Наследственное право в Киликии

Как показывают §§ 94 и 95, Судебник Смбата рассматривает институт завещания как господствующую форму права наследования в Киликийском государстве. Воля завещателя была законом для его наследников. Закон (последний абзац § 94) дает отцу право завещать свое имущество даже своему рабу, лишая наследства своих детей. Здесь, конечно, мы не имеем «exheridatio» римского права. Как было указано выше, по Судебнику Смбата, отец не имеет неограниченной patria potestas римского права. Отец имеет право лишить своих детей наследства только в случае, если они проявили непослушание, и отец считает их недостойными наследства, и притом если светские власти согласны с таким решением отца. Такое же ограничение права завещателя имелось и в византийском праве («apokeryxis»), по которому для лишения наследства требовалось, чтобы дети оказались недостойными наследства и судебные органы согласились с решением отца.

Кроме этого частичного ограничения права завещателя в отношении законных наследников, в остальных случаях закон дает полное право завещателю распределять свое имущество среди наследников по своему усмотрению. В этом смысле завещание – закон для наследников, и никто из них не имеет права вносить в него какие‑либо поправки.

Судебник придал воле завещателя настолько большое значение, что порядок наследования по закону предусматривается лишь «как выход из беспомощного (безвыходного) положения, на случай, если отец не оставит завещания»; при наличии же завещания, весь порядок наследования по закону «теряет силу, и следует то, что даст отец» (подобно тому, как по «Русской Правде»: «как рядил, на том стоять»).

Поэтому, рассматривая нормы наследственного права по Судебнику, необходимо иметь в виду, что они применимы лишь в случаях отсутствия завещания. Наследование по завещанию играло большую роль не только во всех слоях киликийского общества, но и в отношении царского домена, который в соответствии с феодальными представлениями рассматривался как личное достояние царя. Закон в § 1 Судебника гласит: «И царь вправе при жизни...сделать завещание и установить и передать горы и поля и всю свою землю так, как это ему угодно, а противиться этому не могут ни его дети, ни другой какой‑нибудь человек». Далее, хотя наследники по женской линии и не имели равных с наследниками по мужской линии прав, все же отец имел право оставить по завещанию своим дочерям какую угодно долю своего имущества.

Завещание по Гошу, является testamentum coram parocho et testibus, т.е. оно составляется при священнике и свидетелях. В рукописи Е Судебника Смбата предусмотрен такой же порядок. Но более правильным следует считать вариант В, так как в нем принципиально выявляется тенденция Смбата вытеснить, где возможно, церковь из гражданского оборота.

Судебник Смбата в § 113 допускает священников к участию в составлении завещания только в деревнях, вернее, там, где нет государственного нотариуса.

В варианте В, который более близок к оригиналу, Смбат совсем обошел священников. Здесь публичная власть вступает по принципу testamentum ruri conditum, когда завещание составляется с участием представителя власти на месте. Завещатель, находясь в здравом уме, приглашает к себе своих знакомых, номикоса (нотариуса) и трех свидетелей и при них составляет завещание, причем он имеет право изменить его содержание. После смерти завещателя куратор, или распорядитель, в качестве душеприказчика выполняет завещание. Часто таким куратором являлся переживший супруг.

Согласно § 114, по отношению к общему имуществу муж имеет право односторонне распорядиться им по завещанию. Но если имущество супругов раздельно, то один супруг мог распоряжаться имуществом другого только с его согласия. Хотя закон давал завещателю право распоряжаться своим имуществом как ему угодно, но обычное право с давних времен выработало ряд положений, от которых завещатель не мог отступить: он должен был оказать предпочтение старшему сыну перед другими сыновьями, сыновьям перед дочерьми, родственникам по отцовской линии перед родственниками по материнской линии, не забывать своей жены и младшего сына и т.д.

