Военно-административная деятельность армян на Кавказе в 18 - 19 веках

В многосторонней деятельности армян на Северном Кавказе и в Закавказье следует выделить военно-административное присутствие их в жизни многонационального региона, способность противостоять численно превосходящим силам противника. В ряде случаев, не имея достаточных сил, они терпели поражения, которые заканчивались погромами и резней мирного населения. Но это не сломило способность армян отстаивать свои интересы. Армения, имевшая древнюю историю и лишившаяся шестьсот лет назад государственности, продолжала вести борьбу за независимость. В неимоверно тяжелых условиях иноземного ига освободительное движение армянского народа продолжалось с неослабевающей силой. Обращение армянских лидеров за помощью к западным государствам и России не приносили желаемого результата. Политические интересы Запада и России в этом регионе, как правило, не совпадали и приводили к трагическим последствиям для армянского народа. «Неоспоримой исторической истиной является тот факт, что даже в самые тяжелые периоды жизни армянского народа его основная часть всегда оставалась на своей земле и продолжала оказывать активное сопротивление завоевателям».

Армяне осознавали необходимость иметь свое войско с целью освобождения Армении от чужеземного ига. Особенно это движение стало нарастать в конце XVII-XVIII вв., когда возникла реальная возможность с помощью западных государств и России достигнуть поставленной цели. Этому благоприятствовало и то обстоятельство, что армянское население в конце XVII века на своей территории составляло 98 %.

Во второй половине XVII века Османская империя в Европе потерпела военно-политическое поражение от антитурецкой коалиции и приостановила продвижение своих.

От турецкого владычества освободились Венгрия, Трансильвания, Хорватия, Далмация, Азов и другие территории.

На Карловицком конгрессе 1698-1699 гг. был заключен сепаратный мир с Турцией, который был сравнительно благоприятным для нее и дал возможность Османской империи расправиться с освободительным движением покоренных народов и приобрести новые территории на Востоке, Южном и Северном Кавказе. На переговорах с Турцией в Карловичах Австрия добилась только заверений о защите турецко-подданных католиков.

Русская дипломатия, несмотря на создание неблагоприятных условий во время переговоров, впервые на международной арене официально сделала «предметом рассмотрения вопрос христианско-подданных Турции в роли защитницей их интересов».

Хотя это предложение не получило признания, в армянском народе оно пробудило большие надежды. И, когда подобное требование во время русско-турецких переговоров в Константинополе дипломатами было вновь выдвинуто, оно стало «военнополитической основой русской ориентации армянского народа.

Политические сношения и дипломатические переговоры армянской феодальной аристократии с представителями России приходятся на этот период. Послс тайного совещания в Эчмиадзине, на котором обсуждался вопрос о помощи России, католикос Акоп в 1678 году обратился к царскому правительству с просьбой взять под покровительство армян, проживавших в Персии.

В 1699 г. на тайном совещании армянских меликов «хозяев страны» в Ангехакоте было принято решение создать войсковые соединения. С этой целью было решено направить своих представителей видных деятелей армянского освободительного движения Исраела Ори и Минаса Тиграняна в Европу в государства, входящие в антитурецкую коалицию. В письме, в частности, говорилось: «... готовы семы мы все имения, богатства, кровь и живот на сие отдати...».

Послания также были направлены Римскому Папе, курфюрстру Пфальца, русскому царю Петру Алексеевичу. В проекте полномоченных меликов была просьба о помощи армянскому народу в освобождении Армении.

Поездка в Европу положительных результатов не дала, однако в 1701 году Ори и Минас с рекомендательными письмами императора Леопольда и пфальского курфюрстра, поддерживающих идею независимости Армении, прибыли в Москву для дальнейших переговоров с просьбой оказать помощь в освобождении Армении от «вавилонского пленения».

Исраел Ори свою идею связывал с организацией царем персидского похода. Эта идея была поддержана Петром I, но осуществлена была значительно позже, он нуждался в симпатиях и помощи народов Закавказья. Для России жизненно важным было овладение Азовским, Черным и Каспийским морями, что совпадало с интересами армянского народа. Все это привело к совпадению интересов двух народов и укрепило армяно-русские отношения. Просьба же Исраеля Ори о пожаловании ему звания полковника была удовлетворена самим царем. Тем самым он мог представлять интересы армянского народа перед персидским шахом как официальное лицо.

Армянский народ со дня возникновения России как могущественного государства занял последовательную «русскую» позицию, на всех этапах армяно-русских отношений отстаивал ее интересы, надеясь на помощь северного соседа в освобождении армянского народа от варварского гнета Персии и Османской империи, могущественных мусульманских государств на Востоке.

Рассматривая военно-административную деятельность армян Северного Кавказа, необходимо остановиться на истоках этого явления, позволивших российскому правительству привлечь на свою сторону Карабахские меликства, которые занимали большое пространство от Аракса до Кучук-чая в 20-ти верстах от Ганджи, а также Сюник или Зангезур. С потерей государственности и «общаго погрома армянского царства», мелики Карабаха «одни сумели сохранить за собою свои старинные наследственныя права и даже удержать в стране почти до самого начала XIX века тот политический строй, который сложился здесь со времен, персидских царей Сефовидов».

Как вассалы Персии, они утверждались в своих наследственных правах персидскими шахами, сохраняя за собой полную самостоятельность во внутреннем управлении своими землями, имели свой суд и расправу, свои укрепленные замки и даже собственные дружины, которые охраняли край от набегов лезгин и чурок. Как вассалы, они платили дань персидским шахам.

Для своего господства над армянским народом турецкие захватчики в Западной Армении, а персидские - в Восточной уничтожали все национально-политические институты: «Они упразднили в стране все благие порядки и установили свои законы. Со всей жестокостью «дела христиан, как духовные, так и мирские, стали вершить и решать по повелениям и указам мусульман».

Карабахские мелики, ободренные надеждой на освобождение от Иранского владычества Петром I, его посланиями, грамотами о в последующем походами русских войск для овладения прикаспийских областей Персии, подняли восстание и собрали 60000 войско с целью подчинения русскому правительству. Обстоятельства того времени благоприятствовали освобождению не только Карабаха, но и Адербейджана: «дело при тогдашних обстоятельствах весьма легкое и возможное».

В период персидских походов Петра I в 20-х годах XVIII в., когда русские войска дошли до побережья Каспия, Сюникские князья и мелики Карабаха (исторический Арцах) восстали в расчете на помощь русских в надежде освободить Восточную Армению от завоевателей. Однако, «военные события на севере Европы отвлекли внимание России от Армении; освобождение пришло гораздо позднее».

Карабахские мелики намеревались осуществить свои замыслы при небольшой помощи со стороны Петра: «Армяне просили у Петра 5-10 тысячный русский отряд, командиров и несколько артиллерии, принимая на свой счет содержание их. Им давали бесплодные обещания держаться».

Несбывшисся надежды отдалили на целое столетие исполнение желания освобождения армянского народа от шахского гнета, и «вместо богатого и еще бодрого народа, Россия приобрела в 1828 г. обнищалых и изнеможденных его потомков».

От России в Русско-турецкой и Кавказской войне потребовалось много усилий как военного, так и дипломатического характера для укрепления своих позиций на Черноморском побережье и на Кавказе вообще.

Петр I во время каспийского похода опирался на армянское и грузинское ополчение, состоявшее из нескольких рот и эскадронов нерегулярных войск. Результатом этого похода стало подписание в 1723 году в Петербурге договора, согласно которому в состав России включались западное и даже южное побережье Каспия.

Непомерные налоги, зверства, чинимые мирному армянскому населению, голод, гибель людей были причиной массового исхода армян со своих родных мест и поиска лучшей доли в основном в странах, исповедовавших христианство.

В этих условиях, как отмечено в книге «Армянское войско в XVIII веке. Из истории армяно-русского военного сотрудничества», «Движение против персидских завоевателей, имевшее место в Армении, было обречены на неудачу. Это было обусловлено рядом причин. Прежде всего, страна, будучи разделенной между двумя противоборствующими государствами, была лишена условий для создания экономического, политического и культурного единства между различными частями армянского народа. Вследствие этого выступления против иноземного врага были разрозненны и не носили организованного, единого характера с центром управления военными действиями. Армянский народ, изнывавший под пятой завоевателей, был лишен не только права иметь свое войско, но даже носить оружие. Таким образом, возникло неравное положение сил. Если добавить к этому, что армянский народ не получал какой-либо реальной помощи извне, картина станет еще более полной».

Западноевропейские, русские и некоторые армянские историографы ставили в вину армянскому народу рабское приспособление к произволу угнетателей, отсутствие какого-либо противостояния и сопротивления.

В книге «Армяне и Армения в оценке иностранцев», вышедшей в 1881 году отмечено: «Армянский народ с удивительным терпением перенес все те лишения, подобные которым едва ли выпадали на долю какого-либо другого народа: он никак не выразил своего протеста, безропотно перенес все прихоти владычества и произвола, которые оскорбляют человеческое достоинство. Добровольно обрек себя на смерть. Такое самоубийство он предпочел какому-либо проявлению признаков жизни, чем он мог лишь вызвать ярость фанатичных тиранов... Он отвернулся от мира, укрывшись плащом рабства».

Один из пламеннейших апостолов свободы, выдающийся армянский писатель Раффи в своем романе «Джелалледин» (палач) жаловался: «О, отцы и предки, я не благословляю вашей памяти. Если бы вы вместо монастырей, покрывающей нашу страну, строили крепости, если бы вы вместо крестов и священных сосудов покупали оружие, если бы вы дыму ладана, наполняющему наши храмы, предпочитали пороховой дым, тогда наша страна была бы счастлива. Право же я не благословляю вашей памяти, о священные книги и науки, ибо вы давали нам не то, чего требует жизнь, чего требует мир. Вы наполняли наш мозг пустыми абстрактными призраками, сделали нас трупами, в которых угасло всякое рыцарское чувство. Вы навязали нам цепи и приучили нас к позорному игу рабства».

Однако эти взгляды нельзя расценивать как объективную оценку позиции армянского народа по отношению к зверствам деспотических государств, хотя и в этом есть доля правды. Вся история Армении опровергает эту точку зрения: «Неоспоримо исторической истиной является факт, что даже в самые тяжелые периоды жизни армянского народа его основная часть всегда оставалась на своей земле и продолжала оказывать активное сопротивление завоевателям».

И ответ этим заявлениям, как наиболее оправданным, можно найти в более позднем обращении армянского священника г. Ставрополя в 1914 году по поводу развязанной Турцией войны с Россией в Первой мировой войне. Как нельзя точно он отразил положение армянского народа в Османской империи: «Свыше шестисот лет, с самого основания турецкого владычества в Малой Азии, многострадальный армянский народ, этот пасынок истории, этот поистине народ - сирота находился под владычеством турок, перенося избиения, насилия и гонения с покорностью тупого отчаяния, которую нередко ставят ему в упрек народы, избалованные историей».

Безвыходность положения армянского народа состояла не только в том, что он находился под владычеством двух деспотических государств, с которыми заигрывал Запад. Но и русское правительство было заинтересовано не в образовании самостоятельного армянского государства, а в привлечении армянского населения на свою сторону с целью расширения своих территорий на Юге страны. Берлинский конгресс 1878 года явился неоспоримым свидетельством того, что принятые решения об автономии Армении и защите ее населения от насилия не только не улучшили положение армян, но и послужили поводом для турецкого правительства осуществить массовые погромы мирного населения при явном попустительстве могущественных христианских государств, спокойно взиравших на эти бесчинства. Ни Западные государства, ни Россия не протянули руку помощи изнывающему в неравной борьбе за свои права народу.

Стремление расширить и углубить армяно-русские отношения относятся к периоду царствования Петра I.

Известны многочисленные свидетельства, когда армянские воинские формирования, участвовавшие на стороне России, проявляли высокие качества в борьбе с врагом.

Накануне персидского похода Петра I стали формироваться армянские и грузинские военные соединения. Уже в 1720 г. между Петром I и грузинским царем Вахтангом VI было заключено соглашение о совместных военных действиях, направленных на освобождение родины. Вахтангу VI фактически поручалось, чтобы «все армяне приняли его сторону».

