Армянские общины в России. Их роль и значение в истории армянского народа

Притеснения, испытываемые армянами, национально-религи­озная и социальная эксплуатация вынуждали их покидать пределы Восточной и Западной Армении и переселяться в другие страны. Вследствие исторических процессов значительная часть армянского народа начиная с VII–VIII вв. проживала за пределами своей родины. Поселения армян, или как их ещё называют – армянские общины (ко­лонии), возникают в Индии, Италии, Польше, Венгрии, Греции, Си­рии, Египте и других странах.

В статье «Размышления о проблемах диаспоры» Ю.А. Жданов пи­сал: «Диаспора формируется различными путями и включает в себя мирную миграцию, торговое освоение, военную экспансию, религиоз­ное миссионерство, культурное проникновение. Немалую роль игра­ют социальные потрясения, революционные и контрреволюционные волны эмиграции и депортации, национально-освободительные дви­жения. Взаимодействие этнического ядра и этнического поля играет существенную роль в процессах формирования наций. Диаспора мо­жет стать способом сохранения, резервуаром коренного этноса, его культуры, традиций, обычаев и даже государственности, базой кон­солидации этноса…»

Зарубежные армянские колонии сыграли большую роль в исто­рии армянского народа. Колонии становились центрами армян­ской культуры, в которых возникали школы, лицеи, семинарии. Именно в армянских колониях возникла, формировалась и разра­батывалась идеология армянского национально-освободительно­го движения, вынашивались планы освобождения исторической родины.

Расширению географии армянского зарубежья немало способство­вало активное участие армян, начиная приблизительно с XII века, в налаживании, поддержании и развитии торгово-экономических связей между Востоком и Западом. Торговые маршруты армянских купцов пролегали от Ирана и Индии до Испании и Франции, а армян­ские поселения на юге России (Астрахань, Новая Нахичевань и т.д.) играли важную роль в транзитной торговле через территорию России. Путь в Европу для армянских купцов, развернувших особенно широ­кую деятельность в Персии, лежал через Архангельск, а позднее, при Петре I, – через Санкт-Петербург. Однако, по мере изменения ситуа­ции на Ближнем Востоке, с середины XVII века начинается постепен­ная переориентация армянского торгового капитала в направлении России.

На всём протяжении торговых путей армянские купцы основыва­ли торговые дома, на основе и вокруг которых формировались мест­ные армянские общины. Так, купеческая колония Новой Джульфы играла значительную роль в налаживании ирано-российско-европей­ской торговли через Волго-Каспийский путь. Едва ли не вся торговля по Волго-Каспийскому транзитному пути была связана с деятельно­стью армянских купцов Новой Джульфы. По мере упадка иранского государства некоторые из них переселились в Россию и внесли су­щественный вклад в дело её экономического, культурного развития, укрепления внешнеполитических позиций (например, семья Лазаре­вых)48.

Конечно, преимущества, предоставляемые армянским переселен­цам, равно как и представителям других народов, привлекаемым в целях освоения новоприобретённых земель Российской империи, были обусловлены определёнными политическими и экономическими обстоятельствами. В Петербурге хорошо понимали, что безопасность каспийской торговли находится в прямой зависимости от русского влияния в Восточном Закавказье.

В литературе по истории армянских колоний и поселений в Рос­сии часто неверно интерпретируются термины «колония» и «поселе­ния». Между тем, колонии и поселения имеют совершенно различный статус. Административно-правовое положение колоний (Астрахани, Новой Нахичевани, Григориополя и других) существенно отличалось от статуса армянских поселений. К числу последних относится ар­мянское население Москвы и Петербурга. Армянскими колониями необходимо считать такие общины, где армянам было предоставлено внутреннее самоуправление – свой магистрат, суд и т. п. К поселени­ям же следует отнести те армянские очаги, которые не имели само­управления и целиком подчинялись российскому правопорядку.

