Мифы об армянских исторических партиях

Вследствие поиска путей воплощения реформ и “зулума” (1894–1896 гг.) возникает ряд вопросов: кто виноват в армянских волнениях, какова была и осталась численность армянского населения Османской Турции, анализ опыта национального движения. Сложные вопросы, но от них никуда не денешься.

Если исходить из воззрений азербайджанских мифотворцев, то армянское население Османской Турции жило в хороших условиях, пользовалось льготным статусом, и лишь революционные комитеты все испортили. С этого подхода они резкой критике подвергают армянские исторические партии - “Арменакан”, “Гнчак” и “Дашнакцутюн”. Среди используемых методов борьбы главное место уделяется тактике террора. Угроза от их деятельности обусловила принятие султанским режимом радикальных репрессий против армянского населения. Игнорируется длительная деятельность армянских революционных комитетов. Но если это так, то их основу составляют тяжелые социально-экономические, религиозный и национальный факторы.

Составлена иллюзорная энциклопедия армянского терроризма, представляющая Армянский вопрос в партийных интересах, излагающая постулаты мифотворческого агитпрома. Выдвигается положение наличия “армянского расизма” в лице партии “Дашнакцутюн”, преследующего якобы создание “Армении от моря до моря”, когда движение армянских фидаинов характеризуется аналогичным установкам камикадзе. Основой деятельности армянских революционных партий представляются два принципа: “1) поднимать бунты; 2) “кричать об этих бунтах и кровопролитиях, непременно преувеличивая размеры их...

Они усвоили мысль, что политика сплошная ложь, судьбу народа можно спасти путем лжи”. Опережая армянскую фактологию, в ней представлены мнимые армянские погромы мусульман в Османской Турции: март 1893 г.- Анкара; сентябрь, октябрь, ноябрь 1894 г. - Стамбул, Трапезонд, Эрзерум, Битлис, Алеппо, Диарбекир, Адана, Мараш, Кайсери; октябрь 1895 г. - январь 1896 г. - Зейтун, август - захват Оттоманского банка. У читающего этого строки возникает впечатление, что армяне оказались в составе мифической “Великой Армении”, а их подданными являлись мусульмане.

Очевидно, страх перед армянскими комитетами сказался на генном уровне мышлении составителей так называемой энциклопедии. При этом азербайджанские мифотворцы полностью проявляют солидарность с турецким историком Т. Гюрюном в оценке “Армянского союза революционеров”: “Дашнакская партия с первого дня своего существования является террористической организацией”.

Отсутствие фактов заставляет сделать оговорку: “Правда, еe экстремистская направленность проявилась не сразу”. После частных случаев экстремизма она якобы перешла к масштабному: “С одной стороны, церковь, религиозный фактор, с другой - политика держав способствовала тому, что внедренные в сознание масс мысли о неизбежности столкновений с центральными властями в скором времени реализовались в практические дела по организации мятежей и восстаний”.

Постановка руководящей роли церкви в Армянском вопросе затрагивается К. Имранлы, где проводится постулат армянской историографии об Эчмиадзинском престоле как общенациональном духовно-политическом институте на основе записки министру внутренних дел Д. Сипягина за март 1890 г.: “Возведенные на Эчмиадзинский престол бывшие турецкие подданные патриархи Матеос и Кеворк вступили в управление духовными делами подведомственной им паствы, уже вполне проникнутые сепаратистскими идеями, хватившими в то время турецких армян. Весь образ их действий преследовал одну постоянную цель: придать патриаршей власти характер не только высшего духовенства, но и светсконационального главенства над армянскою нацией, при возможном полной независимости от нашего правительства”.

Следовательно, для Имранлы важность Эчмиадзинского престола в национальной жизни устанавливается из секретной записки марта 1900 г., которая проливает “некоторый свет” на позицию России в преддверии подготовки секуляризации имущества армянской церкви. Несмотря на тенденциозность записки, направленной на оправдание секуляризации, она лишь была рассмотрена в межведомственном секретном комитете статс-сек., членом Государственного Совета Э. В. Фришем.

Министр Сипягин в отношении к Фришу от 23 марта 1900 признал факт отсутствия участия армянского духовенства в сепаратистском движении против царизма и православия, а секуляризацию обосновывал необходимостью обостренности Армянского вопроса за границей: ”Отказ от изъятия имущества не может не подорвать престиж правительства в глазах армянского населения, зорко следящего за всеми перипетиями этого дела, что, по современному положению Армянского вопроса, может иметь крайне нежелательные последствия”.

Комитет 8 мая 1900 г. признал меру секуляризации преждевременной, что заставило царя Николая I выступить лишь за усиление контроля над армянской церковью. Из этого выходит, что Имранлы односторонне учитывает значение записки Сипягина и поэтому вынужденно говорит, без указания последствий, о “некотором свете” в позиции России относительно позиции Эчмиадзинского престола в Армянском вопросе.

Антицерковный подход развивают Г. Мархулиа и Ш. Надиева, которые ссылаются на тенденциозные строки генерального русского консула В. Маевского в Эрезеруме о том, что инициатором вооруженных столкновений в Османской Турции являлись армянские священнослужители: “Здесь армянские духовные пастыри трудились не столько над проповедью “Слова божьего”, сколько над поддержанием национальной розни христиан и мусульман…” Если речь идет о сохранении национального самосознания - это одно, а приводимое воззрение это другое. К сожалению, авторы не упоминают страницы приводимого источника.

Указания Гюрюна, Имранлы, Мархулиа-Надиевой об армянской церкви являются не случайными. Дело в том, что избрание католикосом всех армян Хримяна Айрика рассматривалось крупной национальной демонстрацией против султанского режима как среди армянских политических партий “Гнчак” и “Дашнакцутюн”, так и в Турции. Султан Абдул Гамид считал Хримяна “одним из самых выдающихся личностей в среде армянского духовенства” Османской державы, который поддерживал отношения с заграничными представителями для требования реформ.

