Массовое появление в западных районах Прикаспия армян, которые в силу сложившихся обстоятельств были вынуждены покинуть родину и искать убежища в других странах, относится к первой четверти XVIII в. Но еще с середины XVII в. торговые представители этого деятельного народа появились здесь, организовав в 1667 г. торговую компанию в русском городе-крепости Терки.
С переселенцами армянами российские власти связывали надежды на быстрый экономический подъем этого региона, развитие здесь новых отраслей хозяйства. В силу их христианской принадлежности, армяне рассматривались российскими властями как весьма важный пророссийский элемент. Учитывались также и их способности и навыки для применения в хозяйственном освоении края, чтобы эти земли «в полезное состояние привести». Массовое переселение армян в районы Прикаспия и на Терек стало важной составляющей кавказской политики России.
Программа заселения районов Прикаспия армянским населением разрабатывалась при русском дворе еще до Каспийского похода Петра I, но реальное воплощение получила в условиях изменения военно-политической обстановки, сложившейся в Иране и Закавказье. Так, в 20-х гг. XVIII в. в результате покровительства со стороны России армянскому населению Турции, Ирана и Закавказья, начался процесс массовой миграции армян в Российскую империю и освоение территорий Прикаспия и бассейна Терека.
На протяжении XVIII – середины XIX века состав армян в Притеречье не раз пополнялся различными группами переселенцев. В связи с изменением военно-политической обстановки в Прикаспии, по Гянжинскому мирному договору, Россия перенесла свои границы на Терек, где в 1735 г. была основана новая русская крепость и город – Кизляр. Устройству армянских переселенцев в Кизляре уделялось особое внимание. Армянам гарантировались некоторые льготы: право на свободную торговлю, освобождение от пошлин и постоя войск и др. Кстати сказать, места эти давно были обжиты армянскими переселенцами, основным занятием которых была торговля, виноградарство и виноделие. Самая ранняя надмогильная плита с армянской надписью, сохранившаяся в Кизляре до наших дней, датирована 1715 г.
Поощряя развитие предпринимательской деятельности в Притеречьи, российские власти предоставили армянским переселенцам некоторые льготы, что стимулировало интенсивное экономическое освоение края, интеграцию его в единую экономическую систему России. Армянское купечество, переселившись в российские пределы в Прикаспий, затем на Терек, способствовало решению глобального вопроса «шелкового транзита» в пользу России, т.е. переводу транзитной восточно-европейской торговли с традиционных путей на Каспийско-Волжскую трассу. Широко применяя свои связи в странах Востока и пользуясь покровительственной политикой правительства, армянское купечество сумело занять ведущие позиции в восточной торговле России через Прикаспий. Одновременно оно активно содействовало экономическому развитию региона, глубоко проникнув на внутренний рынок Северо-Восточного Кавказа.
Исторически на Северо-Восточном Кавказе существовал целый ряд торговых центров, игравших важную роль в его экономической жизни. Эндирей – центр одноименного феодального владения, наиболее влиятельного в Засулакской Кумыкии, где проживали не только кумыки, но и чеченцы, гуены, евреи, а также армяне, располагался достаточно близко к Кизляру. Роль Эндирея как центра международной торговли, с одной стороны, и центра, в частности русско-дагестанских торгово-экономических контактов, связующего звена между Россией и нагорным Дагестаном в XVIII в. – с другой велика. Сюда на еженедельные базары каждую пятницу съезжались жители многих регионов Северо-Восточного Кавказа и не только. Здесь имелись лавки и армянских купцов, которые живя со своими семьями, осуществляя посредническую торговую деятельность через Кизляр с Россией. В документах фиксируются армяне-торговцы, живущие в Эндирее: Амиран Ревазов, Баядур Григорьев, Степан Савельев, Папа Бежанов, Степан Самвелиев и др. В Эндирее имелась по свидетельству архивных документов Кизлярского комендантского архива армянская церковь, из чего следует, что армянских купцов в Эндирее было много.
В одном из своих писем кизлярский комендант рекомендовал эндирейскому князю Темиру Хамзину следующее: «… находящимся у вас для купечества… армянам… утеснения не чинить и подвластных своих от того воздерживать, а оставить то купечество жить… свободно… без всякого озлобления, ибо от купечества собственная есть ваша польза».
Через 10 лет другой кизлярский комендант внушал эндирейскому князю Хамзину, что «…армяне отправлением в деревне Андреевской коммерцыи не столько себе прибыль достают, сколько вам удовольствия…».
