Дух армянского народа невозможно сломить никакими бедствиями и гонениями. Мечта о свободе вспыхивала в нем с новой силой каждый раз, как только он чувствовал хотя бы проблеск надежды на освобождение извне. Со временем армяне стали связывать ее с помощью христианской России. Однако в предшествующем XIX веку столетии обращение народа Армении к русскому царю не принесло ничего, кроме разочарования. Даже военные действия Петра Великого против Персии обернулись для Армении новыми бедами: волнения армян в Персии, которые они подняли в надежде на поддержку России, были потоплены в крови.
В начале 19 века Россия усилила свою активность. Мобилизовав народ, армянский епископ Нерсес Аштаракеци привел его в долину Аракса, где создал несколько добровольческих дружин, снабдил их пшеницей и всем необходимым для военных действий. С крестом в одной руке и мечом в другой, верхом на коне, епископ Нерсес сам предводительствовал отрядам. Объединенная армяно-грузинская армия под командованием армянского военачальника Мадатова одержала победу над персами. В 1827 г. казавшаяся неприступной Эриванская крепость была взята русской армией. В 1827 г. персы были вынуждены заключить мир, и армянские территории к северу от Аракса отошли к России.
Но недолгой была радость армян от присоединения к христианскому государству. Как часто случается после того, как победа одержана, русское правительство не выполнило своих обещаний о предоставлении Армении автономии. На новых границах империи армянское национально-освободительное движение не нашло поддержки у России. "Своенравная" позиция "еретической" армянского духовенства раздражала русскую православную церковь. Вскоре Россия перешла к политике давления, цель которой заключалась в полной русификации Армении. Согласно манифесту 1836 года, были закрыты начальные школы, запрещено обучение на армянском языке и его использование в учреждениях, введена обязательная воинская повинность для армян, которую они должны были отбывать в русских частях. Русскому влиянию все больше и больше подвергалось и церковное управление. Нерсес Аштаракеци, этот боец свободы, ставший католикосом всех армян (1843-1857 гт.), до самого дня своей смерти неоднократно жаловался на вмешательство и нарушения обещаний. Несмотря на это, дела шли все хуже и хуже.
Правда, Россия защищала армян от разбойных нападений мусульман — персидских и татарских ханов, утверждала мир, порядок, справедливость и равные права граждан перед законом. Это дало возможность вновь заняться мирным трудом и достичь материального процветания. Однако прежние правители не вмешивались в дела церкви, религиозной жизни народа и интеллигенции, в которых они ничего не понимали. Теперь же русские законы стесняли независимость духовного мира армян — то, к чему те были наиболее чувствительны. В результате, несмотря на все преимущества жизни под защитой христианского государства, новые чиновники вызывали в народе ненависть.
Тем не менее, положение вещей в Турецкой Армении было в то время гораздо хуже. По мере того, как Греция, Черногория, Сербия и другие страны освобождались из- под ненавистного ига слабевшей Османской империи, росла надежда на освобождение и у армян, самой изолированной и угнетаемой части населения. Но одновременно эти события усиливали и ненависть турков по отношению к христианам. Не было предела невиданному угнетению и жестокости, поборам и грабежам, которым армяне подвергались со стороны турецких тиранов, скверных чиновников, а также курдских военачальников и бандитских групп, подстрекаемых турками.
С усилением дипломатических связей с Европой, особенно через консульства и миссии, Османской империи становилось невозможно держать втайне от остального мира события, происходящие в горах и на равнинах Армении. В Европе стали раздаваться голоса против турок, призывающие подать руку помощи братьям-христианам. В Великобритании (1876 г.) Гладстон опубликовал свой знаменитый протест против злодеяний турок, кипевший справедливым гневом. Россия была более чем готова вмешаться и освободить христианский мир из лап турок. Однако другие государства вовсе не хотели усиления могущества России. Этому особенно противились британские политики. Распад Османской империи назревал давно, и известия о действиях ее правительства, подобно омерзительному запаху от заживо гниющего тела, доносились до "ноздрей" всего мира. Однако великие державы не могли прийти к взаимному согласию по вопросу о дележе добычи. Они по отдельности продолжали помогать "больному", надеясь и выжидая удобного момента, чтобы захватить львиную долю себе. Растущее возмущение европейской общественности, ее требования вмешаться и положить конец творящемуся в Армении произволу европейские дипломаты использовали как оружие проводимой ими политики, добиваясь от Турции все новых уступок и, очевидно, вовсе не имея серьезных намерений помочь истекающему кровью, страдающему народу, в изобилии дававшему им материал для красноречия.