Соответственно султан Абдул Гамид находил, что Хримян Айрик нарушает принцип симфонии взаимоотношений церкви со светской властью: “Богу-богови, Кесарю-кесарево”. В связи с этим он указывал: “Духовное лицо должно заниматься только своею паствою, смотреть за церковью и богослужением, а если духовное лицо вмешивается в политику, то это уже плохой слуга для государства и не может ни в каком случае занимать ответственного поста пастыря своей народности”.

Подавление Сасунского восстания 1894 г. и кровавая расправа над мирным населением, всколыхнувшие общественность Европы, обусловили стремление Хримяна получить аудиенцию у царя Николая II для испрошения попечительства в пользу западноармянской паствы. Аудиенция имела место 31 мая 1895 г. в большом Петергофском дворце. Католикосу была предоставлена копия меморандума Англии, Франции и России султану о необходимости проведения армянских реформ в Османской Турции. В конце 1895 г. католикос, с одной стороны, предписал духовенству проводить панихиду по “невинно-убиенным” братьям-армянам в Турции, а с другой – направил обращение к царю Николаю II о необходимости защиты духовной паствы в Османской Турции.

Х. Алиевым отстаивается положение, что питательной основой деятельности армянских партийных политических сил является поддержка внешних сил: “Что является правдой, так это существование особого “Армянского вопроса”, который был поднят правительствами европейских государств еще в конце XVIII века (он был частью “восточного вопроса”)”. “Армянский вопрос” был по сути дела частью плана по уничтожению Османской Турции и разделу ее территорий”. Однако не указывается, почему не удался данный план.

Характерной особенностью армянских партий указывается “широкомасштабное использование акций политического террора”. При этом не учитывается, что террор как орудие является лишь элементом политической борьбы, хотя все время эта борьба связывается с восстановлением “Великой Армении”. При этом не проводится различия между повстанческим движением, защитой армянского населения от нападения курдов и турок, сдерживанием насилий османской администрации. Настойчивость в защите национальных интересов армянских партий являлась лишь проявлением угнетенного национализма эксплуатируемого этноса, требующего освобождение от господстствующей нации, создания национальной государственности.

История и деятельность армянских исторических партий – это история состояния Османской Турции. Х. Вердиева и Р. Гусейнзаде обоснованно считают первой армянской партией “Арменакан”, которая ставила своей целью достижение более “свободного существования и прав” османских армян, и средством для реализации идеи рекомендовалось “вооруженное сопротивление турецкому правительству”. Указываются ограниченность воздействия и скромность партийных возможностей. Такой подход связан с установкой историка Гюрюна, что более “кровавыми преступлениями” отличались партии “Гнчак” и “Дашнакцутюн”.

В то же время Мархулиа и Надиева пытаются обосновать отсутствие условий среди западноармянства для создания армянских партий, связывая тезис с мифическим отменным качеством жизни армян в Османской империи и строгостями правящего режима: “В реальности турки с уважением относились к языку, религии и обычаям армян, проживавших в Османской Империи. В основной своей массе армяне жили лучше, чем окружающее их турецкое население. Парадоксально, но факт, что первая террористическая организация революционно-сепаратистского уклона - партия “Арменакан” – была основана при самом суровом правителе Османской империи султане Абдулхамиде II в 1885 году в Стамбуле”.

О степени владения истории создания партии “Арменакан” свидетельствует тот факт, что местом еe возникновения представляется Стамбул. Партии создаются не только в период мирного процветания, но и в период гонений и притеснений этносов. Все же сказанное Маргулиа-Надиевой надуманно и привязано к единственному тезису об отсутствии внутренних причин для армянской партийной деятельности и видении таких во внешних обстоятельствах. Не учитывается, что Ванский район являлся одним из важных центров армянского народа, начиная с Араратского царства (Урарту), функционирования здесь Васпураканского царства, наличия жестокой расправы кровавого завоевателя Темурлана в 1387 г. над ванцами. Здесь же с Х в. определенное время на о. Ахтамар располагалась резиденция верховного католикоса всех армян, а затем партикулярного католикосата, имело место провозглашение ахтамарским католикосом Закарием племянника Смбата царем независимой Армении в 1465 г.

Отнюдь не случайно архимандрит Хримян Айрик ещe в 1853 г. стал издавать газету “Арцив Вапуракана” (“Васпураканский орел”), которая воспевала национальные образы Ара Прекрасного, боровшегося против Ассирии, царя Тиграна Великого и пр. Важность этого факта подчеркивает то обстоятельство, что одноглавый орел являлся гербом васпураканских царей. Идею национального возрождения отражала и газета Хримяна “Арцвик Тарона” (“Таронский орел”). В то же время Хримян оставался ярким сторонником “Сахманадрутюна”. Традиции национально-освободительного движения - всегда важный фактор в жизни этноса. При этом партия “Арменакан” не смогла выйти за пределы регионализма из-за преследований султанского режима Абдул Гамида.

В то же время Т. Атаев связывает возникновение армянских политических партии с внешнеполитическим стимулированием Европы для использования Армянского вопроса, где инициатива предоставляется Туманному Альбиону,а также созданием обществ в поддержку армянским чаяниям: “Для дальнейшего ослабления позиций русских в “армянском вопросе” Запад инспирировал возникновение различного рода “организаций поддержки” армянского населения Османской Империи. В той же Англии появились англо-армянские ассоциации, например “Growenor House Association”, в состав которых входили члены английского парламента и правительства, общественные и церковные деятели. Дальше - больше. Европейцы инициируют создание армянских националистических партий: “Арменакан” (1885 г., Марсель, преобразованная в 1921 г. в “Рамкаваразатакан”) и “Гнчак” (1887 г., Женева). Кроме того, Запад “атакует” и на российском “поле”: в 1890 г. в Тифлисе провозглашается создание партии “Дашнакцутюн”.

Все выстроено внешне логично с участием европейских стран в получении разных капитуляций и льгот со стороны Высокой Порты. Более того, подчеркнуто точно передано время создания партий, за исключением одного значимого факта. Партия “Арменакан” была создана в Ване, а не в Марселе. Оговорка, вероятно, сделана сознательно для обоснования европейского следа в создании армянских партий. Мимолетом камешек брошен и в российский огород, допустивший создание партии “Дашнакцутюн”.

