Обязательство от 3-го июня 1918 г., мирный договор от 4-го июня: цели и мотивация признания Турцией независимого государства Армения

За трапезундскими дипломатическими переговорами (27-ое февраля (12-ое марта)–1-ое (14) апреля 1918 г.) последовали батумские переговоры (первый этап переговоров – 11–26-ое мая) между османской Турцией и независимой Закавказской республикой до ее окончательного распада 26-го мая. Второй этап батумских переговоров начался 30-го мая и длился до 4-го июня уже с тремя независимыми закавказскими республиками одновременно, однако с каждой из них – Арменией, Грузией, Азербайджаном – в отдельности. Тем самым начался новый этап отношений армян с османской Турцией.

В этой связи А.Хачатрян отмечает, что в последние дни мая “внезапно произошел переворот в их настроениях”. Армяно-турецкие дипломатические отношения наполнились новым содержанием: османское правительство проявляло заинтересованность в вопросе создания армянского государства за пределами Западной Армении – на Южном Кавказе, хотя об этом было сказано еще во время трапезундских дипломатических переговоров председателем турецкой делегации Рауф-беем и др. Однако напрашивается вопрос, каковы были основные мотивы подобной завуалированной политики? Попытаемся ответить на это.

Турки, предчувствуя скорое поражение стран Четверного союза в Первой мировой войне, стремились к тому, чтобы подписанием мирного договора на втором этапе батумских дипломатических переговоров днем раньше заявить о своих претензиях в отношении территорий, не предусмотренных Брест-Литовским договором, в частности, в отношении большей части армянских и населенных армянами провинций, одновременно оставить также за собой право разоружить и немедленно вывести из советского Баку и его пригородов армянские вооруженные силы, которые вместе с большевиками препятствовали вступлению турецкой армии в Баку (25-го апреля 1918 г. в Баку был создан советский совнарком во главе с большевиком Степаном Шаумяном).

Было ясно, что османская Турция опасалась стремлений своей союзницы – кайзеровской Германии завладеть бакинской нефтью, тем более, что ее военная промышленность в период Первой мировой войны особенно нуждалась в топливе, а также испытывала нехватку иных природных ресурсов. Но тем не менее османская армия не была уверена в скором завершении войны. “Несомненно, – пишет А.Хачатрян, – османской, превосходящей [противника], силе в конце концов должна была уступить армянская армия, и они могли захватить Ереван, но этим война не завершилась бы, должна была начаться отдельная битва, которая должна была создать новые трудности и замедлить их наступление на Тебриз и Баку, в то время как для их большой программы необходимо было, насколько возможно, быстрей добраться до Каспийского моря…”.

На этот момент турецкое командование не могло не учесть наличие такого серьезного препятствия, как сильные армянские войсковые части и боеспособные отряды генерала Андраника Озаняна, в Дилижанском ущелье не дававшие возможности турецким войскам через Казах прорваться в Баку.

Нетрудно заметить, что если бы в подобных условиях турецкие войска через территорию Армении двинулись на Баку, то в лице Армении они могли иметь страну с вражескими армиями. Из этого исходила их поспешность – заключить мир и батумским договором обеспечить себе тыл. Вот почему, по подписываемому договору, в целях подстраховки этой опасности Турция на этом маленьком отрезке земли должна была принять существование независимой Армении, которая, с одной стороны, обеспечивала ей защиту от нападения местных сил, а с другой – позволила бы из союзной Германии быстро и беспрепятственно дойти до Баку и ее нефти. Ликвидировав тем самым советскую власть, они перебрались бы на Северный Kавказ, оттуда – в Среднюю Азию и реализовали бы свой пантюркистский проект.

Так что поспешные действия османского правительства были вовсе не случайными. Забегая вперед, отметим, что их далеко идущие планы были закреплены в 5-ой, 11-ой статьях основного Батумского договора и в приложении к ним (1-ая, 2-ая и др. статьи), о которых будет сказано ниже.

В четверг, вечером 29-го мая, новая делегация Армянского национального совета (в составе – председатель – Ал.Хатисян и члены – Ов.Качазнуни и М.Пападжанян) была командирована из Тифлиса в Батум для возобновления отдельных дипломатических переговоров с османской Турцией по заключению мирного договора. На следующий день, 30-го мая, в 14 часов они прибыли в Батум. В тот же день, вечером (в 17 часов), до подписания турецкого ультиматума, состоялась первая встреча между армянами, председателем турецкой делегации Халиль-беем и военным представителем – постоянно участвующим в переговорах Вехиб-пашой. Языком переговоров был французский. Необходимо отметить, что батумские переговоры проходили на фоне наступлений турецкой армии.

Армянская делегация для представления турецкой стороне подготовила три варианта ответа на ультиматум: а) принять ультиматум с оговорками, отклонив ряд пунктов,

б) безоговорочно принять,

в) [выбрать] смягченный вариант.

Во время переговоров, длившихся около часа, армянские делегаты пытались убедить турецкую сторону в том, что надо вернуться к границам, указанным в договоре, и сделать уступки по сохранению ряда территорий и иным вопросам. Однако они продолжали настаивать на условиях проекта прежнего договора, строго попирающих права и интересы армян. Причем с содержанием проекта прежнего договора армянские члены закавказской миротворческой делегации были знакомы еще с первых дней батумских дипломатических переговоров (с 11-го мая). 26-го мая этот проект был представлен в виде ультиматума – с новыми территориальными требованиями.

Согласно ультиматуму, к османской Турции переходила не только Западная Армения, которая уже была захвачена турецкими войсками, но и ощутимая часть восточноармянских территорий – вся Карсская область, Александропольская провинция, железные дороги и трассы, ведущие в Ереван, большая часть Эчмиадзинской провинции и сам город Эчмиадзин. Османское правительство требовало также Ширакскую и Араратскую равнины почти полностью, тем самым лишая армян самых жизненно необходимых территорий.

В этой связи Лео пишет: “Эта Армения составляла десять тысяч квадратных верст, в основном горы и пустыня – [территория] вокруг оз.Севан для армянского народа являлась не местом для поселения, а могилой. Государственная граница проходила под Ереваном, в руках армян оставалась только железная дорога длиною в шесть верст. Энвер-паша решил, что лишь таких размеров Армения может не внушать страх Турции. Суть состояла в том, что после уничтожения Турецкой Армении младотурки уничтожат также русскую Армению”.

