Роль духовенства в организации самоуправления армянских общин и церковное строительство в Дагестане в 18 - 19 вв.

Население Дагестана исторически отличалось национальной пестротой. С древних времен здесь сосуществовали представители самых разных народов. В XVIII-XIX вв. на территории современного Дагестана шел процесс формирования армянских общин, численность которых росла благодаря покровительственной политике Российского правительства в отношении армянского населения Турции, Ирана и Закавказья, а также развитию торгово-экономических и политических связей между народами Кавказа и Закавказья.

Среди армянских переселенцев в Дагестане были представители купечества, земледельцы, ремесленники и духовенство. В Турции и Иране национальный и классовый гнет переплетался с религиозным неравенством. В этих условиях армянское духовенство видело в России благожелательное отношение к единоверной церкви, а, следовательно, надеялось на укрепление своих классовых и экономических позиций. Армянское духовенство активно выступало за русскую ориентацию армянского освободительного движения и даже возглавляло его.

Армянская диаспора не имела возможности создать собственные органы политической власти на территории России, поэтому эти функции взяла на себя церковь. Вера и религия наряду с органами местного самоуправления и армянским языком стали тем стержнем, на котором держалась армянская диаспора на новой Родине.

Самая крупная армянская община Дагестана, представленная выходцами из различных сословий, оформилась в Низовьях Терека, где армяне издавна проживали в городах Терки и Кизляр.

В XVIII веке в Кизляре действовало духовное правление армянской общины. Оно было устроено по примеру духовного правления Новой Нахичевани и руководствовалось правилами духовного суда, которые были разработаны в конце XVIII в. И. Аргутинским. Правление занималось вопросами духовной жизни армянской общины, устанавливало права и обязанности церковнослужителей, контролировало размеры церковных доходов и расходов, поддерживало связь с первопрестольным Эчмиадзином. В Кизляре находились сады и мастерские, принадлежащие Святому Престолу, и контроль за получением с них доходов так же входил в обязанности Кизлярского духовного правления.

По мнению епархиального предводителя, духовное правление Кизляра должно было связывать между собой армянские общины Северного Кавказа. Епархиальный предводитель назначил Кизляр резиденцией епархиального викария, что подчеркивает особую роль Кизляра в духовной жизни армянской диаспоры края. До конца XIX в. город являлся резиденцией архиереев-попечителей армянских церквей Северного Кавказа.

Особую роль армянское духовное правление Кизляра сыграло в первые годы существования общины, когда ее самоуправление только формировалось, а духовенство было наиболее влиятельной силой в условиях отсутствия национального государства. Этим обстоятельством объясняется стремление церковных организаций объединить в своих руках рычаги светской и духовной власти.

С середины XIX в., когда заметно укрепились позиции торгово-промышленных кругов в социально-экономической жизни общины, значение духовного правления в организации постепенно снижается.

Во второй половине XVIII в. Кизляр стал резиденцией викария - епархиального предводителя российских армян. Католикосы Эчмиадзина и епархиальные предводители российских армян выступали защитниками интересов диаспоры, неоднократно обращались с различными требованиями, прошениями, предложениями и просьбами, касающимися вопросов ее социально-экономической, общественно-политической, культурной жизни.

В конце XVIII в. особое место среди духовных предводителей российских армян занимал архиепископ Иосиф Аргутинский, имевший авторитет среди высшего кавказского начальства. Пользуясь расположением графа П. Потемкина, он рекомендовал ему «иметь на должностях и поблизости» чиновников-армян, на которых можно положиться, поскольку они не только владеют различными языками, но и благожелательны и благонадежны. По мнению И. Аргутинского, армяне-чиновники могли бы сыграть неоценимую роль как в общественно-политическом урегулировании положения на Кавказе, так и в экономической жизни этого региона. В 1783 г. И. Аргутинский рекомендовал П. Потемкину коменданта Таганрога полковника Ивана Гаспарова для назначения на должность коменданта Кизляра, предполагая, что И. Гаспаров, находясь в Кизляре, сможет быть полезен для выполнения различного рода поручений, как в Армении, так в Иране и Закавказье.

