Мифы и реалии Армянского вопроса. Ответственные

В результате “зулума” Армянский вопрос оказался на распутье. Вершиной достижения революционеров явилась программа майских реформ 1895 г., выдвинутая Англией, Францией и Россией, которая не состоялась из-за противоречия интересов великих держав. С другой стороны, погибло около 300 тыс. армян, появились бездомные, вдовы и сироты.

Отметим, что имеются различные сведения о количестве жертв. По этому поводу, Дж. А. Киракосян указывает: “Число убитых армян в ходе событий 1894–1896 гг. обычно исчисляется в 300 тыс., однако шотландский историк Уильям Рамзей считает, что эта цифра намного больше. Кровавые погромы армян в Османской империи в 1894–1896 гг. побудили его обратиться к истории и провести параллель между ними и организованными римским императором Диоклетианом жестокими гонениями против христиан в 303–304 гг.

По данным французского историка Жака Моргана, в 1894–1896 гг. 200 тыс. армян было истреблено, 100 тыс. насильно обращено в мусульманство, 100 тыс. девушек и женщин угнано в гаремы. По подсчетам М. Гутора, было опустошено и разрушено 50 тыс. домов и 8 тыс. сел. В Стамбуле число убитых составило 8750. По другим данным, оно достигало 10 тыс.”.

Азербайджанских мифотворцев в этом комплексе вопросов интересует прежде всего количество армянских жертв, чтобы опровергнуть наличие протогеноцида и даже массовых погромов. Тема не новая, но актуальная. Сабир Асадов использует данные исследования турецкого диломата и историка Гюрюна. Между тем как основу расчетов последнего составляют статистические подсчеты Эрнеста Лависса и Альфреда Рамбо, которые в работе “История ХIХ века” затронули вопрос численности западноармянского населения. По их мнению, с учетом неточности турецких данных, источники о состоянии населения Западной Армении в 1870 гг. имеют следующую картину.

Состав населения	Константинопольский патриархат	Троттер	Виталь Кине
Всего:	1831000	4247000	4576000
армян	780000	805000	705000
мусульман	776000	3250000	3461000
греков, несториан и пр.	274000	186000	410000

Из данных таблицы видно, что численность армянского населения в Турецкой Армении составляла 780 тыс. После чего с учетом сведений Паве де Куртейля, собранных в 1875 г., и А. Убичини и представленных в 1876 г., общая численность населения Османской Турции перед Берлинским конгрессом в вышеуказанных территориях определяется в 18 млн. мусульман, из которых 13 млн. османов и 9 млн. христиан.

Общий же состав населения Османской Турции в 1891 г. Лависс и Рамбо, на основе данных правительственного служащего Виталь Кине, определяют: Азиатская Турция - 15554186, Европейская Турция - 4786545, Турецкая Армения - 600000, Триполи -1300000. Всего - 276407312.

С. Асадов счел приемлемыми данные, составленные профессором К. Карпата о населении Османской империи.

Состав	1893 г.	1905 г.	1914 г.
мусульмане	12.587.137	15.508,753	15.044.846
армяне-григориане	1.001.465	1.031.708	1.161.169
армяне-католики		89040	67.838
всего…	13.588.602	16.629.501	16.273.853

Основу данных за 1893 г. составляют сведения проведенной переписи. Подытоживая все данные об армянском населении, Асадов указывает: “Таким образом, в 1893 г. все армяне, и григориане, и католики, составляли 1.001.465 человек, в 1905 г. -1.120.748 человек, а в 1914 г. - 1.229.007 человек”.

Информация западных источников позволяет Асадову определить численность западноармянства в 1,3 - 1,5 млн. человек, из которых “наибольшее доверие заслуживает Линч и особенно осуществивший огромную исследовательскую работу Куинет”. Мы можем принять цифру Куинета, если к ней присовокупить численность армян Истамбула – всего 1.500.000.

Турецкая статистика дает количество армян на 1896 г. в 1.160.000. Учитывая погрешности переписи, поскольку она велась по информации глав семейств, которые могли ее исказить во избежание уплаты налогов, Асадов число неучтенных армян допускает до 150 тыс. Получается, что число армян должно было составить 1.650.000 чел. Но, кроме того, им учитывается, что данные эти составлены “до восстаний 1894-1896 гг., в ходе которых это признается всеми армянскими авторами, сотни тысяч армян покинули пределы империи”. Лишь после этого Асадов обобщающую и уточненную численность армян в Османской империи за 1896 г. выводит в 1,3 млн. чел.

Если 100 тыс. армян посчитать покинувшими отчизну и вычесть погибших 300 тыс. армян во время “зулума”, то получим, что Асадов вывел довольно точную картину состояния христианского западно-армянства на 1896 г., соответствующую представлениям армянских историков. Наряду с этим следует учесть также исламизированное количество армян, сохранявших национальную идентификацию, численность которых составляла не менее 200 тыс. чел.

