Урарту — первое армянское государство

Первые систематические попытки расшифровать язык ванских надписей были сделаны оксфордским профессором А.Г. Сэйсом, чьи труды на протяжении полувека публиковались в «Журнале Королевского азиатского общества» (с 1882-го до 1932 г.). Так как урартские цари разделяли любовь своих ассирийских соседей к пышным декларациям и нудному хвастовству по поводу своих завоеваний и военных трофеев вперемежку с устрашающими угрозами врагам, представлялось возможным сопоставить стереотипную формулу, встречающуюся в урартских надписях, с параллельными фразами в ассирийских. Это привело к составлению значительного по объему словаря урартских слов и открытию, что урартский язык весьма схож с хурритским.

Особый интерес вызывает работа профессора С.Ф. Jleман-Хаупта, который начал раскопки в Топрак-Кале еще в 1898 году вместе с доктором Белком. Эти раскопки велись более научным образом, чем раскопки Ор- музда Рассама. Трехтомный труд Леман-Хаупта «Armenian einst und jetzt» («Армения в прошлом и настоящем») (1910—1931 гг.) является непревзойденным по богатству оригинальных сведений обо всех периодах армянской истории, включая ванское царство Урарту, даже несмотря на настойчивое утверждение Леман-Хаупта, что урарты были иммигрантами из Малой Азии, что сегодня представляется весьма сомнительным. Перед Первой мировой войной (в 1911 — 1912 гг.) Иосиф Ор- бели, позднее директор ленинградского Эрмитажа, также проводил раскопки в Топрак-Кале, которые были продолжены в 1916 году, после оккупации Вана русской армией.

После Первой мировой войны ценная работа по расшифровке урартских надписей была проделана в Германии покойным профессором Микаэлом Церетели и профессором Альбрехтом Гетцке, позже работавшим в Йельском университете. Оба они прояснили многие темные слова ванских текстов. Результаты их кропотливой пионерской работы представлены в своде урартских надписей, составленном Георгием Меликишвили, членом Грузинской академии наук. Первое издание этого свода вышло в Москве в 1953—1954 годах, а вскоре после этого, в 1955 году, профессором Ф.В. Кенигом из Венского университета был выпущен в Граце «Справочник халдейских текстов». К сожалению, следуя за Ле- ман-Хауптом, Кениг неверно называет урартов «халдеями» по имени их главного бога Халдиса, или Халди. Это приводит к бесконечным недоразумениям, смешению двух совершенно разных народов: урартов и халдеев вавилонских, знакомых большинству читателей по Ветхому Завету. Кроме того, остается риск и дальше спутать их с Халдией византийских времен, то есть названием провинции с центром в Трапезунде.

До тех пор основное внимание археологов сосредоточивалось на столице урартского царства Ване, или, как она называлась ранее, Тушпе, а также на близлежащей царской резиденции Топрак-Кале. Новая глава в изучении урартов была начата во время и после Второй мировой войны систематическими раскопками Б.Б. Пиотровского и K.JI. Оганесяна в двух местах на окраине Еревана — Кармир-Блур и Арин-Берд (Эребу- ни). Последнее место оказалось первоначальным расположением города Еревана, основанного в 782 году до нашей эры урартским царем Аргишти (сыном Менуа), основавшим также город Аргиштихинили там, где стоит современный Армавир. Все эти факты были установлены с помощью урартских клинописных текстов, найденных там. Кармир-Блур, или, как называли его урарты, Тейшебаини, был основан столетием позже царем Русой II, сыном Аргишти II. Его значение постепенно возрастало и вытеснило роль соседнего Эребуни, который пришел в упадок.

Кармир-Блур означает по-армянски «красный холм». Первоначальное урартское название, Тейшебаини, означает «город бога Тейшебы». Этот город стал важным административным и военным центром на северо-восточных землях Урарту. Там были расположены военные казармы, склады, храмы и царские жилища. По сочетанию объектов военного, гражданского и религиозного характера Кармир-Блур можно сравнить с каким-нибудь британским районным центром на северо-западной границе Индии во времена правления вице-королей. А для археологов это место представляет особый интерес, потому что однажды ночью в начале VI века до нашей эры подверглось внезапному нападению скифов. Весь город выгорел дотла, так что толстый слой золы, пепла и рухнувших обломков покрыл склады, казармы и сокровищницу. Ни нападавшие, ни средневековые кладоискатели не утруждали себя тяжелыми раскопками в поисках добычи. Многие склады и кладовые, частично обугленные, сохранились тем не менее достаточно нетронутыми. Так были обнаружены целые ряды винных кувшинов, с высохшими винными пятнами и виноградными шкурками на дне, а также сосуды, полные обугленного и закаменевшего зерна, и множество разнообразных бронзовых блюд, щитов и шлемов с клеймами урартских царей.

Результаты этих раскопок опубликованы Пиотровским и Оганесяном в серии монографий, выпущенных Армянской академией наук в Ереване. Профессор Пиотровский опубликовал также два замечательных очерка общей истории и культуры Урарту: «Ванское царство» (1959 г.) и «Искусство Урарту» (1952 г.).

В течение ряда последних лет в Восточной Турции было исследовано еще несколько урартских городищ. С 1959 года Тахсин Оцгюк и его коллеги вели грандиозные раскопки в Алтин-Тепе («золотом холме») близ Эрзинджана. Описание первых находок было опубликовано в турецком историческом журнале (Belleten) в 1961 году. С.А. Берни и Дж.Р.Дж. Лаусон опубликовали в 10-м выпуске журнала «Анатолийские исследования» за 1960 г. («Anatolian Studies») серию промеренных планов не менее одиннадцати урартских крепостей Ван- ского региона. Летом 1965 года британская экспедиция, возглавляемая профессором Ситоном Ллойдом, впервые тщательно изучила значительный военно-административный центр Кьялидере около Мурат-Су, рядом с городом Варто. Между 1961-м и 1964 годами турецкой экспедицией от Университета Ататюрка в Эрзуруме проводились также раскопки урартских городищ близ Пат- носа, к северо-западу от озера Ван. Они дали отличные результаты, которые были обнародованы профессором Анкарского университета Кемалем Балканом в лекции, прочитанной им в Лондонском институте археологии (13 октября 1966 г.). В том же институте 21 февраля 1967 года был сделан доктором Баки Огюном доклад о новейших турецких раскопках урартского городища в Эдильсевазе близ озера Ван у подножия Суфан-Дага.

Неослабевающий интерес к изучению Урарту подтверждает работа шведского археолога Карла Нилендера по исследованию урартского акрополя в Зернак-Тепе.

Раннюю политическую историю Урарту лучше всего изучать по ассирийским анналам, которые дают нам хронологию и имена всех царских династий Ванского царства. Так как Ван (Тушпа) находился менее чем в 200 милях от Ниневии, следует отметить как необычный тот факт, что две большие империи могли долго сосуществовать бок о бок, часто воюя, но никогда не уничтожая друг друга полностью. С самого возникновения Ассирии ее летописцы предоставляют сведения о династиях и датах жизни правителей своего северного соседа, без которых цари Ниневии были бы безраздельными владыками всего Ближнего Востока.