В 1722 г. в Армению, в Сюник (Занзегур) были отправлены 40 военнослужащих во главе с выдающимися полководцами Давид-Беком и Мхитаром Спарапетом. И в этом же году была направлена группа армянских военных во главе с одним из ветеранов освободительного движения Пилибек Басауровым, который позже в 1754 г. писал царице Елизавете: «... послан я был к сигнацкому армянскому народу для возмущения их против турок с таким повелением, чтобы они во всем мне были послушны и потому оные сигнацкие армяне мною против турок возмущены и в 1723 году под Араратом имели мы с турецкой армией баталию, на которой с семнадцать тысяч гурок побили, причем и главный их сераскир Умар паша убит».

Известно также, что несколько позже другой отряд, состоявший из грузин и армян, во главе с тифлисцем, видным армянским деятелем Парсадан-Беком и его двумя сыновьями - Рафаелем и Тага Кузановами (кузнец), был послан к берегам Каспийского моря для участия в военных действиях русской армии.

Армянские войска формировались главным образом из крестьян, в них также входили представители купеческого сословия, феодальных родов и духовенства, владеющих оружием. Несмотря на резкий спад экономического развития, упадок сельского хозяйства в результате оттока трудоспособного населения, армянский народ видел единственное спасение от иноземного ига в армянском войске.

Армянское население с надеждой отнеслось к проекту союзнических государств, а результаты были настолько обнадеживающими, что Есаи Гасан-Джалалян из Тифлиса поспешил сообщить в Москву Минасу Тиграняну о том, что они готовы встретить русские войска. Он сообщает, «что ныне де армяне в готовности военных людей с 40000, а впредь, когда они увидят милость и обнадеживание е.и.в., то еще может их собратца с 40000, и что в том же намерении и грузины все пребывают и единодушно с ними поступают и ожидают помощи и избавления».

По данным З.Т. Григоряна, «отдельные соединения этого общего армянского войска по-прежнему были размещены в крепостях и других укрепленных местностях пяти армянских меликств Карабаха - Гюлистане, Джраберде, Хачене, Варандеи, Дизаке. Это обстоятельство уже говорит о том, что с организационной точки зрения военной единицей считался уезд (гавар), т.е. в пределах владений каждого мелика формировалась одна воинская единица, число воинов которой было обусловлено количеством сел и населения. При этом данные воинские соединения носили названия областей, в которых формировались и действовали во главе с меликами и юзбаши (сотник), но согласно общему плану.

Возвращаясь к событиям начала XVIII века, необходимо отметить, что в результате персидского похода Петра I (1722-23) русские войска заняли побережье Дагестана и Северного Азербайджана. Но по Ганджинскому договору 1735 года русские отвели свои войска за Терек.

XVIII век, несмотря на активную деятельность армянских представителей в Западной Европе и России, не принес свободы армянскому народу. И только в начале XIX века Россией были предприняты решительные шаги по освобождению народов Закавказья: «Возникшие в начале XIX в. воины между Россией, Турцией и Ираном были обусловлены не только захватническими планами той или другой стороны, но и стратегическими и колониальными интересами правящих кругов Франции и Англии».

Останавливаясь лишь в общих чертах на внутриполитической жизни армянского народа и его борьбе за независимость, что является предтечей в русско-армянских отношениях, необходимо отметить успехи русского оружия и активного участия армянских и грузинских военных добровольческих формирований в борьбе за свободу своих народов в начале XVIII и XIX веков.

В многогранной деятельности армян на Северном Кавказе следует выделить их военно-административное присутствие в жизни многонационального региона.

В период царствования Петра I проявили бурную дипломатическую, политическую и военную деятельность видные представители армяно-русских сношений и армянского освободительного движения, такие как Исраэль Ори, Минас Вардапет, Давид Бек, Мхитар Спарапет, Есаи Асан Джалалян, Аван Юзбаши, Иван Карапет и другие представители, боровшиеся за свободу своего народа. Но после поражения освободительного движения народов края в 1730-1750 годах в конце XVIII века в 1770-1780 годах связи между двумя народами значительно ослабли.

Необходимо отметить, что при отсутствии государственности в первые десятилетия XVIII в., в годы освободительной борьбы армянского народа против персидских и турецких поработителей, все же были созданы воинские соединения армянского войска. Следует также отметить, что традиции военного армянского искусства на протяжении веков передавались молодому поколению, об этом упоминается в армянских школах, рукописных сочинениях, в произведениях историков.

Армянские войска в начале XVIII в. насчитывали в своих рядах 50-60 тысяч воинов (пеших и конных). Отдельные воинские соединения вели упорные военные действия против персидских и турецких регулярных войск.

При отсутствии государственности и значительном превосходстве регулярных армий Ирана и Турции армянские военные формирования не могли в полной мере противостоять им.

Следует также отметить, что по прибытии в Астрахань Петра I в его армии находились деятели армянского освободительного движения - Минас Тигранян, Петрос ди Саргис Гилаленц, Айваз Абрамов и др. Вместе с войсками «на берега Каспийского моря прибыло много армянских военнослужащих русской армии». Вначале «персидского похода» и в ходе военных действий на берегах Каспийского моря были сформированы по инициативе и на средства самих армян новые подразделения общего Армянского войска. Петр I был хорошо осведомлен о состоянии армянских и грузинских вооруженных сил и, оценив их роль «в осуществлении восточной политики», немедленно известил армянских и грузинских деятелей о предстоящих планах и поручил им подготовить военные соединения для участия в походе. Одновременно, Петр I, для того чтобы избежать столкновения с Турцией, предупреждал: «... Только надобно, чтоб прочие вашего народа христиане, которые под турецкою властию теперь находятся, никакого движения не делали, чтоб тем не привлечена была Турция напрасно к затруднению сего от бога благословенного дела».

Первыми генералами-армянами в России стали пожалованные Петром I Лазарь Христофоров (Лазар Ахиджаненц) и Иван Юз баши (Ованес Юзбашян). Об этом свидетельствует документ, в котором указано, что в 1736-1737 гг. были выданы патенты перешедшим на русскую службу из Персии генерал-майору армянского эскадрона Лазарю Христофорову, подполковнику Петру Каспарову, майору Парсадонбекову, подполковнику грузинского эскадрона Рафаилу Парсондобекову и другим на их воинское звание, направив их на жительство в Кизлярскую крепость.

В том же году турецкие войска вторглись в Восточную Армению и Грузию, встречая упорное сопротивление со стороны армян, войска которых в ноябрьских сражениях нанесли поражение сорокатысячной турецкой армии. Царский генерал Долгорукий (армянин по происхождению) докладывал в столицу: «Только бог хранит армян, иначе непонятно, как могут они противостоять могущественному врагу», на войну с которым не решалась даже величественная Российская империя».

Неравенство сил не позволило армянским военным формированиям развивать успех в военных действиях. Свидетельством этому могут служить военные события в противостоянии России и Персии, когда армянские мелики обратились к Петру I с письмом 5 марта 1724 года. В копии письма армянского Сергея, Исайя, Абрама и «протчих от всех провинций» написано: «Указ Вашего императорского величества чрез Ивана Карапета мы с великою радостию и благодарением видеть сподобились и притом доносим, что нас в собрании и в готовности з двадцать тысяч и просим, чтоб изволили прислать в Шемаху войска российскаго, а мы все туда будем. А ежели не изволите прислать, то мы все пропадем, того ради повторно просим и молим для всемилотиваго Бога и веры христианской нас не оставить и прислать войска». Однако своевременная помощь армянским меликам так и не поступила.

Политика Петра I привела к увеличению армянского населения в России, в частности на Северном Кавказе. Значительно выросла старейшая колония армян в Астрахани, существовавшая еще с XI века, появились армянские общины в других городах страны. Возникла возможность возродить вооруженные силы армянского народа. И в этом отношении XVIII занимает особое место в освободительном движении армянского народа.

История русско-армянских отношений уходит вглубь веков, однако, политические отношения начинаются с XVII века. К этому времени Россия становится централизованным государством. Поэтому взоры и надежды деятелей армянского освободительного движения были обращены к северному соседу. С этого времени все надежды на освобождение Армении из-под ига деспотических государств Турции и Ирана возлагались на Россию.

Во время царствования Екатерины II взоры правительства вновь были обращены на южные рубежи России и Кавказа. Екатерина II приняла самое деятельное участие в судьбе христианских народов Южного Кавказа. После окончания победой войны России с Турцией для обеспечения безопасности смежных границ возникла острая необходимость создания оборонительных сооружений. «Назначенный в 1775 году наместником и генерал- губернатором Новороссийским, Азовским и Астраханским генерал-адъютант Г.А. Потемкин решил заложить ряд новых укрепе лений от Терека до Дона». С этого и началось строительство Азово-Моздокской укрепленной линии, состоявшей из десяти крепостей с промежуточными редутами. И 5 мая 1776 года Екатериной проект укрепления был утвержден.

Русское правительство, поощряя эмиграцию армян из подвластных Турции и Ирану земель, стремилось экономически ослабить их, лишая правителей значительной части доходов. Екатерина II, задабривая армян, держалась политики склонить их к переселению в Россию и не скрывала своих замыслов. Она стремилась к заселению и скорейшему освоению вновь приобретенных земель.

В период развернувшихся русско-кавказских отношений 1779-1780-х годов деятельное участие в судьбе армянского народа принял великий полководец Александр Васильевич Суворов.

Он внес значительный вклад в дело подготовки присоединения Закавказья к России.

А.В. Суворов часто общался с видными армянскими представителями.

Судьба армянского народа была небезразлична для него, т.к. мать его Авдотья Феодосеевна Манукова была из карабахских армянок.

Примером его пристального внимания к армянскому народу могут служить ряд архивных и литературных источников.

Иоаким Кузнецов приводит интересные сведения из детства Александра Васильевича Суворова: «Когда ему исполнилось одиннадцать лет, он тайком насушил сухарей, набил ими переметные кожаные суммы, положил туда котелок, кружку, ложку, нож, сел на коня и поскакал на юг. В тот же день его поймали в ближайшей деревне и отправили в родной дом. Отец, с аккуратно подстриженными усами пшеничного цвета, красным взволнованным лицом, держа сына за воротник, допытывался: «Сказывай, куда хотел бежать?» Пришлось чистосердечно признаться: «На Кавказ», - «Зачем?» - «Папенька, ведь там, в Моздоке, родичи матушкины живут, прах дедушки и бабушки похоронен». Мать, черноволосая, с большими печальными глазами армянка, всплеснув руками, обратилась к мужу: «Батюшка, Василий Иванович, не наказывай Сашеньку строго, я кругом виновата. Поведала ему про Кавказ, про бегство наших семей от персов и турок. Ненадобно было, видно, сказывать и о прахе предков». И только через много лет, когда будущий генерал посетил Моздок и семью Петра Ивановича Манукова, обрусевшего армянина, родственника матери, по просьбе А.В. Суворова побывал на кладбище, где покоились его предки: «На кладбище ему показали два заросших холмика с крестами, вытесанными из серого камня, под которыми покоился прах деда и бабки... Отдал он христианские почести, облегченно и радостно вздохнул: «Наконец-то исполнил сыновний долг - материнский наказ, который помнил сорок лет».

В 1778 г. благодаря решительности и настойчивости А.В. Суворова было осуществлено переселение крымских армян на территорию России и, в частности, на Северный Кавказ. А.В. Суворов подготовил новый поход русских войск в Закавказье, также принял участие в русско-армянских переговорах и установил контакты со многими армянскими деятелями. Он был тесно связан с влиятельным крымским армянином Маркосом Саркисовичем Серебряковым (Кюмушли, Аргагорцян) - «отец одного из героев Черноморского флота адмирала Лазаря Марковича Серебрякова». Маркос Серебряков был сторонником России. Он развернул активную деятельность в пользу России, добровольно вступил на службу в русскую армию и в 1770-х годах принял участие в военных действиях в Крыму, общался с А.В. Суворовым и выполнял ряд заданий русского военного командования. Затем он служил у русского посла в Константинополе.

16 февраля 1778 г. посол писал графу Румянцеву, что известный еникольский армянин сотник Маргос «своею отличною верностию и усердием достоин высокого покровительства и милостивого вашего призрения».

А.В.Суворов был убежденным сторонником восстановления армянского государства под протекторатом России.

Под руководством А.В. Суворова в русско-турецких войнах принимали активное участие многие офицеры-армяне, и это не являлось случайностью. Стремление передовой части армянского населения освободить свою родину от турецкого ига побуждало их принимать участие в борьбе с турками. Это соответствовало интересам и российского правительства.

