Можно было бы с полным правом удивляться устойчивости внешней стороны парадоксальной тактики, если бы не было известно, что Армянская Церковь в сущности проникнута духом терпимости. Эта Церковь всегда чистосердечно принимала все предложения, с какими к ней обращались, раз они были сделаны в духе той же терпимости; тем не менее, она никогда не отступала от своей независимой тактики. Церкви, с которыми она могла соприкасаться, были Греческая, Сирийская и Латинская.
Греческая Церковь, самая могущественная и распространенная, пользовалась, бесспорно, превосходством, которым она отчасти была обязана обаянию эллинизма в древнем мире и в особенности политической мощи Восточной империи. Во все времена она домогалась преобладания влияния на Армянскую Церковь. Она употребляла все усилия, чтобы подчинить ее себе, и не остановилась бы даже перед аннексией, если бы это было в ее власти. Читатель достаточно осведомлен в этом отношении тем немногим, что сказано нами в главе о ссорах, последовавших за Халкидонским собором. Армяне никогда не отказывались от каких-либо переговоров; но в то же время они никогда не присоединялись окончательно и положительно к какому-либо предложению.
Так как Сирийская Церковь не обладала такой силой, как Греческая, то и сплочение с ней было достигнуто без особых трудностей; если, с одной стороны, сирийцы не могли высказать чрезмерных притязаний, то, с другой стороны, и Армения по отношению к сирийцам не заходила слишком далеко в своих требованиях. Латинская Церковь, вследствие ее отдаленности, вступила в сношения с Армянской только лишь во время Крестовых походов.
Армянская Церковь всегда понимала идею единения в прямом и строгом смысле этого слова. Она хотела утвердить это единство на духовном общении Церквей, на том уважении, которое каждая Церковь внушает своей высокой миссией, на свободе каждой из них в пределах ее деятельности и на господствующей над всеми христианской любви. Она никогда не допускала, чтобы спор переходил в господство или смешивался с прозелитизмом. К несчастью, Церкви Греческая и Латинская, сильные своим политическим и социальным укладом, всегда склонны были полагать, что слияние Церквей возможно осуществить лишь путем порабощения некоторых из них. Для большей точности соизмерения мы должны прибавить, что у латинян преобладал дух господства, а у греков – дух прозелитизма. Армяне никогда не отказывались от попыток к сближению, исходивших от той или другой Церкви, хотя они и часто были обмануты в своих надеждах. Не падая духом, они возвращались к своим попыткам примирения, хотя и отчаивались в достижении успеха.
Мы не станем спорить с теми, кто усмотрит в этой тактике армян скорее корыстные соображения, чем выражение христианского духа. Но достаточно изучить их политическое и социальное положение, которое никогда не было ни прочным, ни независимым, чтобы оправдать их корыстные виды. Замкнутые во внутренних областях, отданные на произвол набегов с востока и запада, с севера и юга, слабые в численном отношении, лишенные общественных и духовных средств воздействия, армяне всегда искали опоры у других христианских исповеданий. Но хотя и желая единения, армяне никогда не могли примириться с религиозным господством других церквей или пойти навстречу их попыткам обращения. Вот почему они остались в стороне, обособленные в своем традиционном учении. В основе слияния армяне видели исключительно охрану своих социальных и гражданских преимуществ, но они никогда не хотели ради этих соображений поступиться своими религиозными и христианскими принципами. Эти стремления к слиянию не представляли из себя чего-либо нового. Их усердно придерживались по отношению к грекам, не достигнув, однако, в этом направлении никакого практического результата, и Армянская Церковь сохранила незыблемым свое независимое положение в тот самый момент, когда вассальные династии исчезали одна за другой под ударами татар, наводнивших Армению.
Вот при каких обстоятельствах армяне приступили к тому массовому переселению, которое было главной причиной гибели армянского отечества. Часть их двинулась на север, перешла Кавказ и Черное море и расселилась в Грузии, Крыму, Польше, Молдавии, Валахии и Венгрии. Мы не будем следовать по их пятам. Другая часть армян двинулась на запад и, следовательно, осела в Комагене, Киликии, Сирии, Исаврии, Ликаонии, Памфилии, где им удалось основать сначала княжество, затем армянское царство, преобразовав под конец эти страны в Малую Армению. Общеизвестный факт, что только под давлением событий армяне, изгнанные из своей страны восточными набегами, обратили свои взоры к христианским силам Запада. Исторические документы отражают непрерывный ряд переговоров и попыток к объединению в продолжение всего периода царствования династии Рубена в Киликии (1080–1375) с греками и латинянами. Те, которые хотят видеть в переговорах с последними безусловное присоединение к римскому католицизму, не должны забывать, что переговоры об объединении в то же время велись и с греками, последние же со времен Фотия порвали с латинянами. Не могли, следовательно, армяне вести одновременно те и другие переговоры, если бы они были подчинены одной из Церквей и не пользовались независимостью.
Первые попытки союза начались при Григоре II, который во время своих путешествий, предпринятых с целью исследования деяний мучеников, пытался положить начало соглашению с Церквями Константинополя, Александрии и Иерусалима. Правда, в одном единственном первоисточнике говорится о поездке, будто бы предпринятой патриархом в Рим с этой целью, но уже установлено, что это утверждение есть следствие простого смешения между Римом и Румом, городом римлян и городом ромейцев. Так или иначе, за время патриаршества Григора II не состоялось никакого официального договора, несмотря на тесную близость этого патриарха с греками. Ему удалось только положить предел гнетущему режиму, установленному императорами при патриархах Петросе I и Хачике II.