Судя по архивным документам, кизлярские купцы-армяне возили в Эндирей на продажу самые разнообразные товары: холст, холщевые бурмети (ткани), иголки, наперстки, замки, зеркала, сундуки, «писчую бумагу» и т.п. Вывозили: марену, шелк-сырец, рис, фрукты, мед, сыр и др. Здесь же можно было приобрести горские товары: ковры, сукно, глиняную посуду, кубачинское оружие, в больших количествах фрукты. Кроме того, в Эндирее можно было приобрести и «живой товар» – ясырей.
Кизлярское армянское купечество через Эндирей поддерживало связь с Нагорным Дагестаном. Отсюда кизлярские купцы, в большинстве своем из армян, ездили в «тавлинские деревни». Их не задерживали ни трудности пути по горным дорогам, ни незнание языков, ни многочисленные пошлины, взимаемые феодальными владетелями, ни частые разбойные грабежи, случавшиеся в пути. Чтобы обезопасить себя и свои товары от всяких «случайностей», купцы прибегали к покровительству местных феодалов и «торговлю производили… в надежде заведенных конаков или знакомцев». Я. Лерх так писал по этому поводу: «… купцы, кои разумели татарский язык, одни могли ездить с товарами далеко в горы без всякой опасности. Сперва свели они знакомство с татарами, кои в Кизляр приезжают для торговли и называются конаками, то есть братьями; когда они токмо сведут дружество, то и могут с таковыми конаками ехать даже до его деревни; и когда пожелает ехать далее, то сей дает другаго конака, коему он может поверить».
Позже яркий представитель русской интеллигенции в Дагестане, И.С. Костемеревский очень образно отзывался об армянских купцах, называя их «неутомимыми саперами», пролагающими «со своими духанами по трущобам Кавказа небывалые пути русской торговли…». Среди людей, способных реализовать данную задачу могли быть те, кто бы обладал недюжинным коммерческим даром, энергией и умением наладить торговлю с горцами вопреки существовавшим препятствиям. Такими людьми и являлись армянские торговцы. Они могли и хотели реально содействовать развитию торгового обмена между Россией и горскими народами Кавказа. Их умение проникать в самые труднодоступные места было сродни удальству и храбрости кавказских горцев. Они располагали не только богатыми традициями и талантом в коммерческой деятельности, но и способностью глубоко понимать потребности и психологию других людей.
По сравнению с русскими купцами армяне обладали рядом преимуществ: они прекрасно знали местный рынок и его нужды, владели всеми приемами сложных меновых операций, имели в горах давних и надежных партнеров, друзей, кунаков, говорили на языках горцев.
Один из крупных российских чиновников XIXв. так характеризовал деятельность армянского купечества на Северном Кавказе: «Армяне же,… как умный и предприимчивый народ, приучивший горцев с давних времен все произведения земли сбывать посредством их, не оставили и ныне употребить всех средств к утверждению за собой сей единственной их, можно сказать, промышленности. Успех их в том не подвержен никакому сомнению, ибо нет ни одного в горах селения, в котором не находились бы несколько армянских семей, занимающихся торговлею и чтобы владельцы тех мест не участвовали во всех их с ними оборотах».
Наместник на Кавказе М.С. Воронцов в 1854 г. в инструкции ген. Реаду подчеркивал одну особенность армян всех сословий и званий: «Они берутся за любое дело, надеясь в нем преуспеть, не страшась трудностей и не останавливаясь перед ними. Они любое дело, даже первоначально кажущееся неблагодарным, могли обратить таким образом, что оно делалось, в конце концов, почетным и плодоносящим».
В традиции армянского купечества было иметь сеть так называемых «чарчи» – своего рода коробейников, которые, объединившись в небольшие группы по два–три человека, получив от крупных купцов в кредит те или иные необходимые в быту товары (дешевые ткани, украшения, ножницы, нитки, иголки, зеркала и т.п.), отправлялись в труднодоступные места для реализации товара.