В книге М.Г. Нерсисяна, на основании многих архивных материалов, упоминается ряд офицеров-армян, участвовавших в военных действиях, которые были храбрыми учениками прославленного полководца. Среди них выделены многие офицеры, пользовавшиеся доверием и уважением А.В. Суворова. К ним относились: полковник Минеев, майор Лалаев; «оба сии доверенные лица и любимцы генералиссимуса»; Хастатов за свою храбрость и заслугами «достиг впоследствии чина генерал-майора и знаков отличия»; «а Манеев, к сожалению полководца, и всех знавших его, убит при взятии Измаила. Сей храбрый Манеев с неимоверною неустрашимостью отличался на приступе».

«Аким Васильевич Хастатов (1756-1809) был с 1-го января 1776 года в отставке, в чине капитана Владимирского драгунского полка. 17 мая 1780 года вновь принят на службу. Аким Хастатов боевой товарищ Суворова: как адъютант его штаба, участвовал во второй турецкой войне и, между прочим, в сражениях при Фокшанах, где дважды был ранен, и при Рымнике, где командовал карре».

Послужной список А.В. Хастатова представлен военными подвигами, отраженными в письмах самого Суворова. Суворов в реляции к Г.А. Потемкину 1 октября 1787 г., сообщая о сражении при Кинбурне и подчеркивая героизм русских солдат и офицеров, писал: «Одолжил меня весьма много разными исправлениями к пользе ее императорского величества победительного оружия, которые он часто постигал сам собою, сверх его храбрости штаба моего генеральс-адьютант Аким Хастатов».

Описывая блестящие победы русских войск, А.В. Суворов в списке офицеров часто упоминал А.В. Хастатова.

Интересно отметить, что в 1820-1830 годах М.Ю. Лермонтов имел тесные связи с семьей боевого сподвижника А.В. Суворова Акима Васильевича Хастатова. Сестра бабушки Михаила Юрьевича была женой Акима Хастатова.

А.В. Суворов высоко ценил боевые заслуги М.С. Лалаева и И. Минеева. Мартин Степанович Лалаев (родился в 1764 году) был одним из активных участников второй русско-турецкой войны, в 1789-1790 годах имел чин капитана, затем секунд-майора. В числе отличившихся в сражении при реке Рымник в своей реляции 11 сентября 1789 г. на имя Г. Потемкина А.В. Суворов также упоминает Лалаева. Он был включен в список офицеров, представленных к награде за проявленную храбрость и отвагу в битвах при Фокшанах, Рымнике: «В обоих происшествиях отличили себя расторопностью, отношением правил и приказов в оба корпуса, храбростью и смелостью в опаснейших местах, присутствием духа в различии обстоятельств и неутомленным трудолюбием».

Секунд-майор М. Лалаев упоминается полководцем в реляции князю Потемкину, как отличившийся храбростью и мужеством при взятии Измаила. Л.В. Бернацкий в своих записках отмечает, что: «в ближайшем распоряжении Суворова находился пользовавшийся его полною доверенностью Мартин Степанович Лалаев, впоследствии полковник Орденского кирасирского полка» и одновременно считал Лалаева «сподвижником Суворова».

Иван Минеев (1763-1790) также активно участвовал в боевых действиях во второй русско-турецкой войне. В 1787 году он занимал должность обер-аудитора штаба Суворова, а в дальнейшем секунд-майора Смоленского драгунского полка, получил ранения в сражении под Кинбурном в октябре 1787 г. и под Очаковым в июле 1788 г... В рапорте от 2 октября 1787 г. на имя Г. Потемкина Суворов, говоря о сражении при Кинбурне, представлял для награждения ротмистра Шаханова (тоже армянина по происхождению, прим, авт.) и «обретавшегося во все дело безотлучно при мне и относившего мои приказы штаба моего обер-аудитора Ивана Манеева». Через день Александр Васильевич писал, что турки при Кинбурне употребляли двойные пули, причинившие тяжелые раны и что «у моего обер-аудитора Манеева вырезана такая пуля из шеи».

Среди окружения А.В. Суворова в штабе служил кизлярский армянин Яков Абрамов (Акоп Абраамян). Абрамов имел чин ротмистра и с большой любовью и уважением отзывался о нем, «он утверждал, что был в близких отношениях с Суворовым, что полководец принимал его, беседовал с ним и постоянно оказывал ему покровительство. В письме от 6 марта 1798 года Абрамов с благодарностью отмечал, что Суворов «был для меня таким благодетелем, каким не был мой отец».

Как указывает М.Г. Нерсисян, круг офицеров-армян не ограничивается упомянутыми лицами. В русско-турецких войнах, в которых участвовал великий полководец, было много армян. Среди них указываются Каспаров, Сумбатов, Лазаревы, Ходжамалов, Улуханов, Мкртычев, Айвазов, Аргутинский-Долгоруков, Ваганов и другие. В архивных фондах А.В. Суворова хранится много документов об Армении, Закавказье и Персии, в которых собраны подробные сведения, об их крепостях, городах, об экономике, истории, народностях и «о военно-политическом положении этих стран».

«Однако Суворову не суждено было довести до конца намеченную программу: по распоряжению князя Г.А. Потемкина 30 декабря 1781 г. он был отозван в Казань, куда выехал в апреле 1782 г.».

Советская историография в монографиях и научных изданиях, посвященных деятельности видных царских военачальников, умалчивала и национальную принадлежность. Необходимо отметить, что в досоветский период эта проблема так остро не стояла, и национальная принадлежность каждого военачальника была представлена достаточно полно. В этом аспекте следует отразить национальную принадлежность каждого из армян, представленных в книге, - генералов и флотоводцев.

Среди адмиралов русского флота, принимавших участие во многих военных действиях на широких морских просторах России с сопредельными государствами и, в частности, на Северном Кавказе, проявили себя четыре адмирала армянского происхождения. Они оставили значительный след в истории русского флота так же и как видные мореплаватели. К ним относятся: Чичагов Василий Яковлевич (1726-1809), армянин, русский мореплаватель, адмирал (1782) и его сын Чичагов Павел Васильевич; русский мореплаватель адмирал (1807) Михаил Петрович Лазарев. Их биографии так представлены в энциклопедии Арцах-Карабах, изданной в Санкт-Петербурге в 2005 г.

В.Я. Чичагов, первый обладатель ордена Св. Георгия Победоносца первой степени среди русских моряков. Учился в школе навигацких наук, продолжил образование в Англии. На флоте - с 1742 г. В 1764 г. назначен начальником экспедиции для отыскания морского пути из Архангельска через Северный Ледовитый океан к берегам Сев. Америки, затем на Запад и через Берингов пролив (где экспедиция должна была встретиться с отрядом П.К. Креницина) к Камчатке. В 1765 г. экспедиция достигла 80°26' северной широты к Северо-западу от Шпицбергена, но из-за тяжелых льдов возвратилась в Архангельск. Во время второй попытки в 1766 г. удалось достичь 80°30'. Во время Русско-турецкой войны 1768-1774 гг. в 1772-1774 гг. командовал отрядом Донской флотилии, оборонявшей Керченский пролив. С 1775 г. член Адмиралтейств-коллегии. Во время Русско-шведской войны 1788-1790 командовал Балтийским флотом, руководя его действиями в сражениях при Эланде, Ревеле и Выборге. С 1797 г. в отставке. Именем Чичагова названы: острова в архипелаге Александры у берегов Северной Америки, залив и мыс острова Науку-Хива в Южной Полинезии, мыс на острове Кюсю и гора на острове Шпицберген.

П.В. Чичагов (1767-1849, Париж). Армянин. Русский военачальник, адмирал (1807). Па флоте с 1782 г., был адъютантом у отца. Участник Русско-шведской войны 1788-1790 гг., командовал линейным кораблем. В 1791-1792 годах учился в Англии. С 1797 г. в отставке. В 1799 г. начальник экспедиции по высадке десанта в Голландии. С 1801г. в свите императора Александра I. С 1802 г. товарищ министра, а с декабря 1802 по 1811 гг. (фактически по 1809 г.) министр морских сил, провел ряд мер по улучшению флота. В 1805-1809 и 1811 г. - 34-й член Государственного совета. В апреле 1812 г. он был назначен главнокомандующим Дунайской армией, главным начальником Черноморского флота и генерал-губернатором Молдавии и Валахии. Во время Отечественной войны 1812 г. Дунайская армия в сентябре соединилась с 3-й армией под общим командованием Чичагова и получила задание нанести удар в тыл наполеоновским войскам. По плану М.И. Кутузова, армия Чичагова совместно с корпусом генерала П.Х. Витгенштейна должна была отрезать пути отхода наполеоновской армии на запад через р. Березина. Однако отсутствие взаимодействия между отдельными группами войск и ошибки Чичагова и Витгенштейна не позволили выполнить этот план. Общественное мнение России всю вину за это возложило на Чичагова. В конце 1812 г. - начале 1813 г. Чичагов, командуя 3-й армией, руководил преследованием противника. В феврале 1813 он был уволен в отставку. Считая себя оскорбленным подозрением в измене, в 1814 г. уехал за границу. Жил в Италии и Франции, оставил воспоминания, опубликованные в «Русском архиве» (1869-1870 гг.) и «Русской старине» (1883, 1886-88, т. 38. с. 50-52, 55, 58-60).

Выдающийся вклад в развитие военно-морского флота России внес адмирал Михаил Петрович (Петросович) Лазарев (1788- 1851, Вена), армянин.

М.П. Лазарев родился в городе Владимире в семье сенатора Петра Гавриловича Лазарева, правителя Владимирского наместничества. Он, незадолго до смерти, в 1800 году определил своих сыновей - Андрея, Михаила и Алексея в Морской кадетский корпус. В кадетском корпусе в это время на смену приемам муштры и плац-парадной шагистики стали внедряться новые методы подготовки будущих офицеров, «был расширен круг наук». Большой вклад в дело улучшения подготовки офицеров русского военно-морского флота внес академик Платон Яковлевич Гамалея, как опытный моряк, видный педагог и ученый.

М.П. Лазарев был дисциплинированным и любознательным юношей, хорошо усваивавшим учебные дисциплины. 3 мая 1803 г. по представлению П.Я. Гамалеи был произведен в гардемарины. «Осенью того же года в числе других гардемаринов Морского корпуса Лазарев был послан за границу для ознакомления с постановкой военно-морского дела в иностранных флотах... Лазарев пробыл в английском флоте пять лег. В течение всего этого времени он почти непрерывно находился в море, плавал в водах Вест-Индии и в Атлантическом океане».

Командиры кораблей, на которых служил Лазарев, аттестовали его как «весьма хорошо», и в 1803 г. он был произведен в мичманы - первый офицерский чин в русском флоте и после возвращения в Россию получил назначение на Балтийский флот. Капитан-командор корабля «Благодать» Бычинский в 1808 г. так аттестовал М.П. Лазарева: «Поведения весьма благородного, в должности знающ и отправляет оную с неутомимым рачением и расторопностью».

Во время вероломного нападения наполеоновских войск на Россию Лазарев служил на двадцатичетырех-пушечном бриге «Феникс», входившем в отряд капитана 2 ранга И.С. Толубеева. В поставленную задачу входило прикрывать Рижский залив от возможного проникновения вражеских судов.

«Для отвлечения вражеских сил от Риги командующий русскими войсками в Риге в августе 1812 года решил высадить десант в Данциге, который тогда был занят французами.

Высадку должен был произвести отряд Толубеева в составе фрегата «Амфитрида», корвета «Ла-Шарлотта», бригов «Феникс» и «Меркурий», гемама «Торнес», галиотов «Аглай» и «Эхо» и девяти транспортов с десантными войсками.

19 августа начались боевые действия у Данцига. Высадка десанта, в которой принимал участие и Лазарев, прошла успешно. Французы были вынуждены стянуть свои войска в район высадки, и это значительно облегчило положение Риги».