Во время правления Левона I (1123–1137) дело дошло до вооруженных действий между греками и армянами, после того как войска Левона заняли несколько греческих городов. Военные действия окончились пленом армянского государя и оккупацией Армении, которая смогла быть очищена лишь с воцарением Тороса, сына Левона, призванного на престол своего отца (1144). Вслед за этой войной установились сношения между Киликийским княжеством и латинскими княжествами, основанными во время Крестовых походов. В 1141 году патриарх Григор III и брат его епископ Нерсес были приглашены на Латинский собор в Антиохии, созванный для обсуждения дела епископа Рудольфа под главенством кардинала Альберика, папского легата.
Последний предложил патриарху Григору III сопутствовать ему в поездке на Святую Землю, где даже отвел ему почетное место на Иерусалимском соборе (1143). При этом Григор III получил предложение от легата осветить его спор с Римской Церковью. Но патриарх был настолько искусен, что ловко отклонил предложение, заявив, что между Церквями не было никакого существенного разделения. Заходить далее в обсуждение этого вопроса обе стороны нашли несвоевременным, ибо армяне и римские католики рассчитывали на обоюдную поддержку. Папа Люций II (1143–1144) поспешил послать Григору III церковные дары. Последний, не желая отставать в щедрости, послал делегацию, которая встретила в Витербо папу Евгения III (1145–1153). При этом вновь возгорелся спор из-за вероисповедных и обрядовых различий между двумя Церквями. Евгений III написал по этому поводу Григору III, увещевая его сообразоваться с обычаями Римской Церкви. Так закончилась эта первая фаза переговоров с латинянами.
Епископ Нерсес, прозванный Шнорали (Благодатный), брат патриарха, возвращаясь из замка Ламброн, куда он отправился, чтобы положить предел розни между князьями Торосом и Ошином, проезжая через Маместию, посетил князя Алексия, императорского наместника в греческой Азии (1165). На этом свидании был поднят и подвергся основательному обсуждению вопрос о единении Церквей, ибо князь не менее епископа был глубоко сведущ в религиозных делах. Нерсес составил апологетическое изложение учения и обрядности Армянской Церкви, которое князь Алексий с радостной готовностью взялся лично представить императору Мануилу I Комнину (1143–1180). Григор III удалился тогда на покой, отрекшись в пользу своего брата (1166, апрель). Но он умер скоропостижно (1166, июль), и вот тогда-то Нерсес IV Шнорали завладел патриаршим престолом, обнародовал свой знаменитый Инданракан (Энциклика), который и поныне сохраняет свой авторитет в церковных вопросах. Ответ на изложение, переданное князю Алексию, был вручен Нерсесу уже в бытность его патриархом, хотя он и был послан на имя Григора III (1167).
Мануил, ничего не знавший об отречении и смерти патриарха, просил прислать Нерсеса в Константинополь для начала переговоров. Этот последний, не имея возможности отлучиться, предложил императору заехать к нему, когда он будет следовать в Азию во главе похода, задуманного им против татар. Он еще предложил императору привезти с собой латинских делегатов, посланных из Рима в Константинополь, а так как Сирийский патриарх был также в Румкале, то можно было на соборе, в полном его составе, установить союз четырех Церквей и положить конец розни, существовавшей уже семь столетий. Ибо, как говорил Нерсес, если есть пункты, которые армяне должны исправить по предложению греков, то и последние со своей стороны должны кое-что переделать согласно с указаниями армян. Одновременно Нерсес приказал вручить императору второе догматическое изложение, коим он подтверждал как патриарх все написанное им в бытность свою епископом.
Мануил Комнин, которому смуты в Фессалии помешали отправиться в Азию, поручил архимандритам Теориану Греческому и Иоанну Утману Армянскому отправиться к патриарху Нерсесу (1170), чтобы склонить его принять условия греков. Сочинение, известное под названием «Прения между Теорианом и Нерсесом», написанное Теорианом по возвращении его в Константинополь, влагает в уста Нерсеса выражения, безусловно противоречащие дошедшим до нас неоспоримым документам, что свидетельствует о желании Теориана прикрыть свое поражение. Спустя два года (1172) император Мануил вновь начал переговоры и предложил армянам принять девять пунктов. Нерсес созвал по этому поводу общий собор. Но прежде чем собор состоялся, патриарх умер 16 августа 1173 года. Его племянник и преемник Григор IV Тга ответил императору (1175), что он находит решительно неприемлемыми предложенные девять пунктов. Тогда император Мануил свел свое предложение к двум пунктам, касающимся Халкидонского собора и двух сущностей Христа (1177).
Григор IV пригласил для обсуждения епископов и ученых внутренних провинций, но последние вначале отказались принять в соображение греческие предложения. Настояния патриарха и его родственника Нерсеса Ламбронаци, архиепископа Тарсского, привели к созыву собора в Румкале, который, не присоединяясь к греческим предложениям, предложил несколько переходных формул. Но прежде чем синодальное послание было отправлено в Константинополь, Мануил скончался (1180). С другой стороны, внутренние смуты империи помешали продолжить переговоры. Таким образом, попытка единения с греками закончилась с жизнью Мануила I. Исаак Ангел (1185), оставив переговоры, начал гонения против армян, обосновавшихся в империи.
Архиепископ Магакия Орманян. Армянская церковь: Ее история, учение, управление, внутренний строй, литургия, литература, ее настоящее. 1913 год.