В надписях ассирийского царя Саламансара I (Шульмануашареда; 1280—1261 гг. до нашей эры) уже упоминается о походах против племен, населяющих область «Уруатри» к югу от озера Ван. «В начале моего божественного правления земли Уруатри взбунтовались против меня, — жалуется Саламансар. — Я воздел руки к Ашуру и другим великим богам, владыкам моим, я собрал войска, я взошел на вершины их могучих гор... и поверг в прах восемь провинций с их войсками. Я уничтожил и сжег пятьдесят одно селение и взял в полон их жителей, забрав все их имущество. Все земли Уруатри я заставил склониться к ногам Ашура, господа моего. Я отобрал лучших отпрысков их себе в услужение и наложил на них тяжкую дань на веки веков». До сих пор это считается самым ранним упоминанием о народе Уруатри. Оно показывает, что в XIII веке до нашей эры он еще не сформировал централизованное государство. Скорее всего, они жили отдельными общинами, со своими племенными вождями и местным самоуправлением.

Сын Саламансара, Тукульти-Нинурта I (1261 — 1218 гг. до нашей эры) также воевал с племенами Ванского региона, которые в его время назывались «народ Наири». Сорок три «царя», точнее, царька народа Наири сговорились восстать против ассирийского царя, покорившего их, заковавшего в бронзовые цепи многих местных вождей и уведшего их в царский город Ашшур. Среди царских титулов ассирийского монарха мы находим «царь всех земель Наири».

В списке князей, побежденных Тукульти-Нинуртой I, фигурирует некий правитель Алзи, возможно, как-то связанный с районом Аззи, занимающим видное место в анналах хеттов. Этот Аззи всегда ассоциировался с областью Хайаса, расположенной на восточной границе Хеттского государства. В свою очередь, название «Хайаса» вполне допустимо связать с терминами «Хайк» и «Хайастан», которые армяне используют для определения своего народа и своего края.

Походы ассирийцев против племен Ванского региона бурно возобновились в царствование Тиглатпа ласара I (Тукультиапал-Эшшар, 1115—1077 гг. до нашей эры).

Этот царь начал свое долгое правление с ежегодных походов на север своих владений, в различные области Великой Армении. Сначала он атаковал народ мушке - ну, предков юго-западного грузинского племени месхов. Эти мушкену воспользовались крушением мощи хеттов в Анатолии и хлынули в область верховьев Евфрата, двигаясь вдоль реки Мурат-Су в районы Алзи (Аззи) и Пурулумзи. Там Тиглатпаласар и разгромил их в 1113 году до нашей эры, покорив пять мушкенских царей и 20 тысяч человек их войска.

В следующие несколько лет Тиглатпаласар сосредоточил свои атаки на районе озера Ван, или, как называли его ассирийцы, Наирийского моря. «Двадцать три царя земли Наири повелели собраться своим воинам и колесницам и направили их на меня войной. Я выступил против них со всей яростью моего ужасающего оружия, и, как потоп, ниспосланный Ададом, я сокрушил их бесчисленное воинство... Шестьдесят князей земли Наири, со всеми их союзниками, я прогнал копьем моим до Верхнего моря [видимо, имеется в виду Черное море]. Я полонил их великие города и взял все их добро, богатство и имущество, а затем выжег огнем их селения». Царские анналы добавляют, что цари Наири были им прощены при условии, что отдадут сыновей своих в заложники, вместе с данью в 1200 лошадей и 2000 голов скота.

Анализ этих ассирийских источников дает нам много полезных сведений о военной организации и экономической жизни Армении около тысячи лет до нашей эры и ранее. Они показывают, например, что местные жители были хорошо обеспечены боевыми колесницами и даже после ряда тяжелых поражений могли собрать более тысячи отличных коней в качестве дани победителям-ассирийцам. Любящий комфорт Тиглатпаласар горько сетует на каменистую и ухабистую почву, которую ему пришлось преодолевать, пересекая Армению, и яростное сопротивление местных жителей, «заманивавших его в жуткие земли, острые, как кончик кинжала», туда, где ему самому, царю, приходилось ковылять пешком, вступать с противником в ближний бой и «колоть врага в сердце», пока весь горный склон не покрылся пеленой крови, «словно одетый в алую шерсть».

Непосредственные преемники Тиглатпаласара были постоянно заняты отражением набегов арамейских племен, вторгавшихся в Сирию, хотя в летописях все еще отмечаются и редкие вылазки ассирийцев в район Вана. Начиная с 1000 года до нашей эры и далее в мелких княжествах и кланах, составляющих Наири-Урартское содружество, пробуждаются и вступают в действие новые политические и общественные силы. Нужда в организации сплоченного сопротивления ассирийской агрессии, вкупе с распространением идеологии абсолютизма из великих государств Месопотамии, постепенно привели к появлению в Ванском регионе единой доминантной линии правителей. Эти династии со временем выковали из разрозненных племенных общин, окружавших озеро Ван, великое царство — страну, называемую урартами Биаини, со столицей в Тушпе, неподалеку от современного города Вана. Вскоре мы начинаем встречать названия мест, которые и сейчас в ходу, — такие, как сам Ван (Биаини), а после 782 года до нашей эры Эребуни (Ереван).

То, что до наших дней сохранилось значительное число урартских названий местности, является убедительным доказательством длительности существования Урарту, а также армянских царских династий и цивилизации вообще. Сами урарты были преимущественно туземными жителями, хурритских и анатолийских корней. Большое сходство некоторых бронзовых изделий урартской и этрусской работы привело прежних урартологов к мысли о возможной иммиграции урартов и их культуры из Фракии, или Фригии, через Западную Малую Азию. Существуют и другие любопытные параллели, например при сопоставлении одновременных работ по металлу из Кипра и Финикии. Особенно обширна литература, посвященная изумительным урартским бронзовым треножникам и котлам, которые находили в очень удаленных друг от друга краях. Однако следует помнить, что Урарту поддерживало постоянные отношения с такими средиземноморскими центрами торговли, как Тир и Сидон, бывшими посредниками при продаже урартских металлических изделий и других предметов искусства, которые расходились оттуда по всему Средиземноморью.

Создание в диких краях Армении и Восточной Анатолии сильного единого государства требовало необычайной целеустремленности и терпения. Не все и не всегда понимают, что климат на большей части территории Урарту больше похож на климатические условия Сибири или Южной Канады, чем на близлежащую Месопотамию. Зимы там долгие и суровые, причем глубокий снег, толщиной в несколько футов, лежит не меньше четырех месяцев в году. А это ведет к малой подвижности населения и относительной изоляции каждой общины от соседей. Зимой были невозможны нападения извне, например из Ассирии, но также и крайне затруднено действенное управление из собственной столицы Тушпы (Вана). И в настоящее время в этих краях зимних путешествий стараются избегать, за исключением самых необходимых. В современной деревне Кьялидере, где в 1965 году вела знаменитые раскопки на западном берегу озера Ван британская экспедиция, даже летом вместо колесных повозок в ходу деревянные сани. На Мушской равнине зимой особенно холодно, хотя некоторые районы, непосредственно прилегающие к озеру Ван, довольно хорошо защищены от ветров даже на высоте 1750 метров выше уровня моря. Относительно умеренный климат в долине Аракса, которая была присоединена к Урарту лишь на поздней стадии его истории.