Несмотря на свою коррумпированность, турецкие хитрые политики оказались достаточно умными, чтобы оценить ситуацию. Из нее они извлекли пользу для себя. Они сумели успокоить мировое общественное мнение торжественными обещаниями дать угнетенному народу свободу и равноправие — обещаниями, о выполнении которых никогда и не помышляли, а в действительности же проводили политику натравливания одной державы на другую. Что же касается обвинений в их адрес в зверствах, то турки просто отрицали все, возмущаясь "бесстыжей клеветой". Это — типичный пример турецкой дипломатической стратегии, в которой они считались большими мастерами. Излишне упоминать здесь о торжественных декларациях, которые турецкие султаны делали, начиная еще с 1839 г., затем — после Крымской войны 1856 г., в 1876 г. и позже, обещая всем своим подданным, независимо от их родо-племенной и религиозной принадлежности, равные права и равную ответственность перед законом, свободу вероисповедания "без какого-либо принуждения" и т.д. Нет необходимости останавливаться и обсуждать русско-турецкую войну 1877-1878 гг., естественно, пробудившую большие надежды в сердцах турецких армян. Не будем говорить и о всех дипломатических переговорах на последовавшей затем Берлинской конференции 1878 г., документы которой, повторяя обещания султана, подтверждали права армян. Для западноевропейской дипломатии, европейской справедливости и гуманизма эти документы и красивые обещания означали многочисленные победы, которые дипломаты смогли продемонстрировать миру, хотя им было прекрасно известно, что турки не собираются сдерживать свое слово.
Для армян же, живших в Османской империи, эти обещания были хуже, чем ничто. Они пробудили ложные надежды, а действительность еще более ухудшилась. Стала очевидной трагическая истина: положение армян было бы лучше, если бы европейские правительства и дипломатия никогда не вмешивались в армянский вопрос. Ведь, несмотря на симпатии к армянам, демонстративные ноты протеста с требованиями европейцев хорошего обращения с ними (требованиями, для выполнения которых они не хотели пожертвовать ничем, чтобы вынудить турок выполнять свои обещания), турки чувствовали несерьезность требований европейской общественности. Этим европейцы лишь усиливали раздражение турок по отношению к армянам. В конечном итоге турки смогли совершенно безнаказанно смыть свою злобу кровью армянских подданных, бывших поводом столь неприятной критики со стороны других государств, и взять с них реванш за те унизительные обещания, которые им приходилось давать. Иными словами, это и было тем единственным "результатом", которого добилась для армян дипломатия Европы.
Переговоры в Берлинееще не закончились, а британское правительство уже заключило с турецким тайное соглашение об оказании последнему помощи вооружением в том случае, если Россия попытается сохранить за собой территорий больше, чем предусмотрено. По этому соглашению, взамен Турция обязалась провести реформы, облегчающие положение армян, оставляя Британии остров Кипр в качестве гарантии выполнения своих обязательств. Выступая в палате лордов, герцог Аргайльский сказал: "Ни в какой другой стране мира политика не диктуется столь безнравственными и бессмысленными соображениями". Эти слова в равной степени можно отнести к политике всей Западной Европы по отношению к армянам.
В 1876 г. на турецкий престол ступил Абдул Гамид, добившись этого лестью и обещаниями поддержки реформаторской партии младотурков. В мае 1876 г. с помощью этой партии был убит дядя Абдул Гамида, Абдул Азиз, после чего султаном стал его брат Мурад. Правление Мурада продолжалось всего несколько месяцев, он был низложен как сумасшедший и изолирован в августе того же года. Сразу после этого, 13 августа, трон занял Абдул Гамид, вскоре доказавший, что он — самый бесстыдный, вероломный и жестокий из султанов Османской империи за последнее столетие. Этот хитрый дипломат вел своего рода дуэль с европейскими политиками, защищая себя и беспрерывно настраивая одну державу против другой. Хотя его мать была армянкой, он был охвачен лютой ненавистью к армянам, считая их одной из важных причин для вмешательства иностранных государств во внутренние дела Турции.