Однако ведущие державы Европы, как и Россия имели законное основание для вмешательства во внутренние дела Османской Турции в виде 61 статьи Берлинского конгресса об армянских реформах. Сами же армянские деятели, хотя бы патриарх Нерсес Варжапетян и иерарх Хримян Айрик, контактировали с европейскими дипломатами до Берлинского конгресса и после него. Уделение же внимания армянской эмиграции было связано схваткой Англии и России за влияние в Османской Турции, закрепление имевшихся позиций.

Рукотворный миф Атаева ставит целью оторвать армянские политические партии от национальных корней, что позволило бы представить инструментальную внешнеполитическую роль. В то же время концепция западного происхождения партий “Гнчак” и партии “Дашнакцутюн” имеет альтернативный характер, а точнее – подменный, поскольку асимметрична утверждению Ф. Мамедовой, что армянские партии были созданы Россией для проведения армянских реформ в Османской Турции.

Партия “Арменакан”, созданная в 1885 г. иерархом М. Хримяном и М. Португаляном в Ване, представляла преимущественно воззрения провинциальной интеллигенции и зажиточных кругов. Португалян был известен своей просветительской деятельностью, особенно после возглавления “Центрального” училища в Ване, созданного при содействии Хримяна. Патриотическая деятельность тандема обратила на себя внимание тайной полиции и побудила султана весной 1885 г. вызвать их на расправу в Константинополь. Португалян эмигрировал в Европу, а Хримян остался под контролем тайной полиции. Партия получила название исходя из направления газеты “Армения”, издаваемой Португаляном в марсельской эмиграции с 1887 г.

Программа партии предусматривала революционную борьбу с тиранией и приобретение для народа права самоуправления. С учетом армянской специфики в Османской Турции революционное движение должно было уступить длительной пропагандистской деятельности. Она отвергала митинги и демонстрации, хотя и признавала их необходимость, чтобы не ставить собственные силы под удар, ставя упор на длительную просветительскую деятельность. Конкуренция с другими партиями не позволила им стать массовой организацией.

Перед 1895 г. партия имела в Ване 1600 членов. Большинство из них погибли в июньской самообороне Вана 1896 г. Партия “Гнчак” представляется мифотворцами в качестве рассадника терроризма, которая осуществляла свою деятельность во имя “Великой Армении” и подрывала устои османской государственности: “Партия “Гнчак” создана в 1887 году в Женеве. Основной целью организации является создание “Великой Армении” путем объединения областей Анадолу (Турция) и так называемых “русской” и “иранской” “Армении”. В 4-ом пункте программы партии говорится: “Достижение цели следует осуществлять путем пропаганды, агитации, террора и создания организации для уничтожения противника”.

Однако террор не различал ни армянина, ни турка, ни курда, а лишь лиц, которые являлись эксплуататорами, а также руководства султанского режима. Об этом имелась соответствующая мотивация: В программе партии “Гнчак” говорится: “Цель террора – защитить народ от притеснений, поднять его дух, революционный настрой, направить его на борьбу против правительства, внушив тем самым веру в успех дела, подорвать мощь и авторитет правительства, внушить ему страх. Чтобы добиться этого, необходимо ликвидировать самых злостных лиц - турок и армян, занимающих высокие административные посты, уничтожить шпионов и предателей”.

Более важным является то, что гнчакисты с момента создания партии в Женеве в 1877 г. группой армянских студентов с Кавказа во главе С. Аветисом и Маро Назарбекянами испытывали воздействие плехановской марксистской группы “Освобождение труда”. Это проявилось в наличии двух программ - минимум и максимум. Первая ставила целью создание свободной, единой и независимой Армении из турецкой, русской и персидской частей, с образованием демократической республики, а вторая - планировала построение светлого социалистического общества.

Партийным органом являлась газета “Гнчак” (“Колокол”). Официоз в первом ноябрьском номере 1887 г. выделила партийные установки: руководство освободительным движением, завоевание политической независимости и всестороннее развитие нации. Основой освобождения представлялись массовые волнения, террористические акты, завоевание политической независимости и всестороннее развитие нации. Освобождение Турецкой Армении предусматривало революционные угрозы турецкому правительству и достижение поддержки стран Европы. Лозунг партии гласил: “Быть внутри народа, с народом и для народа”. Армянский вопрос партия намечала разрешить демонстрациями, привлечением внимания ведущих стран к решению 61 статьи и вооруженным путем.

Необходимость деятельности в Турецкой Армении партия “Гнчак” мотивировала в программе следующими факторами: ”1. Самую значительную часть армян, две трети, составляют турецкие армяне. Территория, на которой они живут, самая большая часть родной земли. 2. С помощью 61 статьи Берлинского конгресса вопрос о положении самой значительной части армянского народа уже стал одной из проблем международного права и признан великими европейскими странами. 3. Тяжелое политическое, экономическое и финансовое положение Турции и вытекающая из него ближайшая гибель еe самостоятельного политического существования, чему способствовали частые удары европейских держав, могут привести к тому, что Турция будет расчленена и Западная Армения отделена от Турции и попадет под владычество другой страны”.

Воплощение указанной установки предусматривало создание определенных структур: “1. Террористическо-военной организации, занимающейся исключительно террористической деятельностью. 2. Обширной революционной организации среди крестьян. 3. Революционной организации среди рабочих. 4. Революционно-военной организации как среди крестьян, так и среди рабочих”. На генетическом уровне мифотворцев отмечается неприязнь к партии “Дашнакцутюн. Без обиняков ими отмечается: “Является одной из старейших армянских политических партий террористического толка”. При этом невольно отдается уважение партии как эффективного орудия самозащиты от турецких и “татарских” насильников, а также как орудия приведения смертных приговоров организаторов армянского геноцида. Между тем, по решению Трапезундского комитета, партия “Гнчак” приняла решение провести Гум-Гапинскую демонстрацию 15 июля 1890 г. в Константинополе, чтобы привлечь внимание Европы к решению Армянского вопроса. Мирную демонстрацию, но не вооруженный мятеж, гражданскую акцию, но не террор.