Выше было отмечено, что турецкая делегация одновременно требовала от армян активного вмешательства, чтобы армянские войска были незамедлительно выведены из советского Баку и его пригородов. Это вызвало возражения со стороны армянской делегации, позволившей себе заметить, что это будет расценено как вмешательство во внутренние дела Баку. Однако турецкая сторона была непоколебима и выступила с заявлением, что в противном случае вопрос будет решен путем применения военной силы: “Если вы не можете, значит будут введены войска. Будет нанесен ущерб, пострадает [народ]”. Как видим, вновь был задействован традиционный турецкий прием – посредством военной угрозы оказать давление на процесс батумских переговоров.

Во избежание новых турецких военных угроз М.Пападжанян обратился к ним со следующими словами: “Позвольте нам, во-первых, задействовать наши нравственные средства для того, чтобы перевезти на родину армянских солдат, открывая перед ними дорогу. После сделайте то, что решите”.

И тем не менее, турецкая сторона дала понять армянской делегации, что в целях продолжения дальнейших переговоров и внесения изменений в проект договора в вопросе ряда территориальных уступок и границ желательно принять ультиматум, так как срок его принятия истекает через час. Конечно, Халиль-бей “дал честное слово скорректировать [территориальные требования и вопрос границ], насколько возможно. Мы единогласно решили принять ультиматум в этом виде”.

В тот же день, 30-го мая, вечером (в 19.00) председатель делегации Ал.Хатисян подписал турецкий ультиматум, сделав следующее заявление: “Армянская делегация, уполномоченная Армянским национальным советом, провозгласившим себя органом верховной власти, имеет честь сообщить вам, что принимает предложенный Вами проект мира и дружбы и, исходя из устного с Вами согласия, готова немедленно и окончательно заключить полноценный мир. Председатель делегации”. Причем в связи с этим Ал.Хатисян сообщил, что в результате армяно-турецких переговоров, состоявшихся 31-го мая, выяснилось, что данное нами согласие (в условиях молчания Грузии к истечению срока ультиматума) было хорошо воспринято в Константинополе.

Излишне говорить о том, что ультиматум касался всех трех независимых республик Закавказья. Ультиматум вовремя был подписан азербайджанской делегацией. Между тем грузинская делегация, пользуясь покровительством кайзеровской Германии, вначале ответила молчанием и не хотела подписывать. Для грузин срок подписания заканчивался также 30-го мая, вечером, в 20.00. “Это обстоятельство, – пишет Ал.Хатисян, – произвело очень плохое впечатление на турок”. И все же грузинская делегация с опозданием (1-го июня, в 0. часов) в письменном виде сообщила Халиль-бею, что они принимают соглашение по поводу железной дороги, но у них есть возражения в территориальных вопросах.

Таким образом, грузины принимали ультиматум, но лишь в границах Брест-Литовского договора. После стало известно, что, в ответ на письменное заявление грузин, Вехиб-паша в 2 ч. ночи приказал в трех направлениях (со стороны Батума, Натанеби и Воровнцовки) начать наступление на Тифлис. Грузинская делегация вынуждена была дать согласие на подписание ультиматума. Спустя два часа Вехиб-паша приказал прекратить наступление.

В этой связи Ал.Хатисян сделал в своем дневнике следующую запись: “Грузины неприкрытым образом бряцают оружием. Вехиб-паша и Халиль говорили – неужели грузины в самом деле полагают, что из-за Грузии немцы станут воевать с Турцией. Для этого надо быть безумцем. У нас с ними миллион нерасторжимых связей”. Фактически, под давлением военно-политического руководства Османской империи грузины должны были уступить туркам Ахалкалаки и Ахалцих, которые были сугубо армянонаселенными провинциями, за исключением районов Ахдури и Зекар.

Итак, подписание турецкого ультиматума было неизбежным, альтернативы не было, что явилось следствием создавшейся на Южном Кавказе геополитической и военно-политической ситуации. Следовательно, в подобных условиях единственным выходом для спасения восточных армян было принятие ультиматума и заключение мира, какими бы тяжелыми не были его условия.

Следует отметить, что грузины и азербайджанцы, пользуясь тяжелым положением Армении, пытались, за ее счет, в батумских дипломатических переговорах выступить с территориальными требованиями и требованиями в вопросе границ.

После подписания ультиматума, на следующий день – 31-го мая, в 10 ч. утра, начались армяно-турецкие дипломатические переговоры. Армянская делегация с соответствующими обоснованиями выдвинула свои требования по вопросу территорий и границ, попросив телеграфировать об этом в официальный Константинополь с целью их удовлетворения. В 5 ч. вечера того же дня Халиль-бей представил своему правительству измененный проект. Во время переговоров, длившихся с 6-и вечера до 2-х часов ночи 1-го июня, обсуждался прелиминарный вариант договора с внесением в текст незначительных изменений и ряда уступок в пользу армян. Отметим, что героические битвы (Сардарапатская, Баш-Апаранская и Каракилисская) оказали влияние на ход дипломатических переговоров, и османское правительство вынуждено было сделать некоторые “уступки” в вопросе территорий и границ.

Изначально было известно, что в ходе этих переговоров османская делегация должна была обратиться к рассмотрению лишь армяно-турецких территориальных вопросов и вопросов границ, избегая вопроса армяно-грузинских и армяно-азербайджанских границ и оставляя его решение на предстоящих в Тифлисе переговорах между тремя независимыми республиками. Грузины требовали обширные армянские территории вплоть до Каракилисы, а азербайджанцы – до Еревана.

1-го июня, в 3 часа дня, армянская делегация подписала прелиминарный вариант, дабы прийти к окончательному согласию на дальнейших переговорах. Из Натанеби Ал.Хатисян и М.Пападжанян связались по телефону с председателем тифлисского Армянского национального совета Ав.Агароняном и членом совета Х.Карчикяном. Они сообщили, что прелиминарный вариант договора ими был подписан от имени независимой Республики Армения: “Халиль-бей, как объяснил он сам, подписав (прелиминарно) договор, тем самым от имени своего правительства признал нашу республику и [ее] независимость”. А Вехиб-паша достал из кармана “кусок красного креста, – пишет Ал.Хатисян, – на белом фоне, сказав: “Вот мой проект армянского флага. Вы – христиане и гордитесь этим символом, я полагаю, что крест должен быть вашим символом”.