При наследовании по закону Судебник (§§ 94‑96) предусматривает единый порядок как для дворянства, так и для других слоев общества, вернее, не делает четкого различия между ними, как это имело место в «Ассизах Антиохии». Конечно, в Киликии, как и в Антиохии, должен был существовать иной порядок наследования для феодалов, чем для горожан и крестьян, но Судебник не отразил этого. Поэтому § 114 оставляет за судьей право, при разделе имущества по закону, в каждом отдельном случае исходить из местного обычая. Это объясняется, по‑видимому, тем, что не всюду в Киликии действовали одинаковые нормы наследственного права, они переплетались с нормами наследственного права византийцев, франков и мусульман. В связи с этим Смбат и излагает лишь общие принципы армянского обычного права, оставляя в стороне отдельные моменты различия между сословиями. Это обстоятельство объясняется еще и тем, что, как правило, родовое имущество феодалов оставалось за близкими родичами (по завещанию или по обычаю), общесемейное имущество крестьян‑общинников также оставалось за семьей (которая сохранила свой патриархальный уклад), а в городах, где был широко развит имущественный оборот, завещательная практика получила более свободный характер. Среди армянских баронов и их вассалов, с одной стороны, действовали принципы старины, а с другой, – эти принципы разрушались под натиском новых торгово‑денежных отношений. В ‑старину, у предков этих баронов, т.е. у нахараров, действовал строго феодальный принцип по отношению к родовому имуществу, предполагавший определенный круг наследников (heredes necessaria); имущество было родовым и поэтому не могло передаваться по завещанию, женщина не наследовала землю. Так было и на Западе со времен Салической Правды. Но в XIII в. дело обстояло иначе. Армянские бароны больше не могли руководствоваться полностью принципами нахарарского права, когда торговля и деньги превращали и вотчину в товар, как это явствует из § 109. Именно поэтому для Смбата было бы трудно провести резкую линию в порядке наследования для отдельных сословий.

Судебник различает наследование по мужской и по женской линии. Наследниками по мужской линии могут быть дети, братья, братья отца, ближайшие родственники по крови до четвертого колена; жена, если у наследователя были от нее дети; по женской линии – дети и другие родственники по крови до четвертого колена; муж, если от брака с наследодательницей имеются дети. Соотношение доли в наследстве таково: жена получает половину доли мужа; две дочери – столько, сколько сын, а две замужние дочери – столько, сколько одна незамужняя дочь; исключением является замужняя дочь царя и, вероятно, других феодалов – она получает половину доли брата (§ 1).

Как по мужской, так и по женской линии ближайшие родственники по крови исключают других. При отсутствии родственников по крови до четвертого колена имущество, как выморочное, переходит в пользу казны.

Наследование по мужской линии. По степени родства наследники шли в таком порядке (§ 94):

1) дети;

2) братья;

3) братья отца;

4) другие родственники по мужской линии до четвертой степени.

Как видно, здесь действует когнатический принцип, с исключением всех женщин, кроме дочери.

Дети, по Судебнику, являются законными наследниками первой степени. Их наличие исключает наследников других степеней родства. Среди детей преимуществом пользуются сыновья, которые получают равную долю, кроме старшего и младшего. Старший сын, по § 96, «садится на место отца» и поэтому получает двойную долю, а младший наследует отцовский дом. Как раньше было сказано, незамужняя дочь получает половину доли брата, а две замужние дочери, – долю одной незамужней.

Если нет сыновей, то наследуют незамужние дочери; замужние же при них не наследуют. Если зять живет в доме жены, то они вместе получают долю одного брата. Дети и внуки от дочерей, зять, брат жены, тетка не могут быть наследниками, как потомки другой крови. Если нет сыновей и незамужних дочерей, наследуют замужние, но при этом А наследства должны получить братья умершего.

Необходимо отметить существенное противоречие в Судебнике: тогда как по § 94 внуки от дочерей не являются наследниками, по § 95 они, наоборот, наследуют наравне с внуками от сыновей. Это – прямой удар по привилегии мужской линии в праве наследования.

Таким образом, все женщины, кроме дочерей, исключаются из наследования: сестры, если они выходят замуж, идут в чужой дом, незамужние находятся под опекой братьев и поэтому не могут наследовать; мать и жена, как происходящие от чужой крови, тоже не могут наследовать: мать находится под опекой своих детей или мужа, жена получает свои «пруйг» и «туайр», если уйдет от детей, а если останется при них – будет находиться под их опекой и наследует вместе с ними.