Представители британских военных кругов, направленные в Анатолию после Берлинского конгресса, поведали всему миру об ужасах режима в Турецкой Армении. Гладстон, в 1880 г. вновь вставший во главе британского правительства, возобновил свои усилия по решению армянского вопроса, но и тут дело не вышло за рамки нескольких нот, предъявленных Высокой Порте и содержавших следующие резкие слова: "немедленно провести реформы", обещанные в Берлинском договоре. Высокая Порта реагировала на эти ноты ответными, в которых всячески старалась уйти от выставленных требований и отрицать справедливые замечания присутствующих в стране наблюдателей. Ничего сверх этого сделано не было. Абдул Гамид очень хорошо знал, что ни одно из государств не перейдет от официальных заявлений к применению реальных методов давления. Он мог продолжать беспрепятственно притеснять армян.
Когда в 1882 г., при Гладстоне, Великобритания оккупировала Египет, в отношениях правительства к Турции, Франции и России произошли изменения. Последние были недовольны этими посягательствами. Думать об армянах не осталось времени. Сведения о потрясающих своим бесстыдством событиях в Турецкой Армении еще продолжали поступать, однако больше не публиковались. В Европе воцарилось молчание о народе, судьбу которого предали. Британскому правительству стало неудобно осуществлять обещания, данные маленькому страдающему народу, и раздражать тем самым Высокую Порту, напоминая ей об обязательствах, взятых по отношению к армянам. В России же в 1881 г., после убийства царя Александра II, перестало существовать либеральное правительство, руководимое влиятельным государственным деятелем Лорис-Меликовым, армянином по национальности. Для пришедшего ему на смену резко реакционного правительства армянское освободительное движение стало проклятием. Теперь и в Русской Армении стала проводиться политика насильственного подчинения. Армян заставляли признавать русскую церковь и русский язык. Печальные жалобы турецких армян не были услышаны, поскольку они обращались к государственным деятелям того времени.
Вместе с тем, поддержка армянского вопроса иностранными государствами на Берлинском конгрессе, их многочисленные трескучие слова и официальные заявления в последовавшие за этим годы, торжественные обещания, вырванные у Турции, заставили армян поверить, что спасение близко. Простодушные армяне не были искушены в международных политических играх и думали, что обещание есть обещание, особенно если оно дано великими державами. Это убеждение быстро распространилось и среди армян, живших в Европе. Армянские землячества активно и энергично взялись за работу, чтобы послужить опорой своим кровным братьям и поднять их на борьбу за свободу. Это движение получило новый толчок после удачного сопротивления, которое оказала турецкому гнету маленькая армянская колония Зейтун в горах Таврос в Киликии. Отделение Армении от Турции не было осознанной целью этого освободительного движения. Здесь преобладало смешанное население, в котором армяне не составляли достаточного большинства. Целью восставших было обеспечение нормальных условий жизни и относительной независимости во внутренних делах. Но султан решил раздавить мятежников. Волнения, вызванные в разных частях Анатолии освободительным движением, дали ему прекрасный повод для новых гонений на армян, насилия, мучений в тюремных застенках, грабежей и угнетения. На протесты европейцев турецкое правительство с пренебрежением и цинизмом отвечало, что если оно и принимает строгие меры, то делает это вынуждено, защищая бедное, испуганное мусульманское население. Чтобы обеспечить беспрепятственное осуществление своих дальнейших планов, весной 1891 г. Абдул Га- мид создал в Анатолии военные формирования "гамидие". Они вербовались, главным образом, из курдских кочевников и возглавлялись вождями курдских родов. Оснащенные современным вооружением, эти отряды действовали в соответствии не с традиционным военным законодательством, а подчинялись лишь напрямую главнокомандующему в Ерзнкае. Если помнить о том, что курды под предводительством своих вождей жили, в основном, за счет разбоя, то цель, с которой султан снабдил их оружием, станет вполне очевидной: он готовился нанести решающий и окончательный удар по армянам. Ниже приводятся типичные примеры обращения турецких властей с армянами.