Эта земля Совсем не похожа на солнечную обетованную, где текут молочные и медовые реки в тени финиковых пальм и фиговых деревьев. Суровые климатические условия приучали урартов к выносливости и мужеству, что и позволило им соперничать с более благополучными южными соседями, обитателями плодородных равнин и речных долин Месопбтамии и Вавилона. Недавние археологические находки изделий из резного камня и металлической чеканки знакомят нас с изображениями коренастых крепких мужчин с большой головой и цепким пронзительным взглядом. Они часто показаны в движении на лошадях или в колесницах, занятые охотой или боями, хотя нередки статические изображения поклоняющихся богам. Благоразумные хозяева, разумно осторожные дельцы, они, наверное, были праотцами современных армян, коммерсантов и фермеров.

Эти великие строители и инженеры усеяли пейзаж широкой дуги, протянувшейся на 200 миль к западу, северу и северо-востоку от озера Ван, крепостями, городами и акведуками. Выбирая место по стратегической необходимости, они почти всегда возводили свои строения на холмах и возвышенностях, а там, где таковых не было, создавали их искусственно. На подобных вершинах они располагали свои поселения, сочетая здания военные и торговые с храмовыми постройками, а вверх по склонам они прокладывали широкие изгибы дорог для колесниц, повозок и тяглового скота. Задолго до афинян урартские цари разработали классический архитектурный комплекс акрополя как единство, сочетающее нервные центры официального религиозного культа, военного командования и гражданского управления, а также обеспечивавшего убежище множеству людей в час войны или бедствия.

Основателем объединенного Урартского царства был, по всей видимости, царь Арам, или Араму, упоминаемый в ассирийских надписях царя Саламансара III, касающихся 860, 858 и 846 годов до нашей эры. Его, несомненно, можно отождествить с полулегендарным армянским царем Арой Прекрасным, в которого влюбилась царица Семирамида. Согласно хронологии покойного Николаса Адонца, царствование Араму датируется 880—844 годами до нашей эры. Араму был первым правителем, которого титуловали «Эрили Эрилае», то есть «царь царей, шахиншах». Армянский летописец, Мов- сес Хоренаци, считает урартского царя Араму эпоним- ным предком армянской нации. Не исключено, что это его имя живет в названии древней провинции Арамили (или Амарили, Армарили), соответствующей средневековой армянской провинции Апахуник.

Столица царя Араму — первый царский город Урарту — называлась Арзашкун и была захвачена царем Салманасаром III во время одного из его походов. (Именно в этом походе ассирийский царь «омыл свое оружие в Наирийском море» [озере Ван].) Адонц вполне разумно отождествляет местоположение Арзашкуна с хорошо известным средневековым городом Манац- кертом, или Манцикертом, стоявшим на реке Арзаниас к северу от озера Ван, на важнейшем перекрестке дорог, ведущих к Вану, Мушу, Эрзуруму и Еревану. В 1071 году Манцикерт стал ареной жестокого разгрома и пленения византийского императора Романа IV тюрками-сельджуками.

Ниже представлены в хронологической последовательности известные истории цари Урарту (согласно расчетам Николаса Адонца и Б.Б. Пиотровского):

Арам, или Араму (880—844 гг. до нашей эры). По- видимому, был низложен во время похода против диких северных племен.

Сардури I, сын Лутипри (844—828 гг. до нашей эры). Он перенес столицу из Арзашкуна в Ван, где на камне крепости вырезана его надпись. О нем упоминается в отчете о походе ассирийского царя Саламансара II в 834 г. до нашей эры.

Ишпуини, сын Сардури (828—810 гг. до нашей эры). Какое-то время правил вместе со своим сыном и наследником.

Менуа I, сын Ишпуини (810—785 гг. до нашей эры). Великий строитель, при котором Урарту стало самым большим государством в Западной Азии; прославился своими оросительными каналами и ирригационными работами.

Аргишти I, сын Менуа I (785—760 гг. до нашей эры). Аннексировал большие куски территории Северной Армении и основал города Эребуни (нынешний Ереван) в 782 году до нашей эры и Аргиштихинили (средневековый Армавир) в 775 году до нашей эры.

Сардури II, сын Аргишти I (760—730 гг. до нашей эры). Упоминается в анналах ассирийского царя Тиг- латпаласара III в 743-м и 735 годах до нашей эры. При нем Урарту разорили ассирийцы и начался упадок государства.

Руса I, сын Сардури II (730—714 гг. до нашей эры). Совершил самоубийство после победы Ассирии над Урарту в 714 году до нашей эры. Кульминацией поражения Урарту стало разграбление храма богов Халди и Ардини в Мусасире (современный Сидикан), расположенном между Ровандузом и Ушну в Курдистане.

Аргишти II, сын Русы I (714—685 гг. до нашей эры).

Руса II, сын Аргишти II (685—645 гг. до нашей эры). Завершил строительство великой крепости Тейше- баини в Кармир-Блур близ Еревана.

Сардури III, сын Русы II (645—625 гг. до нашей эры). В его царствование Урарту стало сателлитом Ассирии.

Эримена (625—605 тт. до нашей эры). Этот царь известен лишь по нескольким надписям его сына.

Руса Ш, сын Эримены (605—590 гг. до нашей эры). Современник пророка Иеремии, который упоминает Урарту как врага Вавилона. Последний урартский царь, оставивший клинописные надписи с рассказом о событиях своего правления. После смерти Русы III Урарту распалось, было завоевано и растащено по кускам персами и мидянами.

Любопытной чертой приведенной смены урартских царей является строгий династический принцип наследования — переход трона от отца к сыну. Подобный же принцип наследования прослеживается и в армянских династиях, начиная с Оронтидов и далее, а также у грузин, где династия Багратидов правила более тысячи лет (с 780-го до 1810 г. нашей эры). Урартские правители пользовались титулом «царь царей» и, по сути, были ими — как бы председателями группы племенных вождей, старшими среди равных. Здесь нет речи о божественном автократическом правлении, подавлении и унижении сборища покорных рабов. Более того, цари Урарту не только не требовали себе божественных почестей, но даже свои победы приписывали милости их верховного божества, бога Халди.

В период наивысшего расцвета Ванского царства правитель Урарту был сюзереном всех мелких владетелей Восточной Анатолии, а также некоторых частей нынешних Ирана и Азербайджана. Вожди кланов платили ему дань золотом и серебром, продуктами земледелия, скотом и овцами. Параллельно с вождями племен существовали губернаторы провинций, напрямую назначаемые царем. Они отвечали за военное состояние каждой провинции и сбор налогов. Многие из этих губернаторов стали постоянными правителями тех краев, которые были поручены им урартскими царями. По мере того как разрасталось государство Урарту от своего центрального ядра, района вокруг озера Ван, по мере того как оно охватывало земли от залива Александретта (нынешнего залива Искендерун) до восточного берега озера Урмия и равнин, окружавших Эрзинджан и Эрзурум, роль таких прямых правительственных агентов соответственно возрастала. В городах-крепостях, таких, как Кармир-Блур на окраине Еревана и Алтин-Тепе близ Эрзинджана, размещался гарнизон из отборных урартских воинов и жили поселенцы под присмотром царского представителя, которым предписывалось надзирать за местным населением и контролировать его.