Армянская церковь объединяла и направляла усилия армянских общин России. В 1813 г. духовный предводитель российских армян архиепископ Ованес писал Вардапету Манвелу из Кизляра, что по инициативе российских армян был организован сбор средств для нужд населения, пострадавшего от войны. В пользу «несчастных России» в Кизляре было собрано со священнослужителей 2 тыс. руб., а от народа – около 8 тыс. рублей. Архиепископ предлагал продолжить сбор средств в Астрахани, «чтобы наш народ не был в неловком положении перед великой державой».

Благодаря постоянным контактам духовных деятелей происходило взаимовлияние армянских общин России, Кавказа и Закавказья. Важным средством общения с Родиной в XVIII-XIX вв. было паломничество. В донесении на имя коменданта Кизляра от 28 апреля 1751 г., поданном армянским архиереем И. Авакимовым, содержалась просьба об отпуске его с работником в Персию, в Араратский монастырь сухим путем и выдаче им паспорта для проезда. Через два года, в апреле 1753 г. архиерей И. Авакимов предпринял повторное паломничество в Араратский монастырь, что может свидетельствовать о регулярных контактах армянского духовенства с Родиной. Кизлярские священнослужители – армяне выезжали в Астрахань по требованию архиерея армянской церкви Стефана для отправления службы в августе 1759 г. Вероятно, обмен священнослужителями практиковался в армянских общинах в XVIII в., либо поездки были связаны с празднованием больших церковных праздников, когда приглашались священники из других городов. Если судить по сроку прибытия кизлярских священников в Астрахань, то, возможно, они должны были принять участие в праздничном богослужении, посвященном празднованию Преображения Господня.

Паломничество армянских священнослужителей нередко сочеталось с патриотической благотворительностью. В 1847 г. дьяк церкви Святой Богородицы в Кизляре обратился в духовное правление с просьбой о разрешении посетить в качестве паломника Эчмиадзин и при этом сопроводить принадлежащих Эчмиадзину верблюдов.

Большое значение в жизни армянских общин имело церковное строительство. В 1807 г. в Кизляре был организован сбор средств на строительство армянской церкви Святого Григора Лусаворича (Просветителя), но их оказалось недостаточно, и кизлярцы смогли лишь заложить фундамент. Строительство кизлярской церкви затягивалось, и тогда прихожане обратились за помощью к Лазаревым, которые выделили сумму в 100 рублей. В 1823 г. в городе построили армянскую соборную церковь Святого Георгия Просветителя. В сооружении храма приняли участие итальянские мастера. Он, как утверждают очевидцы, не только был замечателен по своей архитектуре, но и «поражал блеском и богатством своей обстановки». В «Кавказском календаре» на 1848 г. дается ее краткое описание: «Соборная армяно-григорианская церковь замечательная по великолепию и богатству, с местопребыванием армянского Викарного епископа. …Иконы в ней роскошной итальянской живописи и отделаны в богатые золотые и серебряные ризницы, громадный шелковый занавес в соборе закрывает престольную часть алтаря, выткан из цельного куска и стоит несколько тысяч рублей».

В Дербенте находилась прекрасная каменная армяно-григорианская церковь, которую армяне города выстроили в 1782 году. По данным 1851 г., ее посещали 325 верующих прихожан. Церковь нуждалась в ремонте, поэтому перед армянской общиной встал вопрос о сооружении нового церковного здания, но по причине нехватки материальных средств строительство долгое время откладывалось. Как пишет Е.И. Козубский, старая церковь, «была разобрана, и на ея месте построено здание для школы, рядом же начало воздвигаться новое здание церкви, постройка которого закончилась в 1871 г. и церковь была освещена в 1872 году. Прекрасная каменная церковь обошлась в 8000 руб.; средства были доставлены добровольными пожертвованиями, между которыми выделялось пожертвование кизлярского купца Сергея Степановича Качкачева, ктитора церкви, построившего на свои собственные средства всю верхнюю часть здания, начиная с половины дверей и окон. В 1888 г. Ованес Панунянц выстроил колокольню. Церковь освещена во имя Всеспасителя и может поместить до 1000 человек. Содержание причта, состоящего из 2 священников, не получающих жалованья, дьякона и дьячка, и поддержание благолепия храма производиться на средства, получаемые от прихожан. При церкви состоят староста и попечительство, избираемые прихожанами, которых в настоящее время насчитывается до 12000 человек. Церковь владеет капиталом в 5000 руб. и недвижимым имуществом по завещанию: одним домом и двумя виноградными садами, с коих доходы будут получаться по смерти завещателей».