В энциклопедии Арцах-Карабаха представлены биографические данные о заслугах перед русским флотом и наукой М.П. Лазарева. В 1813-1816 гг., командуя судном «Суворов», принадлежащим Российско-Американской компании, совершил кругосветное плавание из Кранштадта к Аляске и обратно, открыл атолл, названный именем А.В. Суворова (Маршалловы острова в Тихом океане). В 1819-1821 гг., будучи командиром шлюпа «Мирный» и помощником начальника кругосветной экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена, участвовал в открытии Антарктиды и многих островов. В 1822-1825 гг. во главе отряда, состоявшего из фрегата «Крейсер» (командир - Лазарев) и шлюпа «Ладога» (командир - капитан-лейтенант А.П. Лазарев), совершил 3-е кругосветное плавание из Кранштадта к берегам Северной и Южной Америки и обратно, провел обширные научные исследования в Атлантическом и Тихом океанах по метеорологии, этнографии и др. С 1826 г. был командиром линейного корабля «Азов», с 1827 г. одной рем. нач. штаба эскадры контр-адмирала Л.П. Гейдена, действовавшей в Средиземном море, отличился в Наваринском морском сражении 1827 г. Во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг. участвовал в блокаде Дарданелл. С 1832 г. начальник штаба Черноморского флота. В феврале-июне 1833 г. командовал одной из эскадр, посланных в Босфор для поддержки турецкого султана в его борьбе с египетским пашой Мухаммедом Али. С 1833 г. исп. дела главнокомандующего Черноморского флота и портов, военного губернатора Севастополя и Николаева (в конце 1834 г. утвержден в должностях). В 1836-1840 гг. руководил пятью десантными операциями против горцев на Кавказском побережье. При Лазареве вступили в строй первые паровые корабли с железными корпусами, вооруженные «бомбичными» орудиями; в Севастополе учреждено адмиралтейство, построены док, ремонтные мастерские, береговые батареи, основана морская библиотека. М.П. Лазарев создал школу, продолжавшую традиции Ф.Ф. Ушакова и Д.Н. Сенявина.

Значительный след в истории российского флота оставил Лазарь Маркович Серебряков (Казар Маркосович Арцатагорцян). Он родился в 1795 г. в Крыму, в г. Карасубазаре (Белогорск). Отец Лазаря, о котором сказано выше, растил своих детей в атмосфере любви к России. Начальное образование Лазарь получил в местной армянской приходской школе, чем объясняется его хорошее знание родного языка. Затем он учился в одесском лицее. После окончания лицея в 1810 г. он вместе с братом определен в школу гардемаринов.

Служба на флоте у Лазаря Маркосовича развивалась успешно благодаря его мужеству и образованности. Одной из важных дат в его биографии был 1828 год, когда в начале русско-турецкой войны он был назначен адъютантом Главного морского штаба А.С. Меньшикова и 6 мая в составе десантных войск высадился на берег у Анапы, «находясь при начальствующем осадными войсками... был 6, 12, 18 и 28 мая и других сражениях под тою крепостью бывших, в 11-го июня... вошел чрез брешь с батальоном, назначенным занять крепость для принятия флага от паши крепости».

Как одному из героев Анапы, ему было поручено на специальном корабле с трофейными знаменами, поехать в Шумлу и доложить императору о взятии крепости.

Участие во многих сражениях принесло ему славу мужественного воина и выдвинуло его в ряды лучших офицеров русского флота. Л.М. Серебряков в период египетско-турецкого кризиса, как офицер особых поручений, состоял при посольстве Н. Муравьева, отправленного в Турцию.

Он внес выдающийся вклад в развитие и укрепление военно-морского флота. В 1839 г. под его руководством были заложены основы укрепления Цемесской бухты, на базе которой были построены Новороссийский порт и сам город. После этого, уже будучи контр-адмиралом, он назначается начальником первого отдела Черноморской береговой обороны с большими военно-административными полномочиями.

Его заслуги велики и в Крымской войне 1853-1855 гг. В исключительно тяжелые дни наступления союзников и бои за Севастополь возникла опасность окружения войск береговой обороны. Л.М. Серебряков успешно справился с боевой задачей - своевременно осуществил маневры частей. Принимая во внимание выдающиеся заслуги Л.М. Серебрякова перед русским флотом, в 1856 г. он был произведен в адмиралы, награжден 15 орденами и в 1858 году в звании адмирала был назначен членом Совета адмиралтейства.

Наряду с военными заслугами он был одним из просвещенных людей своего времени, был членом Русского географического общества, автором многих трудов и статей, которые и сегодня не утратили своего познавательного и теоретического значения.

Изучением жизни и деятельности Серебрякова занимался адмирал флота Советского Союза (армянин по происхождению), член корреспондент академии наук СССР, Герой Советского Союза И.С. Исаков. По его инициативе в первом номере «Банбер Айастани архивнери» было опубликовано 70 официальных документов с научными комментариями.

В. Микаелян пишет: «Участник двух русско-турецких войн, герой Анапы и Варны, душа Черноморской береговой линии, основатель Новороссийска, герой Крымской войны». Таковы основные вехи боевого пути и воинской славы Адмирала Серебрякова.

Л.М. Серебряков в течение 20 лет «играл видную роль в борьбе за упрочение России на восточном берегу Черного моря». Наряду с этим он всеми силами помогал своему народу, проявлял заботу о черкесских армянах, которые, по его словам, уже стали терять свой национальный облик, и, имея «сношения с начальником кавказской линии и основателем армавирского армянского поселения на Северном Кавказе генералом Зассом, тоже способствовал этому начинанию».

«Опираясь на моральную поддержку католикоса Нерсеса Аштракеци, он по своей инициативе собирал разбросанных по горам армян в Новороссийск и Анапу, заботился об их устройстве».

Во время Крымской войны вместе с отцом в сражениях участвовали два его сына. Старший сын Марк погиб в Севастополе 23 марта 1855 г. «Милостивый государь, Лазарь Маркович! - писал Серебрякову прославленный адмирал Нахимов. - Доблестная военная жизнь Ваша дает мне право говорить с вами откровенно, несмотря на чувствительность предметa. Согласившись на просьбу сына, Вы послали его в Севастополь не для наград и отдыха; движимые чувством святого долга лежащем на каждом русском и в особенности моряке... Почетное назначение - наблюдать за войсками, расположенными в ложементах перед Камчатским люнетом - было возложено на него как офицера, каких нелегко найти в Севастополе... Каждую ночь, осыпаемый градом пуль, он ни на минуту не забывал важности своего поста и к утру с гордостью мог указывать, что бдительность была недаром; с минуты его назначения неприятель, принимаясь вести работы, не подвинулся ни на вершок... В Севастополе, где весть о смерти почти уже не производит впечатления, сын Ваш был одним из немногих, на долю которого досталось искреннее соболезнование всех моряков и всех знавших его; он был погребен в Ушаковской балке. Провожая его в могилу, я был свидетелем непритворных слез и грусти окружающих.

Сообщая эту горестную весть, я прошу верить, что вместе с Вами и мы, товарищи его, разделяем Ваши чувства.

Прекрасный офицер, редких душевных достоинств человек, он был украшением и гордостью нашего общества, а смерть его мы будем вспоминать как горькую жертву необходимости для искупления Севастополя...»

Младший брат Егор, активный участник Крымской войны, проявил себя способным и смелым командиром. 12 мая 1855 г. англо-французский флот занял Керчь. Застигнутые в керченской гавани 3 корабля и 10 транспортов были сожжены, и только бриг «Аргонавт» под командой Егора Серебрякова «вступил в неравный бой с английской канонерской лодкой, причинил ей повреждение и ушел в Бердянск».

1-го августа он прибыл в Севастополь и принял командование первым бастионом, где 20-го августа получил ранение в ногу. Это и послужило причиной его отставки в чине капитана второго ранга.

Умер адмирал флота Лазарь Маркович Серебряков в 1862 году в Петербурге и был похоронен в Крыму на армянском кладбище в Карасубазаре.

В 1955 году распоряжением политического управления Черноморского флота останки прославленного флотоводца были торжественно перезахоронены на братском кладбище рядом с могилой сына, погибшего при обороне Севастополя.

Новороссийский городской совет, учитывая заслуги Л.M. Серебрякова в основании и развитии города, переименовал ул. Набережная в Набережную имени адмирала Серебрякова.

В 50-х годах XIX в. в Новороссийске у адмирала Серебрякова работал видный деятель из крымских армян Карапет Долватян (Дульветов). С 1855 г. он был управляющим гражданской канцелярией I отделения Кавказской линии, был близок к Серебрякову. Дульветов был первым царским чиновником, который в 1859 г. посетил Армавир, обнадежил народ обещаниями, сообщил интересующие их сведения, исследовал и собрал интересный материал об Армавире и армавирских армянах.

Одним из художников, живо откликнувшихся своим искусством на подвиги русского флота, был Иван Константинович Айвазовский (Ованес Гайвазовский 1817-1900 гг. - армянин по происхождению). В числе его картин выделяются «Чесменский бой», посвященный разгрому турецкого флота 1770 года, «Наваринский бой» 1827 года, морские битвы при Ревеле, Выборге, Красной Горке и ряд других картин, прославивших боевые заслуги русского флота во время русско-турецкой войны.

Картина Айвазовского «Чесменский бой» удивительно точно отражает сообщение адмирала Спиридонова, который писал в Адмиралтейств-коллегию: «... честь Всероссийскому флоту. С 25 на 26 неприятельский военный... флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, в пепел обратили..., а сами стали быть на всем Архипелаге... господствующими».

На картине образно изображен взрыв турецкого корабля в глубине бухты, столбы огня, летящие обломки мачт, куски палубы и сам корабль, к которому, салютуя, подходит шлюпка с командой Ильина. Слева видны обломки тонущего вражеского корабля, за которые цепляются гибнущие турецкие матросы. «Холодные тона неба подчеркивают яркость огненного колорита картины и усиливают его богатство и разнообразие. Луна просматривается сквозь облака, проглянувшая сквозь облака, кажется бледным пятном. Так изобразил Айвазовский одну из самых замечательных побед русского флота».

Кавказская война, включая противостояние в Крыму направлена на присоединение этих регионов к России и предотвращение перехода их под власть враждебных государств - что являлось основной стратегической целью царского правительства. В 1785 г. было учреждено Кавказское наместничество, в которое входили степные пространства Северного Кавказа, низовья Кубани и Волги. После ряда успешных военных действий, начиная с Петра I, в состав России вошли Грузия, Северный Азербайджан, Абхазия. Русско-турецкая (1828-1829) и русско-иранская (1826-1828) войны окончились присоединением к России Восточной Армении, Юго-Западной Грузии и северной части Черноморского побережья Кавказа.

С целью окончательного присоединения Северного Кавказа, также с военно-политической точки зрения в 1816 г. русские войска на Кавказе были объединены в Отдельный корпус под командованием А.П. Ермолова, который возглавлял его до 1827 года.

 Деятельное участие России в военных действиях с Персией продолжалось и в XIX веке. В 1813 г. по Гюлистанскому договору к России наряду с другими землями отошли Карабахское ханство и ряд областей Восточной Армении (Ширак, Сюник-Зангезур). Однако через 13 лет Иран нарушил этот договор и развязал новую войну. 60-тысячная армия под командованием Аббаса-Мирзы внезапно вторглась в северные районы Восточной Армении и Карабах и встретила упорное сопротивление, объединенного русского гарнизона и местного армянского населения, включая и женщин, которые нанесли сокрушительный удар 10-тысячному авангарду персидской армии у стен Шамхора 2- тысячным отрядом под командованием героя Отечественной войны 1812 года генерала В.Г. Мадатова (армянина). Оставшиеся северные районы Северной провинции Армении затем были освобождены героем Отечественной войны 1812 года Денисом Давыдовым.

Мадатов Валериан (Ростом) Григорьевич родился в 1782 г. в селе Чанахчи (Аветараноц) Аске ранского района Нагорного Карабаха, генерал- адъютант. В 1796 г. он в составе карабахских мели- ков был направлен в Петербург. Там во время военного парада, на котором присутствовал и мелик, внимание Павла I «привлек высокий, статный молодой человек с броской внешностью, орлиным носом», в результате, император приказал принять его на воинскую службу.

Руководитель делегации мелик Джумжуд дал свое согласие и Ростом получил имя князя Валериана Григорьевича Мадатова, став лейб-гвардии подпоручиком Преображенского полка.

