Судебный процесс в Киликии

Для проведения в жизнь материального уголовного права Киликийское государство располагало довольно крепкой дубинкой‑развитой сетью судебно‑карательных органов, о которых, однако, Судебник Смбата дает очень мало сведений. Этот пробел Судебника удается частично восполнить другими документами того времени.

Судебник Смбата мало похож на обычный средневековый судебник именно потому, что в нем меньше всего говорится о судоустройстве и судопроизводстве. При наличии множества норм материального права, изложенных в отдельных разделах, в нем нет специального раздела, относящегося к судебному праву. Нормы, касающиеся подсудности, доказательств и других процессуальных вопросов, разбросаны по всему Судебнику и требуют от исследователя тщательного подбора и анализа для восстановления картины суда в Киликии.

Именно в отношении судебного права судебники Смбата и Гоша более всего расходятся. Гош предпосылает своему Судебнику большое «введение», в котором нормы судебного права изложены довольно обстоятельно. Здесь в II главах рассматриваются вопросы состава суда, привлечения свидетелей и иных видов доказательств и т.д. В Судебнике Смбата, как отмечалось, нет раздела, специально посвященного судебному праву. Но дело не только и не столько во внешнем расхождении судебников Смбата и Гоша, а в их точках зрения на судебную власть. В чьих руках должны быть весы правосудия‑в руках духовенства или светской власти?

Ответы на эти вопросы Гош и Смбат дают по разному. Это объясняется тем, что Гош является представителем, а следовательно, и сторонником духовной власти, а Смбат – светской. Далее, Гош составлял свой Судебник в Армении тогда, когда она лишилась своей государственности, а в Киликии еще существовало самостоятельное государство. Поэтому Гош считал церковь носительницей высшей судебной власти, а Смбат отодвинул ее на второй план.

У Смбата нет сомнений в том, кто является носителем верховной судебной власти. Он последовательно проводит мысль, что носителем этой власти являются царь и его заместитель‑великий князь, а духовная власть подчиняется светской.

У Гоша же наблюдается противоречие, так как у него первым судьей являются то государь, то католикос‑патриарх. Но в конечном счете он оставляет власть преимущественно за католикосом и епископом, а светской власти предоставляет выполнение воли духовенства. Судебная власть царя, князей и правителей областей имеет у Гоша второстепенный, случайный характер. Настоящим, верховным судьей (summus judex), наследником и наместником «небесного судьи» является католикос. Где корни этого взгляда Гоша?

В древности, в дохристианский период армянской истории, правосудие находилось в руках курмов (языческих духовных лиц), во главе которых стоял царь, как первый жрец, первосвященник. Тогда нормы права и религии переплетались друг с другом. Различий между jus humanum и jus divinum не существовало.

В конце III и начале IV в. на смену курмам пришли священники‑христиане, с проповедью феодальной доктрины о верховенстве духовной власти над светской. Глава армянской церкви вначале подчинялся восточным патриархам, а с 366 г. стал автокефальным, подчиненным «только богу»; на этой почве развернулась ожесточенная борьба между армянскими царями и католикосами. Цари не раз пытались подорвать авторитет церкви, вырвать экономический фундамент из‑под ног духовенства, отобранием у них церковной земельной собственности, подчинить себе церковь. С упразднением царской власти в V в. церковь взяла верх. По словам В. Бастамянца, целых три столетия после этого не было определенного размежевания между светской и духовной юрисдикцией. Армянские князья, хотя и неохотно, но все же соглашались проводить в жизнь уголовное законодательство церковных соборов, которые издавали карательные каноны, как, например, каноны собора 444 г. Таким образом, в конце концов, судопроизводство и, правосудие вообще стало монополией духовенства. За князьями осталось только право рассмотрения незначительных дел, не считая расправы над крепостными. Иностранные правители‑персы, арабы и др. особенно не вмешивались во внутренние дела Армении, касающиеся правосудия, и оставляли эту область в руках духовенства.

Так продолжалось до конца IX в., когда в Армении была восстановлена царская власть, и вновь возобновилась острая борьба за власть между государством и церковью. Багратиды ввели светские суды, оставив за церковью рассмотрение только религиозных и семейно‑брачных дел. Но это продолжалось недолго. В середине XI в. армянское государство вновь было разрушено, и церковь выступила на авансцену. Завоеватели‑сельджуки оставили почти всю область правосудия в руках католикоса, епископов и вардапетов. Так было и при Гоше, в Судебнике которого отразилось такое положение вещей.