Армянские делегаты обратились к Армянскому национальному совету с просьбой: “До их прибытия в Тифлис подготовить декларацию независимости Республики Армения, от имени которой они подписали прелиминарный вариант договора, что [было] необходимо, иначе все было бы бессмысленно. Посему все мы полагаем, что независимость должна быть провозглашена. Нельзя говорить о каких-то армянских “окраинных провинциях”, словно мы являемся неким бесформенным клочком земли, бесхозным и безымянным. Необходимо подготовить декларацию, скромно провозгласить ее, избрать правительство, срочно отправить его в Ереван, начать действовать, исходя из договора, пользуясь его (консула, что чрезвычайно важно для завоеванных территорий) правами, отправить делегацию в Константинополь и начать организовывать страну”.

Свой телефонный разговор Ал.Хатисян закончил, выразив уверенность в том, что “Велика сила духа армянской земли. Мы привезем [вам] очень плохой договор о мире, однако [дадим] вам независимую Армению – дом, гнездо, в котором будет выкована мысль народа. Все это свяжет, объединит, возвысит дух, а это важно. Я верю нашему государству”.

На следующий день, 2-го июня, Ал.Хатисян в письме к А.Агароняну подробно представил вопрос ряда уступок (сделанных Турцией в плане границ и территорий) в результате армяно-турецких переговоров. Он сообщил, что Вехиб-пашой были посланы армянской делегации два варианта территориальных уступок – одним вариантом он просто уступал, а другим – обменивал. Армянская делегация со всей решимостью заявила, что принимает первый вариант – “уступить склоны Алагяза и Апаран (900 кв. км.) и часть Ереванской губернии (400 кв. км.)”.

Второй вариант предусматривал следующее: к туркам отходила 1/3 Борчалинской провинции – между Ахалкалакской губернией и Карагезами до горного перевала в 15-ти километрах от Тифлиса, взамен отдавали армянам около 2,5 тысяч кв. км. Этот вариант для армянской делегации был абсолютно неприемлемым, поскольку Армения оставалась оторванной от соседней Грузии. В итоге Армении дополнительно выделялось всего 1300 кв. км. – территория вдоль трассы Амамлу-Аштарак и небольшой участок земли в южной части Ереванской губернии.

Помимо вышеназванных территориальных изменений усилиями армянской делегации удалось немного смягчить условия унизительного договора, а именно: добиться того, чтобы из прелиминарного варианта были сняты пункты проекта договора от 11-го мая – 1. право вмешательства во внутренние дела Армении; 2. армянское население оккупированных губерний в ходе настоящей войны освобождается от воинской обязанности; 3. обязательство армян по освобождению Баку от большевиков; 4. право собственными силами восстановить железные дороги и железнодорожные составы Армении.

С согласия турок ряд текущих вопросов был решен в пользу Армении, но не включен в прелиминарно подписанный договор, т.к. он был временным. В число этих вопросов вошли следующие: 1. разрешить армянским солдатам и беженцам через территорию Джульфы возвратиться из Персии; 2. дать обязательство не препятствовать возвращению беженцев в Батум и Карс; 3. разрешить беженцам незамедлительно вернуться в Сурмалу, Александрополь и др. места.

Два дня спустя турецкая делегация дипломатично отказалась от ряда согласованных с ней пунктов, более того, исходя из определенных мотиваций, как было сказано выше, зафиксировала их в статьях Батумского мирного договора от 4-го июня и в статьях приложения к этому договору (обязательство армян по освобождению Баку от большевиков, обязательство по разрешению на незамедлительное возвращение беженцев в Батум и Карс и т.д.).

В тот же день, 2-го июня, Ал.Хатисян имел телефонный разговор с находящимся в Карсе генералом Коргановым по поводу прелиминарно подписанного 1-го июня батумского армяно-турецкого договора, о чем просил сообщить Араму (председателю Ереванского армянского национального совета) и командиру армянской войсковой части, генералу Т.Назарбекяну в Александрополе. Одновременно по карсской дороге он отправил с курьером генералу Т.Назарбекяну главные пункты прелиминарно подписанного договора и просил сделать ряд распоряжений о прекращении военных действий, выводе армянских войск, обмене пленных  и т.д.

Главными пунктами прелиминарно подписанного договора были следующие:

1. Граница начинается с восточной части Ахалкалакской губернии и тянется на юг – по прямой линии мимо станции Аг-Булаг, с вершин Алагяза до Эчмиадзина, который останется в границах Армении, затем, параллельно железной дороге до Аг-Булага, далее – к Арпа и Шарур.
2. В течение недели армянские и османские войска должны быть стянуты к своим территориям.
3. Во время войны османская Турция имеет право на передвижение своих войск по территории Армении.
4. Беженцам и солдатам из Джульфы предоставляется возможность свободного въезда в Армению.
5. В случае войны Армения может иметь одну дивизию и распределять ее с ведома Турции.
6. Обмен военнопленных.
7. Во время войны на территориях, отошедших к Турции, армяне будут освобождены от воинской повинности.

Армянская делегация, основываясь на предоставленных Армянским национальным советом полномочиях, просит:

1. Прекратить военные действия против Турции.
2. Связаться с турецким командованием по поводу согласования вопроса о возвращении на свои территории войск обеих сторон.
3. Разрешить турецким войскaм через Дилижан перейти в Казах.
4. В вопросе прекращения военных действий сотрудничать с Шеки-пашой.

Письмо, адресованное генералу Т.Назарбекяну, заканчивается следующей фразой: “Горячо поздравляем в связи с Каракилисской битвой, удостоившейся похвалы и восхищения главнокомандующего Вехиб-паши благодаря блестящим действиям армянских солдат”.