Большую роль в экономической жизни эндирейцев играла такая отрасль хозяйствования, как добыча дикой и разведение окультуренной марены. Судя по архивным материалам, поставки марены из Эндирея в Кизляр, а через Кизляр в Россию к середине XVIII в. были значительными, пожалуй, самыми значительными в сравнении с другими пунктами Прикаспия, традиционно поставлявшими марену на российский рынок. Это вероятно было связано, в частности, и с тем, что бурную деятельность по закупке и поставке марены в Кизляр развернуло армянское купечество как проживающее в Кизляре, так и в самом Эндирее. По свидетельству архивных документов, в 1768 г. через Кизлярскую таможню из Эндирея было вывезено (по далеко неполным данным) 75,5 харалов марены (т.е. примерно 1132 пуд.), в 1772 – 161,5 харалов и 51 мешок или 2415 пуд., с 18 июня по 30 декабря 1790 г. – 2194 пуд.
Армянское купечество заключало с эндирейскими феодалами договора на закупку у них марены. Высокий спрос на российском рынке на это ценное сырье для нарождавшейся текстильной промышленности порождал конкурентную борьбу между различными предпринимателями и рост на нее цен. По мнению О.П. Марковой, появление в XVIII в. кавказской марены на российском рынке было знаменательно как для промышленного развития России, так и для развития экономики региона. Для торговцев экспорт марены сулил колоссальные прибыли. Они скупали ее у местных жителей дагестанцев и казаков Притеречья за бесценок, а продавали втридорога. Так предприимчивые купцы из Кизлярских армян в 1747 г. привезли в Астрахань 229 пудов марены, купив ее на месте по 1 руб. 20 коп., а продав по 2 руб. 50 коп. за один пуд.
Один из богатейших русских предпринимателей того времени – владелец московской фабрики Василий Суровщиков, «первый по коммерции с заграницей», торговый оборот которого был выше, чем у всех остальных московских купцов, вместе взятых, связавший свои коммерческие интересы более чем на 10 лет с Дагестаном, имел своих комиссионеров среди армянских купцов Кизляра, закупавших для него в селах более 2 тыс. пудов ежегодно. Размах производства суконной фабрики, принадлежащей Суровщикову и КО был чрезвычайно широк. Только вывозимой через Кизляр марены на этой фабрике перерабатывалось 1175 пудов.
Посетивший Дагестан в 1796 г. Д.И. Тихонов писал, что жители Кайтагского владения «произведения из своих округ никуда не вывозят, а продают армянам и жидам, которые приезжают к ним всегда с их проводниками и им за проводников платят много денег». Известно, что во владениях уцмия Кайтага росла «наилучшая марена», которую кайтагцы традиционно через Дербент отправляли в Персию. В XVIII в. необходимость этой культуры для нарождавшейся ткацкой промышленности диктовала крупные поставки ее в Россию, что конечно же не могло быть организовано без участия деятельного армянского купечества Кизляра. Так 9 июля 1790 г. приказчик кизлярского купца из армян Ивана Иерусалимского просил коменданта о разрешении на вывоз из Кизляра в Астрахань купленную в селении Башлы, подвластном уцмию, марену весом в 520 пудов общей стоимостью в 1500 руб.
По данным архивным по Эндирею можно проследить тенденцию роста вывоза марены через Кизлярскую таможню. По подсчетам Ф.З. Феодаевой за сравнительно небольшой период времени с 18 июня по 30 декабря 1790 г. из Эндирея через Кизляр в Астрахань было вывезено 2194 пуда марены на сумму 6582 руб., что в два раза больше, чем было вывезено за это же время из сел. Тарки, Башлы, Аксая и Костека вместе взятых. Главными же поставщиками являлись армянские купцы и специальные комиссионеры столичных фабрикантов опять-таки из армянских купцов, промышлявших в Дагестане. Один только Асатур Яковлев вывез из Эндирея 1209 пудов на сумму 3627 руб.
Вторым по своему значению экономическим центром Засулакской Кумыкии, близко расположенным к Кизляру, являлся Аксай, резиденция феодальных владетелей, обособившихся от эндирейских и ставших на путь самостоятельного развития в конце XVII в. Аксай, находясь в непосредственной близости к границам Российского государства, будучи расположенным на торговой магистрали, которая проходила через Кизлярский перевоз, не мог не привлечь внимания деятельного армянского купечества. Довольно внушительное по составу армянское купечество обслуживало торговлю Аксаевского владения и обитало в Аксае с давних времен. В Аксае торговали не только привозными из России или восточными товарами, но и перекупленными или привезенными продуктами и товарами из соседних Чечни и Кабарды. Архивные документы донесли до нас сведения об ассортименте товаров, вывозимых из Аксая в Кизляр, а так же и в Аксай из Кизляра, в том числе и армянскими купцами. Так кизлярский армянин Манвель Айрапетов в августе 1790 г. вывозит через Кизляр из Аксая в Астрахань 53 пуда чинаровых орешков. В ассортименте лавки армянского купца Ефремова в Аксае, фиксируются бязь крымская и шемахинская, «сукно мичкиские» (чеченское – авт.), черкесские башлыки, ноговицы и др.