Совсем иначе обстояло дело в Киликии, где духовенство вынуждено было сложить оружие перед государством. Здесь царь являлся главой всего государства, а католикос‑только главой церкви, подчиненной государству. Поэтому направление правосудия перешло в руки светской власти, а церковь довольствовалась только рассмотрением дел, имевших непосредственное отношение к религии и нравственности. Более того, церковные соборы в Киликии, например, собор 1243 г., оставили рассмотрение всех, даже мелких уголовных дел за светскими судами.

Вопросы подсудности рассматриваются в § 1, 70 и 71 Судебника Смбата. Общий принцип подсудности, по Судебнику, состоит в том, что:

1) равные судят равных,

2) вышестоящий судит нижестоящих.

Высшей инстанцией светской юрисдикции был царский суд, а духовной‑суд католикоса.

Киликией до установления там царской власти управлял великий князь; эта должность сохранилась и при царской власти, здесь великий князь считался исполняющим обязанности царя в его отсутствие.

Царский суд рассматривал дела о тягчайших преступлениях: измене родине, казнокрадстве, умышленных убийствах и другие. «Мстителем за убийство являлся царь. Царю и его наместнику‑великому князю‑принадлежало право вынесения смертного приговора (§1).

Князья не имели права вынесения смертного приговора, кроме случаев, когда они получали на это прямое полномочие царя или же действовали ex officio в качестве его заместителя. Такие же права имели и князья царской династии, являвшиеся «самодержавными» вельможами (§§ 1, 70). В §§ 48, 49, 61, 79 и 112 упоминается суд царя или барона. В этих случаях барон являлся не просто князем, а заместителем царя по его судебным правомочиям.

Княжеские суды рассматривали все остальные, менее важные уголовные дела, например, о краже и т.д.

Гражданские дела разбирались княжескими местными судами.

Таким образом, юрисдикция царя распространялась на всю страну: снизу доверху действовали светские суды‑царские, княжеские и местные.

Царская юрисдикция касалась всего населения Киликии, без различия национальной и религиозной принадлежности. Царскому суду подлежали не только мусульмане и франки, но и колонисты из итальянских городов. Эти последние получали льготные грамоты на монопольную торговлю, имели известные автономные права, но, когда речь шла о тяжких преступлениях, судились в царском суде. Спорные дела между армянами и иностранцами также рассматривались армянскими судами. Акты царской канцелярии, данные генуэзцам и венецианцам, показывают, что армянское государство предоставляло этим колонистам право самим через своих консулов решать мелкие уголовные и гражданские дела, возникавшие между ними, но дела о тяжких преступлениях и гражданские споры между ними и армянами оставляло за армянскими судами. Об этом свидетельствует договор, заключенный в марте 1201 г., с Венецией.

В договоре Левона II от 15 марта 1215 г. с республикой Генуей почти повторяются условия вышеприведенных договоров, где прямо сказано, что дела о краже и убийстве могут рассматриваться только царскими судами, генуэзцы же сами могли рассматривать возникавшие между ними дела, кроме дел о краже и убийстве.

По привилегии, данной преемником Левона II – Рубеном Раймундом республике Пизе, дела о тяжких преступлениях, совершенных пизанцами, рассматривались также царским судом; пизанцы же имели право рассматривать все остальные дела.

В грамоте царя Хетума I от марта 1245 г., данной республике Венеции, венецианцам разрешалось улаживать споры, возникавшие между ними. Но дела, в которых одной из сторон был не венецианец, а также дела о тяжких преступлениях, совершенных венецианцами, рассматривались армянскими судами.

В грамоте Левона III от января 1271 г., данной той же республике, повторяется то же самое на старофранцузском языке.

В грамоте Левона V от ноября 1332 г., данной сицилианцам, рассмотрение дел об убийствах также отводится царскому суду.

Как видно из этих документов, царская власть не хотела делить с кем бы то ни было своих прав в области правосудия; некоторые отступления от этого принципа в пользу могущественных республик средневековья не распространялись на других переселенцев иностранного происхождения.

Если Судебник Смбата передавал рассмотрение всех уголовных и гражданских дел в руки светских судов, то что же оставлял он за церковными судами?