Чуть южнее плодородной долины Муша, в пустынных горных долинах Тавроса, которые отделяли Муш от Междуречья, жили армяне. Там обитали и курды, которым армяне платили налог, удерживавший курдов от разбойных набегов и грабежей.
Летом 1893 г. в Сасуне, близ села Талворик, один армянин вел пропаганду против турок. Его арестовали, после чего турки сразу же стали подстрекать нескольких курдских разбойников к нападению на армянские села в окрестности Талворика. Курды были побеждены и пожаловались на "бунтовщиков" турецким властям. Турецкие войсковые части помогли курдам незаконно собирать "налог" с армян, села которых были ограблены. Армянские крестьяне были вынуждены бежать в ближайшие горы. В качестве наказания за применение оружия против мусульман армяне были обложены новыми штрафами и налогами. Однако они отказались платить их туркам до тех пор, пока их не освободят от уплаты незаконного оброка курдам. Против сасунцев отправили несколько полков с горной артиллерией. После бурного наступления турков на армянские села по приказу султана началась резня. Три недели продолжались преследования беженцев и убийства. Было истреблено 900-1500 человек, много девушек захвачено в качестве "добычи". Вспышка насилия взволновала общественное мнение, особенно в Англии. Россия и союзная ей в то время Франция не захотели предпринять ничего. Но в январе 1895 г. по инициативе великих держав была создана комиссия по расследованию "армянских беспорядков и преступлений военных". В Сасун прибыли консульские должностные лица, которые установили невиновность армян.
После того, как 11 мая 1895 г. Великобритания и другие государства потребовали от Турции гарантии недопущения впредь подобных зверств и проведения определенных реформ для защиты христиан, султан затянул переговоры своим непризнанием вины турок и выдвинул контрпредложение из 16 статей, в котором была объявлена амнистия всем "подозрительным" армянам. Одновременно султан тайно наградил и повысил в должности подстрекателей, исполнителей и руководителей резни. Это переполнило чашу терпения постаревшего защитника свободы, Гладстона. Несмотря на груз своих восьмидесяти шести лет, он произнес в Честере пламенную речь против "великого убийцы, коронованного преступника", заявив, что если Великобритания, Россия и Франция, силы которых в пятьдесят раз превосходят силу Турции и у которых есть в эуом вопросе определенные обязанности, вновь уступят султану, они останутся опозоренными перед всем миром. К сожалению, и это выступление, как многие другие, кончилось ничем.
Внимательно слушая, Абдул Гамид быстро понял, что слова и документы опять, как и прежде, разойдутся с делом и что он спокойно может продолжать осуществление своего плана. "Преследуемая невинность" обратилась к папе римскому с жалобой на обвинения англичан. Папа попытался успокоить Великобританию, а государственным должностным лицам Анатолии намекнули, что было бы хорошо быть готовым к защите магометанского населения от посягательств христиан, готовящих восстание. А для этого, дескать, необходимо обыскать дома всех армян и отобрать у них все оружие, включая ножи.
Армяне быстро поняли, откуда ветер дует, и, испугавшись, стали сдавать имевшееся у них старое оружие. Турецкая администрация же передавала это оружие мусульманам для избиения христиан. Многих армян подвергали варварским истязаниям, заставляя их выдать места, где они прятали оружие, и назвать революционные организации, членами которых были эти мученики. Цель же всего этого заключалась в том, чтобы дать правительству веские основания утверждать, что армяне взбунтовались.
Наконец произошло событие, ставшее хорошим поводом для нанесения удара. 30 сентября 1895 г. в Константинополе процессия из 2000 армян направилась к Высокой Порте, чтобы передать Великому визирю петицию, описывающую страдания армян и содержащую их требования.
Произошло столкновение с мусульманскими студентами-богословами, началась стрельба, вмешалась полиция. Несколько армяк были убиты, некоторых арестовали и зарубили в полицейских участках. Ночью турки ворвались на постоялые дворы армян. Удалось спастись лишь тем, кто спрятался в армянских церквях, и то благодаря вмешательству иностранных посольств.