Активное участие во взаимовыгодной торговле Кизляра с Костеком также принимали армянские купцы. Так, 4 ноября 1761 г. кизлярский купец из армян Назар Артемьев привез из Костека приобретенный там товар, а именно: «…муки пшеничной два чувала, проса три чувала, кураги один чувал, посуды глиняной один четень (вид упаковки из прутьев – авт.)». Судя по документам, кизлярская купеческая прослойка армян держалась спаянно, поддерживая друг друга, их деятельность регламентировалась специально назначенным старостой. Отправляясь в села Дагестана по тем или иным коммерческим делам, они через старосту испрашивали у кизлярского коменданта письменное разрешение на поездку.
А из «ведомости» армянского старосты Давыда Иванова следует, что кизлярский армянин Татос Александров 6 декабря 1781 г. намерен следовать в Костек «… на верховой лошади; при нем пистолет, кинжал, да покупного здесь холста 350 аршин, тастару 100 аршин, холщевых бурметей 20 концов, пестряди холщевой 53 аршина, котлов чугунных – 40, коробок липовых – 2, сроком на 2 месяца». Тут мы видим ассортимент ходовых товаров: простые ткани, чугунные котлы, т.е. товары для простых селян, в обмен на которые можно было приобретать, например, ценную марену.
Конечно, Костек в торговом отношении уступал Эндирею и Аксаю, но судя по приведенным архивным данным, занимал торговые интересы армянского купечества Кизляра. Через Костек проходила дорога из Кизляра в Тарки. Здесь также имелись их лавки. Комиссионеры из их числа, работавшие на крупных российских предпринимателей, скупали марену, хлопок, поставляя по бартеру «потребные вещи» в Костек.
Крупным торговым центром Дагестана в изучаемое время, как и прежде, являлся Тарки – важный политический и экономический центр региона, столица Тарковского шамхальства. В Тарки по торговым делам приезжали транзитом восточные, русские и, конечно же, армянские купцы, которые подолгу здесь жили «для купечества». В Тарках как и в Эндирее был особый торговый квартал – Базар-аул, где постоянно проживали российские и восточные купцы, имея свои лавки. Тарки исторически выполняя роль связующего звена между нагорным Дагестаном и плоскостным. В экономике шамхальства в XVIII в. большое значение приобретает мареноводство. Д.И. Тихонов отмечал, что в шамхальском владении «довольно родится марены, которую он (шамхал – авт.) имеет власть отдавать на откуп армянам и другим каким купцам». Так в 1772 г., 18 августа кизлярский армянин обратился в Кизлярскую комендантскую канцелярию с ходатайством о разрешении вывести его товар, закупленный в Тарки, а именно: марены 57 харалов, «персидского товара – пестряди бумажной – 11 штук, выбойки бумажной – 2 конца, бурметей – 40, изарбату – 3 конца, паласов шерстяных – 5, платков шелковых – 4» и т.п. По свидетельству архивных документов, некоторые из армянских купцов являлись торговыми поверенными шамхалов, ведя от их имени торговые операции в Астрахани и в Кизляре.
На наш взгляд небезынтересен следующий документ – письмо шамхала Муртазали от 3 сентября 1772 г. к кизлярскому коменданту Ф.И. Паркеру, в котором говорится следующее: «… через сие объявляю, что податель сего письма кизлярский житель армянин Гиро с начала его прибытия сюда состоит со мною в дружбе, и всякой его торг исполняется через меня (выделено нами – авт.), которому с того времени, как Тарковской, так и протчих подвластных мне деревень, родящую марену, отданы на откуп в прошлом году…». В конце письма указаны селения, жители которых отдавали марену на откуп, а именно: Губден, Карабудахкент, Бойнак, Торкали. Этот документ говорит нам о многом. А именно: тарковские шамхалы поддерживали доверительные, взаимовыгодные отношения с армянским купечеством. Они предоставляли им транспорт для перевозки крупных партий товаров: подводы, морские суда.
