Прежде чем начать рассказ о том, чем обернулось для Нагорного Карабаха чрезвычайное положение, вернемся ненадолго к событиям конца ноября - начала декабря 1989 года, предшествовавшим кровавому январю 1990-го. Речь пойдет о тех законодательных актах по НКАО, которые были приняты в Центре и на местах в этот крайне важный для дальнейшего развития ситуации в регионе период. Вследствие имевшего место летом-осенью 1989-го года силового (блокада железных и автомобильных дорог) и политического (принятие закона о суверенитете) шантажа Кремля со стороны Баку, выпустившего на первый план «плохих парней» из Народного фронта, руководство СССР пошло на уступки.
28 ноября 1989 г., в последний день работы сессии Верховного Совета СССР, на заседание сессии от имени Президиума был неожиданно вынесен проект Постановления «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской автономной области». Это случилось вместо ожидавшегося представления на сессии заключения комиссии Верховного Совета по Нагорному Карабаху и его обсуждения. Эта комиссия, созданная еще после заседания Президиума ВС СССР 18 июля 1988, неоднократно посещала НКАО, Ереван, Баку. В ее состав входили члены Совета национальностей ВС СССР, в основном известные ученые и деятели культуры. За две недели до сессии ВС СССР, 9-11 ноября в НКАО, для ознакомления с мнением местных жителей относительно проблемы урегулирования побывал и председатель Комиссии по национальной политике и межнациональным отношениям ВС СССР Г. Таразевич (прозванный карабахцами «Таразини», по имени адвоката-мафиози - персонажа прошедшего накануне по телевидению итальянского сериала «Спрут»). С проектом предложенного постановления не были предварительно ознакомлены и члены ВС СССР.
Полностью проигнорировав мнение комиссии, Президиум Верховного Совета во главе с М. Горбачевым навязал свой проект. Армянские депутаты в знак протеста покинули зал заседаний. Однако этот демарш не мог помешать быстрому принятию проекта постановления при активном участии «агрессивно-послушного большинства» (по меткому определению академика Андрея Сахарова, скончавшегося буквально через десять дней после этого заседания). Постановление «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской автономной области», по сути дела, возвращало НКАО под власть Баку. Пунктом третьим этого документа предусматривалось создание очередного антиконституционного органа - совместного азербайджано-карабахского республиканского Оргкомитета и восстановление местных властей НКАО (фактически упраздненных Указом Президиума ВС СССР о введении в НКАО особого управления от 12 января 1989-го) «при соблюдении представительства армянской и азербайджанской части населения пропорционально их численности».
При этом идея Оргкомитета, создание которого было предусмотрено «на паритетных началах» НКАО и АзССР, была заведомо неприемлема для карабахцев. Ведь с карабахской стороны в него должны были войти представители азербайджанского нацменьшинства, а со стороны Баку включать в этот орган никаких представителей армянского населения, естественно, не предусматривалось. Следовательно, любое предложение или решение карабахских армян было бы легко заблокировано. Наконец, сама идея создания каких-то общих органов с Азербайджаном после безнаказанных резни в Сумгаите, погромов и блокады отвергалась населением НКАО. Тем более, речь шла о руководящем органе, который должен был заменить органы власти до их восстановления – опять-таки под собственной эгидой. Наряду с созданием Оргкомитета объявлялось «в условиях воссоздания органов власти и управления автономной области считать нецелесообразным дальнейшее сохранение Комитета особого управления НКАО». То есть КОУ фактически упразднялся, но о каких-то конкретных сроках передачи им своих полномочий ничего не говорилось.
Создавалась и подчиненная ВС СССР союзная контрольно-наблюдательная комиссия, как было сказано в пункте 5 постановления, «для контроля и оказания помощи в осуществления мер по стабилизации обстановки в НКАО». Пункт 6 гласил, что дислоцированный в регионе контингент внутренних войск подчиняется именно контрольно-наблюдательной комиссии. Как мы увидим ниже, как сама комиссия, так и ее руководство воинским контингентом оказались очередной фикцией. Расплывчатость и неопределенность процесса восстановления местных органов власти НКАО и «нормализации обстановки» порождали много вопросов и возможностей трактовать постановление от 28 ноября, которое в целом было набором пустых фраз. 17 января 1990-го «Литературная газета» опубликовала заметку Владислава Янелиса «Привыкнуть к боли невозможно». В ней излагалось мнение о событиях в Закавказье некоего государственного деятеля, на котором, как было сказано, «лежит немалая доля ответственности за нормализацию обстановки в НКАО». Этот человек «попросил не ссылаться на него». Как говорилось в заметке, беседа состоялась в пятницу, то есть 12-го января 1990 г. В ходе этой беседы этому деятелю «позвонил один из руководителей страны и попросил срочно вылететь в Баку. В субботу он должен был вернуться в Москву. Не вернулся. В воскресенье мы узнали о новых страшных жертвах в Баку».