В 1808 г. во время Русско-турецкой войны в боях в Молдавии и Валахии проявил себя как смелый боец и получил звание капитана. 4 сентября этого же года за проявленное мужество в сражении близ укреплений Расивата Мадатову была вручена золотая сабля. В феврале 1810 г. он был переведен в кавалерийское (гусарское) подразделение Александрийского полка в звании ротмистра, а затем ему было присвоено звание майора. Как пишет А. Вирабян, примечателен следующий факт. Однажды Мадатов обратился к командующему с вопросом: «Что нужно сделать, чтобы получить Георгиевский крест?» Ланской показал на четырехтысячную колонну турецкой кавалерии, собиравшуюся наступать на русское войско, и сказал: «Разбей их». Недолго думая, Мадатов приказал двум эскадронам: «За мной!», начав атаку противника. Два эскадрона русских гусар совершили стремительное нападение на четырехтысячную турецкую кавалерию, которая вскоре в панике разбежалась. Поле боя на несколько верст покрылось трупами. Наутро гонец доставил из генерального штаба В. Мадатову пакет, в котором сообщалось о его награждении Георгиевским крестом.

За мужество и отвагу в битве близ села Городешно 31 июля 1812 г. Мадатов, с четырьмя эскадронами разгромивший 40- тысячную саксонскую и австрийскую армию при наличии 18- тысячного русского войска, получил звание полковника. В период Отечественной воны 1812 года он совершил ряд подвигов, вошедших в историю военных действий с наполеоновскими войсками. Отряд Мадатова первым перешел реку Неман, затем Вислу: «Победы над французами, саксонскими, австрийскими и польскими войсками, победы в партизанских сражениях, геройство, слава, награды - такой пройденный Мадатовым путь».

В 1813 г. в сражении под Лейпцигом Мадатов во время стремительной атаки был тяжело ранен, потерял много крови, но не покинул поле боя. Рана не зажила и стала в будущем причиной его смерти.

В возрасте 31 года за Лейпцигскую битву ему было присвоено звание генерал-майора.

В 1816 г. по предложению А. Ермолова Герой Отечественной войны Мадатов переехал на Кавказ и был назначен военным управляющим Карабаха, Шаки и Ширвана. Мадатову были хорошо знакомы край, народ, традиции, он прекрасно знал восточные языки и это помогло за короткое время утихомирить горцев и навести надлежащий порядок.

В 1826 г. Мадатов принял командование полком и силами своего двухтысячного войска разгромил у Шамхоря 10-тысячную персидскую армию. У Елизаветополя, где к Мадатову присоединился в качестве главнокомандующего генерал Паскевич, была разгромлена армия Аббас-Мирзы. Победа была славной, а Мадатов был непревзойденным.

Генерал Паскевич, вновь назначенный главнокомандующим на Кавказе, чтобы доказать Николаю I, что он уже самостоятельно разбирается в положении дел на месте, стал компрометировать Ермолова и преследовать его соратников. Главной мишенью травли стал Мадатов, который своим авторитетом затмевал личность Паскевича.

В 1827 г. Ермолов был отозван с Кавказа и лишен должности, а Мадатов был возвращен в Тифлис.

Мадатов не остался в тени и по ходатайству Дибича выехал в Петербург.

14 апреля 1828 г. началась вторая русско-турецкая война, и Мадатов вновь был направлен в действующую армию, где с его именем были связаны яркие победы: взятие крепостей Исакчей и Гирсов, знаменитое Проводское сражение, героический подвиг у села Кулчев. Героические подвиги Мадатова не остались незамеченными, и царь направил письмо Мадатову, наградив его орденом Александра Невского.

Мадатов в возрасте 47 лет, изможденный ранами, умер 7 сентября 1829 г. близ крепости Шумла. Русская армия была в трауре. Запомнились слова Дибича: «Со смертью Мадатова наша кавалерия потеряла русского Мюрата».

Примечательно, что за проявленное Малаховым человеческое отношение к турецкому населению, великий визирь Гусейн-паша в знак признательности и уважения открыл двери крепости. Рота гусаров внесла тело отважного генерала и предала его земле во дворе церкви св. Георгия в Шумле с соблюдением христианского обряда. Затем по просьбе вдовы останки Мадатова были перевезены в Петербург и захоронены во дворе монастыря Александра Невского.

В октябре 1827 г. русские войска под командованием генерала И.Ф. Паскевича совместно с добровольческими отрядами армян штурмом заняли Эриванскую крепость. По Туркманчайскому мирному договору «Эриванское и Нахичеванское ханства Восточной Армении перешли во владение России».

Этому событию был посвящен альбом из тридцати больших картин, созданный Машковым, который сопровождал Паскевича в персидскую войну и являлся очевидцем главных событий.

Среди них была картина «Переселение 40000 армян из Персии в русские пределы под личным распоряжением полковника Л.Е. Лазарева (армянина) в 1828 году».

 «В 1828 г. на территории Восточной Армении была образована Армянская область, включавшая Ереванский и Нахичеванский уезды и Ордубадский округ».

Вследствие того, что население Восточной Армении было вынуждено бежать из этих районов в результате бесчинств иранских властей, но требованию России в Туркманчайский и Адрианопольский договоры были включены статьи, разрешающие возвратиться армянам на прежнее место жительства. Большую роль в процессе переселения армян в Восточную Армению сыграл видный писатель и дипломат А.С. Грибоедов. За период с 1829 по 1830 гг. в Восточную Армению было переселено свыше 140 тысяч армян, что составило 60% при общей численности населения 240 тысяч человек.

Трагической страницей в истории горских народов стала начавшаяся в начале 30-х годов XIX столетия Кавказская война и закончившаяся в 1864 году. Война принесла неисчислимые жертвы не только среди сражавшихся воинов, но и мирного населения.

Возглавил освободительное движение с 1834 года в Чечне и части Дагестана Шамиль. На первых этапах военных действий с 1840 по 1849 гг. он захватил ряд русских укреплений, прервал сообщение с Кизляром и Дербентом, осадил Темир-Хан-Шуру. Однако социальные противоречия и внутренняя слабость созданного феодально-теократического государства (имамата), не позволили Шамилю объединить под флагом мюридизма народы Северного Кавказа и, в 1864 году Кавказская война была закончена победой русских войск.

Примечательно, что в военных действиях русской армии по усмирению горских народов активное участие принимали армяне, расселившиеся на Северном Кавказе, в частности, черкесо- гаи, которые не только защищали свои селения от набегов, но и принимали участие в воинских формированиях, проявляя храбрость.

Свидетельством их преданности русскому правительству является список армавирских армян, получивших ордена, награды и похвальные свидетельства за храбрость, «за разновременные отличия» в делах с горцами.

В списке-приложении Ф.А. Щербина приводит данные о 107 армавирцах, получивших награды в разное время со дня образования села и по 1870 г. Среди них можно выделить многих: Айвазова Христофора Артемовича, награжденного двумя медалями за отличие и усердие за покорение Кавказа 1864 г. и медалью 1825-1855 г. Спас вместе с юнкером Акубжановым 4 казаков и 11 подвод, занесенных метелью; Акубжанова Авдея Сергеевича, юнкера 1-го кв., мил. с 1852 г. - орденом Св. Георгия IV степени за отличие в борьбе против горцев при занятии укрепления Хамкети в 1861 г, Св. Георгия III степени за отличие в делах против горцев при укреплении Майкопа в 1864 г., медаль 1864 г., медаль 1853 – 1855 гг. получил чин юнкера «за разновременные отличия» в делах с горцами в 1862 г., два свидетельства за отличную службу от Командира Абинского полка за 1862 и 1863 гг. и командира 8-й бригады 1864 г., свидетельство начальника Кубанской области 1864 г. за спасение казаков и 11 подвод, занесенных снегом в ночь с 27 по 28 января.

О наличии военнослужащих армянского происхождения в войсковых частях свидетельствует рапорт армавирского приходского священника Халафянца, обратившегося к начальнику Кубанской области 8 декабря 1873 г. с просьбой о выдаче «ему билета на взимание обывательских лошадей без прогонов; для разъездов по Кубанской области или же казенной подорожной и прогонных денег для поездок по совершению духовных треб между воинскими чинами Армяно-Григорианского исповедания». Просьба приходского священника Армавира была удовлетворена.

Во время русско-турецкой, русско-персидской и Кавказской войн на стороне России активное участие принимали армянские формирования и видные военачальники.

В летопись военных подвигов на Кавказе вписали свои имена многие военачальники армянского происхождения. Среди них можно выделить графа генерала от кавалерии Михаила Тариэловича Лорис-Меликова (1825-1888); князя генерал-адъютанта Моисея Захаровича Аргутинского-Долгорукова (1798-1855); князя, генерала от кавалерии Василия Осиповича Бебутова (Бейбутяна) (1791-1858); адмиралов русского флота Василия Яковлевича Чичагова (1726-1809), Павла Васильевича Чичагова (1767- 1849), Михаила Петровича (Петросовича) Лазарева (1788-1851); Лазаря Марковича Серебрякова (Газара Маркосовича Арцатагорцяна) (1795-1862), генерал-лейтенантов: Ованеса Петросовича Каспарова (Ивана Петровича) (1740-1814), Валериана Григорьевича Мадатова (Мадатян Ростом Григорьевич) (1782-1820), Аршака Арутюновича Тер-Гукасова (Тер-Гукасян) (1819-1881), Ивана Давыдовича Лазарева (1820 - 1879); генерал-майоров: Якова Кайхосровича Алхазова (1826-1896), Еремия Георгиевича Арцруни (1804-1877), Федора Есаевича Ахвердова (1773-1820), Бебута Мартиросовича Шелковникова (1837-1878), Дмитрия Ивановича Ахшарумова (1792-1837), Аршака Петросовича Камсаракана (1851-1936), Товмаса Ованесовича Назарбекова (Назарбекян) (1855-1928), армянского национального героя, генерал - майора Андраника (Озанян Андраник) (1865-1927); генерал - лейтенанта Силикова (Силикян), (1862-1937); деятелей армянского национально-освободительного движения: Гилаленца Петроса ди Саргиса (Петра Сергеева, Петра Гиланского) (погиб в 1724 г.), Исраеля Ори (1659-1711), Ованеса (Ивана) Овакимовича Лазаряна (Лазарева) (1786-1858); героя русско-персидской войны 1826- 1828 гг. Ованеса Асланяна (род. в 1802 г. - ?) и многих других генералов и офицеров высшего командного состава.

В книге Гранта Аветисяна приведены 140 генералов и адмиралов флота армян, служивших в различное время в русской армии и на флоте, воевавших и достойно проявивших себя на нолях сражений.

Многие из них занимали высокие военно-административные должности. Это объяснялось не только их боевыми заслугами перед царским правительством, но и знанием обычаев и языков народов, населявших Кавказ, умением решать сложные межэтнические отношения мирным путем. Особенно такая необходимость возникла в начале XIX века, когда неспокойная обстановка была самой напряженной. Многие из примеров убедительно подтверждают подобную точку зрения. В качестве примера можно привести ряд фактов успешной деятельности армян, занимавших военно-административные должности. Так по Высочайшей воли гражданский губернатор, тайный советник Каспаров открывает Кавказскую губернию, о чем сказано выше.

Значительную роль в экономическом развитии Дагестана сыграл Командующий южным Дагестаном князь М.З. Аргутинский. Одним из примеров может служить письмо князя Воронцова от 11 мая 1847 г., направленное М.З. Аргутинскому, в котором он благодарит его «за просвещенную заботливость о приискании средств к оживлению и поощрению торговых сношений дербентских купцов с Россиею. Я буду ждать с нетерпением соображения ваши по предмету устройства пристани в Дербенте...». Князь Аргутинский 24 мая 1848 г. в представленной записке писал: «Пристань в Дербенте образуется со стороны города отлогим берегом с с. и ю. городскими стенами, входящими на некоторое расстояние в самое море с. в. она прикрывается на расстояние 20 саж. от берега скалистым хребтом, местами выдающимися из воды». Далее он дает подробнейшую характеристику местности для строительства пристани и рекомендации его реализации.

В первой половине XIX века заметное влияние на общественную жизнь Ставропольской губернии оказывали: Ахвердов Иван Александрович - корнет Уланского полка (1803), пристав карачаевского народа (1827), исправлял должность городничего г. Ставрополя (1832); Ахвердов Александр Иванович - Статский советник, уездный предводитель дворянства, действительный член Ставропольского губернского статкомитета, Предводитель Ставропольского уездного съезда мировых посредников, член Ставропольского попечительства о тюрьмах.

Привлекает внимание личность коллежского асессора Степана Лукьяновича Худобашева, армяно-григорианского вероисповедания, утвержденного в 1839 году Ставропольским окружным начальником. Управляющий Кавказской палатой государственных имуществ, характеризуя С.Л. Худобашева, отмечал: «Чиновник сей, с самого вступления в настоящую должность, оказывая примерное усердие к пользе службы благоразумными распоряжениями по упрочению государственных крестьян всемерно заботясь о введении в округе разных предположений по части приобретения хозяйственных капиталов в казенных селениях, вполне оправдывает доверие к нему начальства».

