К вопросу о языковой личности носителя эдиссийского этнорегиолекта

Язык любого народа есть основа его наци­ональной культуры; сохранение и развитие языка следует рассматривать как проблему общегуманитарную – культурную, нравствен­ную, экономическую, юридическую и т. д.

В современном многополярном мире особенно важно учитывать, что культур­ная, духовная и языковая составляющие социума взаимодополняют друг друга в этно-лингво-гуманитарном плане. Многонациональное государство, каковым является Россия, исторически унаследовало универ­сальное средство консолидации населяю­щих его этносов – русский язык. Его функ­ционирование как государственного языка и как языка межнационального общения спо­собствует в условиях интеграции продвиже­нию национальных интересов России.

Языковая политика нашего государства направлена на сохранение исторической, культурной и духовной самобытности всех на­селяющих его народов – больших и малых – прежде всего за счет всемерного поддержа­ния и всемерного развития их исторического и культурного наследия, в том числе и язы­кового. Вместе с тем наиболее оптимальным решением проблемы развития и совершен­ствования идентичности небольших этниче­ских групп и образований в составе много­национального государства и обеспечения равноправного демократического общения в нем является именно освоение основно­го языка метрополии, языка мажоритарного как универсального средства коммуникации в дополнение к своему родному. Это связа­но с реализацией социально-экономических, культурных и духовных потребностей каждого конкретного человека, поскольку, овладевая вторым – базовым – языком-посредником, индивидуум одновременно постигает и куль­туру народа-носителя, как правило, древнего и обладающего ценностью языка. Именно к таким языкам относится русский язык.

В Российской Федерации националь­но-русское двуязычие является исторически сложившимся условием совместного обще­ственно-политического, социально-эконо­мического и культурного развития прожива­ющих на данной территории народов, для которых русский язык стал языком межнаци­онального общения, государственным язы­ком, языком русской культуры и литературы.

Национально-русское двуязычие осо­бенно значимо для многоязыкового и полиэтнического Кавказа. Академик Г.Г. Гам­затов, размышляя о национально-русском билингвизме в условиях дагестанского многоязычия, утверждал, что потребность в языке-посреднике всегда оставалась для данного региона «насущной и необходи­мой. И история сама распорядилась таким образом, что именно русскому языку было суждено стать первым в истории Дагестана всеобщим и общепризнанным языком меж­национального общения. Жизнь современ­ного Дагестана без русского языка просто немыслима».

Кавказская история богата этноязыко­выми явлениями, которые представляются сегодня уникальными, поскольку расширяют наше представление о национально-рус­ском полилингвизме. Одним из них, без со­мнения, можно по праву считать феномен армянского села Эдиссия, которое основано в 1798 г. Эдиссийцы – «осколок рассеянного армянства», потомки выходцев из киликий­ского города Урфа. Расположенное на тер­ритории Курского района Ставропольского края, село Эдиссия является уникальным во всех отношениях: в житейском укладе, в традициях и обычаях, в языковом обще­нии. Несмотря на самобытность эдиссийцев, многие вопросы, связанные с их культурой и языком, до сих пор фактически не изучены. Быт, язык, фольклор жителей с. Эдиссия еще требуют дополнительного исследования. Единственным научно-популярным трудом в этой области является историко-этнографи­ческий очерк Р. Симоняна «Едесия – Эдис­сия», опубликованный в 1998 г. к 200-летию основания села. Поэтому обращение к истории и культуре, отразившимся в особен­ностях языка жителей Эдиссии, следует счи­тать новым в исследовании данного участка языковой картины мира Ставрополья. Мно­гие аспекты проблемы отразились в матери­алах, которые впервые обработаны и обоб­щены автором статьи.

Постановка вопроса о специфике языко­вой личности эдиссийца представляется ак­туальной и востребованной.

Человеческий фактор всегда был, явля­ется и будет определяющим вектором раз­вития социума любого уровня и масштаба. Небольшой эдиссийский этнос своей не­простой историей заслужил того, что языко­вая личность его представителя получила лингвокультурологическое осмысление.

Как показывает современная история Се­верного Кавказа, для установления проч­ного мира и согласия в этом неспокойном регионе необходимо всеми способами на­лаживать контакты между представителями проживающих здесь этносов. Решать эту не­простую задачу можно, только опираясь на сознательную языковую личность, которая владеет языком межнационального обще­ния, а именно – русским.