Армянские источники позволяют еще более уточнить исходное количество расчетов численности армянского народа, которые необходимы для динамики роста и последствий событий “зулума”. Численность армянского населения в середине сороковых годов ХIХ в. составляла: в Османской империи - 2 млн. 500 тыс., России – 380 тыс., Австрии - 22 тыс. и в Индии - 20 тыс. Наиболее высокая концентрация армян среди городского населения имелась в Константинополе, где проживало 222 тыс. Если взять указанную численность армян Османской Турции в 2,5 млн. человек, то на начало 1890 г. она должна была составлять не менее 3 млн.

В то же время следует обратить внимание на сведения известного английского путешественника Линча, который дважды посещал Армению: первый раз в августе 1893 - марте 1895 гг., второй раз – в мае-сентябре 1898 г. В их ходе собирались различные статистические данные о численности армянского народа. В именном фонде Линча, в Национальном архиве Армении имеется брошюра “Армянский вопрос” (1895). В ней число населения вилайетов - Эрзерум, Ван, Муш, Битлис, Сивас, Харберд, Диарбекир и Алеппо - определялось в 1831300 человек: армяне - 700 тыс., турки - 270 тыс., курды – 320 тыс., несториане - 170 тыс. и т.д.3 Данные приводились на основе коллективной ноты европейских стран 1880 г. Блистательной Порте о необходимости проведения преобразований в Турецкой Армении по 61 статье Берлинского конгресса.

Если взять за основу данные коллективной ноты и Линча, то численность армян в отчизне за тринадцать лет сократилась на 200 тыс. По национальным источникам, в 1880-1881 гг. армянское население шести вилайетов - Ван, Битлис, Диарбекир (Тигранакерт), Харберд и Себастия - составляло 1 млн. 630 тыс. чел., а во всей Османской Турции - 2 млн. 660 тыс. По информации Константинопольского патриархата (1882 г.), число армян шести вилайетов Западной Армении равнялась 1 млн. 680 тыс., а Османской империи 2 млн. 600 тыс. Численность армян Азиатской Турции составляла 2 млн. 465 тыс., а все население - 17 млн. 216 тыс.

Разнобой между армянскими и европейскими источниками объясняется фальсификацией этнической картины османскими властями, стремящимися максимально преуменьшить численность армян и возвысить удельный вес пришлых народов - турок и курдов. Некорректные сведения, распространяемые османами, проникали в европейскую прессу без критического отношения.

В целом же объективность Асадова относительна. Молчаливым признанием количества жертв ”зулума” в 330 тыс. человек и численности армян Османской Турции в 1,3 млн. на 1896 г. он готовит почву для отрицания геноцида армян в Османской Турции (1914–1923 гг.), который унес 1,5 млн. армянских жизней.

Этой же позиции придерживается Н. Велиев. Он приводит численность населения Азиатской Турции (Анатолии), близкую к армянской, на основе сведений Витал Куинета, в 17.911.751: мусульмане - 14.856.118, армяне (григориане, протестанты, католики) -1475011, другие христиане - 1.285.853, иудеи -123.947, иностранцы и прочие - 1. 70. 822. Отмечается их обоснованность: “Во французской “Желтой книге” данные Куинета используются без всяких изменений, что свидетельствует о доверии французов к указанной работе [Documentsdiplomatiques. Affairs Armeniennes. Proiet de Reform dans l'Empire Ottoman. 1893 - 1897, p. 2 – 8].

Однаковнейестьинеточности. В работе “La Turguie d'Azie, Geographie administrative” Куинета 1892 г. население Ванской казы в начале 90-х гг. определяется в 35 тыс. человек, включая и 30 тыс. население г. Вана. Каза включала 154 селения, составляющих 17 нахий. В ней имелось три-четыре селения по 1000-15000 каждое. Это означает, что численность казы составляла 5 тыс. человек. За оставшимися 150 селениями казы не остается населения. Очевидно, что в общий итог не вошли данные о численности г. Вана. Таким образом, не учтено, по крайней мере, 30 тыс. человек. Между тем, данные Куинета по численности населения Азиатской Турци этого времени считаются наиболее достоверными.

Из всей этой совокупности данных, которые относительно армян можно было бы считать низшим порогом, делается вывод Асадовым: ”Численность армян в Османской империи не позволяет говорить о геноциде 1,5 миллиона армян”. Однако не говорится, что эти данные относятся к 1914 -1923 гг. Кроме того, имеются погибшие армяне в результате вторжения турецких войск в Восточную Армению за 1918 и 1920 гг. Так, под флагом объективности, осуществляется ревизия и мифотворчество вокруг “зулума”, геноцида и Армянского вопроса в прошлом и настоящем времени.

