Четыре плоскости турецкого национализма: экономика, политика, культура и образование

В культурно-гуманитарной сфере планомерное распространение турецкого влияния происходит за счет формирования специализированных образовательных учреждений и внедрения турецких стандартов образования. В настоящее время такими являются Турецко-казахский международный университет имени Ходжи Ахмеда Ясави в Казахстане и Турецко-киргизский университет Манас в Киргизии. В Азербайджане, в свою очередь, функционируют открытые еще в 1990-х гг. частный турецкий Анатолийский лицей в Баку, Бакинский турецкий лицей, а также Азербайджано-турецкий обучающе-воспитательный центр.

Воздействие происходит и на лингвистическую сферу. Так, например, подобно тому, как в период реформ М. К. Ататюрка в многонациональной раннереспубликанской Турции избавлялись от языковых арабских и персидских заимствований, внедряя в обиход турецкие слова, Турецкая Республика XXI в. избавляет постсоветскую часть «тюркского мира» от кириллического алфавита, обеспечивая лингвистическую модернизацию центральноазиатских республик и всячески поддерживая их переход на латинский алфавит. При этом у подобной политики Анкары есть определенные результаты — в 2017 г. о желании перейти на латиницу объявил Казахстан, а затем аналогичные дискуссии о необходимости последовать его примеру стали все чаще возникать в Киргизии.

Вместе с тем все заметнее в обеих странах становятся проявления этнонационализма, затрагивающие в том числе вопрос использования там русского языка, являющегося, наряду с национальными, одним из государственных. Более того, пропагандируется идея создания единого общетюркского языка, за основу которого предлагается взять турецкий. В частности, одним из итогов этой деятельности в Казахстане стала практика возобновления языковых патрулей и притеснения русскоговорящих жителей.

Особым примером национальной специфики является модель взаимодействия Турции и Азербайджана, в основе отношений которых со времен второго президента Азербайджана А. Эльчибея заложен популистский принцип «одна нация — два государства». Единство Анкары и Баку в действительности весьма условно и основывается лишь на схожести некоторых лингвоэтнических аспектов. Однако различия в истории, культуре и даже — частично — в религии не мешают им заявлять о своем единстве. Общенациональный дух «братских» Азербайджана и Турции был в особенности на подъеме в ходе нагорно-карабахских событий осени 2020 г. Так, на «параде победы» в Баку азербайджанские военные шли рука об руку с турецкими, а наряду с флагами Азербайджанской Республики в городе повсюду были установлены и флаги Турции. Спустя год после событий, на VIII саммите Тюркского совета, Р. Т. Эрдоган вручил И. Алиеву Высший орден тюркского мира, присужденный ему «За победу в Карабахе», а также не упустил момент отметить значимость карабахской победы для всего «тюркского мира». При этом захваченную азербайджанцами по итогам военных действий Шушу было решено сделать следующей столицей «тюркского мира». Этот статус она приобретет в год столетия Турецкой Республики —в 2023 г.

Интересным является тот факт, что официальные представители Азербайджана и сами нередко продвигают концепцию турецко-азербайджанского единства. Еще в ходе III саммита Тюркского совета И. Алиев заявил, что «XXI век должен стать веком “тюркского мира”». Помимо президента страны популистские заявления делает также вице-президент и по совместительству первая леди Азербайджана. Так, выражая свою поддержку жертвам мощных землетрясений в Турции осенью 2020 г., М. Алиева заявила следующее: «Боль турецкого народа — наша боль. Наше братство вечно и нерушимо!». Аналогичные слова были сказаны ею же в августе 2021 г., когда вице-президент выражала соболезнования турецкому народу в связи с лесными пожарами в Турции.