Кроме военных и политических целей экспансия Урарту решала и вполне определенные экономические задачи, главной из которых было овладение золотыми, серебряными и железными рудниками Таврского региона, контроль за товарообменом между Финикией, Сирией и Малой Азией, а также над основными торговыми путями между востоком и западом. Чтобы добраться до стран Средиземноморья, товары из Индии, Центральной Азии и даже Китая должны были пересечь или Месопотамию на юге, или Анатолию и Ванский регион на севере. К тому же торговый путь «север—юг» между Черноморским регионом, особенно богатыми Колхидой, Месопотамией и Эламом, проходил прямо по Урарту. При умелом управлении могущество страны, через которую шла такая торговля, было гарантировано.

Само Урарту было поставщиком кошенилевой краски в страны «Благодатного полумесяца», а также снабжало их металлическими рудами и изделиями из металлов. Оно было посредником в продаже индийских пряностей и китайского шелка. Фрагменты шелковых тканей, найденные близ Вана, датируются 750 годом до нашей эры и входят в число древнейших свидетельств восточной шелковой торговли. В том же регионе обнаружены великолепные египетские скарабеи и амулеты с иероглифами, ассирийские цилиндрические печати и бусы, финикийские серебряный кувшин и золотые с жемчугом серьги. Все это найдено в Кармир-Блуре под Ереваном и в совокупности доказывает, что торговые связи Урарту простирались до берегов Нила и далее.

Период наибольшей территориальной экспансии Урарту совпадает с правлением Аргишти I и его сына Сардури II (с 785-го по 730 г. до нашей эры). Границы царства продлились тогда на север за Араке и Утупурши, правитель Диауехи (средневековый Тао, или Таик) был низложен. На юге урартское войско под водительством Аргишти I в 766 году до нашей эры проникло в Ассирию до окраины ассирийской столицы Ниневии. Во время своего царствования Сардури II прошел по землям нынешнего Курдистана и захватил южное побережье озера Урмия. Правители Мелитены (Малатьи) и Куммуха (Коммагены) в Южной Анатолии были низведены до статуса вассалов. Так урарты обеспечили себе свободный проход к побережью Средиземного моря.

Реакция последовала после восшествия на трон энергичного ассирийского завоевателя Тиглатпаласара III (745—727 гг. до нашей эры). Этот царь начал свое правление с ряда походов против Ванского государства. Вскоре урарты потерпели поражение при Арпаде на Евфрате, в Северной Сирии, и тем самым утратили контроль над Коммагеной, Софеной (район Харпута) и прилегающими регионами. В 736 году до нашей эры Тиглатпаласар появился перед воротами Тушпы (Вана), столицы Сардури II, и подверг город долгой, но безуспешной осаде. В конце концов ассирийцы ушли из-под стен Тушпы, воздвигнув там сначала, как символ высокомерного презрения к урартам, статую своего царя Тиглатпаласара III.

Отныне урарты были вынуждены сосредоточиться на обработке и окультуривании оставшихся у них земель вокруг озера Ван и севернее, за Араратом. Урарты были превосходными инженерами и строителями оросительных сооружений. Самым замечательным представителем такого типа людей был царь Менуа (810— 785 гг. до нашей эры), о котором в 14 надписях говорится, что он соорудил великий оросительный канал длиной в 40 миль, чтобы привести в Ван воду с горной гряды Артос, расположенной неподалеку от реки Хошап. Хотя заслуга этого строительства несомненно принадлежит Менуа, в устной истории армян принято называть его Шамирам-Су, то есть «ручей царицы Семирамиды». Он берет свое начало в миле от селения Мценкерт, или Ме- чинкерт, по акведуку пересекает реку Хошап и далее направляется на запад, к озеру Ван, орошая по пути земли не менее 25 деревень, разбросанных на сухой пустоши, известной как Хайотц-дзор, то есть «армянская долина».

Берега этой мощной водной артерии отделаны громадными блоками тесаного камня и когда-то охранялись цепочкой маленьких крепостей. Канал этот используется до сих пор, так как пролегает вплотную к Кармир-Блуру, окраине Еревана. Другие каналы снабжали водой земли к югу от озера Ван (в урартских источниках этот край известен как Айду-ни, в ассирийских — как Айаду-ни), а также регионы Беркри и Ме- нуаскерт (современный Манцикерт, первоначальный Арзашкун). Ванский регион особенно зависит от орошения, потому что воды самого озера горько-соленые и непригодны для питья и полива посевов. Руса I (730— 714 гг. до нашей эры), строитель Топрак-Кале, создал искусственное озеро, то есть водоем, в 15 милях к востоку от Вана. Оно известно под именем Русай-суе, то есть «озеро Русы». Сейчас его называют Кешиш-гёль.

Появление урартских сторожевых застав-крепостей, охранявших каналы и другие сооружения от нападений и диверсий, известно нам по бронзовой модели, найденной в Топрак-Кале (сейчас она находится в Британском музее), а также другой, ей подобной, недавно обнаруженной в Алтин-Тепе (Восточная Турция). Крепости эти до удивления схожи с замками О'Брайен и О'Флаэрти в Западной Ирландии: трехэтажные, обнесенные толстыми стенами с бойницами и башенками.

Слава об урартских правителях и сооружениях, созданных ими на благо своего народа, разнеслась по всему Ближнему Востоку. Повесть о походе ассирийского царя Саргона в 714 году до нашей эры рассказывает нам о богатых полях и виноградниках Айаду, края, расположенного к югу от озера Ван. Они пробудили зависть в самом Саргоне. Многие оросительные каналы были посвящены Куере, урартскому богу плодородия. В его честь назван урартский город Куерахинили. Можно еще добавить, что урарты строили еще подземные каналы (ганаты), которые обычно обнаруживают в Иране. Они обладают тем преимуществом, что, пока вода пребывает под поверхностью земли, испарение ее ничтожно, и так продолжается до выхода ее наверх, рядом с местом использования.

Урарты проявляли недюжинную смекалку в изготовлении разного рода земледельческих орудий. Более полувека тому назад Леман-Хаупт обнаружил в Топрак- Кале целый ассортимент сделанных из железа сельскохозяйственных инструментов. Среди них были трезубые вилы, железные лемехи для плугов, мотыги и кирки. Тяжелый урартский плуг с железными лемехами тянула упряжка из двух или четырех быков, которой управляли трое мужчин. Найденные на месте урартских городов и селений каменные ступки и пестики, зернотерки и жернова самых разных размеров свидетельствуют о том, что население было хорошо обеспечено хлебом.

Решив многие из сельскохозяйственных проблем, урарты обратили внимание на планирование городов и развитие их структуры. Их знания и умения в этих вопросах стали особенно очевидны после раскопок Рас сама, а затем Белка и Леман-Хаупта в Топрак-Кале, хотя это место вскоре очень пострадало от действий кладоискателей и археологов-любителей. Поэтому представляют такой интерес точные замеренные планы урартских крепостей в Турецкой Армении, выполненные и опубликованные Берни и Лаусоном. Еще более полную информацию дали раскопки двух практически сохранившихся нетронутыми урартских укрепленных городов Арин-Берда и Кармир-Блура под Ереваном.