Между тем важным вопросом является состояние Армянского вопроса в политической сфере. Основы поражения “Армянской революции” в Османской Турции были глубинными. Несостоятельным оказался расчет путем наступательной тактики добиться привлечения внимания значительных европейских стран к решению Армянского вопроса. Отсутствовал консенсус ближневосточной политики ведущих держав Европы: Англии. Франции, России и Германии, Австро-Венгрии и Италии, которые предпочитали решать блоковые и державные интересы. Имелась концентрация сил разлагающейся Османской Турции по сохранению территорий Малой Азии как костяка турецкой государственности. Султан Абдул Гамид стремился представить собственный режим гарантом порядка и стабильности для французских займов и ссуд, германских железных дорог и сбыта английских товаров, что позволяло избегать хирургического вмешательства европейских держав.

Царская Россия не была заинтересована в создании на кавказской границе автономной Армении - “Армянской провинции”, которая стала бы центром притяжения всех армян и новым центром политических осложнений. Продолжалась политика “слияния”. В начале 1896 г. было осуществлено закрытие 168 приходских училищ, которые неформально финансировались сельскими обществами. В распоряжении армянской церкви осталось 36 духовных школ, обеспеченных церковными средствами. 2 июня 1897 г. царь Николай II распорядился передать приходские школы Министерству народного просвещения для создания на их основе народных школ с русской программой образования. Началось закрытие армянских благотворительных обществ и издательств. 28 апреля 1898 г. были высочайше утверждены “Временные правила” относительно обязанностей главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, приближающие его власть к наместнической форме правления.

17 февраля 1899 г. последовал указ Правительствующему Сенату о принесении присяги инородцами на русском языке при поступлении на воинскую и государственную службу. Закрыты армянские благотворительные организации. Активизировало деятельность жандармское управление.

С 1895 по 1900 гг. в общественной жизни восточноармянства проявилось несколько подходов к деятельности армянской церкви: самодержавный, партийный и церковный. Самодержавие стремилось лишить армянскую церковь политической значимости и обеспечить за ней лишь духовно-светскую роль. Партийный подход был представлен лишь в двух направлениях: радикальном - “Дашнакцутюн” и либеральном, сплотившимся вокруг г. “Мшак”, которые добивались отстранения церкви от доминирования в обществе. Радикальную позицию занимала партия “Дашнакцутюн”, выступившая за упразднение материального достояния, преобразование приходских школ в светские и ликвидацию духовенства как класса. Более умеренную позицию занимал мшакизм, требовавший упразднения лишь клерикального духовенства и развития выборного начала в деятельности приходов. Церковный подход выражал католикос Хримян, наметивший создать ученое братство, активизировавший церковное строительства в ответ на закрытие большинства приходских школ, осуществляющий меры демократизации и принявший решение о создании “Приходского Устава”.

Важную роль в эволюции представлений о значении армянской церкви в общественной жизни сыграли воззрения Левона Саргсяна, выдвинувшего публично проблему реформирования церкви, что позволило провести водораздел между партийным радикализмом и либерализмом. Лейтмотивом эволюции воззрений Саргсяна являлось следующее положение: армянская церковь была национальной и оставалась национальной организацией; историческое развитие обусловило еe развитие не как чисто богословского института, а как национально-духовного; духовенство имело свою роль и значение в общественной жизни, а клерикализм подлежал упразднению. Церковь во главе с католикосом Хримяном оказалась восприимчивой к демократическим воззрениям Л. Саргсяна и приступила к проведению народных начал в ее деятельности. Он же отстаивал примат церкви в обществе.

Партия “Дашнакцутюн” уклонилась от открытого столкновения с самодержавным строем, чтобы не создавать второго революционного фронта противостояния. Поэтому вплоть до 1917 г., несмотря на разные перипетии в партии “Дашнакцутюн”, в программе не ставился вопрос об отделении Русской Армении. Указывалось на наличие армянского населения в окружении мусульманского этнического окружения - курдов, черкесов и турок, являвшееся следствием планомерной и обдуманной политики турецких властей. Принадлежность к разным цивилизациям, наличие иных ценностей и жизненный уклад не позволяли создать единый фронт борьбы против султанского режима.

Партия “Дашнакцутюн” на втором съезде 1898 г. в Тифлисе приняла новую тактику, а именно - программу “Европейской пропаганды”, предусматривающую активную пропаганду Армянского вопроса в Европе. Редакция партийного органа газеты “Дрошак” в Женеве был реорганизована, куда вошли Хачатур Малумян (Акнуни) и Аветис Агаронян, получив статус Западного бюро (Восточное бюро осталось в Тифлисе). Началась подготовка к изданию газеты “Про Армения”.

Армянский либреализм, олицетвореямый направлением газеты “Мшак”, прослеживал положение армянского духовенства. Критика официозом ж. “Арарат” собственных позиций и стремление к “возрождению веры” сочтены 18 августа 1899 г. проявлением клерикализма, обвиняемого в организации преследования против представителей либерализма. Новым обобщением стало определение расхождения в позиции отношений “отцов и детей”. Старому клерикализму противопоставлялось “новое духовенство” - священнослужители, получившие университетские дипломы в Германии. Эта группировка духовенства стала затем основой направления, заключающегося в реформировании армянской церкви изнутри под влиянием светских политических установок.