Партия “Союз армянских революционеров - “Дашнакцутюн” была образована Христофором Микаеляном, Симоном Заваряном и Степаном Зорьяном (Ростом) в Тифлисе (1890 г.) на основе революционных организаций “Крив”, “Вреж”, “Молодая Армения” и ставила упор на вооруженное освобождение Западной Армении. В 1891 г. партия выступила с разъяснением своей программной деятельности: “Борьба во имя свободы, борьба за существование”. Отмечались трудности положения нации в Османской Турции, когда у народа не было ни пушек, ни войска, ни “защитников”. Трудности представлялись преодолимыми: “Во время народной борьбы пушки - народное сознание, войско - сам народ, защитник - союз народа”.

Партии “Дашнакцутюн” требовалось время для самоопределения, тем более, с изначального преследования самодержавием. В октябре 1892 г. департамент полиции представил жандармскому управлению в Тифлисе “Программу восстания армянских дашнакцаканов”.

Для достижения независимости Турецкой Армении намечалось решить следующие цели: 1) создать демократическую республику в Армении; 2) обеспечить безопасность каждого армянина; 3) ввести равенство всех граждан перед законом; 4) осуществить свободу слова; 5) предоставить землю и средства обработки неимущим; 6) ввести посильные налоги и сборы; 7) упразднить воинскую повинность; 8) повысить умственное образование нации; 9) обеспечить повышение жизненного уровня народа. Вначале партия “Дашнакцутюн” представляла рыхлую организацию, пока не перешла на сочетание принципа децентрализации и централизации. Ставилась задача консолидации всех национальных сил от Сасуна до Шуши, от Киликии до Карабаха.

Создание политических партий изменило подход к Армянскому вопросу в национальном движении, когда вместо дипломатического и мирного пути постепенно произошла радикализация борьбы. Синтез обоих направлений имел место в 1890 г. - столкновения в Ване, Эрзеруме, манифестация в Гум-Гапу, призванных защищать честь, собственность и достоинства личности, привлечь внимание к решению Армянского вопроса.

Имелась определенная эйфория в национальных рядах: “Времена менялись. Дух армянского народа становился иным. Раньше армянина били, и он съеживался, слезно молил о милосердии. Теперь он защищался, восставал, шел на смерть за свои права. Завтрашний день многим представлялся овеянным славой побед. Оптимизм не имел пределов. Армения в их представлении была непобедимым исполином, а Турция - карликом. Веками угнетаемый, унижаемый, а ныне пробудившийся на борьбу за свободу, армянский народ готов был разбить цепи рабства. Но для этого нужны были опыт и умение.

Ведь приходилось иметь дело с врагом цивилизации, с азиатской тиранией султана, который всей мощью своей власти намерен был задушить это стремление, выковать более крепкие цепи для порабощенного народа”. Партия “Гнчак” продолжила курс самостоятельной деятельности, что проявилось в пропагандистской и гайдукской активности против султанского режима в Малой Азии, и, как следствие, привело в феврале 1893 г. к решению военного суда в Марзване о смертной казни 18 революционеров. Планировалось похищение из ссылки в Иерусалиме бывшего Константинопольского патриарха Мкртича Хримяна для ведения пропагандистской деятельности в Европе, который отказался, не желая и без того обострять напряженную обстановку вокруг армянского населения в Османской Турции.

В 1893 г. обострилось положение в горной области Сасуне (казе), входившей в состав провинции Муша и Битлиса, где произошли столкновения армянского населения с курдскими аширетами (бехранлы, хаянлы, япанлы, великанлы) на земельной почве. В июне 1893 г. турецкие власти задействовали регулярные части. Летом 1894 г. гнчакисты подняли восстание в Сасуне. Ставилась задача превратить восстание в общеармянское, с расчетом на европейское внимание. Курдские аширеты были разбиты. Против повстанцев была брошена регулярная армия. Первый бой у сел Антока и Шеника закончился поражением турок. Тогда 6 августа аскярам четвертого регулярного корпуса из Муша было зачитано послание султана Абдул Гамида о примерном наказании гяуров. Зверства турок достигли своего пика в день коронации султана 31 августа.

Началась кровавая вакханалия. Тайная полиция России прослеживала намерения и деятельность армянских революционных комитетов. В мае-июне 1895 г. Департамент полиции России установил наличие нелегальной революционной ассоциации “Крив” в Тифлисе, состоящей из представителей партий “Гнчак”, “Дашнакцутюн” и “Арменакан”, как ответ на кровавые Сасунские события 1894 г. Центр организации должен был быть в Турецкой Армении, а представители - в Европе и Закавказье.

Осенью начались массовые аресты гнчакистов, дашнакцаканов и арменаканов в Тифлисе. Раскрыт состав Александропольского революционного комитета во главе с викарным архимандритом Багратом Тавакаляном. Создание автономной Армянской провинции не входило в планы ведущих держав. 30 сентября 1895 г. гнчакисты провели демонстрацию из 4 тыс. чел. на площади Баб Али у резиденции султана, заранее предупредив иностранные посольства. Ответом властей стал массовый погром армян Константинополя, когда было убито более 2 тыс. армян. Под давлением послов ведущих держав султан 18 октября формально согласился на проведение ”майских реформ” в трех вилайетах.

Согласие султана Абдул Гамида 18 октября на проведение ”майских реформ” в трех вилайетах предваряло его указание о массовых погромах. 5 октября в Трапезунде было убито около 2 тыс. армян. По мнению же К. Гюрюна, имело место локальное событие, где военные формирования восстановили порядок: “События в Трабзоне начались после вооруженного нападения двух армян 20 сентября 1311 года (2 октября 1895 г.) на бывшего губернатора Вана Бахри пашу и коменданта Трабзона Хамди пашу, оба получили ранения. Начался розыск скрывшихся преступников и одновременно были приняты меры для предотвращения возможных волнений в городе. Беспорядки начались лишь 8 октября, когда некий армянин по имени Шинарк, узнав о гибели своего родственника в Стамбуле, открыл огонь с балкона постоялого двора по мирным прохожим. Мусульмане и армяне вступили в схватку. Порядок был наведен вмешавшимися войсками”.