В Темир-Хан-Шуре в начале 50-х гг. XIX в. была построена армянская церковь, что подтверждается сообщением в Астраханскую духовную консисторию епархиального предводителя архиепископа Матевоса. Находясь в Темир-Хан-Шуре, он благословил и освятил церковь Святой Богородицы. Более подробно об этом рассказал Е.И. Козубский: «В марте 1843 г. астраханский армянин Матвей Лукьянов Карагашев подал Клюки прошение, что, проживая с 1833 г. в Шуре для торговли, приобрел капитал в 2500 руб. ассигнациями, почему изъявляет желание построить армянскую часовню, по примеру уже имевшейся римско-католической церкви, куда бы ежегодно приезжал священник. 24 декабря 1844 г. военный министр уведомил командира корпуса, что Государь император, по рассмотрении чертежей армянской часовни, утвердил оные, а в марте 1847 г. инженер штаб-капитан Клименко представил краткое исчисление на постройку армяно-григорианской на 3468 руб. 30 ½ коп., а как Карагшев в 1845 г. был убит неизвестно кем в своей лавке, а оставшееся после него имущество было отдано сестре его Федосье Шапошниковой, то были запрошены проживавшие в Шуре армяне не найдут ли они возможность собрать между собой нужную сумму, но они ответили, что не имеют возможности. Но как видно средства скоро нашлись, ибо 28 июня 1850 г. князь писал воинскому начальнику, чтобы он отвел место на старом форштадте под армянскую церковь, которую местное армянское общество вызвалось построить своими средствами; для церкви дома частью были сломаны, за что уплачено 200 руб., частью отведены новые места по Дербентской улице. Уже 18 апреля 1852 г. князь Аргутинский писал католикосу всех армян, что усердными приношениями армян в Темир-Хан-Шуре строиться армяно-григорианская церковь, которая к сентябрю месяцу сказанного года будет окончена; при церкви также будет построен дом для священника и причта, почему и просил о назначении последнего. В 1853 г. священник был назначен из Кизляра (Теръ Сааковъ) и с ним командирован дьячок Ованес Паремузьанц (в 1854 г.)».

В армянской общине Порт-Петровска долгое время служба совершалась священниками, приезжавшими из Темир-Хан-Шуры, Грозного и Моздока. В 60-е гг. XIX в. горожане обратились к Астраханскому епархиальному предводителю епископу Матевосу с просьбой о назначении священника «для ведения церковной службы и обучения детей армянскому и русскому языкам». Перед ними возникла проблема сооружения молельного дома с необходимыми помещениями. Ее удалось решить к концу 70-х гг. XIX в., когда в 1877 г. был положительно решен вопрос о строительстве каменной церкви «Погос-Петроса» в Порт-Петровске и были подготовлены для этого необходимые условия.

Армянская церковь взяла на себя ответственность за состояние образования, наладив процесс обучения подрастающего поколения на уровне церковно-приходского образования в Кизляре, а затем в Дербенте, в Темир-Хан-Шуре и Петровске. В Дагестане была создана сеть армяно-григорианских церковно-приходских школ. Священники обучали армянских детей арифметике, чтению, закону Божьему и т.д. В XIX в. центром образования и духовной культуры армянского населения Дагестана стал Кизляр.

Роль армянской церкви была велика в сохранении национального облика армянских общин. Она руководила духовной и культурной жизнью диаспоры, строго следила за исполнением национальных обычаев, препятствовала проникновению чуждых влияний. В связи с этим, А. Павлов писал: «Все вообще армяне григорианского вероисповедания. Они строгие блюстители своей религии… Живут не бедно, и нельзя сказать, чтобы богато… Пользуются общественным уважением преимущественнее, чем у других народов. Не честолюбивы. Часто посещают своих прихожан, богатых и убогих».

Таким образом, в XVIII-XIX вв. религия была главным организующим элементом армянских общин Дагестана.

И.А. Суздальцева,

канд. ист. наук, доцент кафедры истории России Дагестанского государственного педагогического университета (Махачкала), Россия.

ОБЩЕРОССИЙСКАЯ И НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ.  Материалы международной научно-практической конференции 19-20 апреля 2012 г. город Пятигорск