негласно взяты под щедрую финансовую опеку как партийно-советских, так и неформальных (НФА) организаций. Говоря проще, большинство офицеров получали неплохие суммы вне жалования, а потому выполняли волю местных азербайджанских властей.

В армянских районах Карабаха это было немыслимо – и не столько даже вследствие разницы в менталитете, сколько в несовпадении заявленных целей и устремлений населения с официальными установками партийно-правительственного руководства СССР. В-третьих, из Азербайджана беспрепятственно курсировали вертолеты с грузами для соотечественников в НКАО. Так, только в Ходжалу, село с населением менее 2 тысячи человек (по данным переписи населения СССР 1989 года - 1851 человек), в ноябре 1989 года ежедневно вертолетами перебрасывалось в среднем 48 тонн грузов. Военнослужащие внутренних войск не допускались на взлетную площадку и не контролировали содержимое грузов, о чем оговорился офицер внутренних войск в одном из ноябрьских же репортажей программы «Время».

В то же время рейсы в НКАО из АрмССР были не столь многочисленны, часто подвергались при приземлении проверке на предмет провоза оружия, а то и вовсе запрещались комендатурой. В те же дни начала ноября, в Шушинском районе НКАО военнослужащие перехватили вертолет, совершавший рейс из Гориса в блокированные села Бердадзора. По заявлению комендатуры в вертолете вместе с грузом продовольственных товаров обнаружили винтовку и мешок аммонала, что тут же послужило предлогом для массированной облавы во всех 5 селах, в ходе которой было задержано на двое суток до 30 человек. Наконец, по мере ужесточения блокады и учащения разбоев все более условной становилась власть Комитета особого управления, который не имел практически никакого контроля над комендатурой особого района, выполнявшей распоряжения и указания непосредственно из Баку и Москвы. А в Кремле, в результате шантажа Баку, грозившего угрозой потери коммунистами власти в республике и прихода к рулю управления НФА, уже явно решили, что эксперимент с КОУ надо заканчивать.

Все это, несомненно, убедило азербайджанскую сторону в своей безнаказанности творить все, что угодно, и события стали принимать все более угрожающий характер. Многочисленные происшествия стали все больше напоминать хронику времен «армяно-татарских столкновений» в Закавказье в 1905-1906 и 1918-1920 годах. «13 августа в 11:30 ночи, не зная, что в селе находится небольшой отряд военных и милиции, группа азербайджанцев численностью в 120 человек из сел Алиагалу и Алимадатлу, вооруженная ружьями, железными прутьями, топорами, напала на село Казанчи… Животноводы фермы заметили это и сразу же предупредили сельчан. Люди заняли оборонительную позицию. Казалось, кровопролитие неизбежно. Однако оно было предотвращено усилиями военных и милиции. Благодаря предупредительным мерам толпа обратилась в бегство». «7 октября выстрелом неизвестного злодея был смертельно ранен житель села Члдран Артур Арустамян, который нес ночное дежурство, охраняя село от возможных нападений из соседних азербайджанских сел. 25-летний механизатор умер в областной больнице. …Как уже сообщалось, 23 сентября без вести пропал учитель-пенсионер из села Ванк Яша Айрапетян… Наконец, спустя 25 дней его истерзанный труп был найден неподалеку от дороги, ведущей в азербайджанское село Нариштар, расположенное в семи-восьми километрах от Ванка…

Жители азербайджанского села Ортапая топором срубили три телеграфных столба, а провода сбросили в ущелье, в результате чего подстанция, обеспечивающая телефонную связь сел долины Хачена, не работала два дня… При доставке почты в село Ортапая примерно в 22 часа вечера был обстрелян самосвал «КамАЗ» под управлением Ильи Мирзояна», - сообщала областная газета из Мардакертского района НКАО. Из Гадрутского района сообщалось: «В окрестностях армянских селений объявляются вооруженные группы то из Лачина и Кубатлы, то из Джебраильского и Физулинского районов… угрожают мирным жителям, требуют немедленно покинуть родные места… 15 октября 27 вооруженных молодчиков, возглавляемых директором средней школы села Халафали Джебраильского района, совершили нападение на село Джилан. Участились нападения на села Арпагядук и Спитакашен, совершаемые вооруженными группами из азербайджанских сел Суараси, Сапян, Параджан Лачинского района…». «Азербайджанская сторона часто совершает нападения на села района, особенно с малочисленным населением. Таких у нас много… Напряженность велика, участились столкновения, - говорил в интервью областной газете первый секретарь наиболее проблемного и удаленного – Гадрутского района НКАО Григор Багиян. – Это откровенная война, сопровождаемая скотокрадством, разбоем, поджогами».

