На рубеже 1989-1990 годов в Закавказье была развязана самая настоящая межнациональная война, которая уже со всей очевидностью заставила вспомнить о кровавых событиях 1905-1906 и 1918-1920 гг. В конце декабря 1989-го в Азербайджанской ССР состоялись массовые беспорядки практически на всем протяжении советско-иранской границы. Многотысячные толпы вышли к пограничной полосе на протяжении многих сотен километров госграницы, разрушая контрольные препятствия, заборы, колючую проволоку, громя инженерно-пограничные сооружения. Пограничные части были парализованы практически на всем протяжении советско-иранской границы, исключая лишь 42-километровый участок госграницы в Мегринском районе Армянской ССР.
Вслед за этим, сразу после новогодних праздников резко обострилась ситуация в Нагорном Карабахе - в Шаумянском и Ханларском районах, ставших после депортации всех армянских сел северной части края последним оплотом карабахских армян вне границ НКАО. Отряды Народного фронта Азербайджана, вооруженные стрелковым, в том числе и автоматическим оружием, совершили нападение на окраинные армянские села этой части Нагорного Карабаха, но были с потерями отбиты. Столкновения с применением ствольной артиллерии и противоградовых ракетных установок «Алазань» произошли и в Араратской долине - на границе Армянской ССР с Нахичеванской АССР. В дело пришлось вмешаться внутренним войскам, и даже армии. Указом Горбачева было введено чрезвычайное положение в Нагорном Карабахе и ряде прилегающих районов. Но не в Баку, где с 13 января начались массовые погромы и резня еще остававшихся в городе армянских жителей, которые по своей жестокости и продолжительности превзошли резню в Сумгаите.
Погромы продолжались целую неделю при полном бездействии внутренних войск и многочисленных частей Бакинского гарнизона Советской армии. В ночь на 20 января 1990 года в столицу Азербайджанской ССР, захлебнувшуюся в крови погромов и беспределе насильников были введены части Советской армии, встретившие ожесточенное сопротивление вооруженных отрядов НФА и прочей «демократической оппозиции». Войска вошли не для того, чтобы защитить уничтожаемое армянское меньшинство и начавших ощущать на себе последствия безнаказанности погромщиков славянское население Баку. Но для того, чтобы восстановить номинальную власть республиканского коммунистического руководства, которую последнее фактически добровольно сдало.
1 декабря 1989 г. Верховный Совет АрмССР и Национальный совет Нагорного Карабаха приняли решение о воссоединении Армянской ССР и НКАО. Сразу началась новая волна шантажа со стороны «плохих парней» из НФА. Возобновилась железнодорожная блокада, которая была прекращена лишь за пару недель до ноябрьской сессии ВС СССР. Но главным объектом шантажа на этот раз стала государственная граница между СССР и Ираном на всей ее протяженности в АзССР. Судя по всему, объект шантажа был избран не случайно. Чем новеньким можно было напугать Кремль? Конечно же, исламской угрозой. Благо за Араксом находился исламский Иран, чьи руководители объявили СССР «малым сатаной» (в отличие от «большого сатаны» - США). А бакинские пропагандисты уже давно «вешали лапшу» о якобы 12 (или даже 20) миллионах родственников-«азербайджанцев» по ту сторону Аракса.
Речь шла о жителях одноименной иранской провинции, то есть исконного Азербайджана, которые-де мечтают в едином порыве объединиться с советскими азербайджанскими братьями… Сомнительно и то, что планы действия вырабатывались лишь в тиши бакинских кабинетов, хотя и там имелись весьма неглупые люди, которые знали, как напугать недалеких кремлевских идеологов. По ряду косвенных признаков было ясно, что и тогда, и позже не обходилось без разработок турецких спецслужб и согласования планов с Анкарой. Особенно это стало ясно после небезуспешных попыток НФА «разворошить» обстановку в ряде республик Средней Азии, где вряд ли можно было обойтись без помощи турецкой резидентуры.