Теперь султан мог спокойно говорить об открытом восстании. Удары посыпались на каждый город и село, населенные армянами. Безоружных, их беспощадно истребляли вооруженные курдские бандиты, в том числе новая конница султана Гамида, и турки, руководимые полицией. Регулярные войска поддерживали "порядок", следя за тем, чтобы "дело" было сделано так, как надо, и вмешивались лишь в тех случаях, когда армяне пытались защищаться в своих домах — тогда войска пускали в ход артиллерию. Организованные султаном бандитские группы орудовали в полном соответствии с его замыслами в Акхисаре, Трабзоне, Ерзнкае, Байбурте, Битлисе, Эрзруме, Арабкире, Диарбекире, Малатии, Харберде, Себа- стии, Амасии, Айнтапе, Марзване, Мараше, Кесарии и других местностях, включая Урфу, где в 1895 г. в кафедральном соборе Рождества Христова заживо сожгли 1200 армян. Кровь армян текла рекой. Несколько позже, в 1896 г., кровавая бойня произошла в Ване, Константинополе и других городах, где обстоятельства мешали приступить к ней раньше. Сохранилось заявление официальных лиц Арабкира, в котором говорится дословноследующее: "Все сыны Магомета сейчас должны выполнить свой долг — убить всех армян, разграбить их дома, сжечь и сравнять ихс землей. Не щадить ни одного армянина — таков приказ султана. Тех, кто не подчинится приказу, будут считать армянами, они также будут убиты. Следовательно, каждый мусульманин должен доказать свою преданность правительству, убивая в первую очередь тех христиан, которые были его друзьями".
Все шло точно так, как было запланировано. Из Ерзнкая, из общего штаба командующего войсками в Анатолии, были отправлены приказы. "Дело" начинали и заканчивали по условному сигналу трубы. Дисциплина везде была настолько идеальной, что даже во время самой массовой резни строго следили, чтобы не пострадал ни один иностранный подданный — султан понимал, что это возымеет серьезные последствия, вплоть до реального вмешательства других государств.
Согласно сведениям, собранным посольствами в Константинополе и направленным султану 4 февраля 1896 г., с августа 1895 г. по февраль 1896 г. было истреблено от 70000 до 90000 человек, многие умерли от голода и лишений. Оставшихся в живых христиан заставляли перейти в мусульманство, что сопровождалось публичными обрезаниями. Тысячи людей предпочли умереть, но неотказаться от веры. По истечении времени, отпущенного на принятие решения, целые деревни выбрали дорогу смерти, ведомые своими священниками. Тысячам беженцев удалось попасть в Персию и города Кавказа. Часть их собралась под Эчмиадзином, где великий католикос Мкртич Хримян вместе с горожанами и крестьянами оказывал им необходимую помощь. Именно он ранее помог патриарху Нерсесу вынести "армянский вопрос" на Берлинский конгресс 1878 г. и способствовал принятию самой важной статьи — 61-й. Теперь же католикос стал свидетелем истребления и рассеяния народа, преданного христианскими странами Европы, которым доверились он и его народ.
Искренне стремясь облегчить страдания народа, многие друзья Армении в те дни пытались оказать ему помощь. Однако официальная Европа вновь не сделала ничего из того, о чем можно было говорить. Великобритания, возможно, и хотела бы что-либо предпринять, однако ей мешали события в Африке и напряженные отношения с Францией. Руки Франции были связаны союзническими отношениями с Россией. В то время, как кровь армян текла рекой, министр иностранных дел России Ростовский заявил, что Россия не пойдет на применение силы против Турции, и царь не будет участвовать в силовых действиях других иностранных держав. Через 3 месяца после зверской резни армян, тот же черствый, безжалостный дипломат 15 января 1836 года заявил: не. произошло ничего, что разрушило бы его веру в добрые намерения султана, а для проведения обещанных грандиозных реформ султану следует отпустить больше времени. С подобным заявлением согласилась и Австрия, которая была обеспокоена ситуацией на Западе и пеклась лишь о собственной выгоде. Такова Европа. По старинному греческому мифу она позволила быку ввести себя в заблуждение. Не всегда человек может гордиться тем, что он европеец.