Первые свидетельства об урартском зодчестве и строительстве общественных зданий в Ереванском регионе были получены еще в 1901 году, когда была обнаружена базальтовая стела с урартской надписью, в которой упоминалось о размахе усовершенствований, проведенных царем Русой II в Кутурлинской долине на берегах реки Раздан напротив Кармир-Блура. Руса писал: «Я насадил этот виноградник, засеял поля злаками и окружил города садами. Я построил канал от реки Илдаруни [Раздан]». Канал, о котором идет речь, сохранился до наших дней, он протекает по туннелю, пробитому в андезит-базальтовой скале. Туннель этот, обновленный в Средние века, теперь служит ложем эчмиадзинского канала. О нем есть упоминания в архивах Католикоса всех армян в Эчмиадзинском монастыре. Так, созданный царем Русой водовод более 2600 лет несет обитателям этого края животворную влагу. Редкостный рекорд общественной пользы.

Следующим этапом в исследовании этого края стало случайное открытие. Геолог А.П. Демехин нашел обломок древней каменной стены с клинописной надписью, в которой упоминалось имя Русы, сына Аргишти, то есть урартского царя Русы II, правившего с 685-го по 645 год до нашей эры. Эта надпись вывела советских археологов прямо к главному аванпосту государства Урарту в Ереванском регионе — к Кармир-Блуру. В 1939 году там под руководством Б.Б. Пиотровского начались планомерные раскопки. Вскоре экспедиция наткнулась на кольцо от бронзового дверного засова, по-прежнему лежавшего при входе на склад. На нем была урартская надпись: «Арсенал города Тейшебаини, владения Русы, сына Аргишти». Это доказывает, что город был назван в честь урартского бога войны, бури и грома Тейшебы (соответствует хурритскому богу Тешубу). Позднее в Кармир-Блуре действительно была найдена бронзовая статуя Тейшебы, украшавшая боевой штандарт.

Полностью отрытый урартский город Тейшебаини в Кармир-Блуре занимал значительную территорию — около 40 гектаров. Его обороняли мощные укрепления, с фундаментами из грубо отесанных массивных камней. Верх стен, как и в других урартских крепостях, был сложен из необожженных глиняных кирпичей. Он давно раскрошился и рассыпался. Город был построен по заранее продуманному плану и являл собой пример разумно организованного городского ансамбля, далеко превосходящего разбросанную застройку многих нынешних провинциальных городов Ближнего Востока. Улицы в Тейшебаини были длинными, довольно широкими, обрамленными с обеих сторон жилыми помещениями. Помещения эти не были отдельными домами, но представляли собой единое длинное строение, с длиннющей крышей, перекрывавшей целый ряд почти одинаковых жилищ, построенных по единому плану: открытый или полуоткрытый двор и две спальные или жилые комнаты. Тот факт, что рядом с ними не было сараев для содержания скота или других животных и что все кладовые были общими, свидетельствует, что рацион свой обитатели их получали от государства. Отдельным семьям не приходилось обеспечивать себя разведением собственного скота или земледелием.

Население Тейшебаини состояло из урартских воинов, их семей, многочисленных ремесленников, занятых в мастерских крепости, и сельскохозяйственных работников, возделывавших государственные поля и сады. Так говорится в надписях царя Русы. Несомненно, многие из жителей города были рабами, принадлежавшими государству, и личными вассалами царского семейства. Официальные записи урартских царей показывают, что в соседнем городе Арин-Берд (Эребуни) после его основания в 782 году до нашей эры жило 6600 пленников, перегнанных сюда из Кхата и Супани в Северной Сирии, а также с верховьев Евфрата. Архивы глиняных табличек с клинописными текстами, а также остатки папирусных свитков с арамейскими письменами дают нам дату возникновения налоговой и административной систем в этих урартских городах-крепостях. Некоторые из этих документов представляют собой счета за припасы, другие — приказы о направлении населения на конкретные работы.

В этих сторожевых крепостях, расположенных по соседству с Ереваном, бережливые и рачительные урарты скопили большие запасы зерна, винограда и фруктов. Раскопки советских археологов обнаружили остатки муки грубого помола, яблок, слив, гранатов и арбузных семечек. Остатки резаных яблок и сушеного винограда свидетельствуют о том, что уже тогда фрукты умели сохранять. (Это делается в Армении и теперь.) В трех огромных винных подвалах Тейшебаини обнаружены параллельные ряды закопанных по горло в земляной пол громадных кувшинов-«карасов» емкостью примерно по тысяче литров каждый. В первой кладовой находилось 82 таких сосуда, во второй — 70, а в третьей — 20. Все сосуды были помечены иероглифами и клинописными надписями, указывающими емкость каждого. Иногда приводились сведения о качестве и возрасте содержавшегося в них вина. Только в трех главных подвалах Тейшебаини хранилось более 170 тысяч литров вина, количество, достаточное для снабжения тысячи человек по полулитру в день в течение почти года. В соседней кладовой находились винные кувшины из красной лощеной керамики. Их было больше тысячи, причем многие были абсолютно нетронутыми. На других складах урартские квартирмейстеры хранили железные и бронзовые инструменты, а также разнообразные ткани и пряжу, в том числе остатки рулонов ткани в 20 ярдов первоначальной длины.

Хотя Тейшебаини был расположен в 150 милях от Вана, урартские цари явно любили часто наезжать туда и вообще относились к этому городу как к одной из царских резиденций. В царском арсенале было сложено множество личных вещей урартских правителей. На многих искусно сделанных бронзовых предметах имеются надписи большинства урартских царей VIII века до нашей эры. Они наверняка были перенесены сюда из бывшей столицы царства, Эребуни (Арин-Берда), находившейся всего в нескольких милях от Тейшебаини. Найденные в самом начале советских раскопок 11 больших бронзовых щитов несут на себе надписи о принадлежности их Аргишти I. Эти щиты имеют три фута в диаметре. В центре у них выпуклость и вывернутые наверх края. Два щита богато украшены изображениями львов и быков, расположенных на трех концентрических поясах узорного орнамента. Бронзовые колчаны с именами Аргишти I и Сардури II украшены чеканкой с изображением урартских колесниц и всадников. При этом подробно видны все детали одежды, упряжи, даже узоры на колесницах. Фигуры людей и животных исполнены энергии и порыва.

В большом количестве были найдены урартские наконечники стрел, бронзовые и железные. Нам известно, что урарты были замечательными лучниками. В одной из ванских надписей утверждается, что царь Аргишти II лично установил рекорд стрельбы из лука, послав стрелу на расстояние 950 кубитов, то есть 494 метра.

А в Кармир-Блуре было обнаружено несколько бронзовых шлемов характерной формы, принадлежавших урартским царям Менуа и Аргишти I. Полусферические у основания, они сужаются к макушке в острый пик, служащий отличной защитой в битвах. Поскольку шлемы могли соскочить при скачке по неровной и ухабистой почве, а то и зацепиться за нависающие ветки деревьев или низкую каменную арку, практичные урарты снабжали их подбородочным ремешком. Эти урартские шлемы покрыты артистически узорами, выполненными в металлопластике, с изображением колесниц, зверей, священных деревьев и стел, по краям которых располагались служители и божества-помощники. На Ближнем Востоке эти шлемы высоко ценились. Один такой поступил в Британский музей в 1964 году из Нуристана в Центральном Иране. Этот особый тип шлема, по всей видимости, берет свое происхождение в Ассирии. Существует и более ранний тип, с нашлемником на макушке, как на бронзовых фигурках из Топрак-Кале. Этот нашлемник представлял собой щетку из волос, навитых на изогнутый гребень, который затем закреплялся на верхушке шлема. Этот более ранний и более оригинальный вид урартских шлемов нашел подражателей в Греции, где в VI веке до нашей эры он стал общепринятым.