По § 160 светские суды выносили «датастанк», т.е. приговоры, а духовные суды – «канонк» или «канонадрутюнк», т.е. канонические решения, назначившие дисциплинарные меры исправления. Церковное судопроизводство являлось лишь субсидиарным, дополнением к светскому. Церковные суды применяли свои канонические, или дисциплинарные меры тогда, когда светские суды не считали нужным применять наказания.

В компетенцию церковных судов входило рассмотрение:

1) дел культа и споров между духовными лицами (уголовные дела священников, по § 11, подлежали светскому суду, как и кража, по §§ 12 – 13);

2) дел об оскорблении величества, по § 19;

3) дел о симонии и святотатстве, по § 10;

4) дел о незаконном обложении налогами госпиталей по § 44;

5) брачно‑семейных дел, нарушавших церковно‑моральные нормы; дела этой категории, имевшие уголовный или гражданский характер, целиком подлежали светскому суду по Смбату. тогда как по Гошу они тоже входили в компетенцию церкви;

6) уголовных дел о преступлениях, не представляющих опасности для государственного строя, ко все же требующих применения дисциплинарных и исправительных мер; дел, рассматриванием которых церковь как раз могла оказать услуги государству, используя свое влияние на верующих; такими преступлениями били «тайные» замыслы по § 1, непретворенные еще в действие, которые не могли быть изобличены судебными органами, но о которых «духовные отцы» имели возможность узнать и подвергнуть виновных покаянию, а также неумышленные убийства, совершенные по ошибке или на почве самообороны или вследствие душевного расстройства, за которые, по §§ 145, 165, 29 и 169 устанавливалось не уголовное наказание, а церковное покаяние.

Как видно из изложенного, Судебник Смбата оставлял за церковной юрисдикцией незначительные права в области уголовного и гражданского права.

Исходя из такого разграничения светской и духовной юрисдикции, в Киликии были созданы судебные органы почти такой же системы, как раньше в Армении при Багратидах.

Царский верховный суд (куриа регалиа) был первой инстанцией для рассмотрения уголовных дел о тягчайших преступлениях (измена, убийство и т.д.); но так, как только суд царя и суд великого князя имели право выносить смертный приговор, то не исключено, что царский верховный суд являлся также высшей инстанцией для всех вообще уголовных дел, ибо могли быть случаи, когда низшие суды рассматривали дела о преступлениях, вызывавших необходимость применения смертной казни; тогда дело и восходило в царский суд. Более вероятно было бы предположение, что царский суд рассматривал дела об исключительно тяжких преступлениях, остальные же оставлял на рассмотрение великого князя или местных судов, смертные приговоры которых он санкционировал. Тем самым царский суд оставался судом преимущественно для рассмотрения споров и уголовных дел крупных феодалов, вассалов царя.

Суд великого князя заменял суд царя и во многом облегчал его задачи. Этот суд также был первой инстанцией для рассмотрения дел о наиболее тяжких преступлениях и второй инстанцией для низших судов.

Суд архиепископа столицы Сиса был первой инстанцией для дел по гражданским спорам, возникавшим между иностранцами и армянами. Он был также высшей инстанцией для всех вообще гражданских дел. Спорь; между армянами и иностранцами, не входившие Б компетенцию суда архиепископа и возникавшие, вероятно, на морском транспорте, рассматривались судом дука (curia ducalis) и судом пайла (bailia regis). Оба суда считались тоже коронными, причем председателем первого был представитель гундстабля, а второго ‑капитан столицы, вероятно городской голова.

Суд баронства или областной суд рассматривал преимущественно уголовные дела, возникавшие в пределах баронства. Он был судом первой инстанции для феодалов данного баронства.

Окружные суды рассматривали преимущественно гражданские дела, в том числе вотчинные споры феодалов.

Городские суды (бурджесы) были местными судами. Члены их избирались горожанами. Они рассматривали гражданские споры и дела о мелких преступлениях городского населения, кроме дворян, дела которых шля в окружные суды. Что касается крепостных крестьян, то право суда над ними имели их господа‑дворяне, которые, согласно § 70, могли подвергать крестьян телесному наказанию и высылать их.

4. К церковным судам относились верховный суд католикоса, или суд синода, суд епископа. Они, в основном, рассматривали дела о преступлениях против веры и нравственности.