Изучение архивных данных дает основание утверждать, что Казикумухские ханы в XVIII в. поддерживали активные коммерческие связи с кизлярским купечеством из армян. Следует обратить внимание на тот факт, что и сам хан и кузикумухский кадий по материалам кизлярского комендантского архива ведут кредитно-ростовщические операции ссужая под проценты кизлярским купцам из армян большие суммы денег.
Один из документов доносит до нас сведения об армянском купце, который поддерживает деловые связи в сел. Унцукуль, поставляя туда различные, пользующиеся спросом, товары, а также о форме расчетов как деньгами – золотыми монетами, так и натуральными продуктами, т.е. здесь на лицо товарно-денежная форма торговых отношений. В продолжение темы приведем опубликованные архивные данные: в 1753 г. шамхал Тарковский Хасбулат писал коменданту Кизляра, что с жителем сел. Кумторкала Коркмасом посылает он выданный армянином Петросом 50-ти рублевый вексель, по которому на Петросе имеются проценты, которые и просил он взыскать с купца Петроса – жителя Кизляра и послать ему.
В 1776 г. теперь уже кизлярский комендант пытается разрешить проблему кизлярца-армянина Осипова, которому задолжал подданный эндирейского владельца 82 руб.: подписал вексель, но не оплатил.
Армянское купечество имело давние традиционные коммерческие связи помимо Дагестана и с другими областями Северо-Восточного Кавказа. Кизлярское купечество наладило взаимовыгодные торговые отношения в Большой и Малой Кабарде, где большим спросом пользовалась льняные и хлопчатобумажные ткани, серебряные изделия армянских ремесленников, а также восточные товары. Выезжали они и в Чечню, особенно часто посещали Брагунскую деревню. Как указывает чеченский историк Ш.Б. Ахмадов, «зарождение торговых центров в самой Чечне и Ингушетии в конце XVIII века было одним из основных условий развития торговли и роста товарно-денежных отношений в крае. Местные торговые центры оказывали воздействие на экономическую жизнь окрестных селений. Таким торговым центром стал Чечен-аул, который вел широкую торговлю, имея множество лавок». Торговали в этих лавках в основном армяне, а так же евреи и грузины. Крупными торговыми центрами являлись также Баргуны, Гудермес и др. В «Брагунской деревне» постоянно проживали армяне – торговцы и ремесленники. Так, в письме брагунского владельца кизлярскому коменданту от 20 июля 1782 г. сообщалось о том, что кизлярский купец Хачатур, длительное время находится в Чечне по торговым делам.
Не всегда коммерческие поездки заканчивались для армян успешно. Архивные документы доносят до нас и грустные свидетельства событий тех далеких времен.
В своей работе Д.В. Аганесова и И.А. Суздальцева, опираясь на данные архивных документов, определяют характер сношений армянских торговцев с представителями народов Северо-Восточного Кавказа как экономическое сотрудничество: армяне-предприниматели находили для себя сферу деятельности, пути и способы выражения своих коммерческих потребностей, а народы региона нуждались в деятельности купцов, не будучи еще сами готовыми заниматься торговлей за границами мест своего обитания.
В новых условиях армянским торговцам помогало адаптироваться куначество, и в ряде случаев делало возможным сами торговые операции. Обычай налагал на вступивших в отношения куначества людей многие права и обязанности. Он играл важную роль в экономических и культурных взаимоотношениях.
Российские власти делали все возможное, чтобы создать армянскому купечеству по возможности благоприятные для коммерции условия. Со дня своего основания Кизляр был именно тем местом, где оно чувствовало себя наиболее комфортно и защищено. Постепенно Кизляр становится важнейшим экономическим центром и для народов всего Северо-Восточного Кавказа, где они осуществляли торговые контакты между собой, зоной их повышенного интереса, местом, где можно было удовлетворить свои нужды в самых необходимых предметах. Кизляр рано устанавливает прочные экономические связи в радиусе 100-200 верст от города.
