Мы неоднократно обращались к основополагающим решениям и постановлениям, принятым органами власти НКАО, СССР, Азербайджанской и Армянской ССР по вопросу статуса Нагорного Карабаха. Напомним о них. 20 февраля 1988 года - решение внеочередной сессии Совета народных депутатов НКАО «О ходатайстве перед Верховными Советами Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР». 15 июня: Верховный Совет Армянской ССР дал согласие на вхождение НКАО в состав Армянской ССР (на основе статьи 70 Конституции СССР). 17 июня – Постановление ВС АзССР «О ходатайстве депутатов Совета народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР», в котором одобрялось Постановление Президиума ВС АзССР от 13 июня о неприемлемости передачи НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР.
В Постановлении содержалась ссылка на статью 78 Конституции СССР, в соответствии с которой территория союзной республики не могла быть изменена без ее согласия. 12 июля – решение восьмой сессии Совета народных депутатов НКАО «О провозглашении выхода Нагорно-Карабахской автономной области из состава Азербайджанской ССР». 18 июля – Постановление Президиума Верховного Совета СССР «О решениях Верховных Советов Армянской ССР и Азербайджанской ССР по вопросу о Нагорном Карабахе», в котором говорилось о невозможности изменения границ республик в соответствии со статьей 78 Конституции СССР.
1 декабря 1989 года – совместное Постановление ВС Армянской ССР и Национального совета Нагорного Карабаха «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». Другие решения по Нагорному Карабаху, принятые органами власти СССР, Армянской и Азербайджанской ССР, носили промежуточный характер, не затрагивая вопроса статуса НКАО. К ним, в частности, можно отнести Указ Президиума ВС СССР от 12 января 1989 года о введении в НКАО особого управления; Постановление ВС СССР от 28 ноября 1989 года «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской автономной области»; Постановление Президиума ВС АзССР от 4 декабря того же года «О мерах по нормализации обстановки в НКАО» и т.д. Отдельные решения Кремля также давали оценку тем или иным актам, затрагивающим статус НКАО. Таким было Постановление Президиума ВС СССР от 10 января 1990 года «О несоответствии Конституции СССР актов по Нагорному Карабаху, принятых Верховным Советом Армянской ССР 1 декабря 1989 года и 9 января 1990 года».
Фактически никаких решений по статусу НКАО и других армянских территорий Нагорного Карабаха после 1 декабря 1989 к весне 1991 года принято не было, и каждая сторона продолжала оставаться на своей позиции. Между тем, в конце 1989 – начале 1990 года коммунистическая империя СССР все больше стояла перед угрозой распада. Было очевидно, что первыми независимость объявят республики Прибалтики, чье вхождение в СССР накануне Второй мировой войны и вовсе не признавалось законным Западом, который с началом процесса суверенизации оказывал все большую морально-политическую поддержку Литве, Латвии и Эстонии.
В целом, исходя из необходимости сохранения СССР, Кремль шел на серьезные уступки союзным республикам, принимая все новые законодательные акты, которые укрепляли суверенитет и права республик в ущерб автономным образованиям. Так, например, в «Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о земле», проект которых был опубликован в печати в конце 1989 года, право распоряжаться землями фактически отводилось лишь союзным и в малой степени автономным республикам. Автономные области и округа были практически лишены права распоряжаться своими землями: в их распоряжении оказывались лишь пахотные земли. На примере НКАО это означало, что горбачевская «либерализация и самоуправление» лишали автономную область права распоряжаться 150 тысячами гектаров лесов, Сарсангским и Мадагисским водохранилищами с их правобережными и левобережными каналами и прилегающими к ним землями, отнесенными к землям водного фонда, и так далее.
Аналогичная политика велась и в области политической, то есть партийной, поскольку «руководящей и направляющей» силой в стране официально оставалась КПСС. Народный депутат СССР от НКАО, секретарь Мардакертского райкома партии В. Габриелян, говорил в интервью областной газете о проекте платформы КПСС «Политика партии в современных условиях»: «Наряду с предоставлением союзным республикам широких прав сведены к минимуму и без того ограниченные права автономных образований». То есть тенденция была повсеместной: вместо расширения прав местных органов власти и автономных образований происходило перераспределение прав в пользу союзных республик, становившихся этакими «мини-эсэсэсерами». Однако страх перед распадом СССР заставил Кремль предпринять и шаги по предупреждению или ограничению возможных действий союзных республик, направленных на выход из состава Союза.
3 апреля 1990 года был принят Закон СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», регламентирующий порядок выхода союзной республики, проведения с этой целью референдума и так далее. Статья 3 закона гласила: «В союзной республике, имеющей в своем составе автономные республики, автономные области и округа, референдум проводится отдельно по каждой автономии. За народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно-правовом статусе. В союзной республике, на территории которой имеются места компактного проживания национальных групп, составляющих большинство населения данной местности, при определении итогов референдума результаты голосования по этим местностям учитываются отдельно».
Таким образом практически все республики, покидая СССР, должны были или, во всяком случае, могли вынужденно отказаться от целого ряда своих приобретенных в советский период территорий. Из всех 15 республик разве только Армянская ССР, не имевшая в своем составе ни автономий, ни районов с преобладающим инонациональным населением, могла вполне на законном основании покинуть Советский Союз. Что, собственно говоря, и было сделано в марте-сентябре 1991 года, в полном соответствии с Законодательством СССР. Ясное дело, что закон от 3 апреля 1990 года предназначался отнюдь не для Нагорного Карабаха, а для республик Прибалтики, которые уже тогда предпринимали шаги по провозглашению независимости от Союза ССР. Тем не менее, в сентябре-декабре 1991 года Нагорный Карабах воспользовался именно этим законом для легального выхода из состава бывшей Азербайджанской ССР, избежав какого-либо законодательного конфликта в этих процедурах.
Для Баку с новой силой встал вопрос необходимости фактической ликвидации НКАО и Шаумянского района, которые, в соответствии с законом от 3 апреля 1990 года, получили вполне реальную возможность на основании советского законодательства распрощаться с Азербайджанской ССР в случае реализации последней своего конституционного права выхода из СССР. Более того, в умах азербайджанских руководителей даже замаячила перспектива проглотить армянский Зангезур.
В ходе проведения военной операции в приграничье, Баку полагал убедить Центр в важности возвращения азербайджанского населения в отдельные районы Армянской ССР, где они ранее составляли значительный процент или даже большинство сельского населения. Ведь если армянский Нагорный Карабах, по логике Кремля, после принятия закона от 3 апреля 1990 года был сдерживающим фактором в вопросе выхода Азербайджанской республики из состава СССР, то в Республике Армения симметричного сдерживающего фактора не существовало. Эти обстоятельства заставили Баку усилить репрессии и ускорить подготовку карательных операций по депортации армян из Нагорного Карабаха. Благо силы и средства для этого были как в распоряжении собственно Баку, так и поддерживавших его советских войск.
Мелик-Шахназаров А.А. Нагорный Карабах: факты против лжи. М., 2009.
