Армянская церковь в XVIII веке

Любовь к прогрессу и просвещению, питаемая армянами, не останавливавшаяся ни перед чем, удивительно облегчила труды римских миссионеров, проповедовавших свое вероучение. В Константинополе в течение XVIII века составилась целая группа деятельных поборников римского католицизма. Они втерлись обманным образом в доверие миссионеров Беры, пользуясь руководством и покровительством наихристианских королей Европы. Хотя и признавая официально Армянский патриархат, новообращенные католики составляли деятельную партию, определенно стремившуюся к захвату народного управления. Ревностные охранители Церкви, сильные численностью и своим влиянием у Порты, верные традициям, пускали в ход все средства, чтобы расстроить их происки.

Так как новообращенные католики поддерживали постоянные сношения с иностранцами, то правоверные армяне постарались возбудить против них подозрение в правительстве. Таковы были происхождение и значение мер, внушенных волей патриархов и закрепленных правительством в целом ряде указов, направленных против армян, присоединившихся к католицизму; эти меры, заклейменные названием религиозных гонений, в действительности были только орудием борьбы. Со своей стороны неокатолики, не колеблясь, пускали в ход то же оружие против патриархов, которых они обвиняли в поощрении притязаний России. Вне Константинополя римский католицизм распространился с некоторым успехом в Мардене и Алеппо. Епископы Мелкон Тасбазян и Абраам Ардзивян, правившие в этих округах, открыто высказались в пользу католицизма. Это отступничество не замедлило навлечь на них карательные меры патриархов. В свою очередь, католики воспользовались влиянием французских посланников, чтобы обрушиться на патриархов.

Известен эпизод с патриархом Аветиком Токатеци, который, вследствие вмешательства королевского посланника, сначала был заключен в Семибашенный замок (1703), затем тайно похищен из Тенедоса, куда он был изгнан, перевезен во Францию (1709), где его судила и вынесла ему приговор инквизиция. Мы не можем также обойти молчанием Мхитара Себастаци, духовное лицо, бывшее ревностным поборником прогресса с широкими взглядами, который пытался воспользоваться венецианским господством в Морее, чтобы основать там духовное учебное заведение (1712) с благосклонного разрешения католиков; но он должен был отказаться от этого намерения вследствие поражения венецианцев от османов и их ухода из Пелопоннеса. Тогда он пришел к решению основаться на островке Сан-Лазаро в Венеции (1717). Мхитар должен был подчиниться требованиям Римской курии, чтобы иметь возможность всецело посвятить себя делу умственной культуры; он благоразумно воздержался от участия в деле пропаганды. Эта тактика, столь согласованная с интересами армянского народа, была традиционной во всей этой общине в течение XVIII века, но с тех пор другие взгляды восторжествовали в ней. Тем не менее, нам приятно воздать должное услугам, оказанным армянам последователями Мхитара в Венеции и в Вене, которые столько сделали для обогащения армянского языка и литературы.

Другое учреждение монастырского типа – община Антонинов – было основано в то же самое время Абраамом Аттаром в горах Ливана, в стране маронитов. Вполне соответствуя той цели, какая имелась в виду при выборе латинской страны, положение Ливана было выгодно еще с той стороны, что давало возможность поддерживать общение с армянским народом. Армяне южных провинций Турции, еще проникнутые воспоминаниями о Киликийском царстве, были более доступны римскому католицизму. Они даже имели смелость при содействии двух епископов и нескольких священников основать католический патриарший престол в Киликии. Первый заместитель этого престола был епископ Абраам Ардзивьян (1740), который поспешил представиться папе Бенедикту XIV в качестве верховного патриарха армян. Папа этот, разумеется, знал всю цену этих притязаний, но счел для себя более удобным сделать вид, что он их поощряет, так как увидел в этом возможность осуществить свои замыслы на Востоке. И вот он признал учреждение армяно-католического патриаршества, официально подчиненного Римской курии (1742).

Эти римско-католические установления, поддерживаемые римской пропагандой и опирающиеся на энергичное покровительство французского правительства, оказали могучее содействие распространению католицизма среди армян в течение XVIII века. Однако можно заметить, что достигнутые результаты нимало не были соразмерны тем усилиям и средствам, которые были пущены в ход. Соприкосновение с Европой, прямое следствие прозелитизма, бесспорно, способствовало повышению умственного уровня армянского народа, но мы полагаем, что тот же результат мог быть достигнут иными средствами; для этого достаточно было бы естественной эволюции умственного движения. Доказательство того мы находим в начинаниях Вардана из Багеша, настоятеля монастыря Амлорди, который сумел вдохнуть новую жизнь в народное просвещение армянских областей. Его питомцы Ован Колот и Акоп Налиан, Константинопольские патриархи, и Григор Шихтаякир, патриарх Иерусалимский, сумели заявить о себе блистательными заслугами, не отрешаясь от своей верности Церкви. Благодаря их усилиям XVIII век ознаменован выдающимся успехом в национальной жизни и церковных делах.

Во всем только что изложенном мы отвели преобладающее место Константинопольскому патриаршеству. И в оправдание себя мы можем сослаться на тот факт, что события, наложившие свою печать на историю верховного патриаршества, начинали терять свое значение. С того дня, как патриарший престол и многочисленная армянская колония утвердились в столице Турции, этот город сделался средоточием армянского народа. Десять верховных патриархов, наследовавших Егиазару Айнтабеци, от Наапета Эдессаци (1691–1705) до Акопа V Шамахеци (1759–1763), не ознаменовали себя ни одним достославным деянием; они выделялись только своими ревностными заботами на благо патриаршества. Симеон Эриванци (1763–1780), который им наследовал, считается самой крупной личностью этого века. Его неутомимая деятельность выразилась в целом ряде таких плодотворных начинаний, как, например, установленная им правильная расценка земельных имуществ Эчмиадзина, восстановление прерогатив верховного престола, учреждение семинарии, введение книгопечатания и устройство бумажной фабрики.

Он же первый завязал сношения с русским государством, учредил патриарший архив и положил начало пересмотру литургического календаря, который, несмотря на кое-какие слабые стороны, сделался общераспространенным в Церкви. Гукас Карнеци, который ему наследовал (1780–1799), посвятил себя всецело завершению дела, начатого Симеоном. Он учредил постоянный совет из шести епископов для содействия патриарху и для обеспечения правильного хода церковных дел. Кроме того, он благолепно украсил внутренность патриаршей базилики. Закария Покузьян (1773–1799), замыкающий собой ряд Константинопольских патриархов этого века, был достойным последователем Симеона в деле преобразований. Самой главной его заслугой было расширение образования среди духовенства. Он самолично отдавался делу обучения, чтобы воспитать способных учеников; затем, дав им необходимую подготовку, он помещал их во главе учебных заведений и школьного управления. Так, например, семинария в Армаше, давшая Церкви столько выдающихся патриархов и епископов, была созданием Бардугимэоса Капутикяна и Погоса Гарагашяна, учеников Закарии.

Архиепископ Магакия Орманян. Армянская церковь: Ее история, учение, управление, внутренний строй, литургия, литература, ее настоящее. 1913 год.