Католикос Хримян был вынужден учитывать определенные веяния времени. Кондаком католикоса от 4 декабря 1900 г. была организована комиссия по разработке “Приходского Устава”. Он определялся как “частный”, чтобы обойти противостояние официальному церковному законодательству - “Положению армянской церкви” в России. “Айрик” требовал создания “совершенного” документа, соответствующего канонам армянской церкви.

Проблема ответственности радикальных сил была обсуждена и на уровне прессы. В журнале “Анаит” 1899 г. N 3, издаваемом в Париже, появилась статья редактора Аршака Чопаняна “Ответственные”. Лейтмотивом являлось положение об отсутствии “чувства ответственности” как национальной черты. Наглядным проявлением ее значимости представлялись события “зулума” – протогеноцида 1894–1896 гг., обусловившего массовые жертвы и эмиграцию, представляемого как следствие деятельности группы армян. Вместо того, чтобы потерять сон и мучиться бессонницей, эти деятели стали более беспечными и активными. Обвинение были направлены в адрес партии “Гнчак”, лидер которой А. Назарбеков считал, что, наконец, армянский народ пробудился от летаргии, а кровавый султан Абдул Гамид находился в паническом страхе. Критике подверглась и партия “Дашнакцутюн”. Захват преимущественно дашнакскими деятелями в августе 1996 г. Оттоманского банка в Константинополе обернулся массовым погромом и гибелью 6 тыс. армян. Между тем официоз партии “Дашнакцутюн” газета “Дрошак” заявила о том, что султан, наконец, “почувствовал” силу армян.

Те же редкие армяне, которые критиковали революционный пыл, лишь удостаивались различных эпитетов - “плакса”, “подстилка” и “состарившийся”. Указанные ими ошибки в патриотической деятельности, с целью предупреждения новых злодейста, оборачивалось обвинением в “предательстве”. Между тем имелось около 300 тыс. погибших армян, а тысячи церквей и монастырей, а также школ оказались разрушенными. В итоге имело место сокращение численности армянского этноса, приведшее к ослаблению позиций в Османской Турции, попранию национальных надежд. Оправданием происшедшего представлялись аргументы о том, что и другие народы несли потери во имя спасения. Гибель части армянства в Парижском отдалении рассматривалась спасением для всей нации.

Выделено два поколения ответственных: первое - Константинопольский патриарх Нерсес Варжапетян и его поколение; второе - революционные деятели. Основой расчетов “ответственных”, по мнению А. Чопаняна, являлся несостоятельный анализ борьбы болгар, греков и критян за свободу. Вместо учета реальной позиции Европы, как в отношении вышесказанных этносов, “ответственные ”товарищи занялись виртуальной политикой: “Они презирали европейскую дипломатию и в открытую заявили, что армяне должны действовать вопреки всему и всего, не только против Турции, но и против всей Европы и мира”.

Вместо тушения разгоревшегося костра “ответственные” считали необходимым подбрасывать новые головешки для его усиления. В силу чего предлагалось осуществить объективный и беспристрастный анализ национального вопроса, рассматриваемого панацеей для текущего политического процесса и международной конференции по разоружению в С.-Петербурге.

Исходной точкой анализа национального дела представлялась знаменитая 61 статья Берлинского трактата 1878 г., сформировавшая Армянский вопрос: ”Удивительным является то, что за более чем двадцать лет ни один из армян не имел идею изучить в деталях деятельность армян, предпринятую на Берлинском конгрессе”. Если анализ был бы проведен по свежим следам конгресса, то, по мнению Чопаняна, многие из последующих ошибок не совершились бы: “Нет необходимости вновь повторять те же ошибки”.

Автор считает, что в момент начала Русско-турецкой войны в 1877 г. положение армянского народа в Османской Турции было разнородным. Армяне Киликии и Малой Армении имели земельные владения и находились в “хозяйственном процветании”. У них были развиты торговля и ремесленничество, что позволяло воздействовать на местную турецкую администрацию. Нелегкой признавалось положение армян Великой Армении (Западной), где имело место насилия курдов, черкесов и турок. Положительным явлением указывалось то, что весь мусульманский элемент не имел ненависти к армянскому населению. При этом положение армянского городского населения было намного лучше, чем сельского. При султане Азизе, который утвердил в 1863 г. “Сахманадрутюн” (“Конституция”), армяне пользовались значительными привилегиями при дворе в Константинополе. Высокое положение занимали Паляны, Дадяны, Кеочкяны Тюзанны, Отян и Сервишян. Были развиты пресса, ремесленничество и театры. В театрах воспевалась необходимость восстановления армянского царства. Армяне являлись проводниками европейской культуры в Османской Турции.