В России конца XVIII века бурно развивались армянские города-колонии, такие, например, как Нор-Нахичеван (Новая Нахичевань), Григориополь, Святой Крест. С самого начала они были основаны как армянские поселения и имели национальное самоуправление. Вопло­щением автономии созданного после переселения армян из Крыма города Новая Нахичевань стал магистрат, основанный в 1780 году и объединивший в себе судебные, полицейские и исполнительские функции для города и близлежащих сёл. В его окрестностях образо­валось пять армянских селений. Община Нахичевани-на-Дону в сво­их внутренних делах была самостоятельна. Её жители получили ряд привилегий: они освобождались от налогов и государственной служ­бы сроком на 10 лет, освобождались от рекрутской повинности, по­лучали право свободного вероисповедания, строительства культовых зданий. В городе было установлено судопроизводство в соответствии с национальными правовыми нормами. Заинтересованность царско­го правительства в освоении новых земель во многом предопределяла предоставляемые колонии права и рамки её автономии. В последнюю четверть XVIII века, в период подготовки проектов армяно-россий­ского «союза» и оживления чаяний армян на восстановление под по­кровительством России государственности на исторической родине, основание сугубо армянского города и пяти армянских сёл на «пред­кавказской» территории произвело на армянскую общественность сильное впечатление.

Впоследствии правовой статус армянских поселений менялся в сторону общей унификации административно-территориального устройства в рамках Российской империи. На разных исторических этапах самоуправлением обладали армянские общины, составлявшие часть населения или территории ряда городов (Астрахань, Феодосия, Каменец-Подольский, Кизляр, Моздок и другие). Остальные же по­селения (в том числе даже такие, как армянское население Москвы и Петербурга) существенно отличались своим статусом от армянских колоний.

В Москве армяне живут по меньшей мере с XIII века, то есть прак­тически все время существования города. В древней Москве был ар­мянский квартал, в церковных книгах остались упоминания о бра­ках, заключенных между представителями армянских и русских семей. Армянская община Москвы состояла в основном из торговцев и ремесленников. К концу XVII в. армянское население одной только Москвы составило около 2 тыс. человек, и власти разрешили открыть на улице Ильинке Армянскую церковь. Армяне строили в Москве и различные промышленные объекты, содействуя экономическому развитию страны.

К 1710 году в северной столице сформировалась армянская общи­на численностью 40−50 человек, преимущественно из купцов и ремес­ленников-мануфактуристов. В городе открылись первые армянские торговые конторы, и не случайно в указе Петра I был специальный пункт «о размножении армянам коммерции». 2 марта 1711 года в Санкт-Петербурге был дан указ Сенату, в котором предписывалось: «Персидский торг умножить и армян как возможно приласкать и об­легчить, в чем пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда». Другим указом армянским купцам разрешалось «в нашей резиденции в Санкт-Петербурге и в прочих городах свободное пре­бывание иметь».

Русский историк Сергей Глинка писал: «Армяне на призывный го­лос Петра, сливавшийся с голосами их сердец, спешили целыми се­мействами переселяться и водворяться в пределах России». Стрем­ление армянского народа обрести покровительство России встречало сочувственный отклик со стороны русского правительства, так как соответствовало утверждению своих собственных экономических и геополитических интересов в регионе.

Значительную роль в двусторонних контактах играла ААЦ, исто­рически занимавшая важное место в самоорганизации армянских общин по всему миру. Прослеживая историю её взаимоотношений с российской имперской властью, нельзя не заметить, что практиче­ски на всем протяжении русско-армянских контактов они отлича­лись стабильностью, взаимной поддержкой, близкой дружбой, осно­ванной на общности христианской веры.

В 1717 г. в Астрахани учреждается первая в России епархия ААЦ. Выбор этого города представляется вовсе не случайным: в нем име­лась многочисленная армянская колония, возникшая еще в конце XIII в. В городе было пять армянских церквей. По количеству армянских церквей и духовенства в России впереди Астрахани была только ар­мянская колония Нор-Нахичеван, которая стала местом пребыва­ния главы второй епархии ААЦ в России. Образование Астраханской епархии ААЦ способствовало установлению тесных отношений меж­ду российским правительством и представителями духовной и поли­тической элиты армянского народа.

Особенностью экономического развития армянских колоний Рос­сии являлось то, что здесь давление феодальных отношений по срав­нению с другими районами страны было не столь сильным. Армян­ские колонии отличались от других центров дореформенной России более быстрым вызреванием элементов капиталистического уклада экономики. Это объясняется тем, что они не испытывали на себе та­кого давления полицейско-административного надзора, как города и села внутренней России. Сословные ограничения также не действова­ли там в полную силу. Ещё при Петре I и Екатерине II армяне начи­нают получать дворянские титулы. Возникают российско-армянские аристократические роды Лазаревых, Айрапетовых, Аргутинских, Де­ляновых, Лианозовых, Лорис-Меликовых.