В Урфе началась самооборона армян, длившаяся 45 дней. По предложению английского консула майора Джексона было заключено перемирие, что позволило турецким регулярным частям войти в армянский квартал и перебить 7 тыс. чел. По донесению португальского консула в Алеппо итальянскому послу в Константинополе от 29 января 1896 г., события 28 и 29 декабря в Уфе имели следующий вид. После разоружения армянского населения гражданское население и части резервистов засучили рукава для бойни.

Резня имела организованный характер: “По сигналу, данному кем-то из соседней крепости, многочисленные банды вооруженных мусульман и резервистов хлынули в армянский квартал через четыре различных пункта. Двери домов были выломаны ударами топоров, и население безжалостно вырезано. Осажденные, естественно, обратились в беспорядочное бегство, спрыгивали по уступам или бросались в колодцы в надежде избежать смерти. Погромщики рыскали по всем углам, бросали в подвалы воспламеняющиеся вещества для того, чтобы вместе с деревянными строениями сжечь и тех несчастных, которые там укрывались. Резня продолжалась до полудня следующего дня и прекратилась лишь тогда, когда уже не оставалось жертв…

Армянская церковь, где укрылось более 2500 человек, главным образом женщин, детей и стариков, была облита керосином и подожжена. За исключением пятидесяти лиц, которым удалось вовремя выбраться на крышу, все остальные погибли. В подвалах церкви задохнулось 400 человек”. Резню готовил шейх дервишей мулл Сеид Ахмед: “Еще с четверга 26 декабря этот мулла Ахмед собрал на площади Кала Буаня видных мусульман, призывая их к убийству армян, которых, по его словам, нужно истребить, как врагов государства, как неподчиняющихся власти султана”. После желаемого результата и разграбления имущества армян была проявлена некоторое милосердие: “Во вторник 31 декабря глашатай призывал мусульманское население передать властям похищенных молодых армянок. Тридцать армянок были переданы властям, а две отреклись от своей веры и приняли магометанство…”.

Для ускорения обещанных реформ, гнчакисты 16 октября подняли восстание в Зейтуне, и спустя три дня было создано Временное революционное правительство во главе с гнчакистом Агаси.Большим влиянием пользовался четник Назарет Чауш. Лишь в январе 1896 г. иностранные консулы добились амнистии участникам восстания и высылки гнчакистов за границу.

В июне началась самооборона в Ване. После перемирия 8 июня 1896 г. 1500 айгестанцев, получивших разрешение удалиться в Персию, были окружены и уничтожены турецкими регулярными частями. В июле кайзер Германии Вильгельм II на донесении посла в Константинополе о зверствах турок в отношении армян сделал помету: “И христианские державы должны спокойно смотреть на это! Позор нам всем!”. Однако совесть кайзера и германские интересы вокруг железнодорожных путей через Малую Азию в Багдад оказались асимметричными. Молчание Германии лишь поощряло кровавого султана в репрессиях.

14 августа 1896 г. последовала акция дашнаков с Оттоманским банком. В переданном обращении были осуждены насилия над армянами, выдвинуто требование к Европе об осуществлении майских реформ во главе с европейским комиссаром, создание смешанной европейской-мусульманской жандармерии. Ответом властей стала константинопольская резня, повлекшая гибель около 6 тыс. армян. Словесная нота протеста великих держав содействовала определенной стабилизации ситуации.

Ответственность в геополитических расчетах за реализацию 61 статьи Берлинского конгресса несли ведущие державы. Армянские политические силы радикализировали национальную борьбу. Проводимые акции повышали этносознание, содействовали привлечению внимания европейских держав к решению Армянского вопрос, даже Англия выдвинула идею создания Армянского княжества. Возник пик армянского кризиса.

Как отмечают Х. Вердиева и Р. Гусейнзаде, в создавшейся геополитической ситуации учет чаяний армян отвечал лишь устремлениям Европы: “Создание армянской автономии в Малой Азии положило бы предел дальнейшему поступательному движению России, отвечало желаниям Европы, для которой главнейшей целью оставалось усиление своего престижа на Востоке”. Между тем геополитическая мозаика имела другие составные - временная стабилизация существования Османской Турции.

Возникла необходимость европейской интервенции, что позволило бы заняться 61 статьей Берлинского конгресса об армянских реформах. Военный агент в Константинополе пол. Пешков доложил военному министру о значении захвата Оттоманского банка: “Считаю, что настоящие обстоятельства не могут не вызвать вмешательства держав, а потому боевая готовность Черноморского флота и войск Одесского военного округа необходима”.

Французский министр иностранных дел Г. Аното 21 августа заявил турецкому послу о нежелании более терпеть “двойной игры” Порты: ”Я не намерен больше давать водить себя за нос”. В случае угрозы жизни французским подданным в Константинополе обещалось подвергнуть город бомбардировке. Затребованы реальные меры по проведению обещанных реформ в Армении. Mальтийская эскадра Британии выдвинулась к проливу Дарданеллы. Султан Абдул Гамид затребовал мнения русского посла о возможности “совместной охраны” пролива, что было лишь уловкой для отвода возможного английского удара. Царь Николай II был против начала “постепенного раздела” Турции. Желательность сохранения статус-кво была доведена до ведущих держав, чему не мешала английская эскадра у входа в пролив Дарданеллы.

Анализ ситуации представил русский посол в Константинополе А.И. Нелидов в отношении управляющему иностранных дел Н. П. Шишкину от 6 сентября 1896 г. Вначале отмечалось, что Османская государственность находится на грани издыхании: “Последние события выказали до такой степени дряхлость турецкого правительственного строя, что по возможности его поддержание представляется мало возможным. С точки зрения выгод России, очевидно, желательно было бы, сколь можно долее протянуть существование этого государственного организма, и все старания нашей дипломатии были к сохранению status guo на Европейском Востоке. Это было, так сказать, последнее завещание, устно переданное мне покойным министром иностранных дел (кн. Б. Лобанов-Ростовским - В.Т.) в день выезда моего из С.- Петербурга 29 июля”.

