Армянский народ, изнывавший под игом иноземных завоевателей, стремился добиться политической независимости и взять свою судьбу в собственные руки. Однако реальное освобождение Армении могло осуществиться только путем ослабления могущества Османской империи и Сефевндского государства и благодаря поддержке могучего соседнего государства. Армянский народ искал пути и средства освобождения от иноземного ига.
Нельзя утверждать, что в XV—XVI вв. армяне выступали против иноземного ига только пассивно, хотя формы пассивного сопротивления существовали и выражались в том, что часть народа покидала пределы родной страны.
Известно, что одной из самых волнующих тем нашей художественной литературы XV—XVI вв. была тема странничества (гарибство). Положение гарибов (странников) на чужбине было нерадостным. Вынужденные покинуть пределы родной страны, они мечтали возвратиться и волновались о ее судьбе. До наших дней армянский народ поет народную песню XVI в. «Крунк» («Журавль») о том, как гариб мечтает получить вести с родной стороны:
Свой покинул сад я в родной стране,
Чуть вздохну — душа вся горит в огне.
Крунк! Постой! Твой крик нежит сердце мне.
Крунк! Из стран родных нет ли хоть вестей?
Другой формой пассивного сопротивления была тенденция возврата к общине в армянских областях. Разные слой армянского парода искали и активные средства свержения чужеземного ига. Вести освободительную борьбу против завоевателей было чрезвычайно трудно, так как турки и кызылбаши обладали огромной военной силой.
В XV—XVI вв. для развития армянской освободительной мысли были характерны две тенденции:
Попытки восстановления независимости, точнее полунезависимости, Армении путем использования вражды между туркменскими претендентами на господство в Армении (вторая половина XV в.). Восстановление независимости Армении при помощи европейских христианских государств. Кроме того, по свидетельствам некоторых источников, существовала также ориентация армян на кызыл-башей, как на меньшее зло. Так, во второй половине XV в. источники отмечают неудачную попытку восстановления армянского царства при помощи туркменских завоевателей, царства, с которым часть армянского народа связала свои надежды на восстановление политической независимости страны.
Исходя из своих интересов, туркменские завоеватели из племени Кара-койунлу проводили дружественную политику по отношению к армянским духовным феодалам. Используя это обстоятельство, представители армянского духовенства стремились создать в стране теократическое государство. В результате этой политики католикосский престол был перемещен из Сиса в Эчмиадзин. Это был важнейший политический акт, в котором современники видели не только акт восстановления армянской церкви в прежнем «священном» месте, но и событие, имеющее «целью привлечь внимание армянского народа к тем историческим местам, которые были главными центрами армянской государственности». Кроме того, эчмиадзинский центр должен был быть воссоединяющим звеном разных частей армянского народа.
Вместе с тем Эчмиадзин пользовался бы огромными доходами, которые укрепили бы его экономическую базу. Вот что говорят современники об этом событии. Писец Карапет из Вана пишет в 1441 г.: «Восстановился престол святого Григория Просветителя по провидению великого патриарха Нерсеса и Саака Партева». Другой писец из Араратской долины сообщает: «Опять восстановился престол Просветителя в Эчмиадзине, который является матерью всех церквей и родителем и светилом армянского народа.
Армянские духовные феодалы были кровно заинтересованы в осуществлении этого исторического акта, ибо стремились возглавить борьбу армян за восстановление армянской государственности. Еще в XIII в. митрополиты Сюника начали активную деятельность за перемещение католикосского престола из Сиса в Эчмиадзин. И еще Степанос Орбелян проповедовал, что восстановление Эчмиадзина приведет к восстановлению армянской государственности и с этим актом восстановится «старая слава Армении» и даже «больше, чем было раньше».
Но как только католикосский престол был восстановлен в Эчмиадзине, католикос Ахтамара Закария III (1434—1464) при поддержке туркменского государя Кара-койунлу Джихан-шаха (1432—1467) свергнул эчмиадзинского католикоса Григора Маквеци и перевел католикосский престол из Эчмиадзина в Ахтамар. В Ахтамар была переведена так называемая десница Григора Лусаворича (Просветителя). Закария III считал себя потомком армянского царя Гагика Арцруни (XI в.). Благодаря энергичным действиям ему удалось при поддержке Джихан-шаха превратить Ахтамар в центр армянской церкви. Он всячески старался восстановить армянское царство Васпуракана.