Отдельного внимания заслуживает восприятие Турцией себя в качестве одного из лидеров мусульманского мира, к которым традиционно относят Египет, Саудовскую Аравию, ОАЭ и Катар. Если во внутренней турецкой политике эта тенденция проявляется в направленных на консервативную часть населения речах Р.Т. Эрдогана об ужасах процветающей в странах Запада исламофобии и преобразовании исконно христианских святынь и культурных объектов в мусульманские (как это произошло с Собором Святой Софии в Стамбуле, ставшим мечетью), то во внешнеполитической плоскости религиозный аспект во многих случаях тесно переплетается с этнонациональным.

Так, помимо того, что Турция активным образом взаимодействует с мусульманами штата Ракхайн в Мьянме и, например, населением Палестины под предлогом защиты их прав и поставок гумпомощи, она в равной степени активным образом проявляет себя на территории Синьцзян-Уйгурского Автономного района КНР, подвергая власти Китая критике по поводу, как считают в Турции, несправедливых гонений в отношении уйгурского населения. В данном случае этнический фактор и тюркское происхождение уйгуров является доминирующим, в то время как их мусульманское вероисповедание представляет собой дополняющий элемент. В этом контексте интересным представляется азербайджанский кейс, где, наоборот, этническое довлеет над религиозным — в этноконфессиональном плане азербайджанцы являются представителями так называемой «шиитской дуги», что отличает их от исповедующих суннизм турок.

Особое внимание уделяется исламскому образованию и сотрудничеству как в вышеназванных регионах, так и в постсоветских тюркских республиках. Основными координаторами данных процессов являются Управление по делам религии Турции (Diyanet) и Религиозный фонд Турции (TDV), которые содействуют открытию там медресе, строительству мечетей, поставкам религиозной литературы и т. д.

В экономическом поле турецкому национализму также свойственна многогранность. Отдельного внимания заслуживает неофициальная геополитическая идеология Турции, заключающаяся в позиционировании себя «хабом», соединяющим торговые пути Север–Юг и Запад–Восток. Наиболее предметно теория «хаба» просматривается на пространстве Южного Кавказа, которое практически полностью заполнено транспортными и инфраструктурными проектами с участием Турции. В их числе Трансанатолийский трубопровод (TANAP), поставляющий газ в Европу, Южно-Кавказский газопровод по маршруту Баку–Тбилиси–Эрзурум, предназначенный для транспортировки азербайджанского газа, нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан и железная дорога Баку–Тбилиси–Карс.

Через территорию Турции также пролегает Транскаспийский международный транспортный маршрут, или «Срединный коридор/Middle Corridor», построенный с целью увеличения перевозок из Китая в Турцию и страны ЕС. Весной 2022 г. стало известно, что железные дороги Азербайджана, Грузии, Турции и Казахстана намерены создать совместное предприятие с аналогичным названием к 2023 г.

Еще одним шагом на пути к мягкой форме внешнего национализма сталребрендинг экспортной марки «Made in Turkey», переименованной на «Made in Türkiye». Как поясняется в тексте указа, подписанного лично Р.Т. Эрдоганом, «В свете многотысячелетней традиции Турецкая Республика соответствует древней турецкой нации и считает одной из главных задач сохранение и прославление культуры и ценностей нации путем выполнения достойной, качественной и ценной работы. Формулировка “Türkiye” наилучшим образом отражает турецкую культуру, цивилизационные особенности и ценности турецкой нации».

Что касается внутриэкономических механизмов, то в эпоху особенно жестких экономических кризисов и неблагоприятных периодов президент Турецкой Республики призывает своих сограждан поддерживать национальную валюту и национального производителя, в особенности высокотехнологичного «Vestel Venus». Турецкий национализм проявился даже в период вспышки новой коронавирусной инфекции, когда после изобретения Министерством здравоохранения Турции национальной вакцины «TURKOVAC» директор Института вакцин Турции агитировал граждан активнее прививаться именно отечественной вакциной, аргументировав свои действия таким образом: «Если граждане сделают выбор в пользу «TURKOVAC», они окажут доверие и поддержку своей стране».

Аватков В. А., Сбитнева А. И. Новый национализм Турецкой Республики // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2022. Т. 24. № 2.