Представлялось развитие ситуации после событий с Оттоманским банком: “Но с тех пор, благодаря стараниям армян, дела приняли здесь столь быстрое течение, политическое разложение сделало такие громадные успехи, что, на мой взгляд, продолжение подобного порядка вещей едва ли возможно, а какой-нибудь переворот, в том или другом смысле, весьма вероятен. Положение здесь так тревожно, так непрочно, что по всему сознанию новые волнения почти неизбежны. Вызовут ли их армяне, - что впрочем, ими открыто заявлено, - возбудит ли их мусульманская чернь или недовольные турки – софты и военные, - попытаются произвести революцию, о которой все откровенно говорят, - уличные беспорядки легко могут возникнуть, и намученные до крайностей иностранные колонии, особенно английская и французская, громко требуют защиты от своих правительств”.

Прогнозировались два варианта развития события: занятие английским флотом проливов Босфор и Дарданеллы, либо интервенция великих держав. Действия англичан, по мнению посла, должны были стимулировать вступление русского флота в верхнюю часть пролива Босфор. В случае международной интервенции также предлагалось закрепить за собой право на вступление в Босфор. В любом случае планируемая акция в Босфоре позволила бы обезопасить Черное море, приобрести “решающее влияние” в Константинополе, сохранить перспективу занятия пролива Дарданеллы.

В Бреславле русская дипломатия согласовала с Австро-Венгрией позицию сохранения статус-кво Османской Турции, рассматривая его составным компонентом европейских держав. Об этом внешнеполитическое ведомство 6 сентября сообщило послу Нелидову: “В Бреславле мы только что снова пришли к соглашению о поддержке во что бы то ни стало прогнившего статус-кво Оттоманской империи, считая, что сохранение статус-кво вполне возможно, пока существует согласие между великими державами и ни одна из них не предпринимает изолированных действий. Это не препятствует тому, что мощная британская эскадра стоит у входа в Дарданеллы, а царящая в Турции анархия доходит до таких пределов, когда не поддающиеся никакому предварительному учету неожиданности становятся не только возможными, но даже все более вероятными, и притом в недалеком будущем!”.

В целом возникла патовая ситуация для армян и Высокой Порты. В записке Нелидова от 18(30) ноября указывалось: “Совладеть с армянским движением турецкое правительство тоже не в силах. Добросовестно исполнять требуемые армянскими передовыми людьми реформы или хоть те, которые обещаны были в прошлом году султаном и, и как он уверяет, будто бы применяются, - не только трудно, но и почти невозможно. Местное курдское и турецкое население слишком превосходит численностью и силою, слишком против них озлоблено после происходящих попыток к восстанию, чтобы допустить введение преобразований, которые лишили бы мусульман, коренных обладателей и обитателей страны, исключительного в ней бесконтрольного хозяйничанья”.

Дальнейшее требование армянских реформ представлялось шагом к разделу Османской Турции: “Для приведения столь трудного предприятия нужна сила, внутренняя или внешняя. Первой нет, да еe и не пожелали бы употреблять, а внешняя представит начало того деятельного вмешательства во внутренние дела Турции, которое неизбежно поведет к разделу, ещe даже в общих чертах не подготовленному и никем желаемому”.

Этот подход разделял директор Азиатского департамента Капнисти: “Постепенное расчленение Турции на самостоятельные и полусамостоятельные организмы несравненно выгоднее для России и несравненно больше соответствует еe интересам, чем формальный раздел на европейском конгрессе. Чем слабее и беспомощнее делается султан, чем более суживается подвластная ему территория, тем вернее для него искать поддержки и опоры со стороны державного вождя соседственной России”.

23 ноября 1896 г. в Петербурге межведомственное совещание рассмотрело предложение посла Нелидова о занятии Константинополя и черноморского пролива Босфор под предлогом “армянских беспорядков”. Позиция Николая II свелась к поддержанию статус-кво Османской Турции. Учитывалось негативное отношение союзной Франции к распаду Турции из-за потери крупных кредитов и отсутствия значительной территориальной компенсации. Весь долг Османской Турции внешним странам в 1897 г. составлял 3,5 млрд. франков, из коих России причиталось три четверти миллиарда, или 20,9%. Франция по размеру причитавшегося долга занимала первое место, а Англия третье.

Спорадически продолжались армянские погромы. Британский вице-консул в Себастии сообщил послу в Константинополе 24 марта 1897 г. о погроме в Токате: “Тот факт, что резня продолжалась восемь часов, доказывает, что она была организована. В Токате расквартировано пятьсот солдат. По имеющимся у меня сведениям, дело не обошлось без их участия, но даже если бы эти сведения не соответствовали действительности, несомненно, что пятисот солдат было достаточно для пресечения беспорядков, если бы это входило в намерения властей”.

В инструкции новому послу в Константинополе Зиновьеву от 2 декабря 1897 г. указано придерживаться выжидательной позиции в отношении проливов Босфор и Дарданеллы, “когда Россия в состоянии будет сосредоточить на этом все силы”. Австро-русское соглашение о влиянии на Балканах и греко-турецкая война заморозили проблему армянских реформ. Европа в который раз предала забвению 61 статью Берлинского конгресса.

Обострение Армянского вопроса в Османской Турции, кровавая вакханалия режима султана Абдул Гамида вызвали широкий отклик в Европе. Интерес русского читателя побудил журнал “Русская Беседа” в 1896 г. дать комментарий происходящим событиям. В роли аналитика со статьей “Несколько слов по поводу Армянского вопроса” выступил известный либеральный историк Лео (Аракел Бабаханян). Номинальной причиной статьи названа публикация письма “Кто виноват?” русской писательницы О.А. Новиковой, постоянно, живущей в Англии, в декабрьском номере “Весминстерской газеты”. В нем писательница ответственность за армянские ужасы в Османской Турции возлагала на Великобританию.

Подход мотивировался деятельностью премьер-министра Биконсфильда, который на Берлинском конгрессе 1878 г.16 статью Сан-Стефанского договора о реформах в областях с армянским населением под контролем России заменил на 61 статью, предусматривающую внешний европейский контроль. Высказано сожаление по поводу самоустранения России от происходящих событий и пожелание осуществить миротворческую миссию в Западной Армении при согласии европейских стран.