В подтверждение слов Багияна редакция там же приводила следующие данные. «За минувшие год и 8 месяцев в районе повреждено, разбито и сожжено 23 единицы техники стоимостью примерно 31 тысяча рублей. Подожжено 400 тонн соломы, сена, уничтожено или похищено 700 тонн силоса и сенажа, 1000 тонн винограда. Разрушено 26 животноводческих помещений и других построек на 750 тысяч рублей. Подожжена одна птицеферма с 1000 кур. По предварительным данным, общий размер ущерба составляет 2 млн. 700 тысяч рублей. Убытки день ото дня растут». Вспомнив, что доллар тогда реально стоил 65 копеек, можно представить себе, что за ущерб был причинен району с 14-тысячным населением. Можно также вообразить себе, что такое похищение кормов и сельхозпродукции сотнями и даже тысячами тонн! Ведь для этого требовалась организованная и широкомасштабная работа немалого количества «тружеников разбоя». Методология разбоя тоже небезынтересна.

Вновь послушаем Григора Багияна. «Самое страшное – похищение людей. Ветеринар села Хандзадзор на своей машине отправился в Гадрут. На посту у азербайджанского села Мазра Джебраильского района машину остановили и проверили (здесь находились сотрудники раймилиции, различные люди). Сказали, что у него, дескать, нашли оружие… В Джебраиле ветеринара допросили и возбудили против него уголовное дело. Первый секретарь Физулинского райкома партии приехал в Гадрут, в комендатуру. Туда же пригласили и меня. Выяснилось, что прибыл добиваться освобождения бригадира из Салакятина (азербайджанская деревня в Гадрутском районе НКАО – прим. автора), арестованного во время столкновения, у него была обнаружена самодельная граната. Особо подчеркнул – этого требует народ. Напали на здание райкома и поставили перед ним такое условие. Попросил помочь и тем самым, дескать, не допустить углубления вражды, национальной нетерпимости между сторонами. Подобный образ мыслей просто удивителен. Неужели вражда только сейчас углубляется? Сделка быстро была заключена: они освобождают содержащегося в Джебраиле под арестом ветеринара из Хандзадзора, мы – физулинца… Не арестовали ли хандзадзорца именно для заключения этой сделки?».

В том же материале приводился случай, когда коменданта Гадрутского района НКАО с его окружением чуть не взяли в заложники азербайджанцы, не дав проехать на место происшествия в одно из сел вверенного его района через территорию соседнего с областью азербайджанского Джебраильского района. О взятии в заложники жителями того же района АзССР тяжелораненого солдата. И задавался вопрос, более похожий на утверждение: «Не является ли комендатура Джебраильского района в полном составе постоянным заложником?» Аналогичные происшествия имели место во всех районах автономной области, и здесь также военнослужащие местной комендатуры проявляли странную снисходительность к нарушителям с азербайджанской стороны. «В тяжелом положении оказались дорожные строители, сооружающие путь к селу Казанчи, находящемуся в полной осаде.

Почти ежедневно на них нападают жители азербайджанских сел, разбивают стекла бульдозеров, экскаваторов, наносят телесные увечья механизаторам. Работа была надолго прекращена, - говорилось в те же дни в информации областной газеты из Мардакертского района. – На днях строители вновь приступили к делу. У села Башгюнепая Мардакертского района подстрекаемые аксакалами женщины и школьники избили до полусмерти возвращавшихся домой работников управления автодорстроя... Рядом проезжал микроавтобус с военными, который был выделен комендантской службе. И он даже не остановился, когда им навстречу вышел истекающий кровью бульдозерист». Не правда ли, поведение военнослужащих ВВ МВД СССР в НКАО весьма напоминало их же действия в Сумгаите, когда на просьбы горожан армянской национальности о защите свесившиеся с БТРов «воины» отвечали, что им «не велено» вмешиваться в происходящее? А ведь подобных случаев на страницах местной прессы приводилось в то время немало, и это свидетельствует в пользу того, что политика террора в отношении армян Нагорного Карабаха спускалась сверху, из Баку и кабинетов Кремля и Старой площади.