Вспомним также, что в 1967 году руководство АзССР опосредованно, с помощью Турции шантажировало Кремль вбросом информации о перспективах объединения Татарской и Башкирской АССР в 16-ю союзную республику. На этот раз шантаж вышел на международный уровень: дескать, две разделенные части азербайджанского народа требуют воссоединения союзной республики и иранской провинции. Дескать, если армянам можно объединять свою союзную республику с частью территории другой суверенной республики, то чем мы-то хуже? 4 декабря 1989-го, то есть буквально через два дня после того, как стало известно о решении совместной армяно-карабахской сессии, в Нахичеванской АССР группы местных жителей вышли к границе, разожгли костры и стали митинговать, призывая через громкоговорители к «объединению Южного и Северного Азербайджана». Пикетчиков предупредили, что они действую незаконно. Те вскоре разошлись, но 12 декабря акция повторилась.
Наконец, в конце декабря в адрес пограничников поступил ультиматум от нахичеванского Народного фронта. В ультиматуме содержалось требование: до 31 декабря 1989 года убрать на границе все заграждения. В противном случае все будет уничтожено1. Руководство пограничников пошло на некоторые уступки, разрешив на ряде участков границы выход населения для хозяйственной деятельности. Однако это не помогло: НФА активно готовился к погрому границы: шла агитация, к границе свозились техника и горючее. 31 декабря началось: толпы пошли уничтожать и крушить вышки, пограничные знаки, электросигнализацию. Корреспондент «Комсомольской правды» наблюдал, как погромщики «не только валили опоры инженерных сооружений, но и загружали поваленные столбы в свои машины».
То есть разрушение границы «по идеологическим мотивам» (невозможность общения с «родственниками» по ту строну границы) совмещалось с обыкновенным грабежом. А в районе Джульфы местные жители вышли к находящемуся в приграничной зоне старому армянскому кладбищу, насчитывавшему свыше 6 тысяч уникальных крест-камней (хачкаров) и принялись крушить его. Рядовой местного погранотряда Леонид Кобзаренко писал в объяснительной записке, что «видел, как выкапывали кресты на кладбище и разбивали их». Это было уникальное армянское кладбище Джуги (Джульфы), которое было варварски и окончательно разрушено азербайджанскими властями в 2005 году. В результате погромов границы весь нахичеванский участок советско-иранской границы, протяженностью в 164 км был парализован; 8-километровый турецкий участок не трогали. 5 января в Нахичевань из Баку прилетели председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Р. Нишанов и секретарь ЦК КПСС А. Гиренко, ранее направленные М. Горбачевым в Баку. Они на месте ознакомились с результатами разгрома советско-иранской границы. При этом вели себя до странности подобострастно. Рафик Нишанов, советский аппаратчик, прославившийся своим чудовищным утверждением о том, что резня узбеками турок-месхетинцев в Фергане будто бы началась с ссоры на рынке «из-за тарелки клубники», и на этот раз был оригинален. Его жалостливые высказывания о бедных местных жителях, которые-де не могут посетить в пограничной зоне могилы предков, звучали кощунственно на фоне разрушенных пограничных сооружений и сообщений об уничтожении надгробий на христианском кладбище Джульфы. Днем 7 января в Ильичевском (ранее райцентр назывался Норашен, но армянское название решили заменить, да так, что не придерешься: кто же против «Ильича» возразит?) районе Нахичеванской АССР группа местных жителей предприняла попытку новых разрушений, теперь уже на участке, вплотную примыкающем к границе с Турцией.
Пограничники пытались остановить толпу, но лидеры местного отделения НФА заявили, что тогда она перейдет пограничную реку Аракс. В итоге погромщики все же сокрушили 250 метров заграждений на последнем до начала границы СССР с Турцией участке советско-иранской границы. Предупреждение было вполне ясное: следующей будет сокрушена граница с близкой по крови, родственной Турцией, страной-членом НАТО. Забеспокоились иранцы, чьи пограничные подразделения заняли оборону. Иранские пограничные комиссары заявили протест: советская сторона нарушает советско-иранский договор от 14 мая 1957 года. Вспомнив, что сталинский СССР пытался после Второй мировой «прихватить» у Ирана Азербайджан и ряд других территорий, создав там марионеточные «азербайджанское» и «мехабадское» правительства, можно было понять беспокойство Тегерана. Иранский пограничный комиссар по Джульфинскому участку писал в те дни своему советскому коллеге: «Господин погранкомиссар! С 4 декабря 1989 года ваши жители сосредоточились в районе пограничных знаков… разжигают костры, выступают с помощью громкоговорителей, выкрикивая оскорбительные лозунги в сторону Ирана, что является полнейшим нарушением требований о соблюдении режима границы между правительством СССР и Ирана».