Лео заявил о разделении патриотических чувств писательницы, но выразил несогласие с тезисом как о самоустранении России, так и виновности одной Англии в Сасунской резне 1894 г. и других погромах. Предложено взглянуть на “оборотную сторону медали” с позиции взаимной ответственности различных сторон. Турки признавались “мастерами своего дела” при резне в Сасуне, а армяне, согласно султанской пропаганде, ответственными за гибель османского гарнизона в г. Муше. Султан Абдул Гамид провозглашался просвещенным монархом, превзошедшим за шестнадцать лет своего правления предшественников в преобразовательной деятельности.

Яркими следами реформизма указаны основание университетов, правоведческих и медицинских школ, музеев, малочисленность утвердительных приговоров. Желанием избежать незавидной участи несостоявшегося реформатора объяснено введение тоталитарного режима от Йльдиз-Киоска до русской границы. Образно назвав эти явления “двумя злами”, маститый историк счел их косвенными факторами восстания в Турецкой Армении.

Весомым фактором армянских волнений представлена деятельность иностранных корреспондентов, якобы преувеличивающих “беспорядки” в армянский вилайетах. На взгляд Лео, их безответственность использовали армянские революционные комитеты в Лондоне для воздействия на “впечатлительную” общественность Великобритании. Сердечно разжалобленная английская публика вместе с революционными агитаторами, выдвинула идею образования армянского герцогства во главе с герцогом Бэком. Идея характеризовалась как близорукая и опасная: “Второе, так сказать, но дополнительное и исправленное издание Болгарии, так как герцогство, по их замыслу, должно быть весьма самостоятельно”. Замысел политиканов Туманного Альбиона побудил Лео обратить внимание на возможность его применение к Турецкой Армении. Территория Западной Армении признавалась пригодной для прокормления 20 млн. населения, хотя едва-едва кормила проживающих.

Состав населения Турецкой Армении, по приблизительным данным английского путешественника Линча, определялся как смешанный: 500 тыс. армян, 500 тыс. турок, 450 тыс. курдов, 50 тыс. греков и другие народности. Исходя из этих некорректных данных, делался вывод о несоответствии претензии Армении на роль второй Болгарии. Все это сочтено воздушным замком. Использование идеи герцогства политическими кругами Англии предназначалось для достижения уступок от Петербургского двора в Малой Азии.

Затронута деятельность армянских революционных партий, стремящихся привлечь внимание Европы к самоопределению армян Блистательной Порты. Показано наличие в Турецкой Армении организованного революционного движения, возглавляемого партией “Гнчак”. Упор был сделан на представлении партийного максимализма, приведшего к зверствам турок в Сасуне. Осуждению подвергались как гнчакисты, так власти: “И вот, с одной стороны, правильно и давно подготовленная революция, с другой - страшные сенсационные описания зверств турецких войск и курдов”. Сделано заключение о необязательности России участвовать с “оружием в руках” в пользу христиан. В то же время допускалось истощение ее “терпения”. Отвергнута увязка Армянского вопроса с Кипрской конвенцией и Берлинским договором, происхождение которого отнесено к времени потери независимости.

Выступление известного историка по Армянскому вопросу оказалось спорным. Выдвинут ряд концептуальных положений, получивших отражение в его дальнейшем творчестве. Сама редакция журнала “Русская Беседа” была вынуждена выразить свое мнение по ряду затронутых проблем, расставить акценты и уточнить позиции. Затронут тезис Лео о сдержанности России в происходящих событиях в Османской Турции: “Да, мы не раз проливали свою кровь за освобождение угнетенных христиан, но почти всякий раз наши жертвы приносили горький плод и нам, и освобожденным нами народностям, для которых турецкий гнет сменялся более гибельным. Растлевающим по преимуществу душу нравственным западно-европейским”.

Сделано заключение о примате роли России в судьбе армянского народа: “Ведь Россия не Австрия, и Армения лежит в непосредственном соседстве с нами, а не с Европой, и вопрос об Армении должен решаться, когда настанет его черед между Турцией и Россией. А Европа тут ни при чем”. Отклонено умозаключение о непричастности Англии и Берлинского конгресса к мучениям армянского народа: “В этом отношении мы не совсем согласны с мнением почтенного нашего сотрудника и готовы, скорее, согласиться с О. А. Новиковой… ст. 61 Берлинского договора, очевидно, лишила армян несравненно для них полезного и для турок более опасного покровительства России”.

Необходимо указать стремление Лео найти новый путь в развитии армянского народа, сводящийся к отказу от революционных методов и предпочтении выжидательного направления. Осуждался политический романтизм, чреватый гибельными последствиями для нации. Упор ставился на эволюционный путь развития: сохранение армянского этноса, развитие просвещения и церкви, получение административных преобразований от Османской Турции.

Вина за зулум (араб. - несчастье) и 300 тыс. невинных жертв падает также на султана Абдул Гамида. Султан ввел конституционное правление. Более того, предпринял усилия по модернизации державы, отменил рабовладение, составил систему отбора претендентов для назначения на государственную службу и допустил христиан к занятию чиновничьих должностей. Однако профессиональные качества выдвиженцев тонули в коррумпированной атмосфере деятельности, поддерживаемой султаном.

Понимание стремления Абдул Гамида создать “просвещенное чиновничество” позволяет уточнить еще одну грань мифотворцев о хороших условиях жизни западноармянства, представители которого занимали высокие должности в Османнской Турции: “Они никоим образом не подвергались дискриминации, а многие из них поднимались на высшие ступени государственной иерархии”.

Проводятся соответствующие подсчеты: “Армяне назначались на посты государственных чиновников, главных инспекторов, послов и даже министров. Так, на местном и центральном уровне на различных должностях находились 29 пашей (высший государственный чин) армянской национальности, имелось 22 министра-армянина (в том числе министры иностранных дел, финансов, торговли и почты), в 1876 г. в османском парламенте было 33 депутата армянской национальности, имелось также 7 послов-армян, 11 генеральных консулов и консулов, 11 профессоров в университетах (надо учесть, что в то время было очень мало университетов), большое количество руководителей департаментов и сотни армянских чиновников”.