При этом в телефонной беседе, имевшей место 1-го июня, А.Агаронян и Х.Карчикян сообщили находившейся в Батуме армянской делегации следующее: “Имейте в виду, что все мы целиком оторваны от Еревана и Дилижана… нам ничего не известно о сражении (в Каракилисе)”.

На самом деле, из-за отсутствия железнодорожной и телеграфной связи с внешним миром ни батумская армянская делегация, ни Армянский национальный совет почти не имели сведений о действиях армянских войск, и первыми, кто их информировал, были турки.

Следует отметить, что армянская делегация выразила недовольство в связи с тем, что в процессе батумских переговоров турецкая сторона не хотела идти на уступки. В ответ на это Вехиб-паша, продемонстрировав карту, сказал: “Вы увидите, что судьба устремит Турцию с запада на восток: мы отошли от Балкан, отойдем и от Африки, но мы должны пойти на восток, там наша кровь, наша религия, наш язык. И это имеет стихийную тягу: наши братья – это Баку, Дагестан, Туркестан и Азербайджан. У нас должна быть дорога к ним. И вы - – армяне, стоите на этой дороге. Требуя Ван, вы закрываете нам дорогу к Персии. Требуя Нахиджеван и Зангезур, вы мешаете дойти до долины р.Кура и оттуда – до Баку. Карс и Ахалкалак перекрывают нам дорогу на Казах и Гандзак. Вы должны отойти в сторону и дать нам дорогу. Вот во что упирается наш главный спор. Нам нужны две широкие дороги, чтобы наши армии могли продвигаться вперед и защищать. Одна дорога – Карс-Ахалкалак-Борчалу-Казах, ведущая к Гандзаку, другая – через Шарур-Нахиджеван-Зангезур ведет в долину Куры. Вы можете остаться посредине, между ними, то есть вокруг Нор-Баязета и Эчмиадзина”.

Армянские делегаты ответили Вехиб-паше, что он не учитывает ряда обстоятельств: “а) территория, которую вы оставляете армянам, слишком мала, чтобы хотя бы в малой степени удовлетворить армянский народ; б) что Армянский вопрос является международным, и он не может таким образом быть снят; в) что начертанные турками границы Армении станут источником вечной вражды между армянами и турками”.

Вехиб-паша возразил, приведя следующие доводы: “Вы говорите, что Армянский вопрос [стал] международным, и он должен быть [выдвинут] на мирной конференции. Нам это отлично известно, но именно из-за этого мы берем на себя его решение, принимая независимое существование Армении. Переходя к вопросу о вражеских чувствах в связи с отведенной вам маленькой территорией, должен сказать, что все государства начинали с малого и постепенно расширялись. Важно то, чтобы мы стали друзьями и защищали бы друг друга. Нам нужно, чтобы вы своей пропагандой содействовали нам за рубежом”.

Как видим, Вехиб-паша открыто заявлял о пополз
новениях Турции: “Армяне стоят на дороге пантюркизма и препятствуют реализации этой программы”. Нетрудно заметить, что этим договором османская Турция получала возможность через армянские территории, кратчайшим путем, проникнуть в Баку, на Кавказ, в Среднюю Азию и дальше. В осуществлении этого плана стратегической задачей Турции было проявить толерантность в отношении соседнего, экономически слабого государства, которое лишено было возможности стать сильным, поскольку для этого у него не было благоприятных условий, выхода к морю, оно с четырех сторон находилось в изоляции, не представляя собой никакой опасности. Тем самым Турция, с одной стороны, выигрывала время и обеспечивала свой тыл от нападения армянских войск, с другой – прокладывала себе кратчайшую дорогу к Баку и далее.

Фактически, Вехиб-паша, ответив армянским делегатам, озвучил еще одну важную побудительную причину, заставившую его правительство признать существование независимой Армении: “Вы говорите, что Армянский вопрос [стал] международным, и он должен быть [выдвинут] на мирной конференции. Нам это отлично известно, но именно из-за этого мы берем на себя его решение, принимая независимое существование Армении”.

“Вообще я должен сказать, – пишет Ал.Хатисян, – что этот период переговоров, по всей видимости, был бальзамом для самолюбия турок: осуществлялись их планы и Армянский вопрос решался таким образом, что облегчало их задачу на будущей международной мирной конференции. Следует заметить, что турки очень боялись выдвижения Армянского вопроса на будущей конференции. Об этом я слышал от Рауф-бея, Вехиб-паши, Халиль-бея, Энвер-паши и других турецких деятелей. В этом была сокрыта причина того, что турки хотели решить Армянский вопрос до международной конференции”.

Чем обозримей становилось поражение Турции в Первой мировой войне, тем острее она осознавала его возможные последствия и вынуждена была смириться с фактом существования независимой Армении при условии, чтобы она была в границах Южного Кавказа, а не Западной Армении. Их целью было раз и навсегда отъединить друг от друга Западную и Восточную Армению и покончить с вмешательством великих держав во внутренние дела Турции под предлогом Армянского вопроса, попытаться, считая Армянский вопрос “решенным”, пресечь возможные требования западных армян по вопросу об автономии либо проведения реформ со стороны государств Антанты на предстоящей международной конференции.

Между тем османское правительство до созыва конференции последовательно проводило свою традиционную политику тюркизации – в темпе и основательно изменяя демографический состав населения Западной Армении, исключая тем самым возможность возвращения изгнанных в результате геноцида из родных очагов западноармянских беженцев, заселяя Западную Армению мусульманами Закавказья и других мест, дабы продемонстрировать международной общественности, что в Восточной Анатолии нет территорий, на которых бы армяне составляли большинство.

Даже после изгнания армян из Западной Армении османское военно-политическое руководство путем давления и угроз в отношении христианского населения провело референдум, чтобы показать международной общественности, что армяне составляют там меньшинство. Их официальная позиция сводилась к тому, чтобы не позволить западным армянам возвратиться в Восточную Анатолию. “Турки, – пишет Ал.Хатисян, – в лице Армении хотели иметь территорию, на которой могли бы собрать остатки армян с границ Турции”.