Современное речевое общение жителей села Эдиссия является уникальным «локусом» взаимодействия армянской, тюркской, русской культур и их языков. Сам выбор тер­мина для обозначения средства общения жителей этого небольшого региона Ставропольского края представляется весьма не­простым. Все общепринятые термины, называющие подобные небольшие языковые образования, не соответствуют реальности эдиссийского «языка». Средство общения жителей маленького армянского села, расположенного в русскоязычном территориаль­ном контексте, можно обозначить термином «этнорегиолект». Тем самым во внутренней форме данной номинации сделаны акценты на этнической и региональной составляю­щих данного языкового феномена. В совре­менном речевом пространстве эдиссийско­го региолекта при доминировании русской письменной традиции устная форма обще­ния основана на динамическом равновесии русскоязычной и тюркоязычной составляю­щих, и оно сегодня постепенно нарушается в пользу русского языка.

Национально-русский билингвизм харак­терен для эдиссийцев с самого момента основания села и играет ведущую роль в общественно-политической, социально-экономической и культурной жизни. За относи­тельно короткий период его русскоязычный компонент стал мощным рычагом общения, образования, делопроизводства, литературы и науки, претендуя в начале нового тысячеле­тия уже на основное средство коммуникации. Вместе с тем очевидно, что этнокультур­ные ценности любого народа находят непре­менное отражение в языке. В языковой кар­тине мира эдиссийца как личности в качестве важного источника влияния на формирова­ние национального характера в современных условиях продолжает играть фольклор, тесно связанный с национальным (здесь – армян­ским, частично – азербайджанским) языком. На важность данного момента указывает, в частности, С. Г. Тер-Минасова.

Изучение эдиссийского этнорегиолекта сталкивается с некоторыми затруднениями, поскольку речевые формулы, скажем, в рус­ском языке носят более определенный кон­кретно-этикетный характер и не обладают широтой фактического употребления, кото­рая наблюдается в случае с речевыми фор­мулами языка эдиссийцев. При всех спорных моментах ясным остается одно: эдиссийский этнорегиолект представляет огромный инте­рес для исследователей; он практически не изучен и требует конкретного определения его статуса, функций, возможностей, изу­чения его жанров и их конструкций, случа­ев употребления и синтаксической роли, а может, и ролей. Его изучение необходимо и с позиции культурологической, посколь­ку результаты, полученные при детальном исследовании, помогут лучше понять свою культуру и найти точки соприкосновения с другими культурами, что поможет несомнен­ному сближению народов и изучению куль­турного наследия других этносов.

Язык – необходимое условие существова­ния и развития общества, ведущий элемент его духовной культуры. В Северо-Кавказском регионе, в силу особенностей исторического развития, сложилась богатая поликультур­ная среда. Поэтому необходимы инноваци­онные подходы к организации учебного про­цесса, выбору конкретных форм и методов развития духовного потенциала учащихся, формирования толерантного отношения к представителям других национальностей. В данных условиях важная роль принадлежит русскому языку как государственному языку, являющемуся объединяющим фактором в поликультурной среде. Во взаимодействии с эдиссийским этнорегиолектом и эдиссиским этносом он становится моментом, который формирует новую языковую личность.

Языковая личность (ЯЛ) – это категория, формирующаяся на основе формирова­ния общечеловеческой личности, имею­щей типологические признаки: а) развитой личности, имеющей устойчивый интерес к знаниям и умеющей осуществлять самокор­рекцию; б) свободной личности, обладаю­щей высоким уровнем гражданского самосо­знания, чувством собственного достоинства; в) гуманной личности, понимающей особую ценность человеческой жизни, стремящейся к миру, добрососедству, взаимопониманию; г) духовной личности, имеющей развитые потребности в познании, самопознании, по­иске идеала в общении с искусством; д) твор­ческой личности, обладающей развитым интеллектом, творческими способностями; е) культурной личности, знающей и выпол­няющей правила поведения в обществе, уважающей традиции и обычаи других на­ций и народностей; ж) практичной личности, владеющей умениями, необходимыми для жизни в новых социокультурных условиях.

Именно на этих основаниях и строится языковая личность. В понимании В. А. Масловой, это социальное явление, в котором есть и «индивидуальный аспект. Индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыс­лов».