Все это позволило султану продолжать геноцид, отметая все нападки на свою политику как беззастенчивую и циничную ложь. Реки пролитой крови он объявил результатом "самозащиты" турок от нападений армян, хотя было известно, что у армян не было оружия. Султан даже обратился к Великобритании с просьбой помочь ему усмирить дух армянских мятежников и бунтовщиков, чтобы он-де мог способствовать процветанию своих армянских подданных. Он был глубоко обижен и через своего посла в Лондоне горько сетовал на то, что Гладстон назвал его "кровавым султаном". Вскоре султану представился удобный случай. 26 августа 1896 г. 26 молодых кавказских армян неожиданно напали и захватили Оттоманский банк в Константинополе, угрожая, что взорвут его, если султан не выполнит их требования. Они надеялись таким образом привлечь внимание равнодушной Европы к мученикам Армении. Через русского переводчика нападавших уговорили покинуть захваченное ими здание, пообещав им безопасность и беспрепятственный выезд из страны. Есть доказательства того, что это нападение на банк произошло с ведома и одобрения турецкого правительства. Во всяком случае, теперь правительство могло выставить этих юношей-революционеров западным дипломатам как публичное свидетельство мятежности армян и от них можно избавиться публично на глазах у дипломатического корпуса.
На следующий же день в разных местах города одновременно произошли хорошо организованные нападения на дома и лавки армян, которыми руководили курды и лазы. Для перевозки трупов были заранее подготовлены вереницы фургонов. Это продолжалось два дня. Солдаты почти не участвовали в убийствах и ограблениях, однако для защиты греческих и европейских кварталов, в отличие от армянских, были выставлены воинские части. Хотя резня продолжалась два дня и прекратилась столь же неожиданно, как и началась, погибло около семи тысяч, армян. Послы иностранных держав предъявили турецкому правительству ноту, в которой подчеркивалось, что происшедшее не было случайными волнениями фанатиков. Ведь, по всем признакам, оно было спланировано, управлялось особой организацией и было заранее известно ряду членов правительства, хотя оно и не признало за собой ведущей роли в этих событиях. Вот и все, что сделали державы в этом отношении.
Этим официальным документом и ограничились действия иностранных представителей. Как обычно, они продолжили переговоры вокруг реформ. Здесь западным дипломатам удалось одержать знаменательную победу: по окончании резни, 17 октября 1896 г. султан, думая, что почти истребил армян, согласился на проведение предлагаемых реформ, не позволяя, однако, чтобы об этой уступке сообщили публично. Иностранные государства были вполне удовлетворены. Теперь они, в пределах своих возможностей, оказали армянам помощь, "соответствующую политике, которую можно было проводить, не теряя достоинства и оставаясь на высоте", как писал английский посол по аналогичному поводу.
Можно предположить, что после этого страшного несчастья на территории Турецкой Армении и в других местах, где жили армяне, население должно было бы чувствовать себя полностью раздавленным и уничтоженным. Негде и некому было рассказать о своем горе, не к кому обратиться за судом и защитой. Однако за тысячелетия этот необыкновенно стойкий народ привык к бедствиям и уже много раз, не ропща, вновь терпеливо принимался за работу по восстановлению своей разрушенной страны. То же произошло и теперь. Спрятавшиеся в горах, в соседних странах, в церквях и оставшиеся в живых армяне вскоре возвращались домой и начинали все сызнова. Им было очень тяжело: те, кто мог работать, были убиты, тягловый скот уведен, орудия труда сломаны или украдены. Положение ухудшилось засухой того года, принесшей с собой неисчислимые болезни и голод. Во многих странах Европы и Америки началось движение по сбору денег для оказания помощи армянам, возникали общества "друзей Армении". Это европейское движение крайне раздражало султана-убийцу. Он объявил, что сам поможет своим терпящим бедствие подданным. Подобным поступком он как бы обретал моральное право "закрыть двери" для помощи и контроля глаз извне.
Однако мероприятия властей лишь в насмешку можно было назвать помощью. Напротив, султан давал удобный повод для новых грабежей и издевательств. Турецкие жандармы меняли пшеницу на христианских девушек и женщин. Спасшимся от резни было дано право получить свое имущество обратно, но на деле ничего подобного не делалось. Тысячам армян, которые перешли границу и нашли себе приют и убежище на русских и других территориях, не разрешили возвращаться, так как они "не пол- учили разрешения бежать из Турции и не имели паспортов", а их имущество было конфисковано местными властями "законным образом" в пользу султана и передавалось мусульманам. Такие действия — типично турецкая практика, именно так турки поступали с беженцами в последние годы.