Судебник Смбата не дает сведений о составе и внутренней организации судов. Надо полагать, что в Киликии судебные органы и судопроизводство были похожи на судебные органы и судопроизводство периода Багратидов, как они получили отражение в Судебнике Гоша.

По Судебнику Гоша, суд состоял из председателя и двух или более судебных заседателей. Таким образом, суд имел коллегиальный состав обычно из трех членов.

Председателями в Киликии были:

1) в царских судах‑царь, великий князь и архиепископ Сиса;

2) в княжеских судах – «пайл», или «байл» (bailie), т.е. наместник барона;

3) в духовных судах‑католикос и епископ;

4) в городских судах‑выборный председатель.

Кроме членов суда, в его состав входили присяжные заседатели, которые участвовали во всех светских судах по всем делам, а также «номикос» или «нотар» (диванчи, диван‑баши), т.е. писарь, составлявший судебные протоколы. Судьей мог быть всякий неопороченный подданный государства, как светский, так и духовный, достигший совершеннолетия, т.е. 25 лет.

Судопроизводство велось бесплатно. Царские судьи получали жалование. Значительную часть денежных штрафов, поступавших в казну, получали судьи. Пятая часть штрафов, поступавших по §§ 1 и 170, шла также в пользу судей. Среди судей было сильно развито взяточничество.

В суде участвовал «хокцог» (curator, procurator), т.е. прокурор (§ 160). Прокуроры существовали в Армении еще при Аршакидах.

Начала судопроизводства изложены в гл. VI Введения Судебника Гоша.

Обе стороны признавались равными перед судом. Рекомендовалось, чтобы до суда они приняли все меры к примирению. Впрочем, Судебник Смбата не поддерживал этот принцип, а в § 170 прямо требовал от судей, чтобы они спешили вершить суд, пока стороны не успели помириться.

Судопроизводство было публичным и устным. Слушание дел происходило в присутствии обеих сторон, в отсутствии сторон слушание дел не допускалось. Как правило, не допускалось и представительство. Велся протокол заседания.

Гражданский и уголовный процессы по существу совпадали.

Наиболее существенный момент различия между гражданским и уголовным процессами, по Гошу, состоял в том, что в гражданском процессе, при отсутствии свидетелей, присягать имел право ответчик, а не истец; в уголовном же процессе к присяге допускается обвинитель‑пострадавший, а не обвиняемый. Уголовный процесс содержал в себе элементы обвинительного и инквизиционного характера. Как правило, дела возбуждались в порядке частного обвинения, но из ряда статей Судебника Смбата явствует, что нередко государство брало на себя инициативу возбуждения уголовных дел, особенно если потерпевший не был в состоянии защищаться. Судебник Смбата прямо обязывает местные власти брать на себя отмщение за преступления в тех случаях, когда отсутствуют «естественные» (частные) обвинители. Например, по § 73 при изнасиловании бедной девушки за неё должен был заступиться барон, т.е. местный князь; последний абзац § 104 прямо говорит: «если кто‑нибудь применит насилие к вдове и беззаконно будет брать её имущество в заклад, то это насилие считается направленным не против вдовы, а против дарпаса, ибо всякая вдова находится под, его опекой. Так как дарпасом на армянском языке средневековья назывался чаще всего царский двор и суд, то в тех случаях, когда закон говорил, что беспомощные сироты и вдовы находятся под опекой дарпаса, представители власти ex officio должны были выступать в их защиту в качестве обвинителей, если не было частного обвинителя. Суд в уголовных делах имел инквизиционный характер. По Судебнику Гоша, явно преступное деяние могло быть наказуемо и без тщательного судебного рассмотрения. По Гошу, нельзя судить ни явно хороших, ни явно плохих людей, так как, по господствующему тогда взгляду, хорошие люди не могут быть преступниками, а известных всем воров и грабителей нет необходимости тщательно судить, их следует прямо наказывать. Люди, выступавшие против феодалов или казавшиеся почему‑либо опасными для существующего строя, объявлялись дурными, лихими людьми и подвергались внесудебной расправе. Судить можно лишь по спорным делам, когда еще неизвестно, хорошие или плохие. люди будут судиться.

Доказательствами могли быть: показания свидетелей, письменные документы (особенно по гражданским делам) и присяга. Доказательства носят формальный характер. О пытке и ордалиях Судебник не упоминает.