Государственные служащие армяне служили в Османской империи и были обязаны выполнять державные установки, ибо в противном случае были бы удалены со своих должностей. Среди них были как патриотические личности, так и денационализированнные. Они предлагали свои способности и надеялись на адекватное отношение со стороны властей, рассчитывая также показать способности армянского населения.

Приспособленцы шли на все: “2 декабря 1890 г. газета “Ле семафор де Марсель” опубликовала копию послания изъявления преданности режиму сорока должностных лиц и торговцев-армян. Среди подписавших это послание были министр финансов Акоп-паша, приказчик египетского хедива Исмаил-паши Абраам-паша, советник министерства по судебным делам Баан эфенди и советник министерства иностранных дел Артин Дадьян-паша. Газета писала, что в то самое время, когда делались эти верноподданнические реверансы, турецкие власти подвергали новым арестам многих армянских интеллигентов, в том числе и родных тех, кто подписал послание”. Между тем султанская власть хорошо знала способности и возможности армян, именно поэтому стремилась уничтожить все заростки возможного самостоятельного существования, а когда возникла надежда на Европу, то появился ползучий геноцид.

В Армянском вопросе султан использовал тактику маятника пряника и репрессий, который качался то в одну, то в другую сторону. В начале армянских волнений он стремился разобраться в сути происходящего. Гум-Гапинская демонстрация в июле 1890 г. перед резиденцией Высокой Порты побудила султана Абдул Гамида заняться проблемой урегулирования активности армянских подданных. Спустя некоторое время в дворец Ильдиз-Киоск черкесскими пашами, один из которых являлся зятем султана, был приглашен известный армянский публицист Гр. Никогосов. Инициатором приглашения был мушир Исмаил Хут-паша, к которому Никогосов привез письмо от ген. И. Лазарева, у которого он служил, после отхода русских войск из занятого Эрзерума в 1878 г. Положительную рекомендацию представил Никогосову венгерский ориенталист, туркофил проф. А. Вамбери, знакомый с его воззрениями по публикациям в константинопольской печати.

Встрече придавалось важное значение, так как во время приема за драпировкой присутствовал правоверный повелитель всех мусульман Абдул Гамид. После восточных приветствий был задан лобовой вопрос о причине “зла”, вызвавшего публичное волнение среди армянских подданных. Другой фундаментальный вопрос предусматривал изыскание средств для лечения проявившейся политической болезни.

На первый вопрос Никогосов, по его словам, заявил о желательности вызова в Ильдиз-Киоск бывшего Константинопольского патриарха и епархиального Вана Хримяна Айрика, который проживал в Константинополе под контролем полиции. Решение второго вопроса виделось в улучшении деятельности правительственной администрации, заключающейся в аресте и утоплении большинства чиновников в Босфоре. Рецепт был варварский, игнорирующий систему и характер власти, но был понятен и воспринят с удовлетворением присутствующими. Не надо было ломать голову над административными реформами, допускать вмешательство великих держав во внутренние дела Османской Турции, а просто-напросто подтянуть зарвавшихся служащих.

Однако отсутствие действенных инновационных реформ и сохранение деятельности комитетов обусловили нарастание террористических методов - расправа над гнчакистами, пролитие крови в Сасуне. После требования послами Англии, Франции и России в 1895 г. массовые погромы стали повседневностью. К расправе с армянами побуждали султана внутренние и внешние советчики. Об этом русский посол А. И. Нелидов сообщал своему руководству 25 октября 1896 г.: “У них (армян): надо вырвать,- говорили султану,- всякую надежду добиться автономии”.

Посол также являлся сторонником толерантной политики: “Султан никогда не должен сомневаться в дружбе русского императора”. Причиной являлся прагматичный расчет: “Автономная Армения, с помощью Англии получившая свою автономию, и поэтому ориентирующаяся на Англию, имела бы очень существенное значение для утверждения в Англии. Стратегически армянское нагорье господствует над долиной Тигра и Ефрата; укрепить на нем свое влияние было бы чрезвычайно важно”.

Использована государственная технология террора: эмиссары массовые сборы мусульман - обещание поживиться - погром и резня: “Все эти террористические мероприятия против армян не были стихийными, они планировались заранее и были хорошо организованы. Все акты насилия начинались и заканчивались сигналом горна, как и любая заранее подготовленная акция. Это была официальная кампания с применением оружия против армян как против иностранного врага, скоординированная между вооруженными силами, расположенными в армянских центрах шести восточных провинций. Тактика террористических мероприятий основывалась на принципе разжигания религиозного фанатизма среди мусульманского населения.

Абдул Гамид снабдил агентов, направленных в Армению, конкретными руководствами к действию. Согласно инструкции султанам его агенты сначала собирали мусульманское население в самой крупной мечети города, затем объявляли от имени султана, что армяне подняли всеобщее восстание с целью нанести удар по исламу. Султан обязывал подданных добропорядочных мусульман защищать свою веру против “неверных” мятежников и предлагал обсудить заповедь святого закона, по которому присвоение верующими имущества “неверных” не является грабежом, тем самым поощряя мусульман обогащаться во имя своей веры за счет своих соседей-христиан, а в случае сопротивления - убивать их. В результате по всей Армении развернулось “нападение все увеличивающейся стаи волков на овцу”.

Красный султан действовал осмысленно и осознанно. По его словам, с момента вступления на престол решалась задача не спасения Османской Турции от развала, а “спасения армян” от “самоуверенных программ” армянских комитетов, которые вели нацию к “пропасти”. Национальные чаяния рассматривались несбываемым сном, вызывающим лишь грезы и крушение розовых надежд: “Допустимо ли мечтать о свободной Армении? Независимость Армении была невозможною, особенно на границе с Турцией”.

Тунян В.Г. "  Армянский вопрос: мифотворческий аспект"   Ереван, 2015 г.

Скачать книгу можно по данной ссылке