Стало ясно, что, несмотря на все обещания и ожидания, европейские державы откровенно предали армян, поэтому не должно вызывать удивление то, что находящиеся в безнадежном положении армяне попробовали взять дело в свои руки. Молодые армяне собирались в маленькие вооруженные группы и прятались в недоступных горных провинциях. Они хотели отомстить за злодеяния курдов и турок и, по возможности, хоть как-то помочь армянскому населению. Некоторым их предводителям даже удалось прийти к соглашению с вождями курдских племен и их приверженцами, тоже недовольными турецкой деспотией. Разумеется, действия этих отрядов по отношению к туркам никак нельзя было назвать "мягкими", однако, в любом случае, они были вполне естественными и не могли идти ни в какое сравнение со страданиями, причиненными их соотечественникам кровожадными турецкими собаками. Однако турецкие власти использовали это как оправдание для совершения новых зверств.
И в Европе, и в Америке большую помощь армянам оказывали частные лица. Но пока миссионеры организовывали убежища для армян, где они находились вне досягаемости турецкого султана, пока создавали приюты для спасения от гибели тысяч бездомных детей, правительства великих держав не делали для Армении ровным счетом ничего Фактически, государственные деятели Европы устали от нескончаемого и надоевшего всем "армянского вопроса". Пытаясь помочь армянам, Великобритания не добилась ничего, кроме разочарования и ощущения провала. Россия, недовольная национально-освободительным движением армян в Закавказье, отказывалась вмешиваться в армянский вопрос. Франция следовала за политикой России.
Тем не менее, факт резни продолжал вносить некоторую холодность в отношении между турецким правительством и вышеупомянутыми странами. Воспользовавшись этим, свою дружбу Турции поспешила предложить Германия. Она могла бы стать сильным советником Турции взамен Великобритании, а Османская империя — будущим протекторатом Германии. В планы Германии входило также и обеспечение безопасности железнодорожной концессии, создание непрерывной "стальной артерии", связывающей Берлин и Багдад, составленного ею заманчивого проекта. Хотя руки султана Абдул Гамида были, без сомнения, по локти обагрены кровью, никто не мог отрицать, что он был хитрым, изворотливым государственным деятелем, сумевшим провести всех дипломатов Европы, и сильным правителем, которому удалось подавить любое сопротивление в Македонии и Армении и с помощью всего лишь одного немецкого военачальника и горстки офицеров отбросить греков в 1897 г. Кроме того, используя свои тайные средства во всем мусульманском мире, Абдул Гамид мог начать панисламскую агитацию, что вызвало бы серьезные беспорядки на многих территориях, принадлежащих Великобритании, России и Франции. Да, истребление армян было фактом неприятным, однако Германия добровольно была готова смягчить этот политический кризис, оказывая Турции мощную поддержку. Абдул Гамид явно мог оказаться полезным союзником. Вот почему в 1898 г. кайзер Вильгельм нанес дружественный визит султану в Константинополе, пожав ему руку, поцеловав в щеку и объявив себя истинным другом ислама. Как писал один из немцев — приверженцев политики кайзера, избиение армян еще было свежо в памяти людей, но "какую же пользу принесла противоположная политика, кроме раздувания мусульманского фанатизма? Что хорошего сделал Гладстон, обвиняя султана? Наш кайзер... выбрал более близкое к христианскому средство, отплатив добром за зло". Правда, после Константинополя кайзер совершил паломничества в Иерусалим, отчего его визит к султану несколько потускнел.
Но совесть народов Европы оставалась неспокойной. На Мирной конференции 1900 г. в Париже, международной конференции социалистов в 1902 г. и других принимались решения, в которых выражалось сожаление по поводу позиции Европы по отношению к несчастному армянскому народу и выражавшие гнев цивилизованного мира. На этом все и кончилось. Правительство России продолжало политику русификации в Восточной Армении еще более жесткими средствами, чем прежде.
Фритьоф Нансен
" Аремния и Ближний Восток" Издательство " Кром Пресс", 1994