Необычайно интересны царские доспехи, найденные в Тейшебаини в 1952 году. Они выполнены из бронзовых пластин, украшенных выпуклыми розетками. На застежках написано посвящение царю Аргишти I. Отец этого правителя, Менуа, поместил сюда свою богато украшенную упряжь (поводья, налобный щиток, круги защитных пластин и бубенцы). Как большинство анатолийских народов, урарты были прекрасными наездниками. Очень давно около Тушпы был найден камень с клинописной надписью о том, что им отмечено место, от которого жеребец царя Менуа прыгнул на 22 куби- та (11,5 м) с хозяином на спине. Любопытно, что имя этого коня было Артсиби, и оно сейчас (в форме Артсиви) означает «орел» и на армянском, и на грузинском языках.

В Кармир-Блуре было сделано множество ценных находок: красивые украшения, золотые безделушки, бронзовые чаши, сосуды и кубки, а также другие высококачественные металлические изделия. Они дополняют находки, сделанные в Топрак-Кале. Например, в Кармир- Блуре было найдено больше сотни бронзовых чаш, аккуратно сложенных в кучи. На большинстве из них схематическое изображение башни с деревом, растущим на ее вершине, и головой льва у подножия. Сопровождает рисунок краткий клинописный текст с именем царствующего правителя, тем самым превращая его в некое подобие клейма.

Эти находки вкупе с находками в Топрак-Кале и на местах урартских крепостей в Восточной Турции подтверждают предположения профессора А.Г. Сэйса, который более сорока лет назад, когда особые черты урартской цивилизации еще не были оценены по достоинству, писал в 14-м издании Британской энциклопедии: «Лучшие из дошедших до нас металлических изделий позднеассирийского периода были найдены в Ване, древней столице государства Урарту, расположенной на берегу озера Ван. Реалистично исполненные бронзовые головы быков, статуя бога в ассирийском стиле, лежащие сфинксы с мозаичными человеческими головами (ныне утраченными), змееподобное чудовище с инкрустированными черными и белыми медальонами, модель стены с воротами, бойницами, башенками и зубчатым навершием могут считаться типичными. Прекраснейшим из найденных предметом является круглый щит, разделенный на четверти, в которых фигуры зверей выполнены в технике барельефа на металлопластике. Некоторые авторитетные ученые могут поэтому видеть в Армении центр, из которого подобные работы разошлись повсюду, увидеть здесь зарождение стиля, продолженного в ахеменидской Персии...».

Хотя большая доля урартского искусства носит характер официальный или военный, не менее важную роль оно играет в изучении религии урартов. Подобно почти всем древним народам Ближнего Востока, урарты разработали сложную систему религии и религиозных обрядов. Одно время официальный пантеон Урарту включал в себя примерно 79 богов, богинь и низших божеств. Список их всех запечатлен клинописью на так называемых Мгер-Капуси («Вратах Мгера») в Цимцим- Даге неподалеку от Вана. В этой надписи, вырезанной на камне около 800 года до нашей эры, перечисляются размеры жертвоприношений, которые следует приносить каждому богу при обращении за милостью. Тут мы наблюдаем выраженную в количестве быков и овец, а также прочих пожертвований религиозную иерархию, то есть место каждого из богов по старшинству. Так, самый старший бог, Халди, получает 17 быков и 34 овцы, в то время как Тейшебе, богу войны, грома и бурь, преподносят 6 быков и 12 овец. Третьим в этой иерархии является Шивини, бог Солнца, которому полагается 4 быка и 6 овец. Шивини соразмерен богам Ададу и Шамашу ассирийского пантеона.

Урартским богам приносили в жертву не только животных, но иногда и людей. Леман-Хаупт обнаружил в Топрак-Кале большое число человеческих и животных скелетов, сваленных вместе в кучу в кладовой, видимо части святилища. Человеческие скелеты все были без черепов, из чего можно заключить, что во время ритуального жертвоприношения людей обезглавливали. К тому же в личном собрании профессора К.В. Тревера (Ленинград) имеется урартская печать с изображением жертвенника, рядом с которым лежит обезглавленное человеческое тело.

У Халди, высшего бога, была жена, богиня Арубани (Арубаини, или Уарубани). Супругой Тейшебы, хурритского Тешуба, была богиня Хуба (хурритская Хебат, или Хепа). Луне поклонялись в образе бога Шеларди, ему соответствовало ассирийское божество Син.

Подобно древним шумерам и хеттам, а также средневековым грузинам, урарты имели особый культ — поклонение священным деревьям и растениям, особенно Древу Жизни и Древу Бессмертия. Бессчетное количество печатей и металлических изделий показывают нам людей, поклоняющихся священному дереву, иногда в сочетании со стелами или высокими стоячими камнями, числом до трех. На одной из печатей, найденных в Топрак-Кале, рядом со священным деревом стоит храмовая лейка.

Стоячие камни имеют закругленные верхушки. Некоторые из этих культовых стел урартской поры до сих пор встречаются в Ванском регионе. В других местах раскопок в Армении обнаружены вертикально поставленные камни, высеченные в форме гигантского фаллоса, с похожей на луковицу верхушкой. Их связывают с древними обрядами поощрения плодовитости и изобилия. Пограничная область между Арменией и Грузией богата редко разбросанными мегалитами (менгирами), часто высеченными в форме тотемов с изображениями животных или птиц. Многие из них относятся к началу первого тысячелетия до нашей эры. Особенно бросаются в глаза мегалиты с высеченными эмблемами рыб или морских драконов, так называемых вишапов. Их часто находят на холмистых склонах, разделяющих грузинские и армянские территории. Эти вишапы были связаны с древними урартскими оросительными системами — они были их покровителями и хранителями. Часто они стоят на высоких холмах, откуда каналы стекают в долины, причем особенно это касается Триалетского и Араратского регионов. В некоторых случаях первоначальные вишапы явно доурартского типа, например виденный автором в Гарни, около дворца армянских царей. На каменной голове древнего вишапа-дракона была высечена более поздняя урартская надпись.

Свидетельством урартского культа рыб и морских чудовищ являются найденные в Кармир-Блуре глиняные фигурки бородатых мужчин с рыбьей головой. Они раскрашены голубой краской. У одной из фигурок из Кармир-Блура хвост скорпиона; на ней следы четырех разных красок. У этих маленьких переносных идолов имеются ассирийские и шумерские параллели.

Никакое изучение религии урартов не может считаться полным без учета их погребальных обрядов. Их лучше всего рассматривать на примере трех гробниц, обнаруженных в урартском укрепленном городе Алтин-Тепе («Золотой холм»), расположенном на крутой горе (60 метров высотой и 500 метров длиной) в 20 километрах к востоку от Эрзинджана на дороге, ведущей в Эрзурум. С 1959 года турецкая экспедиция ведет раскопки этих захоронений. Все они явно принадлежат одному княжескому роду или клану времен царя Аргишти II (714—685 гг. до нашей эры).