«Кичан – осажденное село» называлась публикация областной газеты, посвященная будням этой окраинной деревни Мардакертского района, граничащей сразу с несколькими азербайджанскими селами НКАО и соседнего Агдамского района АзССР. «Обстановка здесь накалена до предела, идет необъявленная война. И если провести там ночь, то можно убедиться, что с расстояния 200-300 метров стреляют в сторону села из самого современного оружия, прямой наводкой, - сообщал собкор «Советского Карабах» газеты Ваграм Атанесян. – В Срхавенд (соседнее с Кичаном азербайджанское село того же района НКАО – прим. автора) приехала группа экстремистов из Народного фронта Азербайджана… хозяйничают офицеры Агдамского районного отдела внутренних дел. Обычным явлением стало присутствие вооруженных групп в лесах и на дорогах… Уже около года, как представители правоохранительных органов Мардакертского района не могут войти в село Срхавенд. На них не раз совершались нападения на дорогах, а капитан милиции Ж. Григорян при исполнении служебных обязанностей был жестоко избит озверевшей толпой. Около пяти месяцев он пролежал в больнице. 10 ноября после очередных ночных выстрелов, будучи в Кичане, я увидел на стенах административного здания следы пуль от крупнокалиберного оружия… На этом фоне трудно понять, почему военный наряд, находящийся в 3-4 км от Кичана, никак не реагирует на весьма обоснованное беспокойство селян. Более того, по непонятным причинам, небольшая патрульная группа в конце ноября была выведена из села… Удивительно, что комендатура особого района, отобрав у армянского населения охотничьи ружья, «не замечает» боеприпасы азербайджанцев».

И еще одна характерная деталь: «Часто в Кичане ночами дежурят представители раймилиции. Но это далеко не реальная гарантия безопасности. Безоружная милиция – лишь крохотная надежда…». После изъятия охотничьих ружей у населения, УВД НКАО получило приказ сдать все имеющееся распоряжении УВД и его районных отделах автоматическое оружие. То есть все автоматы, хранившиеся в областном управлении и всех РОВД и выдававшееся сотрудникам в случае необходимости, при выездах на операции, были переданы комендатуре особого района, внутренним войскам МВД СССР. Табельное оружие также выдавалось далеко не всегда. Тем самым население армянских сел НКАО стало вдвойне беззащитным перед хорошо вооруженными «гостями». Такая же картина была и в соседнем с НКАО Шаумянском районе Нагорного Карабаха. Еще один рассказ пострадавшего, опубликованный в областной газете в то же время, весьма любопытен с точки зрения свидетельства тесного взаимодействия официальных местных властей АзССР и представителей Народного фронта.

Начальник Гадрутского РОВД подполковник Владимир Степанян возвращался в карабахский райцентр Гадрут из отдаленного села Аракюл (куда он сопровождали группу вновь прибывших военнослужащих), вместе с военным комендантом района, его замом по политчасти и шофером на комендантской машине. Проезжая по шоссе, проходящем по территории соседнего азербайджанского района, в райцентре Джебраил они были остановлены толпой человек в 50 вооруженных охотничьими ружьями местных жителей. Служебный УАЗ-469 сразу же был взят в кольцо грузовыми машинами. Коменданта В. Лобканова, который всего день как приступил к обязанностям коменданта, толпа взяла в заложники… вместе с автоматом. Подполковника В. Степаняна также выволокли из машины (на его счастье, второму офицеру с шофером под шумок удалось вырваться из окружения и сообщить о случившемся). Вот рассказ Степаняна о происшедшем далее. «Озверевшая толпа завопила: убить армянина. Меня жестоко избивали различными предметами, ногами, руками. Отняли мое табельное оружие – пистолет Макарова вместе с патронами. Затем, схватив за руки и за ноги, бросили в кузов грузовой автомашины. Здесь более 15 азербайджанцев стали бить меня ногами. У одного из них в руках я увидел нож, кто-то крикнул: отрежьте ему голову. Дважды меня пытались задушить…. Преступники доставили меня в исполком райсовета народных депутатов. Здесь, в одной из комнат здания органа Советской власти стали вновь избивать меня, издеваться надо мной… около 40 человек, в основном молодежь и люди среднего возраста, по очереди подходили ко мне и плевали в лицо. И вновь град ругательств и ударов.

Издевательства продолжились и в Джебраильском РОВД. Те же азербайджанцы, многих из которых я узнал, оскорбляя меня, свободно входили и выходили в кабинет начальника райотдела внутренних дел. Если бы не вмешательство заместителя министра внутренних дел СССР генерал-лейтенанта С. В. Лискаускаса, меня, вероятно, убили бы. Но и после этого начальник райотдела внутренних дел Р. Мамедов… стал обвинять меня в том, что я пьян. Некто в гражданском, представившись врачом, начал проверять меня. Цель была одна: всячески доказать, что я пьян и забыл или потерял оружие… При выходе из отдела милиции головорезы из Народного фронта Азербайджана обыскали меня».