Сразу вслед за Нахичеванью погромы границы начались в Зангеланском, Пушкинском районах, в Ленкорани. Вскоре вся почти 790-километровая граница была разорена. На несколько дней советские пограничники полностью потеряли контроль над госграницей с Ираном. 18 января в Джалилабадском районе АзССР несколько тысяч азербайджанцев вброд перешли мелкую пограничную речку Булгарчай и вышли на иранскую сторону, где митинговали, а до тысячи иранцев перешли на советскую территорию, где многие и оставались до нескольких дней. Пограничники говорили о попытках нелегального ввоза оружия и боеприпасов.
Напомним, что формальным предлогом «возмущения людского» была невозможность общения с родственниками по «ту», иранскую сторону Аракса. Так, одно из требований акции, изложенных Нахичеванским отделением НФА, состояло в «установлении культурно-экономических связей на всем протяжении границ… с целью беспрепятственных встреч родственников, проживающих в Северном (Советском) и южном (Иранском) Азербайджане, а также Турции». Однако было вполне очевидно, что акции погрома границы – ответ на решение совместной сессии ВС АрмССР и Национального Совета НКАО о воссоединении. Главенство карабахской проблематики в погромах на советско-иранской границе полуофициально признавалось и в официальных сообщениях ТАСС. Последний сообщал 6 января 1990 года, «Все, с кем не доводилось беседовать в Баку, Нахичевани, районах и селах, называют главной причиной происшедшего – затянувшееся решение вопросов, связанных с Нагорным Карабахом… Высказывались пожелания развития культурных, родственных связей и контактов с Ираном, торговли с этой страной… Пожелания, требования, надежды в большей части обоснованы».
Очевидна прямая связь событий на советско-иранской границе, прежде всего в Нахичевани, с Карабахом: «Если им можно воссоединяться, то и мы хотим воссоединиться с нашими кровными братьями-турками». Не случайно именно в Нахичевани, негласно продолжавшей оставаться вотчиной уже опального Гейдара Алиева, развернулись и главные события короткой январской войны. 18 января хорошо вооруженные, - в том числе автоматами, пулеметами и снайперскими винтовками - отряды НФА совершили нападение на приграничный поселок Ерасх Араратского района Армянской ССР. При этом внутренние войска со стороны Нахичеванской АССР не воспрепятствовали проходу этих отрядов к административной границе с АрмССР, где они заняли господствующие высоты и открыли огонь, в том числе и из снайперских винтовок, по армянскому поселку. Со стороны соседних армянских районов стали подтягиваться ополченцы «отрядов самообороны», и вскоре завязались настоящие бои с применением изъятых у противоградовой метеослужбы 100-мм зенитных орудий и ракет «Алазань». С обеих сторон десятки людей были убиты и ранены.
Вскоре армянские ополченцы стали теснить нападавших; от их огня сильно пострадали нахичеванские поселки Садарак и Ильичевск (Норашен), был разнесен и винзавод, служивший базой отрядам НФА. Это, в свою очередь, дало властям НахАССР повод обратиться к властям Турции с просьбой о помощи в «прекращении армянской агрессии», якобы вытекающей из условий Московского договора от 16 марта 1921 года. Одновременно к советско-турецкому участку границы демонстративно была подтянута строительная техника и началось строительство насыпи для будущего моста на турецкую сторону. Армянские ополченцы прямо связывали разгром пограничной полосы с неожиданным появлением у противоборствующей стороны значительного количества автоматического оружия. Многие видели, как со стороны Нахичеванской АССР люди спокойно переправлялись на турецкий берег Аракса и возвращались оттуда с какими-то ящиками. Завершающий резкий политический аккорд кровавого января 1990-го также прозвучал именно в Нахичевани. Узнав о вводе войск в Баку, срочно собравшаяся сессия Верховного Совета Нахичеванской АССР объявила себя «независимой суверенной республикой» вне состава СССР.
Таким образом, еще до самопровозглашения независимости Литвы, а затем и других республик советской Прибалтики, вотчина Гейдара Алиева приняла решение о выходе из состава СССР. Политическому балагану последних дней «нахичеванской вольницы» сопутствовало и знаковое ниспровержение в райцентре Джульфа символов коммунистического идолопоклонства. Корреспондент «Известий» передавал 21 января, что в Джульфе «сжигаются произведения Ленина, до основания разрушен памятник Владимиру Ильичу».
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.