Экономическая деятельность армянских колоний способствовала, с одной стороны, формированию армянской национальной буржу­азии, а с другой – зарождению и развитию капиталистических от­ношений в России, росту благосостояния значительных территорий (например, на юге страны и в Поволжье). Если колонии XVII–XVIII ве­ков (Астрахань, Кизляр и другие) сыграли важную роль в развитии и укреплении восточной торговли, то колонии XIX века (Нор-Нахичеван, Григориополь, армянские поселения в Крыму) внесли свой вклад в хо­зяйственное освоение окраин российского государства.

Политический аспект истории армянских общин в России заклю­чается в том, что начиная с середины XVIII в. консолидация армян на территории России являлась частью общей программы освобождения армянского народа, благодаря чему колонии и общины играли также важную роль в становлении и развитии армянского освободительного движения. В России составлялись проекты освобождения Армении от иноземного ига, формировались армянские боевые отряды, поддер­живалась связь представителей армянского народа с русскими во­енными и политическими властями. Эти программы способствовали развитию армянской освободительной общественной мысли.

Кроме того, в армянских поселениях, в том числе и в России, име­лись возможности для сохранения и развития армянской нацио­нальной культуры: открывались школы, типографии, музыкальные, театральные и другие культурные очаги. При этом происходил интен­сивный процесс взаимовлияния, взаимопроникновения и взаимоо­богащения армянской и русской культур. Армянские колонии своей культурно-просветительской деятельностью способствовали духов­ному общению и взаимному знакомству армянского и русского на­родов. Воспитанные в армянских колониях культурные, обществен­ные, военные и политические деятели, а также армяне – выпускники российских учебных заведений – внесли огромный вклад в развитие не только армянской, но и русской науки, культуры, общественной мысли. Важно, что население армянских общин поддерживало по­ стоянные и прочные связи со своими соотечественниками на родине. Этому способствовало, в частности, регулярное пополнение армян­ских общин временными переселенцами, в основном мужчинами, приезжавшими в Россию на заработки с целью помочь оставшимся на родине семьям. Российские армяне были осведомлены о состоянии дел и тяжелом положении народа Армении и были неравнодушны к его исторической судьбе.

Закономерно, что армянские круги России принимали самое ак­тивное участие в составлении проектов освобождения Армении. Не­смотря на наличие у каждой колонии своих, в основном экономиче­ских, интересов, политика российского правительства на восточном направлении и внутрироссийские процессы ставили перед всей рос­сийско-армянской диаспорой общие задачи и определяли линию ее развития.

В конце XVIII–XIX вв. возникает двойственная идентичность, когда наблюдается синхронизация процессов, происходящих в армянских колониях в России и на закавказском театре военно- дипломатического продвижения России. С одной стороны, армяне России были включены в российское общество и жили его интере­сами, подчинялись соответствующим социально-экономическим, политическим и культурным реалиям, прекрасно владели русским языком, служили в государственных, научных и учебных учрежде­ниях. А с другой – поддерживали разнообразные связи с мировой армянской диаспорой и Арменией, стремились помогать своим со­отечественникам в Армении, мечтали о восстановлении армянской государственности. При этом армянская диаспора России играла большую и важную роль в развитии армянской освободительной идеи и организации освободительного движения, а также в содей­ствии помощи продвижению восточного вектора внешней полити­ки России. В частности, российские армяне активно участвовали в военных, политических и экономических мероприятиях России, видя в этом соответствие своим интересам. При необходимости они выступали в качестве связующего звена между руководителя­ми национально-освободительного движения в Армении и россий­ским правительством.

Совпадение интересов Российского государства и целей освободи­тельной борьбы армянского народа привело к деятельнейшему уча­стию армянского народа во всех русско-персидских и особенно рус­ско-турецких войнах в надежде на окончательное освобождение от чужеземного гнета.

Таким образом, армянам отводилось особое место в военных и по­литических планах России на Кавказе и в Причерноморье. В сфере экономики они проявляли себя в основном в отраслях, являвшихся (или становившихся) стержневыми (структурообразующими) для конкретного города или местности, занимая в них зачастую господ­ствующее, а то и монопольное положение.

Армянские поселения на юге России выполняли, кроме того, важ­ную политическую роль. В этих центрах средоточия армян созда­вались благоприятные условия для усиления российского влияния и успешного продвижения в направлении Кавказа и Закавказья.

Становление арменоведения в России в первой трети XIX века. Вопросы историографии и источниковедения. Сергей Саядов. Ростов-на-Дону, 2018 г.