Известно, что погромы в Баку начались в субботу 13 января. Из сообщений тех же СМИ известно, кто из руководителей страны находился тогда в Баку, кто из них и когда туда приехал; так что при желании анонимного «деятеля» можно вычислить. Но в любом случае было ясно, что этот человек – один из кремлевских идеологов, причастных к разработке решений по карабахской проблеме. И вот что он говорил о Постановлении ВС СССР от 28 ноября 1989 года: «Итак, Постановление Верховного Совета от 28 ноября… не устроило ни одну из противостоящих сторон. Хотя и был расчет на то, что по крайней мере Азербайджан воспримет его с удовлетворением… Не дает пока результатов и попытка воссоздать местные органы власти на уровне области для самостоятельного управления экономическим и социальными процессами». Тем самым неназванный руководитель фактически признал, что: - во-первых, постановление от 28 ноября было задумано как средство «удовлетворения» Баку, применившего такие средства шантажа Центра как блокада Нагорного Карабаха и Армянской ССР, разбойные нападения и т.п.; - во-вторых, восстановление областных органов власти, фактически распущенных Указом Президиума ВС СССР от 12 января 1989 года, - теперь дело не Москвы, а Баку и Степанакерта (ведь, согласно постановлению, именно с этой целью они должны были создать совместный Оргкомитет). В принципе, все это было ясно и без особых разъяснений. Но вот как Кремль надеялся «удовлетворить» совершенно очевидные шовинистические аппетиты Баку, когда в постановлении были явно ограничивающие этот аппетит положения?
Так, в пункте 4 постановления Верховному Совету АзССР рекомендовалось «в кратчайший срок принять законодательные меры, обеспечивающие повышение статуса реальной автономии, действенные гарантии армянского населения НКАО, соблюдение законности, защиту жизни и безопасности граждан, конституционное решение всех возникающих проблем». Но главный, и вполне конкретный раздражитель содержался в пункте 7. В нем Президиуму Верховного Совета АзССР, Совмину АзССР и исполкому Облсовета НКАО предлагалось «принять необходимые меры с целью недопущения изменения демографической ситуации в области, нарушающего сложившийся национальной состав».
То есть Баку предлагалось добровольно отказаться от главной цели своей политики в Нагорном Карабахе, которую власти АзССР проводили на протяжении всех лет советской власти, и которую лишь ускорили после февраля 1988-го. Воистину, со стороны М. Горбачева и его окружения то была либо святая наивность, либо сознательный расчет на дальнейшее обострение обстановки в регионе! Ответный шаг на Постановление ВС СССР от 28 ноября 1989 года последовал практически незамедлительно. Уже 1 декабря в Ереване собралась совместная сессия Верховного Совета Армянской ССР и Национального совета Нагорного Карабаха, принявшая три совместных постановления. В первом из них, «О Постановлении Верховного Совета СССР от 28 ноября «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской автономной области», давалась оценка решению Кремля от 28 ноября, которым «предусматривается фактически повторное возвращение Нагорного Карабаха под власть Азербайджанской ССР вопреки ясно выраженной воле его армянского населения, многократно подтвержденной и должным образом зафиксированной в решениях его представительных органов».
Отмечалось, что решение ВС СССР «принято в условиях, когда правительство Азербайджанской ССР отказывается от должной политической и правовой квалификации акта геноцида в Сумгаите, погромов и убийств в Шуше, Баку, Кировабаде…когда НКАО почти два года находится в блокаде и армянскому населению Нагорного Карабаха не обеспечивается безопасность... когда Верховным Советом Азербайджанской ССР принят конституционный закон, открыто провозглашающий своей целью уничтожение этого армянского национально-государственного образования… когда Армения после разрушительного землетрясения периодически подвергается блокаде». Отмечались также келейный характер принятия Постановления от 28 ноября, принятого «в обход демократической парламентской процедуры», «отход от тех и без того ограниченных мер, выполнение которых представлялось как необходимое условие политического решения проблемы Нагорного Карабаха на правовой основе». Совместным решением ВС АрмССР и Национального совета Нагорного Карабаха Постановление ВС СССР от 28 ноября признавалось «новым актом аннексии», «грубо попирающим принцип добровольного объединения народов ССР в советской федерации,.. нарушающим международные обязательства СССР». Постановление Верховного Совета СССР объявлялось «недействительным для Армянской ССР и Нагорного Карабаха и не порождающим никаких правовых последствий».