Он начал свою деятельность со службы в Таганрогском Драгунском полку и дослужился до чина поручика. В Санкт-Петербурге при Высочайшем дворе в 1812 году через военного министра Барклай-де-Толли он получил «монаршее благословение и алмазный перстень». В 1815 году стал титулярным советником. В 1816 году С.Л. Худобашев был избран и утвержден в Кавказское дворянское депутатское собрание от дворян Ставропольского округа и с 1821 по 1839 годы неоднократно избирался Ставропольским предводителем дворянства. С 6 февраля 1822 года по 20 февраля 1823 года «по назначению Начальства совокупно с настоящею должностию исполнял должность городничего», пожалован орденом Св. Владимира 4 степени.

Один из сыновей С.Л. Худобашева Аким, полковник, герой Кавказской войны был несколько раз ранен, контужен, награжден многими орденами и медалями; второй сын Владимир, капитан русской армии награжден двумя орденами и двумя медалями.

Высокие военно-административные должности занимал генерал от инфантерии и приближенный к царю Александру I, граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов. Бывший в прошлом адъютантом А.П. Ермолова боевой генерал князь В.О. Бебутов, воевавший с Шамилем и нанесший в 1854 году поражение 60-ти тысячной турецкой армии при Кюрюк-Дра и назначенный в конце этого же года начальником гражданского управления на Кавказе, познакомился с М.Т. Лорис-Меликовым. Он был наслышан о его административных способностях и предложил склонить курдов присоединиться к наступающей российской армии против Турции. Окончание войны приостановило реализацию этого плана. Б.С. Итенберг и В.А. Твардовский отмечают высокую востребованность молодого генерала в высших военных кругах.

«Великий князь Константин Николаевич, встретившись с Михаилом Тариеловичем летом 1859 г. в Константинополе и обсудив с ним дела кавказские, увидел в своем собеседнике умного и прозорливого человека. Разговор был о возможности влияния России на Восток посредством армянского народа и об устройстве морской части при Черноморской береговой линии. «Я, - писал великий князь А.И Барятинский, - совершенно разделяю мнение Меликова о необходимости назначить образованных и благонамеренных русских консулов в разные места, где находятся значительное армянское население».

Назначения следовали одно за другим. Лорис-Меликова назначают начальником войск в Абхазии и инспектором линейных батальонов Кутаисского генерал-губернаторства. «За успешное строительство Цебельдинского укрепления он награждается орденом Святого Станислава I степени».

В 1860 г. он становится военным начальником Южного Дагестана и дербентским градоначальником. В 1863 г. М.Т. Лорис-Меликов в звании генерал-лейтенанта назначается начальником Терской области. В 60-70 годах одновременно с массовым переселением горцев Терской области в Турцию, начавшимся до вступления Лорис-Меликова в должность, и притоком рабочей силы из Центральной России, начали реализовываться реформы, которые привели к развитию товарного земледелия.

Семью М.Т. Лорис-Меликова отличала их благотворительность. В 1868 году Лорис-Меликов на свои средства открыл одно из первых, бесплатное Ремесленное училище с пансионом: «в видах предоставления возможности детям разных низших сословий и беднейшего состояния к элементарному обучению грамоте, насколько таковыя необходима каждому ремесленнику».

Жена его Нина Ивановна, дочь князя Аргутинского- Долгорукова, стала попечительницей женских учебных заведений края.

К одной из ярких фигур периода Кавказской войны относится сын полковника русской армии, князь генерал-лейтенант Василий Осипович Бебутов армяно-григорианского вероисповедания. Он принимал активное участие в сражениях русско-турецкой войны 1810 г., в Ахалцыхской операции, против Наполеоновского и заграничных нашествий 1812-1815 гг., в операциях против горцев в Дагестане при штурме Хозрека в 1819-1820 гг., в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., в Крымской кампании на Кавказском фронте 1853-1856 гг. Отличился при осаде и взятии крепости Ахалцыха, при разгроме 30-ти тысячной турецкой армии.

Одной из ярких страниц его военной биографии было сражение при Кюрюк-Даре, когда он с 12-ти тысячным отрядом разгромил 60-ти тысячную турецкую армию. Одержал победу под Башкадыкларом, разгромив 36-ти тысячную турецкую армию.

Г. Аветисян пишет, что узнав о победе под Кюрюк-Дарой, Николай I сказал: «Князь Бебутов хочет удивить меня победой, я же удивлю его наградой» и наградил его орденом Апостола Андрея Первозванного. Бебутов стал первым генерал-лейтенантом, награжденным таким высшим орденом.

Князь В.О. Бебутов занимал ряд важных военно-административных должностей: в 1829 г. был назначен начальником только что покоренного Ахалцихского пашалыка; по окончании турецкой кампании в феврале 1830 г. – начальником Армянской области, затем в чине генерал-лейтенанта стал комендантом в Замостье; в феврале 1844 г. назначен командующим войсками в Северном и Нагорном Дагестане, где одержал победу над 6-ти тысячным «скопищем лезгин», предводимых Шамилем, при селе Кутиши и был награжден за это орденом св. Георгия 3- го класса. В последующем он занимал ряд ответственных постов: в 1849 г. был начальником гражданского управления Закавказским краем; в 1853 г. - командующим действующим корпусом на кавказско-турецкой границе. В 1855 г. ему было доверено управление гражданской частью на Кавказе и за Кавказом и командование войсками Отдельного Кавказского корпуса. Он был награжден четырнадцатью орденами и многими медалями. Василий Осипович был пожалован золотой шпагой с надписью «За храбрость» с алмазными украшениями.

В книге А.В. Шишова «Полководцы кавказской войны», наряду с военными успехами генерал-лейтенанта В.О. Бебутова отражена его многогранная деятельность на гражданском поприще. Как сказано выше, в 1854 году ему поручается управление гражданской частью на Северном Кавказе и в Закавказье, и одновременно он получает командование над гарнизонными войсками на русско-турецкой границе. «По сути дела, Василий Осипович становится в крае вторым человеком после царского наместника».

После завершения Восточной (Крымской) войны генерал-лейтенант князь В.О. Бебутов занимает пост председателя Временного комитета при Главном управлении Кавказа. Следует также отметить, что В.О. Бебутов некоторое время исполнял обязанности царского наместника - после отъезда Н.Н. Муравьева, позднее сдавшего свою должность Александру Ивановичу Барятинскому, которому принадлежит слава и честь завершения Кавказской войны в борьбе с имамом Шамилем.

В.О. Бебутов за заслуги перед российским отечеством Высочайшим указом Императора Александра II производится в полные генералы, получив чин генерала от инфантерии. Это было высоким признанием заслуг одного из героев Кавказской войны, «под командованием которого русские войска одержали две большие победы над турецкой Анатолийской армией».

В ближайшее время князя В.О. Бебутова назначают членом Государственного совета Российской империи.

Скончался В.О. Бебутов от рака желудка, в дни похорон в Тифлисе были приспущены государственные флаги, народ целую неделю прощался с прахом полководца восточных войн России (80).

В. О. Бебутов

Особенно проявился полководческий талант армян-генералов в период Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., когда правящие круги России стремились восстановить свои позиции на Балканах и Ближнем Востоке, утраченные в результате неудачной войны 1853-1855 гг., и приобрести новые.

Царское правительство проводило активную военную и дипломатическую деятельность, направленную на освобождение многих христианских народов из-под турецкого ига.

В частности, на Берлинском конгрессе, созванном по предложению Англии в 1878 году, в 51 пункте Турции были представлены следующие требования: «Высокая порта берется немедленно ввести в обитаемые Эрзеруме, Ване, Битлисе, Диарбекире, Мамулет Эль-Азире и Сивасе улучшение и реформы соответственно с местными нуждами и ручается за безопасность армян от черкесов и курдов».

Но турецкое правительство не выполнило этого требования, и, наоборот, в этот период истребление и выселение армян приняло широкие масштабы.

Россия развернула активные военные действия на кавказском направлении. Расположившись в апреле 1877 года на турецкой границе, русские войска состояли из 30 тысяч воинов у Александрополя, ахалцикский отряд до 7 тысяч генерал-лейтенанта Девеля - у Ахалкалак; Эриванский отряд до одиннадцати с половиной тысячи генерал-лейтенанта Тер-Гукасова - у Игдыря. Все они находились под главным начальством генерал-адъютанта Лорис-Меликова и выступили против значительно превосходящих сил турецких войск Мухтар-паши. Войска в упорных боях заняли Ардаган, Карс. Взятие Карса было осуществлено под командованием генерал-лейтенанта И.Д. Лазарева (армянина).

Как пишет В. Потто, «в ряду кавказских деятелей еще недавнего прошлого времени имя Ивана Давыдовича Лазарева принадлежит к числу тех немногих имен, на которых будущие поколения остановятся с невольным удивлением и глубоким сочувствием. Это был редкий самородок, блестящий крупный талант, который повсюду, где бы он ни был, оставлял после себя славную память».

Далее: «Иван Давыдович Лазарев родился в 1820 г. В молодости Лазарев был мастеровым в Шуше; в 1839 г. он поступил на службу и за военные отличия был награжден в 1842 г. офицерским чином. Лазарев принимал участие во многих Кавказских экспедициях, а в 1850 г. назначен управляющим Мехгулинским ханством; в 1859 г. он командовал войсками в Дагестане и управлял Даргинским округом; в 1866 г., произведенный в генерал- майоры, снова участвовал во многих экспедициях против горцев; в 1866 г. назначен начальником 21-й пехотной дивизии.

В 1877 г. с началом русско-турецкой войны Лазарев был назначен начальником занятых областей, впоследствии принимал деятельное участие в войне; в 1878 г. назначен командиром 2-го кавказского корпуса, а в 1879 г. - командиром отряда, отправлявшегося в туркменскую степь; в приготовлении к этому походу Лазарев умер (1879).

Он отличался высокими дипломатическими качествами, мог спокойно вести переговоры с горцами, пренебрегая своей безопасностью, и достигал успеха.

Один из примеров ярко свидетельствует о его знании психологии горцев. 10 августа 1859 года русские войска окружили Гуниб, резиденцию Шамиля. На попытку начать переговоры, был получен отказ. Шамиль заявил: «Да свершится воля Аллаха, - отвечал он на все предложения, - Гуниб - гора высокая. Я стою на горе; надо мною еще выше - Бог; русские внизу - пускай штурмуют».

Тогда было решено штурмом взять Гуниб и после успешных действий русских войск последний пал. Шамиль с оставшейся сотней мюридов укрылся в ауле, вокруг которого расположились 14 русских батальонов. Сопротивление было бесполезным. Над одной из саклей был поднят белый флаг. Шамиль через своего посланника спросил, здесь ли полковник Лазарев, и если здесь, то пусть приедет в аул для переговоров. Он только от него хотел услышать совет и положиться на его слово. Князь Барятинский, зная, каким авторитетом пользуется Лазарев в горах, предложил ему ехать к Шамилю, чтобы уговорить его «выйти и предаться вполне великодушию русского государя». Лазарев без колебаний принял эго предложение и отправился в аул без всякого конвоя, хотя поручение это было нелегкое и не лишено опасности - На большой площадке аула он встретил толпу великолепно вооруженных мюридов. Посреди этой толпы, резко от нея отделяясь, стоял возле серой, оседланной лошади человек, довольно высокого роста, с задумчивым и угрюмым лицом. По величественной позе и почтению окружающих не трудно было угадать в нем Шамиля. Лазарев приветствовал мюридов обычным восточным поклоном и, не показывая вида, что узнал грозного повелителя Дагестана в лицо, просил указать ему Шамиля. Когда это было исполнено, он почтительно подошел к имамму и после короткого, но довольно тяжелого молчания сказал:

«Шамиль! Всему миру известно о твоих подвигах, и слава их не померкнет в горах, пока стоят самыя горы. Покорись же сам судьбе и предайся великодушию русского императора: ты этим спасешь остальных, оставшимся тебе верными в самом несчастий. Покажи, что ты велик как в счастии, так и в несчастий и что можешь безропотно и с твердостью перенести предопределение Всевышняго».