Один из этих склепов оказался практически нетронутым. При его постройке в глубь горы была пробита штольня, или туннель 7 метров шириной и 8 метров длиной. Затем под землей была возведена монументальная каменная гробница. Для защиты от грабителей и обвалов сами погребальные комнаты были окружены стеной из больших камней и закрыты сверху толстым слоем земли. После этого туннель был заполнен землей.

В каждой гробнице Алтин-Тепе по три комнаты. В данном случае за большой каменной плитой и грудой тяжелых каменных блоков в северо-восточной оконечности сюїепа оказалась дверь (3 фута шириной), за ней преддверие 4 фута длиной. В передней комнате, размером 12 х 4 фута, находился большой бронзовый котел, в который были втиснуты сложенный бронзовый пояс, два бронзовых диска, бронзовые части боевой колесницы, части конской упряжи, фигурки коней для вставления в концы колесничных столбиков, а также распавшиеся остатки железного оружия. Между входной дверью и котлом на полу находились два стула с окованными серебром деревянными ножками. На столе громоздились керамические сосуды, конские удила, другие части упряжи, три бубенца, несколько костяных вещиц и другие предметы. Из этой передней комнаты дверь вела во вторую, размер которой составлял 13 на 8 футов. В ней находились два каменных корытообразных гроба с изогнутыми крышками, которые можно было легко открывать и закрывать. На гробах нет никаких украшений или надписей. В одном находились останки мужчины, в другом — женщины. Близ мужского гроба лежали золотые, серебряные и бронзовые пуговицы, которые когда-то были пришиты к какой-то одежде. Там же рядом лежало несколько железных наконечников стрел. Женщина была похоронена полностью одетой; золотые пуговицы и блестки ее одеяния великолепно сохранились, так же как ожерелье из золота и драгоценных камней.

Фаянсовая ваза ассирийской работы, керамические сосуды, безделушки, костяные инструменты, а также табурет и несколько сгнивших деревянных предметов были тщательно разложены и расставлены по полу склепа. Из этой главной погребальной комнаты узкая дверь вела в третью, самую маленькую комнатку, размером всего 8 на 6 футов. В каждой стене ее была высечена ниша. На полу стояли деревянное ложе, укрепленное восемью парами бронзовых колец, устойчивый стол о четырех ногах, четыре керамических сосуда и прут литого серебра, длиной 17 сантиметров, украшенный с обоих концов львиной головой. Это алтинтепейское захоронение было построено в самой глубине горы из тщательно отесанного и отделанного камня. Последующие землетрясения привели к тому, что плоская крыша его обвалилась. Очевидно, общий план этих гробниц взят с погребальными камерами, вырубленными в камне крепостных стен царского города Тушпа на озере Ван.

Гробницы Алтин-Тепе позволили также заглянуть в домашнюю и официальную жизнь урартов. Мебель была крепкой и изысканной, но приземистой: обнаруженные табуреты и столы не превышают высотой 50 сантиметров. Стулья не имели спинок и, по сути, представляли собой более вычурные табуреты. Их деревянные ножки были защищены бронзовыми накладками, отлитыми в форме бычьих копыт или львиных лап. Опоры столов и ножки стульев часто конической формы и сделаны из серебра. Ножки мебели укреплены и соединены деревянными перекладинами, украшенными двойными бронзовыми спиралями. Точно подогнанные металлические уголки позволяют достоверно восстановить многие предметы меблировки, хотя их деревянные части давным-давно рассыпались в прах. Многие из этих вещей могли бы украсить французский салон времен империи или английскую гостиную эпохи регентства.

Золотые и серебряные сокровища, вынесенные на свет божий из погребальных камер Алтин-Тепе, гораздо многочисленнее, чем все найденные до сих пор на территории Урарту. Техническое мастерство, решительная и энергичная манера трактовки фигур людей и животных, свойственные искусным ремесленникам, работавшим на этой дальней окраине Урарту, просто изумительны. Крылатые боги седлают крылатых быков или крылатых коней. Они типичны для этих изделий и поразительным образом предвосхищают греческий культ Пегаса. Любимыми мотивами являются также кентавры, бегущие львы с разинутой пастью, прыгающие козлы, фигуры, представляющие помесь льва с быком. С большой скрупулезностью воспроизводятся всадники в закрывающих шею и уши, сужающихся кверху остроконечных шлемах, похожих на шлемы урартских царей. На всадниках длинные одеяния с короткими рукавами. Крылатые кентавры изображены в момент, когда они стреляют из луков, а быки и львы — в яростном порыве, со всей мощью рвущимися в атаку.

В одной уже упоминавшейся гробнице Алтин-Тепе почти у самой двери находится бронзовый котел, туго набитый всякими вещами. Многие из них скомканы, сломаны и согнуты намеренно, чтобы их нельзя было использовать в дальнейшем. Хотя это можно истолковать как желание отпугнуть грабителей могил, такие действия вместе с тем являются неким ритуалом, имеющим особое религиозное значение. Оно проистекает из погребальных верований и обрядов раннебронзового века анатолийских цивилизаций. Доктор Джеймс Мелларт в своей книге о медно-каменном и раннебронзовом веках на Ближнем Востоке и в Анатолии описывает гробницу в Хороз-Тепе (Малая Азия), датируемую раннебронзовым веком. Там раскопки принесли два медных стола, поддерживаемые ножками в форме человеческих ног в коротких сапожках. Они были согнуты вдвое. Там же было обнаружено множество медных сосудов, причем все они были погнуты или смяты по религиозным соображениям. «Считалось, что согнуть или сломать предмет — это сделать его «безвредным» для мертвого. Мебель часто разбивали на куски, мечи гнули или ломали, сосуды разбивали... дабы обеспечить мертвым полный покой».

Алтин-Тепе дает нам представление о погребальных обычаях высших классов Урарту. Чтобы узнать о том, как хоронили простых людей, нам следует посетить другие раскопки, например в Малаклии около Игдира, расположенного на северных склонах горы Арарат. Там в 1913 году проводил изыскания П.Ф. Петров. Результаты его исследований опубликованы Б.А. Куфтиным в 1944 году в бюллетене Грузинского государственного музея (Тбилиси). Позднее они были переведены на английский язык доктором Ричардом Барнеттом. Петров обнаружил то, что Куфтин несколько неточно и обманчиво назвал «колумбарием» (по-латыни — голубятня). На деле это было хранилище урн или кладбище, с телами, предварительно кремированными и помещенными для погребения в глиняные урны. Эти урны затем ставили в скальные расщелины и заваливали большими камнями. Самыми многочисленными погребальными предметами были бусы: каменные, стеклянные, нефритовые, мастиковые или бронзовые и, очень редко, из раковин. Встречаются также бусы из сердолика и агата.