2-го июня Андраник Озанян, ознакомившись в Дилижане с прелиминарным экземпляром армяно-турецкого мирного договора, вполне убедительно представил одну из тех существенных мотивировок, которая вынудила Османскую империю принять существование независимой Армении: “Почему турки так спешат увидеть армян независимыми? Если турок решил задействовать в отношении армян какую-либо программу, то лишь с целью нанесения удара и отделения. Это означает, что договор, который вскоре будет заключен в Батуме, являет собой одну из очередных козней, чинимых турками против армянского народа. Армянин никогда не должен верить турку, ни при каких условиях не должен склонить перед ним голову. Значит, на данный момент создание независимого армянского государства исходит из интересов турок и ущербно для армянского народа… Созданием Армении Турция хочет предать забвению вопрос Западной Армении”.

До подписания основного экземпляра мирного договора армянская делегация приняла решение во время батумских переговоров окончательно выяснить суть армяно-турецких отношений в настоящем и будущем. Армянские делегаты в этой связи вступили в переговоры лично с Вехиб-пашой, поскольку в переговорных процессах ключевой фигурой был именно он, а не председатель делегации Халиль-бей.

1-го июня, во время переговоров с Вехиб-пашой, Ал.Хатисян попытался выяснить, как османская Турция оценивает эти взаимоотношения. Он однозначно заявил, что согласие на создание, пусть с маленькой территорией, армянского государства является поворотным моментом в истории Турции, что это первый шаг на пути примирения с армянами и что вслед за этим легче будет решить ряд других вопросов, связанных с армянами.

Подобной настроенности турок способствовали: а) однозначность проводимой армянами политики; б) мирное соглашение с Азербайджаном; в) точный и своевременный ответ на ультиматум; г) героизм, проявленный защитниками родины в Каракилисе, снискавший уважение турок, при этом, разумеется, была забыта Сардарапатская битва.

Между тем в действительности все обстояло иначе. Нами уже было отмечено, что согласие османской Турции на создание армянского государства прежде всего было обусловлено исходящими из ее интересов различными по своему характеру мотивами и далеко идущими целями, а вовсе не причинами, упомянутыми Вехиб-пашой и не игравшими существенной роли. Однако представленная Вехиб-пашой четвертая причина либо мотивация фактически была очередным важным признанием в том, что героизм защищавших родину армян (в Каракилисском сражении) вынудил Османскую империю согласиться признать существование армянского государства.

Очевидец событий А.Хачатрян свидетельствует о том, что “В действительности важным является четвертый пункт – героическое сопротивление армянского войска, чего [турки] не ожидали и что заставило турецких дипломатов задуматься. Турецкая армия захватила [территории] до Александрополя, а также города-крепости Карин и Карс без особых усилий, и Вехиб с пренебрежением заявлял, что “В любую минуту может торжественным шествием дойти до Джульфы”. Но сокрушительное поражение турок в Сардарапатской битве и “героическое сопротивление в Каракилисе” вызвали уважение турецкого стратега”. Как видим, Вехиб-паша Каракилисскую битву оценил как исключительное сражение в истории войн, где армяне продемонстрировали, что они могут считаться лучшими воинами мира. Вообще, Каракилиса – это сила, мощь, и он был бы счастлив, если бы турки и армяне вместе “закрепили” бы Каракилису, поскольку на данный момент их политика должна быть одинаковой.

Очевидно, что на Батумской конференции вовсе не самоцелью было обращение Вехиб-паши к армянским делегатам с просьбой создать армяно-турецкий военный союз (entente) с целью вовлечения 10 тысяч армянских воинов в турецкие войска для борьбы против государств Антанты в тот момент, когда близко неизбежное поражение стран Четверного союза в Первой мировой войне. Это предложение исходило, конечно, от Энвер-паши. Однако армянской делегации удалось дипломатично обойти его. “Никоим образом, – пишет Ал.Хатисян, – мы не могли принять это предложение и под предлогом крайней усталости нашего народа отклонили его. Вехиб-паша, однако, с сожалением заявил, что такой союз сгладил бы все недоразумения между армянами и турками”.

Во время константинопольских дипломатических переговоров (июнь-октябрь 1918 г.), которые, по сути, были продолжением батумских, турки опять внесли это предложение, однако армянская делегация (председатель А.Агаронян, члены – Ал.Хатисян, М.Пападжанян) вновь отклонила его, исходя из его неблагоприятных и необратимых последствий для армянского народа.

Отметим, что чем обозримей становилось неминуемое поражение стран Четверного союза в Первой мировой войне, тем больше нарастало беспокойство Турции, опасавшейся того, что ее привлекут к ответственности за организацию и осуществление геноцида и депортации армян, а ее союзницу – кайзеровскую Германию – за соучастие. И не случайно османское правительство, признав независимое армянское государство, полагало, что решило, якобы, Армянский вопрос и преследовало тем самым цель в дружественных с армянами отношениях предстать на международной конференции, введя в заблуждение международную общественность относительно геноцида и изгнания армян с родины.

Несложно понять, почему один из главных организаторов армянского геноцида – Талаат-паша, встретившись в Берлине с А.Оганджаняном, заявил, что “… есть армяне, надо поддерживать с армянами дружественные отношения и наши с армянами вопросы решать самим, чтобы в будущем никто бы не вмешался в наши взаимоотношения – речь идет о предстоящем в будущем всемирном конгрессе”.

Факт, что направленные во благо армян предупреждения со стороны Германии (как официальной, так и неофициальной) в адрес османского военно-политического руководства в основном были мотивированы ее интересами: этим Германия пыталась как-то сгладить момент своего соучастия в геноциде армян. В своей ценной историко-дипломатической работе Б.Борьян, проведя объективное исследование на основе богатого неопровержимого фактического материала, пришел к заключению, что уничтожение армян было продиктовано интересами кайзеровской Германии, поскольку без ведома и согласия немцев турки не предприняли бы каких-либо шагов, в своих действиях они не были самостоятельны, и каждое их действие было согласовано с интересами кайзеровской Германии.

Немецкие дипломаты открыто давали понять армянским делегатам в Трапезунде, Батуме, Берлине и Константинополе, что в условиях сложной геополитической ситуации на Южном Кавказе они не могут ради армян рисковать своими отношениями с союзной Турцией. Между тем в этих условиях армянские дипломаты и политические деятели не смогли сориентироваться и дать верную оценку ожидаемой неблагоприятной для армян ситуации, обусловленной наличием глубоких противоречий (и столкновений интересов) между Германией и ее союзницей османской Турцией, продолжая надеяться на непродуктивное содействие Германии.