В 1464 г. католикос Закария умер, и новый католикос опять при поддержке Джихан-шаха помазал Смбата Сефединяна, двоюродного брата Закарии, на царство в Васпуракане. О помазании Смбата на царство упоминается в одном современном ему ишатакаране: «А потом приехал (из Эчмиадзина)в Ахтамар владыко Степанос архиепископ, и все собрались на берегу моря (Ванского озера) и рукоположили владыку Степаноса католикосом всех армян в присутствии многих епископов, архимандритов, религиозных деятелей, священников и народа. И тогда помазали господина Смбата [по обычаю] его предка Гагика царем [Васпуракана]».
В другом ишатакаране, подтверждающем царствование Смбата Сефединяна, епископ Нерсес, брат новоизбранного католикоса Степаноса, сообщает: «Было переписано это евангелие... во время патриаршества владыки Степаноса и нашего царя Смбата». В 1466 г. писец Исраел из Мокса переписывает евангелие «в патриаршестве новоизбранного католикоса владыки Степаноса и царя Смбата». Этими записями и ограничивается упоминание о «царствовании» Смбата Сефединяна.
После смерти Джихан-шаха в 1467 г. попыткам восстановления армянской государственности был положен конец. Иначе и быть не могло, ибо во время помазания Смбата Сефединяна царем армянские светские феодалы уже окончательно утратили свои права и привилегии, а туркменские завоеватели не могли допустить восстановления класса армянских светских феодалов. Хотя туркменские завоеватели поддерживали армянское духовенство, их господство в Армении имело разорительные последствия, ими проводилась тяжелая налоговая политика и преследования за веру. «Из-за наших грехов, — читаем мы в ишатакаране от 1451 г., — многие христиане попали в плен в руки турок (туркменов в эпоху Джихан-шаха)». В другом ишатакаране эпохи туркменов Кара-койунлу мы читаем: «Положили налоги на христиан;мусульмане мучают нас: везде исчезло благодеяние и усилилась несправедливость». Товма Мецопеци сообщает, что Джихан-шах по совету верховного мусульманского духовенства увеличил размер налогов вообще и хараджа (джизье) в частности на армянское население.
Джихан-шах, при поддержке которого было восстановлено «царство» Смбата Сефединяна, в ишатакаране охарактеризован как «наглый», «кровожадный зверь».
Так безуспешно кончилась попытка армянского духовенства при помощи завоевателей восстановить независимость Армении. Однако сам факт попытки восстановления армянской государственности путем восстановления армянского царства Васпуракана вызывает у исследователей большой интерес и свидетельствует о постоянном стремлении армянского народа избавиться от иноземного ига и добиться свободы.
Вторая тенденция армянской освободительной мысли, т. е. попытка восстановить армянскую государственность при помощи европейских христианских государств, не имела под собой реальной почвы. Даже при наличии доброй воли и желании, которые (с оговорками) имели, конечно, место, Западная Европа не в силах была помочь армянам. Об этом свидетельствует историческая действительность первой половины XVI в.
Некоторые европейские державы вели неудачные войны против сильной в военном отношении Османской империи. Франция была союзником Турции в борьбе с империей Габсбургов, города и села которой были сожжены турками. Внимание римского папы было направлено на борьбу против лютеранства и других опасных для него реформистских течений в Европе. Католический мир интересовало одно: «освободить» армянский народ не от иноземного ига, а от армянской «ереси».
Какие же причины толкнули армян обратиться за помощью к Западной Европе? В XIV—XVI вв. в Армению и Северный Иран проникли католические миссионеры. Они вели активную пропаганду католицизма и вместе с тем распространяли иллюзии об освобождении армян. В некоторых районах Армении, и особенно в Нахичеванском крае, миссионеры имели успех. Часть армянского населения приняла католицизм и отшатнулась от других армян. Их называли «униторами», а чаще «ахтармами», отождествляя это понятие со словом «колдун».
Армянская церковь вела против них энергичную политическую пропаганду, отвергая их доктрину. Еще Степанос Орбелян, борясь против миссионеров, писал: «Скорее мы согласны с нашими отцами войти в ад, чем входить на небеса (рай) римлян». Энергичную борьбу против униторов вели такие крупные представители армянского духовенства в XIV—XV вв., как Овнан Воротнеци, Григор Тадеваци, Товма Мецопеци и др.
По словам Товмы Мецопеци Овнан Воротнеци «собрал из всех районов [Армении] много учеников, просвещал и украшал армянский народ вардапетами, священниками, красивыми обрядами и православной доктриной, борясь день и ночь против ахтармов-христианоненавидцев района Ернджака».