Чопанян создал сам того не сознавая, картину благополучия армянской общины в Константинополе, что было результатом восточной политики Франции и Англии и являлось относительным. Возникший оазис армянского благоденствия, тем более в Константинополе, имел временный характер. Это был вынужден признать и Чопанян: “Турок, более коварный, чем романтичный армянин, с одной стороны, давший эти свободы, с другой стороны, в темноте, размышлявший о принятии мер, чтобы армяне не зашли дальше распевания песен”.

Усиливался процесс этнической ассимиляции и исчезновения. Так в Манaзкертском санджаке в ХVII- начале ХVIII вв. имелось 350 армянских сел, а 60-х годах ХYIII в. они составляли уже 100, а конце века - всего 20. Нарастал земельный вопрос. Большинство армянской нации в Армении составляли земледельцы, которые беспощадно эксплуатировались и от которых отбирали землю. Исследовавший этот вопрос Раффи отмечает, что в изданиях Константинопольского патриарха земельный вопрос появляется с 1872 г. Именно тогда во втором “Справочнике” патриархата (1876 гг.) признается, что курды в разных вилайетах захватили армянские земли в 263 селах. Участниками захватов являлись курдские беки. Сама же Высокая Порта активна захватывала церковные владения и заселяла армянские села мусульманскими переселенцами. В итоге появилось чувство безысходности и отсутствия будущего у армянского населения.

По этому поводу Раффи в статье, опубликованной г. “Мшак’ 17 марта 1877 г. сделал пессимистичное заключение: “Близорукие заявляют: будущее армян в Турецкой Армении. Мы не понимаем, какое будущее может быть в стране, где жизнь и имущество не обеспеченны. Близорукие же заключают: потом будет хорошо…”.

Из этого можно сделать один вывод, что национальное движение и Армянский вопрос являлись следствием предшествующего социально-экономического развития армянского народа в Западной Армении. Если до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., армянские деятели в Константинополе и патриархат связывали решение национального вопроса путем преобразований преимушественно с политикой Высокой Порты, то победы русских пробудили надежду на использование возможностей Петербургского двора. Если Высокой Порте подавались такриры (меморандумы) о положении армянского населения и необходимости улучшения существующего состояния, то России, а затем Англии и Европе стали подаваться проекты административного выделения Западной Армении (Армения) с правами самоуправления.

Следует отметить и наличие другой точки зрения, которая связывает Армянский вопрос с процессом разложения Османской империи. Об этом в июле 1878 г. патриархом Нерсесом Варжапетяном было сказано: “Армянский вопрос в своем современном виде не родился сам по себе, а возник из общего Восточного вопроса”. Этот подход разделяет и М. Серобян, считая содержанием этих вопросов освобождение христианских народов. Лишь уточняется, что Армянский вопрос появился на последней стадии Восточного вопроса.

Процесс ассимиляции, неспособность турок модернизировать империю в государство для всех этносов порождали и национальные чаяния армян. Следствием явилось национальное пробуждение. Важно отметить, что ни социально-экономический подход, ни политический подход к порождению Армянского вопроса не противоречат друг другу, а дополняют взаимной обусловленностью национальное движение за освобождение Турецкой Армении. Политическое состояние нации, экономическое положение и культурное развитие западноармянства желали лучшего. Назрели и стали необходимыми были перемены. Вопрос состоял в выборе.

Победа России над Турцией побудила Константинопольского патриарха Нерсеса Варжапетяна из туркофила превратиться в русофила, который сумел добиться создания 16 статьи Сан-Стефанского договора о преобразованиях для армянского населения Османской Турции с включением в текст исторического понятия “Армения'”. Сложилось новое положение вещей. Чопанян отмечает: “Варжапетян открыл новую эпоху для армянского народа: нация, имеющая религиозное существование, стала на политическую почву”.

Значение содеянного Константинопольским патриархом сумел выразить известный армянский деятель из Египта Нубар паша: “Введение 16 статьи в Сан-Стефанский договор - такое дело, во имя которого армянский народ должен поставить памятник Нерсесу”. Однако затем, как считает Чопанян, Нерсес Варжапетян сделал ряд ошибок. После массовых истреблений в Армении тот же Нубар паша сказал: ”Главный ответственный за все эти погромы патриарх Нерсес”. Высокой Порте пришлось проглотить содеянное Нерсесом, но она стала вести более тонкую игру, чтобы западноармянство не оказалось в “русских объятиях”. Высшая власть стала внешне покровительствовать патриотической деятельности Варжапетяна и его советников Отяна и Сервишяна: “Своим армянским эфенди она внушила, что турецкое правительство может даровать значительно больше, чем получат они из рук России”.

С одной стороны, говорилось, что Россия ассимилирует армян, а с другой - возникли открытые угрозы в адрес армян. Терпение турецкого правительства позволило патриарху Варжапетяну послать делегацию Хримяна на Берлинский конгресс, рассчитывая, что “больной человек” даст армянам больше чем, Турция: “Вместо русского присоединения - армянскую независимость”. Между тем Хримян, будучи пламенным патриотом, был далек от политики, а секретарь-переводчик Минас Чераз был неопытен для подобной деятельности. В политическую игру вступила Англия, обещая армянам независимое царство.