Свидетельство могло быть устным и письменным. Число свидетелей не могло быть менее двух (§§ 15 к 60 Судебника Смбата). Полноценные свидетели должны обладать следующими качествами: быть совершеннолетними, т.е. иметь не менее 25 лет от роду; быть в здравом уме, т.е. обладать нормальным душевным состоянием; иметь неопороченное происхождение; быть мужчиной; быть правоверным; быть честным и незапятнанным и не быть под подозрением. Люди, не достигшие 25 лет, а также старики допускались к свидетельству, но полноценными свидетелями не признавались.

Не могли быть вообще свидетелями рабы, еретики и раскольники (§ 15 Судебника Смбата), а по Гошу‑ также мусульмане, родственники и заинтересованные лица, сборщики податей, лгуны, подкупленные лица, преступники и пьяницы.

Два несовершеннолетних свидетеля или две женщины расценивались, как один полноценный свидетель. Женщины вообще не допускались на суд, а их свидетельство передавалось через доверенных лиц, называвшихся арбаняками (спутниками) или советчиками: это были как бы заместители лиц женского пола, свидетельство которых они доводили до суда.

Свидетелями считались или очевидцы, или так называемые послухи. И. Карст полагает, что свидетельство двух послухов равнялось свидетельству очевидца, как это было и в мусульманском праве.

Судебник особо не указывает на вещественные доказательства, но так как договоры составлялись почти исключительно письменно, то надо полагать, что письменные доказательства имели важное значение. Однако решающее значение в процессе имели все же показания свидетелей.

Присяга. Как вид доказательства, применялась в исключительно редких случаях, и то только тогда, когда, не было свидетелей. Как Судебник Гоша, так и Судебник Смбата боролись против злоупотребления присягой как видом доказательства. В мелких спорах присяга вовсе не допускалась. В тех же редких случаях, когда присяга все же применялась, присягнувший подлежал церковному покаянию, как за греховное деяние.

Для действительности присяги требовалось:

1) чтобы присягающий имел внутреннюю уверенность в правоте своего дела; ложная клятва считалась преступлением;

2) чтобы он действовал добровольно, а не по внушению со стороны;

3) чтобы он был в нормальном физическом и умственном состоянии;

4) чтобы он был честным и не опороченным человеком.

Под этим предлогом можно было любое лицо произвольно лишить возможности воспользоваться этого вида доказательством.

Вовсе не допускались к присяге: духовные лица, наказанные покаянием, несовершеннолетние, больные, старики, роженицы и беременные на последних месяцах беременности, сборщики податей, пьяные и преступники.

Присяга могла быть присягой признания и присягой отрицания. Первая могла выражаться лишь одним способом (призыв бога, как свидетеля правоты, перед крестом, евангелием и т.п. реликвией), вторая – семью способами (попрание изображения креста на земле, тушение свечи и т.п.). Это напоминает ордалии, но без свойственных им жестокостей.

В заключение, на основе изложенного, сделаем ряд выводов.

Судебник Смбата содержит незначительное количество норм, относящихся собственно к судебному праву. В этом отношении этот сборник законов мало похож на средневековый судебник, ибо в нем отведено несравненно больше места другим отраслям права, чем судоустройству и судопроизводству.

В вопросе о подсудности Судебник Смбата исходил из того, что равные судят равных, вышестоящие судят нижестоящих; преступления рассматривались, как правило, светскими судебными органами. Царская (государственная) юрисдикция распространялась на всю страну. Сверху донизу действовали светские суды разных инстанций‑царские, княжеские и низшие.

Царская юрисдикция касалась всего населения Киликии, без различия национальной или религиозной принадлежности. Царскому суду подлежали наряду с армянами и мусульмане, и крестоносцы, и «колонисты» из итальянских городов. Этим последним предоставлялось право судиться у своих «консулов» только по мелким уголовным и гражданским делам. Но тяжкие преступления, совершенные ими, и гражданские споры, возникавшие между ними и армянами, были подсудны царским судам.

В Киликии церковное судопроизводство носило субсидиарный характер, как дополнение к светскому суду. Церковные суды назначали дисциплинарные меры на основе канонов тогда, когда светские суды не считали нужным применять уголовное наказание.

Судебный процесс, по тяжким уголовным делал, носил инквизиционный характер; в других случаях он происходил в порядке состязания или обвинения.

А.Г.Сукиасян. История Киликийского армянского государства и права (XI ‑ XIV вв.) Ереван, 1969.