Шамиль на заявление Лазарева колебался и требовал разных условий и, между прочим, чтобы он остался заложником при его семействе, тогда Иван Давыдович резко отверг его предложение.

Мюриды заволновались и даже схватились, было, за оружие. В этой обстановке Лазарев не растерялся и энергично крикнул на мюридов, они притихли. И после этого, «истощив весь запас своего красноречия», сказал: «Полно Шамиль: ведь ты не женщина!». Шамиль, понимая ответственность за свою семью, заявил Лазареву: «Я предаюсь твоему честному слову».

Лазарев ехал вместе с Шамилем и мюридами. Приблизившись к русским батальонам и услышав громовое «ура», смущенный имам повернул лошадь назад. Но находчивый Лазарев, остановив его, сказал, что этим криком войска отдают ему заслуженную дань уважения. И тогда только Шамиль решился продолжать свой путь.

Предстояла еще одна сложная задача - представить Шамиля перед главнокомандующим без вооруженных мюридов, смотревших сурово на русских и готовых в любое время начать кровавую резню.

Лазареву удалось после долгих уговоров убедить Шамиля явиться к главнокомандующему без конвоя и предстать перед князем Барятинским. Барятинский заявил Шамилю: «Ты сам захотел предоставить войне решить дело - и она решила его в нашу пользу. Теперь об условиях не может быть речи. Ты должен ехать в Петербург, и там ожидать решение своей участи от милосердия Государя Императора. За одно ручаюсь тебе - это за личную безопасность твою и твоего семейства».

Когда Лазарев передал эти слова Шамилю, тот ответил:

«Сардарь! Я не внял твоим советам - прости и не осуждай меня. Я простой уздень, тридцать лет дравшийся за религию; но теперь народы мои мне изменили, да и сам я утомился борьбою. Я стар: мне 63 года. Поздравляю вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю Государю успеха в управлении горцами для их собственного блага».

С пленением Шамиля закончилась длительная война на Восточном Кавказе.

Похищение людей было закономерным явлением среди горских народов, и оно коснулось моздокского купца I гильдии Улуханова. Дочь Улуханова Шуаннат была похищена горцами. Она очень понравилась Шамилю и стала его любимой женой. На предложенный выкуп Шуаннат не возвратилась в родной дом.

В одном из писем, когда она вместе с плененным Шамилем и семьей прибыла в Калугу, в своем письме брату писала: «Любезный братец! Считаю приятною обязанностью благодарить вас и всех моих добрых родных за радушное гостеприимство и родственные ласки, которые вы оказали мне в бытность мою в Моздоке. Шамиль, муж мой, тоже от всей души благодарит вас за это, и вместе со мной свидетельствует свое почтение вам и всем нашим родным. Благодарим также вас и за родственное ваше письмо и за выраженное в нем предложение услуг. Великий Государь так щедро и так прекрасно устроил нашу жизнь, что мы терпим недостаток только в одном предмете: в невозможности достаточно выразить ему нашу признательность и представить доказательства искренности чувств, которые мы к нему питаем.

Зная ваше родственное к нам расположение, я уверена, что для вас интересно будет знать об окончании нашего долгого путешествия и некоторых подробностях жизни нашей в Калуге. Поэтому я с удовольствием уведомляю вас, что как я с дочерью, так и все остальные члены нашего семейства прибыли в Калугу в добром здравии и нашли нашего имама господина тоже здоровым и покойным.

По милости великого Государя, мы живем в очень большом доме просторно, удобно и приятно: у нас есть хороший сад и есть все, что нужно для покойной и счастливой жизни. Кроме того, благодаря Бога, никто из нас и даже детей не был до сих пор болен. Хотя это следует приписать хорошему климату Калуги, очень похожему на климат страны, в которой мы жили прежде, но главный виновник нашего благополучия - великий Государь, который так хорошо нас устроил. Одно, чем можем мы достойно возблагодарить его - молитвою к Богу о ниспослании ему всех радостей земных и спокойствия душевного. Молитесь за Него так же горячо и искренне, как молимся мы, и вы окажете нам услугу, единственную, какую только мы можем от вас принять и за которую душевно будем вам благодарны. Имам муж мой и я от души желаем вам всего того, чего вы сами желаете, и просим верить нашему дружескому родственному расположению к вам и ко всем общим нашим родным.

Нуждающаяся в милости Божией Шуаннат, жена бедного странника Шамиля».

Из письма явствует, как великодушно отнесся царь к судьбе самого Шамиля и его семьи.

Благодаря успешным действиям генералов Алхазова (армянина), Бабича, Шелковникова (армянина), Арзаса Артемьевича Тергукасова (армянина) русские войска освободили Черноморское побережье и город Сухуми.

Алхазов Яков Кайхосрович, генерал-от-инфантерии, родился в 1826 г. в бедном армянском селении в Тифлисской губернии Горийского уезда; воспитывался во 2-ом кадетском корпусе, по окончании которого был зачислен в Л.-гв. Финляндский полк, где и прослужил 20 лет. В 1863 г. Алхазов был в составе войск, командированных для усмирения польского мятежа; в 1865 г. назначен командиром 19-й дивизии, расположенной на Кавказе. В русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Алхазов был назначен сначала начальником Кутаисского отряда, а затем соединенных - Кутаисского, Сухумского, Ингурского и Гурийского отрядов, причем участвовал в нескольких сражениях. В 1878 г. назначен командующим 41-й пехотной дивизией; в 1883 г. - Кавказской гренадерской дивизией, в 1885 г. - командиром 3-го армейского корпуса, а в 1894 г. - членом Военного Совета. Умер в 1896 г.

Шелковников Бебут Мартиросович, родом из нухинских армян, родился в 1837 г., окончил курс в Николаевской академии генерального штаба: в 1867 г. Назначен начальником Закатальского округа; в 1877 г. Был начальником Черноморского округа; участвовал в войне 1877 - 1878 гг., затем назначен военным губернатором Эрзерумской области, где умер в 1878 г.

Арзас Артемьевич Тергукасов, сын армянского протоирея, родился в 1819 г., воспитывался в корпусе инженеров путей сообщения, откуда в 1836 г. выпущен поручиком. Прослужив 11 лет в этом ведомстве, вышел в отставку, но в 1852 г. снова поступил на службу в Апшеронский пехотный полк и участвовал во многих экспедициях в Дагестане и Чечне; в 1859 г. назначен командиром этого полка с чином полковника и участвовал с ними во взятии Гуниба.

В августе 1865 г. Тергукасов произведен в генерал-майоры и назначен помощником начальника 19-й пехотной дивизии; в 1868 г. ему поручено управление средним отделом Терской области, а в 1869 г. он командовал 38-й пехотной дивизией. В 1876 г. Тергукасов назначается начальником Эриванского отряда; после этого принимает неоднократно участие в компании 1877-1878 гг. В 1878 г. он был назначен начальником Кавказской гренадерской дивизии; в 1879 г. ему вверены войска Закаспийского края; но от этого назначения Тергукасов по болезни отказался и получил другое - командира 2-го кавказского корпуса.

В этом звании он и умер в 1881 г. В статье о нем сказано: «Не будем входить в подробную оценку военных операций Тергукасова. Эта оценка сделана уже военной историей, признавшей за ним крупный военный талант».

Знаменательным событием в жизни г. Ставрополя была встреча героев Крымского пехотного полка, прибывшего с театра военных действий в Малой Азии, «на постоянное квартирование».

Он вынес в период войны на Кавказе «8 больших сражений и участвовал в 20-ти мелких стычках с турками».

Ставропольчане устроили им встречу, достойную героев. На обеде в честь прибытия полка в зале присутствовало «не менее 200 особ». Начальник губернии В.А. День поднял тост за Государя Императора, Августейшего вождя, за здоровье Главнокомандующего славной Кавказской армии Князя Михаила Николаевича, был поднят тост за Азраса Артемовича Тер-Гукасова, бывшего начальника Эриванского отряда, «сподвижников Крымцев», генералов Амирлахвари, А.А. Барсова и Комарова. Первым двум тот же день были посланы телеграммы, на которые последовали ответы на другой день.

Ответ от А.А. Тер-Гукасова из Тифлиса поступил на имя городского головы: «Глубоко тронутый лестным вниманием вашего городского общества, прошу принять и передать всем сердечную мою признательность за дорогую память обо мне, бывшем сподвижнике храбрых Крымцев». Генерал Тер-Гукасов.

Значительную роль в Кавказской войне сыграли армяне-генералы Лорис-Меликов Генерал Арзас Артемьевич Тергукасов, И.Д. Лазарев, герой отечественной войны 1812 года В.Г. Мадатов, М.З. Аргутинский-Долгорукий.

В энциклопедии Арцах-Карабах Лорис Меликов представлен следующим образом: Лорис-Меликов Михаил Тариелович (1825-1888 гг.), представитель знаменитого арцах-карабахского княжеского рода, граф (1878), государственный и военный деятель, генерал от кавалерии (1875 г.), генерал-адъютант (1865 г.), член Государственного совета (1880 г.). Из дворян, кавалер высшей награды России - ордена Св. Андрея Первозванного.

1 раф М. Т. Лорис-Меликов

Учился в Лазаревском институте восточных языков в Москве, затем (с 1839 г.) в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге.

В 1843 г. выпущен корнетом в л.-гв. Гродненский гусарский полк.

В 1847 г. по собственной просьбе переведен на Кавказ офицером для особых поручений при наместнике гр. М.С. Воронцове, участвовал в боях с горцами в Чечне и Дагестане. В ходе Крымской войны 1853-1856 гг. командовал передовым конным отрядом «охотников», отличился в боях при Баяндуре, Башкадыкларе, Курюк-Даре и др. С августа 1855 г. состоял для особых поручений при новом главнокомандующем Кавказской армией генерале Н.Н. Муравьеве. После взятия Карса (ноябрь 1855 г.) - начальник Карской области, с 1858 г. - начальник войск в Абхазии и инспектор линейных батальонов Кутаисской губернии. В 1859 г. командирован в Турцию для переговоров о принятии всех в пределы горцев-переселенцев из Терской области. В 1859-1863 гг. военный начальник Южного Дагестана и дербентский градоначальник. С марта 1863 г. - начальник Терской области и наказной атаман Терского казачьего войска, подавил попытки вооруженных выступлений горцев против российских властей, освободил от крепостной зависимости крестьян, принадлежавших местным князьям, ввел в край общеимперскую податную, административные и судебные системы, способствовал развитию народного образования (благодаря его усилиям число учебных заведений в крае достигло 300), на свои средства учредил ремесленное училище во Владикавказе. В мае 1875 г. в связи с болезнью оставил пост начальника области (назначен состоять при наместнике на Кавказе великом князе Михаиле Николаевиче) и уехал для лечения за границу.

В связи с обострением русско-турецких отношений осенью 1876 г. Лорис-Меликов по высочайшему повелению вызван из Висбадена и назначен командиром Отдельного Кавказского корпуса. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. фактически руководил военными действиями в Закавказье, особо отличился в ходе операции по занятию Ардагана (май 1877 г.), в Аладжинском сражении (20-22. 9. 1877 г.) и при штурме Карса в ночь на 6.11. 1877 г. За заслуги в апреле 1878 г. возведен в графское Российской Империи достоинство.

После обнаружения случаев чумы в астраханской губернии все необходимые меры уже были приняты, очаг болезни (с. Ветлянка) локализован и угроза эпидемии ликвидирована. Тем не менее, Лорис-Меликов приказал создать дополнительное кольцо кордонов на границе Астраханской губернии и вскоре обратился к императору Александру II с представлением об упразднении вверенного ему генерал-губернаторства в связи с прекращением чумы. Общественное мнение приписало Лорис-Меликову все заслуги по ликвидации угрозы эпидемии. Из 4 млн. руб., отпущенных на борьбу с чумой, Лорис-Меликов истратил около 300 тыс. руб., оставшуюся сумму вернул в казну, что также способствовало увеличению его популярности в обществе и в близких правительству кругах. В связи с участившимися террористическими выступлениями на Юге России Лорис-Меликов в апреле 1879 г. назначен харьковским временным генерал-губернатором (на место убитого князя Д.Н. Кропоткина). Усилив полицию и ужесточив репрессии, Лорис-Меликов одновременно попытался привлечь на свою сторону либерально настроенную часть общества, призвав «представителей местных интересов» к сотрудничеству с властями. С целью искоренения причин, толкавших молодежь на участие в революционном движении, Лорис-Меликов выдвинул программу преобразования системы учебных заведений, которая после обсуждения была одобрена в июле 1879 г. особым совещанием под председательством П.А. Валуева и послужила одним из главных источников, принятых в том же году «Правил для студентов», а также Университетского устава 1884 г. и так называемого Циркуляра о «кухаркиных детях» (1887 г.).