Лингвистическая концепция языковой личности была впервые сформулирована Г.И. Богиным. Она основана на готовности индивида «производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи» рассматривается в качестве производного при пересечении и взаимодействии сложив­шейся структуры языка, индивидуального владения языком и тех видов речевой дея­тельности, которые присущи индивиду. Создание же самой теории языковой личности в конце 80-х гг. прошлого века свя­зано с именем Ю.Н. Караулова, который внёс наибольший вклад в разработку научной концепции структурирования такого сложно­го понятия, как типология речевых индиви­дуальностей. Идеи этого учёного повли­яли не только на лингвистическую трактовку языковой личности, но и на подходы к ней в литературоведении, текстологии и, конечно же, лингвокультурологии. Ю.Н. Караулов по­нимает языковую личность как проявление человеческой личности вообще, функцио­нирующее в области взаимодействия этноментальных и субъективно-индивидуальных энергетических сил – ассоциативно-семан­тических и ассоциативно-коммуникативных «сетей». По мнению Ю. Н. Караулова, язы­ковая личность структурирована в своем проявлении как многоуровневое образова­ние. В структуре ЯЛ соотносятся три уров­ня: нулевой уровень – вербально-семанти­ческий, или структурно-системный; первый уровень – лингвокогнитивный, или тезаурус­ный; второй уровень – мотивационный, или функционально-прагматический. Каждый из этих уровней характеризуется «достра­иванием» автора текста, или говорящего, до его «конкретно-индивидуальной реали­зации», соответственно, за счет включения в структуру личности базовых вербальных элементов языка эпохи, в которую осущест­вляется речевая деятельность, далее – за счет приобретения социолингвистических характеристик той языковой общности, к которой относится личность, и, наконец, за счет ценностно-психологических критериев, определяющих эстетический «колорит» язы­ковой личности.

Многие идеи Ю.Н. Караулова нашли отра­жение в трудах по лингвистической персоно­логии и личностному портретированию.

В аспекте нашего исследования пред­ставляют интерес взгляды В. И. Тхорика. Разрабатывая этнонациональные и соци­ально-политические характеристики язы­ковой личности в процессе её лингво-куль­турологического описания, он считает, что обусловленность речевого человеческого феномена национальной ментальности свя­зана с прагматическим фактором – речевой деятельностью, где и реализуется то, что принято считать концептуальным образом мира. При этом важную роль играет фактор языковой идеологии, выражающийся в рече­вом поведении человека, отражающем его индивидуальную жизненную позицию.

Последнее утверждение представляет­ся весьма важным в аспекте исследуемого нами вопроса. Мы считаем, что современная языковая личность эдиссийца формируется в контексте новых подходов к пониманию са­моидентичности и национальной менталь­ности. «Внутренняя форма» (если развивать значение этого термина А. А. Потебни) данной личности сохраняет и приумножает те историко-культурные ценности, которые закреплены в языковом сознании артефак­тами армянского генезиса и тюркоязычного прошлого на уровне ментальных констант. Последние же всегда имеют общечелове­ческий, интернациональный характер, поэ­тому «внешняя форма» языковой личности жителя Эдиссии ХХI в., ориентирующаяся на активную коммуникацию, прежде всего в ее прагматическом ракурсе, неизбежно должна быть русскоязычной.

Несмотря на то, что по сей день остается неизученной сама «модель коммуникатив­ной селекции» (выделено нами. – авт.) ре­чевого портретирования, в аспекте возможного лингвистического портретиро­вания рассматриваемой языковой личности представляет интерес методика, предлагае­мая Т.В. Шмелевой. Согласно мнению данного исследователя, для портретиро­вания языковой личности важно учитывать 4 типа ситуаций.

1. Ситуация описания человека с целью его представления кому-либо. Назначение такого портрета – выделение человека гово­рящим из множества людей. Дифференци­ация человека происходит путем называния его отдельных черт, деталей. Это поверх­ностное портретирование в том смысле, что говорящий за короткое время, без длитель­ных раздумий должен назвать те черты и ка­чества, с которыми он ассоциирует человека и которые актуальны для него или слушаю­щего в данной ситуации.

2. Ситуация описания человека с целью его идентификации. Акт идентификации «уста­навливает тождество объекта самому себе путем сопоставления свойств, признаков, фактов и т. п., данных в непосредственном наблюдении или поступающих по каналам информации, со сведениями или впечатлени­ями, вытекающими из прошлого опыта. Иден­тификация есть итог сличения результатов разного знания, прямого или опосредованно­го. В зависимости от характера сопоставля­емого опыта можно выделить ряд ситуаций идентификации. Для речевого жанра «пор­трет человека», по мнению Т.В. Шмелевой, актуальны две из них: ситуация перехода от знания к знакомству и ситуация узнавания.