Вообще-то захоронение кремированных останков в урнах считается нетипичным для Южного Закавказья того периода, о чем свидетельствуют раскопки в Малак- лии. Отсутствие в пепле древесной золы указывает на то, что в качестве топлива при погребальном ритуале использовались кирпичи из навоза, ведь деревья в этих краях редки. Тела покойников сжигали одетыми и наряженными в украшения вроде бус, потому что их находили в урнах вместе с пеплом. Все погребальные урны стандартного типа: округлые узкогорлые сосуды без ручек, с красной лощеной поверхностью, накрытые неким подобием блюдца из той же керамики, причем блюдца помещали на урну вверх дном. С одного бока в урнах была предусмотрена дырочка, видимо для беспрепятственного исхода души. Характер этого кладбища, столь необычного для Закавказья той эпохи, доказывает, что оно было оставлено чужаками, пришельцами со стороны, а не местными жителями. Возможно, это были воины урартского военного гарнизона и члены их семей. Такой взгляд поддерживается найденными на урнах в Малаклии печатями, подобных которым в бедных захоронениях армянского раннежелезного века практически не было.

Мы до сих пор не касались одного из главных достижений урартской цивилизации — строительного искусства. Речь об архитектуре замечательных храмов. Многие из них посвящены высшему богу урартов, Халди, другие относятся к так называемому типу «Суси», характерному для всех раскопанных главных урартских городов. Некоторые особенности были давно известны по барельефам, первоначально украшавшим дворец ассирийского царя Саргона II в Хорсабаде. На нем изображено разграбление ассирийцами великого храма Халди и Ардини в Курдистане (714 г. до нашей эры). Любопытной особенностью этих зданий является остроконечная крыша. Показанные на рельефе приземистые пропорции фасада могут быть объяснены скудостью места, отведенного скульптору. (Принятые правила требовали размещения подобных сцен между верхней и нижней границей одного-единственного регистра.) На деле, как показывает реконструкция этих храмов, выполненная на основе археологических свидетельств, эти здания первоначально были увенчаны похожими на башни надстройками значительной высоты. Материалом для их возведения служил сырцовый кирпич. Так было в Топрак-Кале (оригинальные зарисовки Рассама были в 1951 году найдены в архивах Британского музея), в строениях близ Еревана и в Алтин-Тепе под Эрзурумом, а также в святилище при урартском акрополе в Кьялидере в Вартском регионе, впервые раскопанном британской экспедицией в 1965 году.

Общий план урартского храма представляет собой квадрат с широкими, но не толстыми контрфорсами по всем четырем углам. Внутри собственно святилище — это единственное квадратное помещение, без окон, чуть шире толщины неимоверно мощных стен, его окружающих. Это стены до высоты человеческого роста, сложенные из тщательно обработанных тесаных камней. Иногда на них имеется посвящение, вырубленное клинописью на каком-то видном месте. Надо всем этим стены, вздымающиеся на значительную высоту, сложены из глиняных кирпичей, высушенных на солнце. Вход обычно один, часто обращенный на юг. Косяки заглублены. Алтарь находится внутри святилища у дальней стены и обычно обращен к двери. Снаружи помещается стол для приношений. Здание окружено мощеным двором, частично затененным плоской крышей, опирающейся на столбы. Тесное внутреннее святилище (размером 40 на 50 футов) могло вмещать в себя лишь избранную горстку жрецов и служек: учитывая толщину стен, оно не могло принять большее число верующих.

Внутренние стены храма были расписаны великолепными впечатляющими фресками, сверкавшими разнообразием красок, среди которых преобладали синий, красный и черный цвета. В храме Халди в Арин-Берде под Ереваном имеются чудесные стенные росписи, в том числе изображение божества, стоящего на спине льва. Другая секция этой стены разрисована розетками, расположенными в шахматном порядке. Подобная техника применялась для оформления дворцов и общественных зданий, и с ее помощью создавались весьма изощренные узоры. Из почтения к воинственному богу Халди в храмовых фресках и барельефах, посвященных ему, часто присутствуют узоры из наконечников копий. Верующие часто приносили копья в дар этому богу.

На рельефе царя Саргона в Хорсабаде изображены котлы на треножниках, стоящие перед урартским храмом в Муцацире, а также декоративные копья и щиты, использованные в качестве настенных украшений. Все эти предметы были найдены на указанном месте в ходе археологических раскопок, и тем была подтверждена точность и достоверность работы ассирийского скульптора.

Значение этих урартских храмов для истории мировой архитектуры, как и архитектуры средневековой Армении, очень велико. Леман-Хаупт провел параллель между урартскими храмами и теми, что воздвигались несколько позднее в Пафлагонии, то есть дальше на западе Малой Азии. Эрнст Херцфельд как-то указывал, что фасад муцацирского храма, с его геометрическими узорами, предвосхищает широко известные фригийские постройки.

Однако самым важным оказалось проникновение урартского влияния в архитектуру Персии. Характерные для урартских храмов во славу Халди монументальные башнеобразные надстройки в сочетании с низким центральным зданием под остроконечной крышей позднее нашли подражателей среди мидян и персов. Относящаяся к VI веку до нашей эры усыпальница Кира в Па- саргаде — явное тому свидетельство. Одно из общественных зданий в Алтин-Тепе со всей очевидностью предвосхищает некоторые черты архитектурного стиля Ахеменидов. Это простой прямоугольный зал собраний,  примерно 45 метров в длину, крышу которого поддерживают 18 деревянных колонн, поставленных в три ряда. Это прототип ахеменидского царского зала приемов (ападаны), знакомого всем по раскопкам в Пасаргаде, Сусе, Персеполе и Экбатане. В Арин-Берде под Ереваном мидяне и персы после захвата урартских земель приспособили внешнюю колоннаду старого урартского храма для создания такой ападаны. Согласно К.Л. Оганесяну, первоначально там было 12 колонн, подпирающих внешний портик и прилежащую навесную крышу арин-бердского храма. Мидяне добавили еще 18 колонн и перекрыли крышей все здание, создав таким образом внушающий восхищение тридцатиколонный зал собраний.

Постройки, подобные храму Халди в Арин-Берде, весьма поучительны для понимания более поздней христианской архитектуры Армении. В реконструированном Оганесяном здании, с его квадратным центральным залом и угловыми контрфорсами, мы видим далекого предшественника построенных крестообразно церквей с центральным куполом, которые вошли в обычай в Армении и Грузии начиная с VI века нашей эры и далее. Потребовалось только изобретение тромпа («восьмерик на четверике») и парусного перекрытия, чтобы стало возможным возведение великолепного барабана, опирающегося на контрфорсы и колонны, над четырех- листником нефа и трансептов. В этом христиане Кавказа опередили многих других.

Урартское царство пережило крушение своего извечного политического соперника, Ассирии. В 612 году до нашей эры ее столица, Ниневия, была разгромлена объединенными силами Вавилона вкупе с ордами мидян и скифов, нагрянувших с севера. О том, что Урарту все еще как-то существовало в тот период, свидетельствует упоминание о нем в вавилонских хрониках, относящихся к годам между 609-м и 605-м до нашей эры. В одном из разделов Книги Иеремии, датируемой 594 годом до нашей эры, урарты все еще фигурируют как враг вавилонян. Но это были закатные годы Ванского царства. Около 590 года до нашей эры оно было окончательно завоевано мидянами. Пограничные крепости оказались отрезанными от управления и поддержки Вана. Вскоре, одну за другой, их захватили и разграбили ранее подневольные местные племена или же разбойничьи шайки скифов и киммерийцев, давно поджидавших удобного случая.