Расчеты оказались несостоятельными. Содержание 61 статьи Берлинского конгресса оказалось хуже 16 статьи Сан-Стефано. Иллюзорными оказались ожидания того, что Высокая Порта осуществит реформы для своих армянских подданных. Турция решила принять меры для окончательного разгрома, а Россия, обидевшись за невнимание армян, сменила свою политику. Петербург поставил целью ослабить как турок, так и армян. Англия же выразила армянам лишь платоническое сочувствие: “Нерсес и его приближенные, указывает Чопанян,- почувствовали свою ошибку, но было поздно”.

Итогом этого явился “зулум”: “И двести тысяч армян оказались погибшими…И Россия, неподвижная и безразличная, зрела. Свою месть осуществляли Англия и Армяне. И Англия не сумела поднять свои корабли до гор Армении”. После этого, по словам Чопаняна, уже католикос Хримян напишет письмо Нубар-паше, где признает содеянные ошибки на Берлинском конгрессе. В результате Нубар-паша был обвинен в “безразличии” к национальному делу, а один-два критика Нерсеса Варжапетяна были объявлены предателями: “Вот они первые ответственные”.

В сущности, Чопаняном был поставлен вопрос о тактике в борьбе за национальные права и позиции к интересам ведущих стран. Все просто и сложно. Все стороны вели свою восточную игру. Позицию Турции представляет четко содержание беседы Хримяна о своей миссии, перед отъездом в Европу, с министром иностранных дел турецкого кабинета в Константинополе в сопровождении Минаса Чераза. Глава внешнеполитического ведомства заявил: “Вы, разумные представители армянского народа, поступаете очень хорошо, когда не связываете свои надежды с 16 статьей. Если поразмыслите, русские возьмут от вас Эрзерум, и вы не увидите реформ от нас. И таким образом лишитесь как процветающего Эрзерума, так и свободолюбивого самоуправления”. При этом Высокая Порта рассчитывала, что могла в любой момент отозвать армянскую делегацию до начала Берлинского конгресса. Предполагалось до этого найти взаимопонимание в Армянском вопросе с Туманным Альбионом.

После заключения Кипрской конвенции и протектората Англии над малоазиатскими владениями султана Абдул Гамид, освободившись от угрозы потери Западной Армении, затребовал от патриарха Варжапетяна возвращения делегации Хримяна из Берлина, но тот отказался, заявив, что, скорее его повесят на дверях Национального собрания.

Ответственные второго поколения - революционные деятели лишь усилили предшествовавшие ошибки и создали новые: “Должно признаться, что если созданное Нерсесом и его соратниками вовлекло армянский народ в опасное положение и породило использование со стороны Турции программы насилий, то последняя не стала причиной непосредственных бедствий”. Но между старшим и молодым поколениями в сфере Армянского вопроса имелось существенное различие. Патриарх Нерсес Варжапетян и его сторонники не призывали армянскую молодежь с оружием в руках бороться против властей Османской Турции либо стремиться к захвату Оттоманского банка. Однако, согласно Чопаняну, одна ошибка породила другую: “Армянская революция” в Турции стала порождением 61 статьи Берлинского конгресса.

Последствием деятельности патриарха Нерсеса Варжапетяна представлялось формирование убеждения, что только с помощью Англии, вопреки позиции России, можно достичь реформирования Армении. Между тем, даже армянофильский деятель Англии Дж. Брайс во время посещения Национального собрания в Константинополе советовал первоочередное внимание уделять сфере просвещения, увеличению количества школ и развитию торговой деятельности. Вопреки этому, два патриота П. Прусали и П. Свазлян стали в Лондоне издавать газету “Айастан”, призывая Англию и Европу исполнить обещанные реформы для Турецкой Армении. Вслед за ними М. Чераз основал газету “Армения”. Возникло англо-армянское общество при участии ряда парламентариев, которые ничего не обещали армянам, не запрещая антитурецкую пропаганду: “Между тем армяне воображали, что англо-армянское общество и печатные органы были призваны воплотить армянскую программу независимости”. С другой стороны, турки продолжали свою антиармянскую деятельность.

В этих условиях сформировалось политическое сознание молодого армянского поколения, поверившего в громкие фразы, хлесткие обороты и ораторские выступления: “Это поколение было энергичным, нетерпеливым, воинственным и напористым”. Оно считало, что Европа должна “спасти” Армению, а армяне, встав на защиту собственных интересов, могли бы решить вопрос независимости. Итогом явилась “армянская революция” в Османской Турции, которую в значительной степени подготовил известный романист Раффи. Он сконцентрировал внимание армянской молодежи на проблеме Турецкой Армении и идее всеобщего восстания. Его романы “Хент” и “Искры” оказали возбуждающее влияние на армянскую молодежь, пожелавшую претворить в жизнь созданные идеалы.