Халкидонскую доктрину в армянских источниках считают «смертельным ядом гадюки». «Это удивительная и, если хотите, чудесная вещь,— пишет Ж. Шардеи, — несмотря на то что они (армяне) давно находятся под мусульманским владычеством... тем не менее крепки в своей вере; они ее поддерживают и не хотят принять другую веру, удерживаясь равно как против посягательств мусульман —их властителей, так и против миссионеров римской церкви».
Известно, что те армянские епископы, которые в 1438 г. приняли участие во Флорентийском соборе, отказались вернуться па родину, боясь народного гнева и предпочли жить в Италии.
Перемещение католикосского престола из Сиса в Эчмиадзин можно отчасти объяснить антикатолической традицией армянского духовенства, так как некоторые сисские католикосы склонялись к принятию католицизма. Однако были церковники, которые мечтали восстановить армянское царство при помощи «франков». К ним относился, например, Аракел Багишеци (из Битлиса).
В своем сочинении «Плач о столице Стамбул, о приезде франков и освобождении Армении» Аракел Багишеци сокрушается о взятии Константинополя турками в 1453 г. Автор имеет надежду на восстановление Византии и вслед за ней и Армении при посредстве франков. Просветлеет народ армянский, Избавившись от чужеземцев, Радостные, все будут ликовать, Как в дни Просветителя.
Армянский поэт XVI в. Карапет Багишеци (Битлйсский) в своей поэме, отметив, с одной стороны, что «мы (т. е. армяне) жалкие пленники» в руках иноземцев и «не имеем своего царя», утверждал, что «освобождение для армян придет от арийской нации», т. е. от Западной Европы. В самой Армении давно были распространены идеи так называемого «Привидения Нерсеса», утверждавшего возможность освобождения армян христианской Европой. Еще в XIII в. Вильгельм Рубрук, отмечая распространенность идеи «Привидения» среди армян, пишет: «Пророчеству верят по всей Армении, как Евангелию» («Dans toute l'Armenie cette prophetie est crue com- me Evangile»).
Крестовый поход европейских стран на Восток некоторые армянские хронисты, в том числе и Матеос Урхаеци (Матвей Эдесский), считали свершением идеи «Привидения». Но как поступили крестоносцы-«спасители», всем известно. Разочаровался в них и сам Матеос Урхаеци. Описывая злодеяния крестоносцев в 1113 г. в родной Урфе, он отметил, что «не осталось ни одного злодеяния, которое не совершили бы франки в городе».
Мы уже отметили, что большинство деятелей армянской церкви, претендовавшее возглавить борьбу армян за восстановление государственности, выступали против католической пропаганды и отвергали идею помощи со стороны Европы. Пропаганда идей католицизма для освобождения армян нашла отклик лишь в тех армянских кругах, и особенно в армянских колониях, которые имели торговые связи с католической Западной Европой.
Эти идеи проникли и в Армению. В соответствии с ними основным условием освобождения родины от иноземцев является вмешательство европейских государств. Но до свержения ига «неверных» армяне должны прежде всего «освободить» себя от господства «тьмы», «сатаны», т. е. отказаться от армянского вероисповедания. Это пропагандировал католический миссионер XVII в. Клеменс Галанус, живший и действовавший в Армении. «Развязывайте на ваших шеях путы ига этой тьмы, смело противодействуйте господству и преодолевайте господство этого отвратительного дикаря (т.е. армянской церкви)», — писал Галанус.
Католические пропагандисты XVI в. и Галанус в XVII в. всячески старались «доказать», что армянская церковь первоначально была римской и только потом армяне уклонились от римского православия и впали в сектантство. В этом виноваты, по его мнению, священники, которых он называет «змеями», «порождением гадюки» и т. д. Итак, если армяне хотят освободиться от ига завоевателей, они должны искупить «грехи» своих предков, отказаться от сектантства и войти в лоно римской церкви— таково условие пропагандистов католицизма в Армении. Это «тот заколдованный круг, в котором вращали армян миссионеры».
В 1547 г. накануне нового военного похода турок на Восток, возможно, в Восточной Армении у католикоса Степаноса Салмастеци состоялось собрание армянских «князей», имена которых неизвестны. «Неизвестны, — пишет А. Г. Иоаннисян,— обстоятельства собрания и даже его место. Возможно, что собрание происходило вне Эчмиадзина и даже вне Восточной Армении».
Католикос Степанос Салмастеци (из города Салмаста) был одним из самых образованных людей своего времени. Он владел несколькими восточными и западными языками, долгое время путешествовал по Европе, много видел и, сравнивая положение своей страны с положением стран Европы, понимал всю горечь чужеземного ига. Бесспорно, прежде всего,католикосы старались защищать интересы Эчмиадзина и армянской церкви, которой был нанесен сильный урон вследствие постоянных войн.