12.2. 1880 г. Лорис-Меликов назначен главой Верховной распорядительной комиссии и фактически получил неограниченные полномочия. Следуя своей программе привлечения общества на сторону власти в борьбе с «крамолой», Лорис-Меликов уже в 15.2. 1880 г. опубликовал воззвание «К жителям столицы», в котором обратился за поддержкой к «благомыслящей части общества», видя «главную силу, могущую содействовать власти» в деле восстановления общественного порядка в стране. Неуклонно придерживался жестких мер в отношении террористов (следствие по делу И.О. Млодецкого, совершившего 20.2. 1880 г. покушение на Лорис-Меликова, было закончено в тот же день, 21 февраля военный окружной суд приговорил его к смертной казни, а 22 февраля он был повешен).

Лорис-Меликов во Всеподданнейшем докладе от 11.4. 1880 г. предложил программу преобразований, включавшую проекты податной реформы, перестройки местного управления, расширения прав старообрядцев, пересмотра паспортной системы, урегулирования отношений рабочих и предпринимателей, изменения в системе народного образования, привлечения «сведущих людей» (выборных представителей дворянства, земств и органов городского самоуправления) к обсуждению проектов некоторых правительств, распоряжений.

Император Александр II одобрил планы Лорис-Меликова и по его ходатайству в конце апреля уволил слывшего реакционером министра народного просвещения гр. Д.А. Толстого (этот акт встретил широкую поддержку в либеральных кругах и способствовал дальнейшему росту авторитета Лорис-Меликова). Успехам Лорис-Меликова в значительной степени способствовали его добрые отношения с наследником престола великим князем Александром Александровичем (буд. имп. Александр III) морганатичной супругой императора Александра II кн. Е.М. Юрьевской.

В августе 1880 г., посчитав задачи Верховной распорядительной комиссии выполненными, Лорис-Меликов представил Александру II доклад о ее упразднении и об одновременной реорганизации ведомства внутренних дел и политической полиции. В соответствии с этими предложениями упразднено Третье отделение Собств. е.и. в. канцелярии, его функции переданы Депутату государственной полиции Министерства внутренних дел. Сам Лорис-Меликов указом от 6.8. 1880 г. назначен министром внутренних дел и шефом жандармов. В сентябре 1880 г. по инициативе Лорис-Меликова в различные губернии направлены сенаторские ревизии (собранные ими материалы легли в основу работ Кахановской комиссии). В ноябре 1880 г. министр финансов А.А. Абаза при поддержке Лорис-Меликова добился отмены соляного налога. Был смягчен цензурный гнет, а также несколько урегулирована система административной ссылки и высылки, широко применявшаяся местными властями для борьбы с революционным и либеральным движением.

В докладе, представленном 28.1.1881 г., император Александр II Лорис-Меликову предлагал учредить по образцу Редакционных комиссий, готовивших крестьянскую реформу 1881 г., временную подготовительную комиссию для обработки собранных в ходе сенаторских ревизий сведений и подготовки намеченных в докладе от 11.4. 1880 г. реформ. В состав комиссий должны были войти правительственные чиновники и выборные представители от земств и органов городского самоуправления.

Утром 1.3.1881 г. Александр II принял Лорис-Меликова, подписал представленный им доклад и назначил на 4 марта заседание Совета Министров для обсуждения подготовленного им проекта, однако через несколько часов император был убит народовольцами.

Новый император Александр III под влиянием К.П. Победоносцева и др. деятелей консервативного направления изменил свой взгляд на предложения Лорис-Меликова и 8.3 1881 г. отказался утвердить их. В докладе от 12.4.1881 г. Лорис-Меликов предложил новый план реформ, включавший проекты «объединения полиции» (подчинение губернаторам как обычной полиции, а также и губернских жандармских управлений, упразднение института урядников и др.), преобразования училищной части (сосредоточение управления всеми учебными заведениями в одном ведомстве, развитие профессионального образования вместо классического), изменения законодательства о печати в сторону расширения «гласности», демократизации органов земского управления, расширения прав органов крестьянского самоуправления, поощрения переселений как одного из главных средств разрешения проблемы крестьянского малоземелья.

Вопрос о привлечении выборных от земств и городов к обсуждению законопроектов оставался открытым. Главным условием успешной реализации своей программы Лорис-Меликов считал «единство правительства и программы внутренней политики» (т.е. согласие всех членов кабинета с планом и духом предложенных им преобразований). Император Александр III, не выразив явного несогласия с докладом, вынес его на обсуждение Кабинета Министров. Однако на совещаниях 21. и 28.4. 1881 г. проект Лорис-Меликова не получил общего одобрения. В то же время Лорис-Меликов воспринял издание Манифеста от 29.4. 1881 г. «О незыблемости самодержавия» как крушение своих реформаторских замыслов и 30.4. 1881 г. подал в отставку, вызвав первый в истории России «министерский кризис» (вместе с ним ушли в отставку Абаза и военный министр гр. Д.Л. Милютин).

Последние годы Лорис-Меликов жил главным образом за границей (в Висбадене и Ницце), где сблизился с Н.А. Белоголовым, А.И. Кошелевым, М.Е. Салтыковым-Щедриным и некоторыми другими видными либералами, изредка приезжал в Петербург для участия в наиболее важных заседаниях Государственного совета (обсуждение вопроса о закавказском транзите весной 1883 г., проекта нового университетского устава в 1883-1884 г.

В своих воспоминаниях врач Н.А. Белоголовый, лечивший Лорис-Меликова и бывший с ним в близких приятельских отношениях, писал, что он не отличался от русского образованного человека, был терпимым к мнению постороннего и часто враждебным ему взглядам. Все это служило лучшим признаком той широты ума, которая и делала из него истинного государственного человека: «по политическим своим убеждениям - это был умный постепеновец, который не мечтал ни о каких коренных переворотах в государственном строе и признавал их положительно пагубными в неподготовленных обществах, но, непоколебимо веруя в прогресс человечества и в необходимость для России примкнуть к его благам, крепко стоял на том, что правительству необходимо самому поощрять постепенное развитие общества и руководить им в этом направлении. Поэтому он был за возможно широкое распространение народного образования, за нестесняемость науки, за расширение и большую самостоятельность самоуправления и за привлечение выборных от общества к обсуждению законодательных вопросов в качестве совещательных органов. Дальше этого его реформативные идеалы не шли и они, с точки зрения западного европейца, едва ли могут быть названы иначе, как весьма скромными и узкими; у нас же реакционная печать нашла их чуть не революционными и, окрестив их названием лже-либеральных, осыпая графа глумлением, старясь выставить его чуть не врагом отечества».

Ко всем этим преследованиям и клеветам Лорис-Меликов относился очень благодушно.

Наряду с участием в боевых действиях воины-армяне стремились изучить этот многонациональный край, его историю и культуру.

Участником военной кампании 1840 года в Дагестане, офицером русской армии Ростомбеком Ерзинкяном была подготовлена рукопись под названием «Авария» - историко-географический очерк о Дагестане с интересными данными о культуре, хозяйстве, древней истории края, а также еще две рукописи ученого офицера: «Скиталец Дагестана» и «Возникновение и распространение мюридизма на Кавказе». Эти работы сейчас представляют большой интерес для исследователей Кавказа: «Они богаты не только большим фактическим материалом, собранным очевидцем событий тех лет, но и исследованиями автора в области древней истории, религии, нравов и обычаев народов Дагестана». Большую ценность представляют главы, посвященные Шамилю, его биографии, военным делам, политическим и религиозным взглядам, а также административным, финансовым и гражданским актам созданного им государства.

Все эти сведения о Шамиле имеют большую научную значимость, так как Ростомбек Ерзинкян был участником и очевидцем событий. После пленения Шамиля он был приставлен к нему в качестве личного переводчика.

Значительный вклад в область изучения Северного Кавказа внес армянский библиограф подполковник русской армии, действительный член Императорского русского Географического общества М. Миансарянц (1830-1880 гг.). Его перу принадлежит фундаментальный груд «Библиография Кавказа и Закавказья», изданный в 1874-1876 гг. Автором была проделана громадная работа по составлению библиографического материала. Составление систематического каталога было поручено военно-ученым Комитетом в 1870 году. В библиографии имеются уникальные сведения о народах Северного Кавказа.

М. Миансарянц сотрудничал с такими известными армянскими периодическими изданиями, как «Юсисапайл», «Мету Айастани», «Кавказ» и др.

«Библиография Кавказа и Закавказья» является его главным трудом. Полное наименование издания приводится на французском языке: BIBLIOGRAPHIA CAUCASICA ЕТ TRANSCAUCASICA ESSAI d, une bibliographie sistematique relative an Caucase, a la Transcaucasie et aux popnlations de ces contrees.

Автор над сбором и составлением библиографического материала работал в С.-Петербурге, Вене, Венеции, Вильне, Константинополе и Тифлисе. Для подготовки армянского раздела «Библиографии...» автором использованы каталоги венецианских мхитаристов, различные армянские журналы и мелкие каталоги, из которых взяты сведения об изданиях, появившихся в Амстердаме, Париже, Марселе, С.-Петербурге, Москве, Нор-Нахичеване, Астрахани, Феодосии, Тифлисе, Эчмиадзине, Шуши, Баку, Нор-Джуге, Калькутте, Мадрасе, Сингапуре, Константинополе, Смирне, Иерусалиме, Вене, Мальте и Лондоне.

Сам перечень городов, где работал над каталогом М. Миансарянц, вызывает удивление и неподдельное уважение к автору, проделавшему объемную работу на благо своего отечества. Как указывает автор, «почти все заглавия книги их различных статей приведены в подлиннике, вполне с обозначением формата, числа страниц, а где было возможно, относящихся к данному сочинению Армянские заглавия ... приведены с французским их переводом...».

Подобный каталог является уникальным по ряду причин и потому, как отмечает автор: «Полагаю, что издание, вроде предполагаемого, не раз могут послужить пособием и указателем не только для людей, имеющих в виду специально научные интересы, но и для администрации, которая нередко за неимением достаточно полных и достоверных указаний и источников, черпала и продолжает черпать сведения из второстепенных и третьестепенных источников, весьма часто очень сомнительных».

Знакомясь с названиями и историческими источниками в каталоге, можно найти очень много сведений об истории Карабаха и Армении. Так, генерал-поручик Суворов в 1780 году прибывает в Астрахань, возглавляет Каспийскую эскадру, собирает сведения о Персии, Армении, Ширване и других областях для представления их князю Потемкину. Императрица Екатерина II по представлению князя Потемкина: «Соизволяет на восстановление независимости Армении, под покровительством России».

Неостанавливаясь детально на изложении материалов по армянскому вопросу, следует отметить стремление России образовать в Карабахе независимую провинцию.

Интересно отметить, что ордером князя A.Г. Потемкина 19 мая 1783 года предписывалось: «... ласкать армян, чтобы иметь их готовыми содействовать предприятиям России в Карабахе и Армении, клонящимся к составлению из них сильного христианского государства в Азии, под верховным покровительством России»... «но преждевременная кончина Екатерины II положила конец грандиозным, на целое столетие вперед глядевшим предприятиям».

Интересный по своему содержанию, фундаментально подготовленный каталог, касающийся истории и этнографии народов Кавказа и Северного Кавказа, является и сейчас ценным пособием для исследователей, интересующихся этой проблемой.

С окончанием Кавказской войны в России наступил длительный период мирной жизни. На Северном Кавказе возникли предпосылки для мирного сосуществования народов и устойчивого менталитета. Это способствовало проникновению русской культуры к уже подготовленному политическому и культурному развитию общества и, как пишет Р. Фадеев, «последствия явны: наша национальная политическая и общественная жизнь долго не станет такой же развязной, как у некоторых европейских народов; но она может стать более сознательной и прочной».

Последующие события показали, что все это не так просто, межнациональные отношения и общественная жизнь на Северном Кавказе, как и в России в целом, складывались и во многом зависели от политики царского правительства.

Б.Т. Ованесов "Роль армянского населения Российской Империи в развитии Северного Кавказа",  Ставрополь, 2008 г.