В вопросе наследования по женской (материнской) линии Судебник устанавливает такой же порядок, как и по мужской. Но здесь, по § 95, агнаты становятся такими же наследниками, как и когнаты; наследуют одинаково как сыновья и дочери (хотя последние получают меньшую долю), так и внуки от сыновей и дочерей. Этот принцип, как отмечено выше, явно противоречит положению § 94, по которому внуки от дочерей не являются наследниками. Получается, что внук от дочери не является наследником деда, но является наследником бабки. Это противоречие можно объяснить тем, что в практике киликийского общества не проводился последовательно принцип агнатического наследования, что женщины постепенно завоевывали право наследования наравне с мужчинами. Можно при этом предполагать, что практика держалась агнатического наследования лишь по отдельным видам имущества, преимущественно вотчинам. Отмеченное явное противоречие могло иметь место только потому, что строго последовательного проведения принципа наследования по агнатическому принципу фактически не существовало.

Следует отметить, что термин «агнатический» применяется нами условно. Необходимо очень осторожно и с оговоркой прибегать к аналогии, когда идет речь об армянском семейно‑брачном и наследственном праве. Институт agnatio – институт рабовладельческого права Рима – не мог быть применимым полностью в феодальном праве Армении, а тем более Киликии XIII в. Как известно, патриархальная семья в Риме была единством не кровной связи, а власти. Pater familias имел право manus над женой и patria potestas над детьми. Всякий, кто входил в семью, делался ее членом, все, что выходило из нее, становилось юридически чужим: усыновленный мог наследовать как агнат, выходившая же замуж дочь или эмансипированный сын – не могли. Юстиниан уничтожил эту систему родства, заменив ее когнатическим (кровным) началом.

В древнеармянском нахарарском строе не существовали институты pater familias и агната. Институт усыновления в Армении и в Киликии играл ‑ничтожную роль, причем усыновленный не имел всех прав естественного (кровного) наследника. В древней Армении не получили развития институты наследственного права: феодалы имели не наследников, а преемников; вотчина переходила нераздельно от отцов к сыновьям; выходившие замуж дочери получали ожит, т.е. приданое. Почти так обстояло дело и в крестьянских семьях общинников, где имущество принадлежало дыму‑дому. Таким образом, в Армении наследовали преемники по крови, т.е. когнаты. Однако наследование по кровному родству не проводилось последовательно, поскольку женщины не наследовали наравне с мужчинами. Это объяснялось тем, что род продолжал лишь мужчина. В Судебнике Смбата видна борьба между двумя началами: с одной стороны, стремление сохранить целость феодального нераздельного землевладения и поэтому исключить из наследства родственников по женской линии, ибо они могли вынести родовое имущество в чужой род, а с другой стороны, по мере того, как под натиском торгового капитала вотчины становились объектами купли‑продажи, – стремление проводить последовательное наследование по кровному началу, когда и женщины были бы наследниками наравне с мужчинами. И хотя Судебнику Смбата не удалось преодолеть эти противоречия, все же когнатическое начало имело большой успех – дочери наследовали. Жена наследователя наследовала не потому, что она является «агнатом», а потому, что она является матерью детей наследодателя. Отсутствие детей исключало ее как наследницу мужа (как и мужа в отношении имущества жены).

Таким образом, согласно § 95 по женской (материнской) линии наследуют в первую очередь дети, затем внуки от сыновей и дочерей. Когда жена выходит замуж за другого, 1/4 ее имущества передается первому мужу, но только в том случае, если их сожительство было супружеством в полном смысле слова.

Деление наследства по § 95. Когнатический принцип наследования явно нарушается, когда Судебник говорит о разделе имущества. Несмотря на то, что по § 94 жена не считается наследницей, здесь, наоборот, она причисляется к законным наследникам и получает определенную и обязательную долю из наследства мужа, а по одному из вариантов Судебника‑даже равную долю с сыновьями. Таким образом, Судебнику не удалось быть последовательным и держаться исключительно принципа когнатического наследования, и мы видим, что как жена, так и внуки от дочерей наследуют одинаково с сыновьями и внуками по мужской линии.

Далее, вариант В нарушает также неравноправие, установленное Судебником в отношении дочерей, поскольку по этому варианту незамужняя дочь получает столько же, сколько и сын.