Но главным ответным ходом совместного заседания ВС АрмССР и Национального совета Нагорного Карабаха стало Постановление «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». В этом постановлении, в частности, говорилось: «Основываясь на общечеловеческих принципах самоопределения наций и отзываясь на законное стремление к воссоединению двух насильственно разделенных частей армянского народа, Верховный Совет Армянской ССР и Национальный совет Нагорного Карабаха постановляют… 3. Верховный Совет Армянской ССР и Национальный совет Нагорного Карабаха провозглашают воссоединение Армянской ССР и Нагорного Карабаха. …5. Верховный Совет Армянской ССР и Национальный Совет Нагорного Карабаха обязуются представлять национальные интересы армянского населения Шаумянского района и Геташенского подрайона Северного Арцаха». Как следует из Постановления «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха», под Нагорным Карабахом (Арцахом) подразумевалась отнюдь не только НКАО, но и те территории края, где и после депортаций осени 1988-го еще сохранилось коренное армянское население. Еще одно совместное постановление выражало поддержку Резолюции Комиссии по иностранным делам Сената США по Нагорному Карабаху и решительный протест против заявления МИД СССР от 19 ноября 1989 года, «которое преследует цель дезориентировать мировое общественное мнение».
В Резолюции комиссии Сената выражалась озабоченность сложившейся в регионе ситуацией, отмечалось, что «80 процентов армянского большинства НКАО постоянно выражает стремление к самоопределению и свободе», и подчеркивалось, что США поддерживают основные права и стремления народа Нагорного Карабаха. Комиссия призывала правительство США «содействовать в ходе двусторонних дискуссий с Советским Союзом справедливому урегулированию конфликта вокруг Нагорного Карабаха, которое действительно отражало бы взгляды народа этой области». В лучших традициях сталинизма, в ответ на этот призыв МИД СССР разразился заявлением о вмешательстве во внутренние дела СССР, лживо утверждая, что «решение сенатской комиссии вызвало острую реакцию советских граждан», которые, естественно, даже не имели понятия ни о самом документе, ни о его содержании. Еще 21 ноября Национальный совет Нагорного Карабаха в своем заявлении от имени армянского большинства края выразил признательность сенатской комиссии и обвинил МИД СССР в двойных стандартах по отношению к событиям за рубежом и в собственной стране.
1 декабря аналогичная оценка позиции МИД СССР была дана уже в совместном постановлении ВС Армянской ССР и Национального совета Нагорного Карабаха. Все это было серьезным вызовом центральной власти. Серьезным тем более, что совместные постановления руководящих органов АрмССР и НКАО затрагивали и международные обязательства СССР, фактически обвиняли Кремль в несоблюдении им же подписанных международно-правовых документов. Сразу после этого решения в Баку и Москве были предприняты попытки объявить этот акт односторонним действием армянского Верховного Совета по «аннексии» части территории АзССР. В свою очередь, Президиум Верховного Совета АзССР 4 декабря принял Постановление «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской области Азербайджанской ССР», в котором приостанавливалось действие ряда положений Постановления ВС СССР от 28 ноября. В том числе, «раздражительных» пунктов 4 и 7, где говорилось о повышении статуса реальной автономии НКАО и недопущении изменения демографической ситуации в НКАО. Это был первый с начала 1988 года случай законодательного «непослушания» Кремлю со стороны властей АзССР. Именно в этот день, 4 декабря стал раскручиваться новый виток напряженности: произошли первые митинги с выходом в приграничную полосу на советско-иранской границе в Нахичевани, нагнеталась обстановка в Баку. За этим последовали массовые увольнения и преследования все еще остававшихся в столице АзССР армян, а потом и разгром пограничных сооружений на сотнях километров госграницы.
Наконец, спустя месяц, на основании совместного Постановления ВС Армянской ССР и Национального совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 г., 9 января 1990 года ВС АрмССР своим постановлением включил в Госплан экономического и социального развития АрмССР на 1990 год план социально-экономического развития НКАО. Последующее развитие событий в виде сознательно раскручиваемой Баку спирали насилия и погромов привело к введению Кремлем чрезвычайного положения не в Баку, где неделю шли безнаказанные погромы, а в Нагорном Карабахе, где армянское население успешно выдержало первый серьезный вооруженный натиск боевиков НФА.
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.