Другим стимулятором радикальных настроений стал пример освобождения Болгарии из-под власти Османской Турции. Не случайно Нерсес Варжапетян выступил в Национальном собрании с заявлением, что обещанное Россией для других стран должно стать достоянием и армян. Упускалось из виду, что болгары и сербы были славянами, а греки-ортодоксальным православным народом. Между тем Россия, по мнению Чопаняна, должна была учесть, что армяне имели относительное большинство в отчизне и смешаны с различными мусульманскими народами. При этом надлежало добиваться реального согласия турецкого населения на проведение реформ в Западной Армении, без согласия эфемерных обещаний Европы.

Игнорирование всех этих обстоятельств выставило армян врагом турецкого народа. Наглядно это проявилось в Гум-Гапинской демонстрации 1890 г., что позволило туркам составить окончательное заключение, что армяне под требованием реформ на деле стремятся к независимости. Пиком устремлений в этом направлении стали Сасунские события 1894 г. и резня. Из Сасунских событий пользу извлекла Англия, которая сумела закрепиться в Египте. Демонстрация Баб Али в сентябре 1895 г. перед резиденцией Высокой Порты в Константинополе имела тот же исход.

Между тем лидер гнчакистов Назарбеков и даже Чераз верили во всесильность демонстраций для привлечения внимания Европы к решению Армянского вопроса, не считаясь с жертвами. Наконец, захват Оттоманского банка в августе 1896 г. также обернулся Константинопольской резней. Вся совокупность “армянских волнений” обусловила массовые погромы и “зулум”. Следствием стала негативная геополитическая ситуация: “Повсеместно армяне были разгромлены, потеряли свое значение, землю, силу. И доказали, что недостойны независимости, не имеют материальный способностей к самостоятельной жизни”. Ситуацию не изменило и восстание в Зейтуне - в конце 1896 г.: “Такова “армянская революцию” в своей простой реальности”.

Советовалось в будущем использовать возможности России и не допускать ошибок патриарха Нерсеса Варжапетяна. Допускалась возможность достижения соглашения между Англией и Россией по Армянскому вопросу, что позволило бы решить проблему Западной Армении без конфликта. В этом духе должен был действовать перед царем и католикос всех армян Мкртич Хримян. Требовалось проявлять осторожность. Чопанян указывал: “Я не противник деятельности. Наоборот. Но думаю, что лучше не действовать, чем плохо действовать. Не имеем право под предлогом освобождения нации допустить еe уничтожение”.

Следовательно, Чопанян поставил вопрос эффективности тактики в сфере Армянского вопроса. Исходя из исторического опыта, реальным путем решения проблемы Турецкой Армении представлялось мирное прогрессивное развитие армянского народа путем достижение англо-русского соглашения по Армянскому вопросу. Э. В. Осерская негативно оценивает деятельность армянских политических партий, поскольку как представители этнического меньшинства они противопоставили себя мусульманскому большинству: “С момента своего основания партии армянских националистов поставили себе целью достижение независимой Армении. Для достижения этой цели на протяжении длительного периода представители армянских партий как на территории Османской империи, так и за ее пределами непрерывно вели активную деятельность, в ходе которой прибегали к разнообразным методам и средствам. Среди используемых ими методов выделялся террор. Все приготовления армянских партий, а также поднятые ими восстания начали представлять угрозу турецкому населению и государству и привели к принятию радикальных мер в отношении армян Порты”.

М. Кочар находит протогеноцид армян в Османской Турции следствием деятельности султанского режима Абдул-Гамида: “К середине 90-х годов Абдул Гамид еще более ужесточил политику репрессий в отношении армянского народа. Он не только не выполнял своих обязательств по статье 61 Берлинского трактата, но и разработал программу ликвидации Армянского вопроса путем истребления армян, результаты осуществления которой исчислялись за 1894–1896 гг. в 300 тысяч жертв”.

Против мифотворцев, искажающих характер причин возникновения и деятельности армянских исторических партий, обоснованным является другой обоснованный вывод исследовательницы об их борьбе на два фронта - против деспотизма и оппозиционных турецких сил: “Первые армянские политические партии возникли и начали свою деятельность в условиях, когда в Османской империи царил деспотический режим “зулума” султана Абдул Гамила, с которым начали борьбу оппозиционные группировки младотурок. В результате политическим партиям армян пришлось бороться с деспотизмом Абдул Гамида внутри страны, а также вести борьбу с младотурками ввиду их отрицательного отношения к освободительным движениям нетурецких народов. Эти два фактора во многом определяли программы и деятельность армянских политических партий на рубеже столетий”.