Посредниками в торговле с горцами Северо-Восточного Кавказа выступали армянское купечество. «Отличаясь незаурядной предприимчивостью, – пишет Л.В. Куприянова о событиях XIX в., – они закупали в больших размерах в казачьих станицах и горских аулах пшеницу и рогатый скот, причем первую они отправляли в Ростов и Таганрог и оттуда за границу, а рогатый скот перегоняли во внутренние районы страны…». Из внутренних районов России армянские и русские купцы поставляли в Кизляр и через Кизляр на Северо-Восточный Кавказ хлопчатобумажные ткани, шерстяные изделия, лес, железо, чугун, свинец и другие товары, которые частью сбывали горцам и казакам в обмен на соль, рыбу, икру, мед, продукцию ремесленного производства, а частью продавали в Закавказье. Горцы же со своей стороны «привозят хлопчатую бумагу, марену, куньи меха, медь и разные фрукты, кои из Кизляра отправляются по большей части в Астрахань. Притом армяне торгуют в Персию, с Дербентом, с кавказскими народами в Тарке и в кумыкских деревнях – Индери, Брагуне, Костеке», – свидетельствовал И.А. Равинский.
В самом городе торговля велась в местных лавках, которых в начале XIX в. насчитывалось до 250, расположенных преимущественно в армянских кварталах. Торговали в этих лавках «в малых количествах бархатом, парчой, «посредственными» сукнами, изредка кисеей и полотнами, а по большей части недорогими мелочными товарами .
Купеческое сословие Кизляра было одним из самых многочисленных. В конце XVIII в. в городе возникло 4 гостиных купеческих дома – русский, армянский и татарский, помимо рынков, лабазов и лавок. Большинство купеческого сословия Кизляра составляли армянские купцы и тезики. Им, по данным 1835 г., в городе, в общем, принадлежало 938 домов. В начале 30-х гг. XIX в. более десяти кизлярских купцов из армян имели крупный капитал и пользовались правом ведения торговли в Российских городах. В Кизляре же гораздо большее число армян торговало российскими и импортными товарами. Их торговый оборот достигал 60 тыс. руб. в год. Так, в 1841 г. в торгово-коммерческой деятельности г. Кизляра было задействовано 8 купцов-армян второй гильдии и 91 купец третьей гильдии.
В связи с городской реформой 1785 г. в России по новому Городовому положению армяне, которые ранее не входили в состав городского общества приобретали право записаться в какой-либо из вновь учрежденных городских разрядов. По существу это сводило на нет дарованные ранее привилегии. По новому Положению все, занимавшееся торговлей население, обязано было записаться в гильдии. С одной стороны это влекло за собой большие преимущества (право заморской торговли, пользование рыбными промыслами и др.). Но с другой стороны, это сопровождалось новыми обязательствами (городские повинности, подати и т.п.), от которых армянское население было освобождено. К тому же предоставлявшиеся гильдейскому купечеству права касались преимущественно 1-й гильдии, для записи в которую надлежало располагать весьма значительным капиталом (свыше 10 тыс. руб.). Таких богачей среди кизлярских армян конца XVIII в. насчитывались единицы. Самое большее, на что могли рассчитывать широкие слои торговцев-армян – это запись в 3-ю гильдию.
Таким образом, Городское положение 1785 г. вызвало осложнения в отношении большинства как кизлярских, так и астраханских армян. Во-первых, уравнение астраханских армян в правах с русским населением вело к ликвидации их основных привилегий. Во-вторых, материальное положение большинства армян не соответствовало условиям, необходимым для записи в тот или иной городской разряд. Представители армянской диаспоры вынуждены были обратиться за помощью и поддержкой к своим духовным и светским покровителям – влиятельной и представительной семье Лазаревых в Москве, игравшей на протяжении нескольких столетий в истории России большую роль как в экономическом, так и в культурном плане. Они просили О. Лазарева быть их поверенным в деле освобождения армянского купечества от приписки к гильдиям. Влиятельные армянские круги и католикос всех армян обращались во все правительственные инстанции и просили оставить в силе прежние привилегии, убеждая власти в необходимости и полезности деятельности армянского купечества в России, напоминая, что оно стояло у истоков создания российского шелководства, обеспечивало экономическое процветания Терского края.
Последнюю точку в вопросе о привилегиях поставил министр финансов Е.Ф. Канкрин. В ноябре 1833 г. он указал, что все вопросы, связанные с освобождением армянского купечества от записи в гильдии следует считать закрытыми, поскольку сохранение привилегий для армянского купечества по отношению к русскому было бы просто «непристойно».
Таким образом, к концу XIX в. армянское купечество, вовлеченное в общее русло экономического развития юга России, почти утратив свое национальное лицо, слилось с российской торгово-промышленной буржуазией.
Е.И. Иноземцев, Махачкала, Дагестан
ОБЩЕРОССИЙСКАЯ И НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ. Материалы международной научно-практической конференции 19-20 апреля 2012 г. город Пятигорск