Но тем не менее немецкая сторона, взамен этого содействия, требовала от армян, чтобы те перестали муссировать факт соучастия Германии в геноциде армянского народа. К примеру, в этой связи в июле 1918 г. в Берлине состоялась встреча помощника министра иностранных дел Германии Гептерта с Аветиком Исаакяном, причем инициатива встречи исходила от немецкого дипломата: “В немецках кругах, – пишет известный армянский поэт, – распространено мнение, что под моим руководством в Швейцарии проводится антинемецкая пропаганда, однако, на самом деле, мне с некоторыми моими друзьями [удалось] создать “Агентство армянской периодики”, чтобы предоставлять органам печати точную информацию и опровергать умышленно распространяемые сведения.

Во время беседы было сказано (Гептертом), что от австрийского правительства только что нами было получено письмо, в котором австрийцы выражают готовность помочь армянам (о какой форме помощи идет речь – сказано не было). На мою [мысль] о том, что необходимо послать в Армению войско, он ответил, что они нуждаются в людях, им нужен каждый [гражданин]. Я ответил, что в Грузию вы все равно отправили войско, а нам – нет, это уже произведет плохое впечатление на армянский народ, который в этом нуждается гораздо больше… Затем он перешел к главному вопросу, в связи с которым пожелал меня увидеть. Сказал, что нас [волнует] положение армян, мы должны сделать все, что можем, невзирая на то, что вы, армяне, вели и ведете [анти] пропаганду, настраивая весь мир против нас из-за геноцида армян.

Я ответил, …что независимо от нас, против вас идет более сильная пропаганда, нежели против турок, в связи с ответственностью за страшный геноцид, осуществленный в отношении армян. Мы не можем оказать влияние на американо-английскую, франко-итальянскую периодику, не проходит и дня, чтобы не писали о геноциде армян и не обвиняли бы вас в этом: мы можем сделать лишь одно – если Вы, будучи всемогущими, заставите признать турок границы по Брест-Литовскому договору, и погромы прекратятся, тогда мы, со своей стороны, можем приложить усилия, дабы продемонстрировать ваше положительное содействие созданию армянского государства и спасению от окончательного разложения, и этим поспособствуете прекращению пропаганды”.

После беседы с немецким дипломатом Аветик Исаакян высказал свое мнение, дав следующую оценку предмету беседы: “У меня сложилось впечатление… что Германия хочет помочь нам и заставить турок признать [определенные] по Брест-Литовскому договору границы, однако для реализации этого, если турки воспротивятся, она не прибегнет к строгим мерам, не то что из опасений, что Турция перейдет на сторону врага [с уверенностью могу сказать, что Согласие (Антанта) не примет ее в свои объятия, ей это не нужно, у нее другие планы], а попросту не желая охладить и ухудшить отношения со своей 4-летней союзницей. В оказании содействия армянам у нее (Германии) был лишь один интерес – моральный, который, однако, не имеет такого веса, к сожалению, как марганец или нефть. Но эта нефть либо марганец не дали и не дадут ей даже ничтожной компенсации за тот огромный ущерб, который причинил ей геноцид армян”. Существование трех независимых республик – Армении, Грузии и Азербайджана османская Турция расценивала как барьер, буфер для защиты от России. Талаат-паша говорил, что они гарантировали существование этих трех независимых государств, преследуя также цель, чтобы Турция впредь не имела общих границ с северным соседом – Россией.

Подлежащим заключению Батумским мирным договором османское правительство стремилось взять под свой контроль главные рычаги жизнедеятельности Армянского государства – обеспечить себе безопасность со стороны России, которая не в столь далеком будущем могла стать реальной угрозой для их границ. В июне 1918 г., в Константинополе, один из главных организаторов геноцида и изгнания армян с родины – Бехаэддин Шакир во время встречи с членами армянской делегации признался в том, что “правительство младотурок не сумело решить армянский вопрос путем геноцида и депортации и вынуждено признать независимость сегодняшней Армении, стремясь превратить это маленькое государство в барьер против России”.

Итак, принятие и признание независимого армянского государства не было проявлением “милосердия” османской Турции к армянам, а было всего лишь обусловлено различными, вытекающими из ее интересов, мотивами и далеко идущими целями.

Вернемся к батумским переговорам. Следует заметить, что члены армянской делегации, возвратившись из Натанеби в Батум, выступили с инициативой завершить к 3-му июня подготовительные работы, чтобы на следующий день, 4-го июня, подписать основной экземпляр армяно-турецкого мирного договора на благоприятных для османской Турции условиях.

В тот же день между двумя делегациями была достигнута договоренность по обмену дипломатическими и военными представителями в Ереване и Константинополе. В начале августа Мехмед-Али-паша (босниец по происхождению) был назначен дипломатическим и военным представителем при правительстве Республики Армении, а Ф.Тахтачян – в османской Турции.

Причем, Халиль-бей преподнес “сюрприз” членам армянской делегации, потребовав от независимой Армении письменное обязательство – не вступать в дипломатические отношения с державами, воюющими с Турцией. В беседе с Халиль-беем Ал.Хатисян просил избавить Армению от этого обязательства, поскольку подобный запрет на Грузию не распространялся. На это Халиль-бей ответил, что у Англии и Франции все равно не будет представителей в Грузии, т.к. последней покровительствует Германия, а Турция будет держать там войска. Затем добавил, что даже он не может снять этот пункт и не советует Армении отказываться от этого требования, т.к. вокруг вопроса о принятии независимости Армении в течение последних трех недель в Константинополе были высказаны разные точки зрения, посему к этому требованию следует отнестись с особым пиететом.