Но, защищая интересы церкви, армянские католикосы тем самым способствовали освобождению всех армян от чужеземного господства. Надо также отметить, что некоторым католикосам и другим армянским церковникам не был чужд патриотизм. Их волновала судьба родного народа, с которым они были кровно связаны. Собрание решило отправить в Западную Европу делегацию во главе с католикосом Степаносом Салмастеци для переговоров об освобождении Армении. Через Константинополь католикос с одним архиепископом направился в Венецию и там представил Венецианской республике послание армянских «князей». Итальянский перевод этого послания хранится в архиве Венеции с таким заглавием: «Молительное послание армянских князей» («Supplica delli signori Armeni»).
Содержание послания приводит Г. Алишан. После длительных похвал Венецианской христианской республике в послании говорится: «И мы, бедные армяне из иранской части Армении, находимся под тяжелым гнетом иноземцев, ждем Вашего приезда, как наши священные предки ждали Христа-спасителя. Знаем, что от разума государей Венеции начнется наше спасение и освобождение. Отправили нашего патриарха Степаноса по многим причинам в наисветлейшее Ваше государство, чтобы [он] почтил Вас и с нашей стороны представил нас Вам, окажите милость ему потом, чтобы он мог поехать [в Рим] и поцеловать ноги священному папе. Слава богу».
«В итальянском переводе,— пишет Г. Алишан,— отсутствуют имена армянских князей». «Быть может,— продолжает он,— тайно и отдельно они (князья) писали, ибо по некоторым, осторожно написанным словам [послания] можно догадаться, что католикос был направлен [в Европу] по важному политическому вопросу».
Что ответила Венецианская республика на просьбу армянских «князей» и какие устные разговоры шли между католикосом и представителями республики, неизвестно. Известно только то, что весной 1549 г. армянское посольство переехало из Венеции в Рим, где его любезно приняли.
21 августа католикос представил папе письменное уверение в признании законов римской церкви, или, как докладывал некий итальянец Г. Аритинус, «от своего имени и от имени подчиненных ему двадцати семи архиепископов [католикос] принял решение Флорентийской унии». Извещая о покорности католикоса римскому папе, Г. Аритинус, однако, прибавляет, что «были многочисленные и серьезные проблемы, относительно которых мы расходились». Почти два года оставался католикос в Риме. По Г. Аритинусу, в 1550 г. католикос выехал из Рима, чтобы направиться в Германию к императору Карлу V и оттуда через Польшу и Россию вернуться на родину.
О переговорах католикоса с императором Карлом V нет никаких указаний. «Государственный архив Вены, — пишет О. Н. Акинян, — не сохранил об этом никакой [памятной записи], насколько меня убедили мои собственные розыски».
Ясно одно, Германия не имела возможности помочь католикосу, ибо Карл V сам старался отразить нападение турок при помощи России и Польши. Так безрезультатно закончилась миссия католикоса Степаноса в Европу.
В 1551 г. мы видим католикоса в Лемберге (во Львове) в Польше. Некоторые авторы считают, что католикос там и умер, ибо там до сих пор есть могила с надписью на латинском языке, которая гласит: «Нос sepulcrum est reverendissimi PATRIS STEPHANI Patriarchae majoris Armeniae qui Romae et Leopoli adveniens animarn suam deo tradidit AD 1551», т. е. «Это могила преподобнейшего отца Стефана, патриарха Великой Армении, который прибыл в Рим и Леополь и отдал душу богу в 1551 г. господа». Арменовед А.С. Анасян считает, что упомянутый надгробный памятник является подделкой латинских миссионеров XVII в., преследовавших определенные политико-религиозные цели. Г. Алишан годом смерти католикоса Салмастеци считал 1564, а М. Орманян — 1566.
Дело здесь не в уточнении даты смерти этого католикоса, а в том, что дальнейшая деятельность армян, направленная на освобождение родины, тесно связана с идеями католикоса Степаноса Салмастеци. Католикос Микаэл Себастаци (из Сиваса) (1562—1574), который продолжал его дело, был тесно связан с освободительными идеями католикоса Салмастеци.
В отличие от программы предшественника программа Микаэла Себастаци была более широкой и охватывала интересы как Восточной, так и Западной Армении, иначе говоря, была направлена как против турок, так и кызылбашей. Здесь уже не могло быть и речи об ориентации армян на кызылбашей. Если в армянских документах, как уже отмечалось, все же встречаются данные о доброжелательном отношении к армянам шаха Исмаила I, то от эпохи Тахмаспа I сохранились только свидетельства злодеяний кызылбашей.