Из вышеприведенного текста ясно следует, что: Во-первых, если в НКАО за обнаруженное огнестрельное оружие сурово преследовали, то в соседнем азербайджанском районе вооруженные жители могли открыто разгуливать по райцентру, в котором располагалась местная военная комендатура. Во-вторых, эти вооруженные местные жители беспрепятственно захватывают в самом райцентре офицера внутренних войск МВД СССР и начальника РОВД соседнего района НКАО, в течение длительного времени держат их в качестве заложников и перевозят с места на место (с места захвата в райисполком, а оттуда – в РОВД). При этом они зверски избивают одного из них по национальному признаку, неоднократно грозят расправой. И все это без какого-либо противодействия со стороны местной районной комендатуры и подчиненных ей частей и подразделений внутренних войск МВД СССР. В-третьих, при издевательствах и допросах, имеющих место в помещениях районных органов власти и МВД, присутствуют те же бесчинствующие местные жители, которые захватили заложников. А при вынужденном освобождении офицера милиции-армянина (после вмешательства замминистра МВД СССР!), его в РОВД напоследок обыскивают «народнофронтовцы» - якобы враждебные «послушным» Кремлю партийным властям АзССР.

Совершенно иным было поведение внутренних войск в армянских районах. При этом характерно, что особенно вызывающе по отношению к армянскому населению вели себя военнослужащие комендатур соседних с НКАО районов, которые сопровождали по территории области грузы для азербайджанских сел. Осенью 1989 года можно было отчетливо проследить, как увеличивалось число инцидентов с применением военными огнестрельного оружия. Так, 10 октября автоколонна с курсантами-милиционерами, следовавшая из Шуши в Агдам через Степанакерт, на протяжении своего пути по улицам областного центра многократно открывала беспорядочный огонь из стрелкового оружия. В результате 6 человек получили огнестрельные ранения разной степени тяжести, один из них, рабочий Спартак Акопян, отец четырех детей, вследствие полученного ранения скончался. 24 октября колонна из шести грузовиков, автомобилей «Жигули», УАЗ-469 и БТР, следовавшая из Агджабединского района АзССР в азербайджанское село Салакятин Гадрутского района НКАО, была остановлена у КПП между этим и армянским селом Драхтик.

Группа местных жителей потребовала показать, что находится в автомашинах, в ответ на что старший наряда отдал приказ открыть огонь. Пять человек, в том числе три женщины, получили огнестрельные ранения, телесные повреждения и ожоги, - то есть в них стреляли практически в упор. 2 ноября в Степанакерте две роты солдат ВВ и подразделение спецназа, используя спецсредства ворвались на территорию Карабахского шелкокомбината, пытаясь деблокировать удерживаемых в одном из корпусов трех граждан азербайджанской национальности. Их привезли из Ходжалу для решения каких-то пенсионных вопросов, хотя директор накануне просил не делать этого, во избежание инцидента: как раз накануне военные без предъявления обвинения арестовали трех армян в приграничном с Агдамом селе Аскеранского района и передали в тюрьму в город Кировабад. Все это походило на спланированную провокацию, ибо родственники арестованных подговорили группу рабочих захватить азербайджанцев в заложники с целью последующего обмена на арестованных.

В результате стычки солдатам так и не удалось войти в забаррикадированные помещения, и лишь после переговоров при активной роли директора комбината азербайджанцы были отпущены под обещание представителя комендатуры особого района «разобраться» с задержанными армянами (излишне говорить, что это обещание выполнено не было). Как видно из приведенных фактов, поведение военнослужащих перед лицом совершенно несравнимых по сути действий гражданского населения резко отличалось в зависимости от национальной принадлежности граждан. В одном случае вооруженной толпе в людном райцентре позволялось брать в заложники офицеров МВД; в другом – открывался огонь в упор по сельчанам, которые лишь требовали показать, что за груз везут в соседнее азербайджанское село в условиях все учащавшихся нападений на села армянские. В одном случае позволительно было безнаказанно брать в заложники первого попавшегося, чтобы обменять его на «своего» задержанного, в другом это было непозволительно. Между тем, нападениям стали подвергаться не только карабахцы, но и прикомандированные в регион милиционеры, следователи. 18 сентября 1989-го на дороге близ азербайджанского города Агдам возбужденной толпой были остановлены машины с сотрудниками оперативно-следственной группы МВД СССР.