Ал.Хатисян пишет в этой связи следующее: “В дальнейшем я узнал, что когда мы вели батумские переговоры, в Константинополе в комитете младотурок вокруг этого вопроса шли яростные споры о том, насколько целесообразно сохранение Армянского государства на Кавказе. Об этом в Константинополе рассказал мне осенью 1918 г. великий везирь Талаат-паша: “Энвер-паша считает, что пока армяне являются и будут являться нашими врагами и не оставят в покое губернии Анатолии, будет лучше, чтобы они окончательно были бы уничтожены также на Кавказе, как это было сделано в Турции. А маленькая Армения на Кавказе должна стать причиной того, чтобы [она] всегда стремилась расширить свои границы и стать вечной опасностью для Турции. А я, – продолжил Талаат, – ответил, что эта программа является неосуществимой хотя бы по той причине, что так или иначе в живых остались 2 млн. армян и невозможно всех их уничтожить, поэтому гораздо лучше будет их удовлетворить, ибо если даже 100000 армян останется на земле, они никогда не оставят нас в покое. И наконец, создав маленькую Армению, мы решим Армянский вопрос и таким образом предстанем на международной мирной конференции”.

Цитируя эти слова Талаата, Ал.Хатисян добавляет: “Точка зрения Талаата одержала победу, и турки создали маленькую Армению. После этого однажды Энвер-паша сказал мне не без нотки гордости: “Я решил очень сложный вопрос, создал Армению, удовлетворил национальные требования армян, но сделал это так, что не пожертвовал ни одной пядью турецкой земли”.

Затем Ал.Хатисян добавил, что тем не менее вопрос о недопущении поддерживания дипломатических отношений со странами, воюющими с Турцией, должен решаться на основе взаимных уступок. Халиль-бей пытался убедить армянскую делегацию, что принятие письменного обязательства явится всего лишь доказательством того, что армяне законопослушный народ.

Таким образом, 3-го июня, под давлением османской Турции Ал.Хатисян подписал этот документ, возлагавший определенные обязательства на Армению: “Мирная делегация Армении, на основе личных переговоров с Вашим превосходительством и в связи с заключением договора о мире и дружбе между Османской империей и Арменией честь имеет подтвердить следующее: правительство Республики Армения берет на себя обязательство на протяжении общей войны не иметь никаких дипломатических отношений со странами, находящимися в состоянии войны с Османской империей”.

Как явствует из этого документа, Республика Армения давала письменное обязательство, с одной стороны, на протяжении Первой мировой войны не иметь дипломатических отношений не только со странами Антанты, но и с Россией, хотя последняя по Брест-Литовскому договору от 3-го марта 1918 г. перестала участвовать в войне. Более того, исходящие из логики документа новые обязательства были закреплены во 2-ой статье временного дополнительного приложения к договору, заключенному 4-го июня между Османской империей и Республикой Армения, в котором говорилось, что “правительство Республики Армения обязуется немедленно выслать со своей территории офицеров и гражданских чиновников тех стран, которые находятся в состоянии войны с Турцией или ее союзниками, равно как и союзников и чиновников указанных воюющих стран. Помимо этого, на протяжении всей войны правительство Республики Армения не примет на службу ни одного офицера и вообще никого из вышеупомянутых воюющих стран либо их союзников”.

Отметим, что Батумский мирный договор и приложенные к нему дополнительные статьи вступали в силу с момента их подписания. Между тем, с точки зрения международного права, они не имели юридической силы, поскольку не были ратифицированы ни османским правительством, ни правительством Республики Армения, более того, не были признаны также странами Четверного союза, Антанты, Советской Россией и иными государствами.

На первом этапе существования Республики Армения (июнь-ноябрь 1918 г.), до окончательного поражения османской Турции в Первой мировой войне, как батумское обязательство от 3-го июня, так и армяно-турецкий мирный договор от 4-го июня и требования, выдвинутые во 2-ой статье приложения к нему, явились серьезным препятствием в сфере самостоятельной внешней политики республики, в частности, для независимой Армении жизненное значение в вопросах безопасности имело установление нормальных отношений с государственными советскими и несоветскими (антибольшевистскими) формированиями России. В этой связи национальный герой армянского народа Андраник Озанян справедливо пишет: “Для армянства продолжало оставаться катастрофичным его изолированное существование от России”.

Вечером 3-го июня были завершены все подготовительные работы и достигнуто окончательное согласие между двумя делегациями по вопросу подписания основного экземпляра армяно-турецкого мирного договора и трех приложений к нему.

В понедельник, 4-го июня 1918 г., в Батуме, в торжественной обстановке, был подписан “Договор о мире и дружбе между правительством Османской империи и Республикой Армения” (на франц. языке). Со стороны османской Турции документ был подписан председателем турецкой делегации Халиль-беем, Вехиб-пашой, а со стороны Республики Армения – Ал.Хатисяном (председатель делегации), Ов.Качазнуни и М.Пападжаняном.

В тот же день члены армянской делегации телеграфировали Католикосу всех армян: “Честь имеем сообщить, что сегодня, в 13.30, нами был подписан совместный мирный договор с турецкими делегатами Вехиб-пашой и Халиль-беем. Вчера вечером Вехиб-паша дал приказ о прекращении военных действий. Эчмиадзин остается в границах Армении, Ереван [остается] столицей, послезавтра вернемся в Тифлис и оттуда подробно доложим”.

В день подписания договора, в 5 часов вечера, под председательством Халиль-бея было созвано пленарное заседание, которое длилось час и на котором был подписан протокол по официальному обмену между делегациями армяно-турецким договором о мире и дружбе и тремя его приложениями. В заседании участвовали турецкие высокопоставленные должностные лица, весь состав делегации, а со стороны Армении – три вышеназванных лица.

Во вступительном слове Халиль-бей отметил: “Сегодня мы подписываемся под первоначальным протоколом, “который предоставляет Республике Армения место среди международной общественности, которым признается существование и независимость Армении в ряду новосозданных государств Кавказа. Я не хочу останавливаться (и вспоминать) те печальные эпизоды борьбы, которые имели место в отношениях турок и армян. Я хочу лишь отметить, что в последнее время правительство Османской империи обуздало свои чувства и поручило мне подписать документ, которым признается существование армянского правительства. Уверен, что армянский народ хорошо воспримет это решение правительства Османской империи, и начнется новая эра согласия между нашим и вашим народом”.