3. Ситуация описания человека с целью подчеркивания его личностной (внешней и внутренней) индивидуализации. Такое опи­сание обусловлено не утилитарно-практиче­ским назначением, а намерением показать эстетическое, морально-этическое, духовное своеобразие и ценность человека, проявле­ние его внешних и внутренних качеств в их соотношении и единстве. Личностная харак­теристика, передающая самобытность и самоценность человека в любом отношении, – это предел его описания, пожалуй, больше этого о человеке уже не скажешь.

4. Ситуация описания человека с целью его положительной или отрицательной оцен­ки. Так или иначе оценить человека мож­но при представлении его другим людям, идентификации, подчеркивании личностной индивидуальности. При оценочной характе­ристике человека или его сторон ведущую роль играют межличностные отношения участников коммуникации. Отметим, что фактор взаимоотношений между участника­ми коммуникации при портретной характе­ристике из плоскости субъект речи – адресат перемещается в плоскость субъект речи – субъект референтной ситуации.

В динамическом равновесии «старое VS. новое», определяющем формирование со­временной языковой личности эдиссийца, мы выделяем следующие составляющие, чье взаимодействие определит уровень ее жизнеспособности: этнорегиональная, тер­риториальная, социальная, когнитивная, культурная, религиозная, психологическая, языковая.

Эдиссийская языковая картина мира – одна из молекул языка современной мно­гонациональной России, сквозь призму которой можно научить воспринимать окру­жающий мир не враждуя, а сотрудничая и созидая общие ценности. Эта мысль опреде­ляет наш проект как практико-ориентирован­ный, рассчитанный на выход собираемых и обобщаемых нами материалов в широкую аудиторию, их обсуждение в общении как с эдиссийцами, так и с представителями дру­гих этносов региона.

На формирование эдиссийской языковой картины мира огромное влияние оказывает письменность, но эдиссийский этнорегио­лект, как известно, письменности не име­ет. Отсутствие письменности эдиссийского этнорегиолекта приводит к тому, что он не используется ни на государственном, ни на научном уровнях. Это приводит к отмиранию языка. Как следствие происходит процесс отчуждения от родного языка, процесс сти­хийного «языкового обрусения».

Адекватному формированию эдиссийской языковой картины мира должны помочь ка­чества, присущие русскому языку, осваива­емому жителями села. Это синергетичность как признание саморазвития и отрицание абсолютного порядка, и абсолютного хаоса (Б. Мандельброт); пассионарность как спо­собность к самоконцентрации ради достиже­ния высокой духовной цели (Л.Н. Гумилев); креативность как созидание и творчество в противовес деконструкции; это, конечно же, и толерантность как терпимость и умение прощать слабость ближнего своего.

Кирилло-мефодиевская традиция, на наш взгляд, завещала нам именно эти цен­ностные начала языковой личности, фор­мирование которых заставляет нас вслуши­ваться, всматриваться и вникать в дискурс, сотворенный Господом и требующий от нас одного: ненасилия, неразрушения, неприсо­единения к злу, уродующему духовную суть нашего общения. Этот дискурс воплощен в русском языке, культурную роль которого на Северном Кавказе трудно переоценить.

Исследование региональной языковой картины мира, относящееся к производным поликультурного семиозиса, связано с реше­нием весьма важной задачи – преодоления региональной «инерции» мышления, и, сле­довательно, речевого поведения в целом. В языковом сознании языковой личности жи­теля поликультурного региона стихийно стереотипизируется наивно-бытовая картина мира, совмещающая как демократические и интернациональные проявления языкового сознания, так и (к сожалению, весьма часто) этноментальные признаки иного свойства. Управление подобного рода сложным и неоднозначным текстом должно осущест­вляться централизованно, как результат языковой политики, имеющей государствен­ную концепцию. Культурная ситуация на Се­верном Кавказе сегодня определяется вза­имодействием целого ряда объективных и субъективных обстоятельств, среди которых фактор языковой личности, ее состояние и динамика, выступает показателем способно­сти граждан великой России как носителей великого русского языка сохранить приум­ножить интеллектуальные и нравственные ценности.

 В.А. Атаян