В присутствии и фактически на глазах представителей местной милиции и органов власти следователи были избиты, а двум офицерам милиции – Андрею Тюгаеву и Сергею Габе были нанесены многочисленные ножевые ранения, от которых они скончались по пути в больницу. На этот трагический инцидент, в отличие от многих других, отреагировали многие центральные советские СМИ; в том числе и официозная «Правда». Однако никаких выводов и реальных шагов так и не последовало, что лишний раз свидетельствовало о полном взаимопонимании между Кремлем и Баку. Характерно, что многочисленные письма-возмущения, посланные в редакции центральных СМИ после убийства двух офицеров милиции близ Агдама, так и не были опубликованы. Ведь во многих из них драматический инцидент рассматривался в разрезе неправильного подхода Центра к проблеме Нагорного Карабаха.

Так, например, в открытом письме в адрес Верховного Совета СССР, подписанном 53-мя сотрудниками Ленинградского Всесоюзного научно-исследовательского геологического института - от заведующих отделением и сектором до машинистки, - в частности, говорилось. «…Пущены в ход беспрецедентные в мировой практике попытки дезинформировать общественность страны и всего мира путем намеренного искажения таких фактов, как геноцид армянского населения в г. Сумгаите 27-29 февраля 1988 г., и последующих событий, вплоть до злодеяний последних дней, как, например, убийство офицеров советской милиции Андрея Тюгаева и Сергея Габы… Это нанесло и продолжает наносить урон авторитету Советской власти на международной арене… приводит к нигилистическим настроениям народа, прежде всего армянского, который вправе требовать справедливого решения данного вопроса. Всякие варианты так называемых «компромиссных решений вопроса» не что иное, как ущемление… принципа справедливости. Дальнейшее искусственное затягивание решения вопроса является совершенно недопустимым, поскольку реально мы уже сейчас находимся на грани позорной межнациональной войны, с последствиями более страшными, нежели войны по защите Отечества от врагов внешних».

Это письмо было опубликовано в Ленинградской молодежной газете «Смена», а затем перепечатано лишь в прессе АрмССР и НКАО. 10 ноября 1989 года в газете «Советский Карабах» было опубликовано письмо в редакцию из Пензы – от родителей и жены погибшего у Агдама Андрея Тюгаева. Убитые горем близкие достаточно ясно выразили свое отношение к происходящему в Азербайджанской ССР и позиции Кремля. «Незадолго до своей гибели Андрей писал, что азербайджанцы сильно обостряют обстановку в Нагорном Карабахе. Но мы не могли и представить, что разгул фанатизма и вандализма достигнут такой степени, что могут погубить даже представителей МВД СССР… Гнев и возмущение вызывает то обстоятельство, что в тысячной толпе не нашлось людей, которые могли бы схватить за руку убийц. Мы вовсе не хотим сказать, что в Азербайджане нет культурных и гуманных людей. Но, видимо, их голос тонет в общем разгуле националистического озлобления. …В трагедии Карабаха повинно и центральное правительство. Своей нерешительностью, догматическим подходом к этому вопросу оно только попустительствует разгулу фанатизма и вандализма». Естественно, ни «Правда», ни иные центральные советские СМИ не позволяли подобных откровений на своих страницах. Тем временем, события нарастали, как снежный ком. Нападения все учащались, становились более дерзкими, столкновения и перестрелки принимали все больший размах. …В последних числах ноября было произведено нападение отрядов НФА на армянские села Азад и Камо, расположенные в Северном Нагорном Карабахе, на дороге, ведущей из Кировабада в крупное армянское село Геташен. За вооруженными активистами НФА следовали грузовые автомашины для вывоза имущества после изгнания сельчан.

Из Геташена пришли на помощь местные жители и дежурившие армянские добровольцы. После нескольких часов перестрелки, понеся потери, нападавшие обратились в бегство, бросив на поле боя грузовики и трехцветное национальное знамя (флаг АДР, ставший впоследствии официальным флагом Азербайджанской Республики). Предвиденная авторами коллективного письма из Ленинградского геологического института «позорная межнациональная война» была уже совсем рядом, и вина в этом лежала прежде всего на партийно-бюрократическом руководстве СССР, которое не могло и не желало обеспечить безопасность граждан независимо от их национальности.

Собственно говоря, эта война уже шла на границах Нагорного Карабаха в целом, и внутри границ НКАО, в частности. Пройдут какие-то полтора месяца, и безнаказанная агрессия шовинизма выльется в широкомасштабные вооруженные нападения азербайджанских бандформирований на Нагорный Карабах, многодневные армянские погромы в Баку, стычки на границах формально все еще советских и социалистических Армянской и Азербайджанской республик.