Нельзя, конечно, основываясь на этом варианте, утверждать, что дочери имели равное с сыновьями право на наследование, но имеются все основания считать, что жена и внучки также являлись наследницами: таким образом, твердые устои агнатической системы рушатся, и получает признание когнатическое начало.

Раздел имущества между ближайшими родственниками производился следующим образом:

а) сначала из общего имущества выделялась определенная сумма для покрытия свадебных расходов еще не женатых сыновей («туайр» и другие расходы); свадебные же расходы дочерей и их «пруйг» (приданое) не выделялись, ибо входили в их наследственную долю.

б) Все остальное имущество делилось на шесть равных «дангов» (частей). Одну шестую часть получала жена умершего (мать детей). Остальные пять дангов имущества делились между сыновьями и дочерьми с таким расчетом, что две незамужние дочери получали столько же, сколько один сын, а две замужние дочери‑столько, сколько, одна незамужняя.

Для Смбата (§ 96) все дети, как от первого; так и от второго брака, кроме первородного или старшего сына и младшего сына, имеют одинаковое положение.

Гош же (II, 96) делает различие, отдавая детям от первого брака преимущество.

Усыновление. По § 41 Судебника Смбата, усыновление разрешается только при отсутствии детей и родственников до четвертой степени, т.е. когда нет законных наследников. Хотя в этом параграфе и говорится лишь о праве священника на усыновление, но из этого можно сделать вывод о существовании института усыновления. Усыновленный (по арм. «духовный сын») имеет право на движимое имущество усыновителя, но не на его дом и вотчину. По § 41, усыновленный имеет право на половину дома и вотчины священника, если он сам станет священником. Этот институт мало развит в армянских судебниках, вероятно потому, что случаи, когда законных наследников в роде или семье не оставалось, встречались очень редко.

Итак, статьи 94‑96 Судебника Смбата устанавливали общие принципы наследования по закону. Однако, ст. 114 оставляет за судьями право в каждом отдельном случае при разделе имущества исходить из местного обычая. Различие между сословиями по вопросу о наследовании по закону не нашло своего четкого отражения в Судебнике Смбата. Относительно имущества феодалов, возможно, в Киликии продолжали действовать нормы старинного обычного права, согласно которому феодалы не имели наследников, а лишь преемников, вотчина переходила нераздельно от отцов к их сыновьям, а выходившие замуж дочери получали «ожит», приданое. Почти также обстояло дело и в отношении имущества крестьян‑общинников: оно принадлежала дыму‑дому. Однако развитые товарно‑денежные отношения пробили брешь в праве феодальной собственности, во всяком случае в отношении имущества, добытого феодалами путем захвата или покупки. Именно поэтому Судебник Смбата не проводит четкого разграничения в порядке наследования для отдельных сословий. Нет определенности и в вопросе о круге наследников по закону и получаемой ими доли наследства. В разных рукописных списках Судебника имеются различные нормы.

Наследниками по закону могли быть, как правило, конгнаты, т.е. родственники по крови, хотя в Судебнике наблюдается попытка узаконить также агнатический принцип, согласно которому могли наследовать и другие лица, входившие в семью и ставшие её членами.

Наследники по закону делились на ряд категорий в зависимости от их близости к умершему. Ближайшие родственники исключали других. Наследниками первой категории считались дети, затем внуки и правнуки, т.е. родственники по нисходящей линии до четвертой степени. Причем наличие детей отстраняло внуков и правнуков от наследства.

При отсутствии наследников по нисходящей линии, наследовали ближайшие родственники по боковой (братья. и т.д.) линии, затем по восходящей (отец, дяди и т.д.) линии, до четвертой степени. При отсутствии когнатов до четвертого колена имущество умершего считалось выморочным и переходило в пользу казны.

Хотя дочери, а также жена считались наследниками по закону, однако они и вообще наследники женского пола, получали меньшую долю из наследства, чем лица мужского пола. С другой стороны, среди сыновей особое положение занимали старший и младший. Согласно ст. 96 «перворожденному бог дал предпочтение, и следует, чтобы он занял место отца и получил двойную долю из наследства». Что же касается младшего сына, то он должен был наследовать отцовский дом.

А.Г.Сукиасян. История Киликийского армянского государства и права (XI ‑ XIV вв.) Ереван, 1969.