В своем ответном выступлении, прозвучавшем на армянском языке, Ал.Хатисян (который перевел его также на русский и французский языки) отметил: “В границах Турции Армения никогда не стремилась к самостоятельности, а стремилась лишь к автономии, да и то под эгидой турецкой государственности. Армения, от имени которой мне выпала честь говорить, долгие годы терпела много лишений, чтобы получить право на национальное существование. Сегодня она [Армения] получила это право и вошла в число независимых государств. Этот великий день станет торжественной датой в истории армян. Хотя и границы нового государства невелики, но любовь армянского народа к свободе и культуре, его способность к труду, надеюсь, обеспечат ей достойное место в ряду соседних государств. Мы хотим, чтобы установились стабильный мир и вечная дружба между Османской империей и Республикой Армения, и мы твердо уверены, что наши армянские братья, которые покинули Турцию, вскоре смогут туда вернуться и стать честными гражданами Османской империи, которой мы желаем счастья, процветания и мира”.

В 6 часов вечера, по завершении пленарного заседания, был дан торжественный обед, затем, 5-го июня, на рассвете, Халиль-беем и Ал.Хатисяном был подписан протокол армяно-турецких документов. 6-го июня армянская делегация возвратилась в Тифлис. Армянский национальный (центральный совет) лишь после подписания договора приступил к формированию законодательного (Совет Армении) и исполнительного органов Армении.

Таким образом, армяно-турецкий Договор о мире и дружбе был первым международным документом, подписанным делегатами независимой Армении. Этим договором Республика Армения получила первое международное признание.

Основной договор состоял из 14 статей и трех дополнительных приложений. Согласно этому договору, к османской Турции отошли не только Западная Армения, но и ощутимая часть территории Восточной Армении – Шарур-Даралагяз, Нахиджеван, Сурмалу, Карс, Кагызван, Сарыкамыш, Лори. В границах Армении оставались: провинция Нор Баязет, всего 9 тыс. квадратных верст территории (около 11 тыс. кв. км) Ереванской, Эчмиадзинской, Александропольской и Каракилисской провинций. Армения лишалась Александрополя и железной дороги до Джульфы. Республике оставалась железнодорожная ветка длиной всего лишь в 6 верст (13 км). Контроль над железными дорогами должен был осуществляться со стороны османской Турции, а государственная граница проходила на расстоянии 7 километров от Еревана.

Фактически, турки захватили 38 тыс. кв. км территории Закавказья с населением 1 млн. 250 тыс. человек. При этом Грузия теряла территорию в 10 тыс. кв. км с населением 350 тыс., Республика Армения – 28 тыс. кв. км с населением 900 тыс. Турки отняли у Закавказья 20,6 % его территории и 18,5 % населения.

В условиях геополитических и экономических противоречий и столкновений интересов в регионе развернулась упорная борьба за бакинскую нефть между двумя союзниками – османской Турцией и кайзеровской Германией. Для турецкой армии самая короткая дорога в Азербайджан пролегала через территорию Армении. Поэтому если бы в условиях не столь далекого поражения Турции в Первой мировой войне турецкие войска двинулись в сторону Баку, они не могли оставить за собой вражеские войска армян. Этим была вызвана поспешность действий со стороны Турции: приняв существование Армении и заключив с ней Батумский мирный договор, она стремилась тем самым защитить свой тыл от наступления армянских войсковых частей, с другой стороны – оставить за собой право разоружения и вывода из региона дислоцированных в советском Баку и его пригородах армянских вооруженных отрядов.

И на самом деле, Турция навязала Республике Армении свои же вышеназванные стратегические обязательства. И не случайно сразу после подписания договора Вехиб-паша потребовал от правительства Республики Армении незамедлительного выполнения обязательств, указанных в 1-ой статье временного дополнительного приложения к договору: “Правительство Республики Армения незамедлительно осуществит демобилизацию своих войск. Число этих войск, равно как и военных округов, где они будут дислоцированы, будет определено на основе согласования с правительством Османской империи для всего периода войны”.

Примечательно, что логически вытекающее из этой статьи иное обязательство было закреплено также в 5-ой статье основного договора, что выпало из поля внимания исследователей. Согласно этой статье, “Правительство Республики Армения обязуется оказать активное противодействие тому, чтобы на ее территории не была сформирована и вооружена ни одна банда, равно как и обязуется разоружить и разогнать все банды, которые попытаются там укрыться”.

Помимо этого, 11-ой статьей того же договора “Правительство Республики Армения обязуется приложить все усилия, чтобы после подписания сего договора из города Баку были бы эвакуированы находящиеся там все армянские воинские силы, а также было бы обеспечено, чтобы эта эвакуация не стала поводом для столкновений”.

Итак, правительство Республики Армения вынуждено было взять на себя тройное обязательство – во-первых, демобилизовать армянское войско, оставив всего 1200 солдат … с одной стороны, прекратить все военные действия в тылу турецкой армии, а с другой, что было более важно, вынуждено было вывести из советского Баку армянские военные отряды.

Таким образом, по праву договора и статей дополнительного к нему приложения Вехиб-паша потребовал от правительства Республики Армения незамедлительно распустить войско Андраника и заставить его покинуть Армению. Национальный герой Андраник, не признав Брест-Литовский договор и армянское правительство, вместе со своим войском покинул территорию Армении.

Батумский мирный договор действовал недолго, в силу поражения османской Турции и ее союзников в Первой мировой войне. Первая республика просуществовала с декабря 1918 г. по апрель 1920 г. На этом этапе своего существования, выйдя из блокады, благодаря новой политической ситуации Армения имела возможность поддерживать международные отношения не только со своими соседями, но и со странами Запада, с находящейся в водовороте гражданской войны Россией и иными государствами.

Согласно 11-ой статье Мудросского перемирия (30-е октября 1918 г.), до начала декабря турецкие войска должны были быть выведены из Закавказья. В конце апреля 1919 г. армянские территории стали постепенно расширяться и достигли около 70 тыс. кв. км, включая почти всю Восточную Армению. Но при всем при этом и на данном этапе в сфере внешней политики Армении предстояло пережить непростые дни.

Гегам Петросян. Закавказье в дипломатических перипетиях: становление армянской независимой государственности (февраль 1917 – июнь 1918 гг.). Ереван, 2019.