В Себастии в 1562 г. католикос Микаэл созвал собрание, которое решило еще раз направить посольство на Запад для переговоров. На этот раз вместо католикоса посольство возглавил некий подьячий по имени Абгар благородного происхождения. О том, какие задачи были поставлены перед посольством, рассказывает подьячий Абгар. Во-первых, напомнить Риму о первых договорах и первых клятвах, существовавших между Римом й Арменией, т. е. обновить «договорный акт»; во-вторых, узнать о намерении римлян в отношении армян; в-третьих, просить об улучшении положения армянских странников; в-четвертых, договориться о путешествии патриарха в Рим.
Озабоченный судьбой армянской делегации в Риме, католикос Микаэл Себастаци направил отдельное послание римскому папе, которое характеризовало задачи и цели армянской делегации. «Пусть Ваше преосвященство знает, — говорится в послании,— что 20-го мая 1562 г. я, Микаэл католикос, отправил из города Себастии к Вашим стопам нашего посла Абгара с двумя посланиями, одно о покорности всех нас Вашему преосвященству и другое, как свидетельство личности посла... просим, чтобы Вы утвердили и возобновили этот договор, который когда-то счастливейший и почтеннейший папа Сильвестр и святой император Константин заключили с нашим царем Трдатом и святым Григором, первым нашим патриархом и католикосом. И очень просим утвердить то же и отправить нам, обновив прежнюю дружбу между нами, чтобы было одно стадо и один пастух. Мы ждем освобождения от рабства из Ваших справедливых рук».
В послании католикос рассказывает о бесправном положении армян, указывая, что «руки и языки армян связаны среди иноверцев» и что, если «наш посланец приедет, пусть расскажет».
Дипломатическое послание католикоса вызвало у папы интерес, и он приказал разыскать Абгара, который вручил ему послание и подарки католикоса. Посланец Армении представился папе так: «Мое имя Абгар, я армянин, родился в городе, называемом Токат; церковник и подьячий. Приехал в Рим, потому что десять лет назад я дал обет прийти и привести [сюда] моего старшего сына, чтобы он научился католической доктрине, но мой сын умер, и по причине этого я задержался настолько, что могу причастить моего [другого] сына по имени Султан, который [находится] здесь со мной. Нашпатриарх, узнав мои чаяния, просил меня от его имени поехать в Рим и выполнить мой обет. Так и случилось».
О патриархе, который направил его в Рим, Абгар говорит: «Его имя Микаэл, сидит [на престоле] в Эчмиадзине под персидской властью, лично мне вручил послание, чтобы передать Вашему преосвященству и заявить о покорности. [Он] мне отдал копию того договора, который [в свое время] св. Сильвестр и император Константин отдали нашему царю Трдату и святому Григору Лусаворичу, нашему первому патриарху, чтобы снова утвердить этот [договор] и возобновить ту дружбу с римской церковью, которая отмечается в договоре. Патриарх приехал в Себастию три года назад. В городской церкви святой Богоматери он разговаривал и советовался со многими епископами, вардапетами... и с согласия общества и от имени многих других, которые не присутствовали [на собрании], решили, как это подтверждается их подписями, отправить меня [в Рим] с вышеупомянутой целью».
Уже первые строки послания свидетельствуют о том, что оно направлено как против турок, так и кызылбашей.
«Мы, армяне, которые находимся в рабстве под властью турок и персов» («Nos Armeni qui in captivitate sumus sub potestate Turcarum et Persarum»).
Данных, освещающих переговоры Абгара с римским папой, у нас нет, но ясно только одно: как всегда, на первом плане было первенство Рима.
Абгар, как явствует из его доклада папе об армянской церкви, подчеркивал разногласия между двумя церквами: «О [дне] праздника Воскресения нашего господа мы согласны с римской церковью, но [о дне] рождества — нет».
Все это, видимо, обусловило исход переговоров.
Единственным результатом поездки армянской делегации в Рим было основание первой армянской типографии в Венеции под руководством католикоса Микаэла, перенесенной затем в Константинополь в середине XVII в.
Действенную, реальную помощь армянскому народу оказал только великий русский народ. Начавшиеся с конца XVII в. политические сношения армян с Россией привели к росту симпатии армянского народа к Российскому государству. Уже в XV—XVII вв., как отмечает А.Г. Иоаннисян, в армянских фольклорных, литературных и историографических источниках Московское государство стало выступать в роли покровителя освободительной борьбы угнетенных народов Востока против чужеземных захватчиков.
М.К. Зулалян
" Армения в первой половине XVI века" 1971г.