Главной проблемой эффективности деятельности армянских политических партии, как считает Дж. А. Киракосян, является отсутствие межпартийного союза в революционной деятельности: “В период от демонстрации 1890 г. в Кум-Капы (Стамбул) до захвата Оттоманского банка в 1896 г. конкурентная борьба между Дашнакцутюном и Гнчаком мешала созданию единого антисултанского фронта, нанесению мощного удара по деспотизму. Несмотря на мужество и самоотверженность отдельных патриотов, борьба то вспыхивала, то попросту тлела, разбиваясь о броню османского государства, запутываясь в хитросплетениях европейской дипломатии. Самым большим злом было отсутствие общенародного фронта, единства сил. Именно этим прежде всего, отличалось армянское национально-освободительное движение от борьбы других народов, добившихся права на независимость и национальную государственность (греков, сербов, черногорцев, болгар и др.)”.

Исследователь В. А. Пономарeв проблему этногеноцида рассматривает с двух аспектов: этнопсихологии и государственной политики. С этнопсихологической позиции политика насилия над армянским населением признается характерной для тюрксих народов: “Политика геноцида и действия, применённые по отношению к армянскому народу, берут начало с тех времён, когда тюркские племена вторглись из Дальнего Востока и Средней Азии в Армению и Малую Азию. Кровавый режим Османской Турции был нетерпим не только для армян, но и для других народов. Избиения, грабежи, насилие, осуществлённые по отношению к армянам турецкими правителями, и религиозная неприязнь продолжались на протяжении пяти веков. Что касается массовых убийств, они учинялись начиная с XIX в. и продолжались до 20-х гг. XX в.”.

Системное применение политики насилия над армянским народом представляется основой для возведения еe на государственный уровень: “Геноцид армян был поднят до уровня государственной политики в период правления Абдул-Гамида II - печально известный период “зулума” (чудовищная смута). Пользуясь попустительством великих держав, правители султанской Турции фанатично продолжали взятую на вооружение политику арменоцида. История показала, что Берлинский конгресс сверхдержав (1878 г.) не решил армянский вопрос, что послужило причиной трагедии западных армян. После этого конгресса не только не были претворены в жизнь предначертанные реформы и преобразования в Западной Армении, но началось массовое истребление армянского населения. В период правления султана Абдул Гамида II была разработана и осуществлена страшная программа арменоцида. Воспользовавшись благоприятными для режима условиями капитуляции, султан Абдул Гамид II практически отказался проводить в Западной Армении реформы в интересах армянского населения. Собственно, другого нельзя было ожидать от деспота, который публично заявил после Берлинского конгресса, что для решения армянского вопроса нужно истребить армянский народ”.

В целом борьба за обещанные реформы Берлинским трактатом открыла третий армянский кризис, длившийся до конца ХIХ в. Требование преобразований от султанского правительства сменилось активным обращением за самоопределение к европейским державам и инсургентской борьбой. Пестрота интересов ведущих стран привела к формированию политики статус-кво относительно Блистательной Порты как средства гашения возможной общеевропейской войны, которая могла бы начаться из процесса автономизации Турецкой Армении. Учитывался болгарский опыт: реформы - автономия - независимость - борьба за расширение границ, смена политической ориентации. Режим султана Абдул Гамида вначале использовал тактику обещаний и угроз (1878–1890), а затем в начале девяностых годов перешел к протогеноциду. Вершиной вандализма явился “зулум” 1894–1896 гг., поглотивший 300 тыс. жизней армян.

Составными элементами протогенцида являлись: преследования национальных лидеров, ограничение “Сахманадрутюна”, цензура армянской печати, фальсификация национальной истории, подавление деятельности революционных партий, физическое и моральное уничтожение.

Борьбу за реализацию армянских реформ и Армянского вопроса азербайджанские историки представляют сквозь призму защиты интересов султанского режима, вмешательство великих держав во внутренние дела Османской державы, обвинение армянских политических партий в кровавых террористических актах, использование различной статистики для обоснования необходимости борьбы западноармянства за самоопределение, декларирование привилегированного положения армян в Турецкой империи, выставление армянского духовенства в роли зачинщиков конфессиональной розни и кровавых стычек.

Трудности представления Армянского вопроса азербайджанскими историками в силу тюркской ментальности и требований правящего режима Азербайджана, субъективного фактора, заключающегося в отсутствии научной подготовки, толкает их на два пути: первый путь заключается в переложении установок турецких исследователей, из которых классиком исследуемого отрезка Армянского вопроса рассматривается К. Гюрюн; второй путь представляет собой копирование обличительной партийно-советской литературы, отстаивавшей интернациональные позывы, использование материалов армянских исследователей, а также документации ведомств царской России. Но как в первом, так и во втором направлениях им не удается овладеть полным представлением Армянского вопроса во всей его значимости содержания. Следствием чего является односторонность в изложении суждений, защите султанского режима и осуждении армянского национально-освободительного движения.

Тунян В.Г. "  Армянский вопрос: мифотворческий аспект"   Ереван, 2015 г.

Скачать книгу можно по данной ссылке