Роль армянской церкви в образовательном процессе и сближении ее с русским правительством в 18 - 19 веках

Для понимания роли армянской церкви в образовательном процессе армянского народа и сближении ее с русским правительством необходимо кратко остановиться на этих проблемах.

Положение армянской церкви в Персии конца XVII начала XIX веков было крайне тяжелым. Армянская церковь находилась без какой-либо защиты закона. Мусульмане, а также католические миссионеры с не меньшей жалостью стремились оторвать армян от родной церкви. В таких тяжелых условиях армянские иерархи обратили свои взоры на европейские христианские государства. Но стремление миссионеров подчинить армян папской власти, тем самым приобрести заступничество Папы и главенство его над апостольской христианской церковью завели армян в заколдованный круг.

Из документов, обнародованных Г.А. Эзовым, следует, «что на тайном совещании в Эчмиадзине из шести духовных и шести светских лиц, под председательством патриарха Иакова в 1678 г. было постановлено послать в Европу депутацию из 3-х духовных и 3-х светских лиц, с патриархом-католикосом во главе, с просьбою к Папе и к европейским государствам об освобождении Армян из-под ига Персиян».

Но по пути в Константинополь Иаков умирает, и делегация, не решившись продолжать путь, возвращается обратно. Не возвратился только Израель Орий. Оставшись в Европе, он в последующем сыграл значительную роль в сближении позиций Германии и России, касающихся армянской проблемы.

Миссионерской деятельностью папских представителей не удалось подчинить армян-христиан Папе. Несмотря на угнетенное состояние армянского населения, духовенство зорко следило за неприкосновенностью и самостоятельностью своей церкви. Ни в Эривани и ее окрестностях, ни в Нахичевани не осталось ни одного армянина-католика.

Стремление иерархов армянской церкви Гандзасара из Карабаха наладить отношения с Петром Великим не принесли желаемого результата.

Их стремление образовать самостоятельные церковные центры в Карабахе с присвоением себе титула католикоса не увенчалось успехом. Они были вынуждены принять главенство Эчмиадзинских католикосов.

Официальные сношения эчмиадзинского патриаршего престола всех армян с русским правительством относятся ко второй половине XYIII века, в период царствования Императрицы Екатерины II.

В 1763 г. патриарший престол в Эчмиадзине занял один из выдающихся иерархов армянской церкви - святейший Симеон.

Главным политическим актом его «было обращение его к русскому правительству и почин в установлении и с Петербургским двором официальных сношений».

Симеон стал непримиримым врагом католической церкви: «До этого времени, говорит Чамчиан, никто из армянских католикосов не писал никогда против обычаев римской церкви; даже Лазарь, человек насилия, который был врагом интересов папы, никогда не пытался беспокоить римский престол полемическими сочинениями после своего избрания в католикосы. Симеон принебрег примером своих предшественников и объявил открытую вражду к римско-католической вере. Он писал сочинение под названием Паставичар, в котором осмелился на несколько сатирических строк против римско-католического вероисповедания».

Негативное отношение Симеона к католической церкви было связано с бесперспективностью возможной помощи запада. Миссионерская деятельность послов Ватикана ничего полезного не принесла армянскому народу. Взоры Симеона были обращены на Россию и возможную помощь с ее стороны. Русское правительство предоставило Симеону заведовать по церковным делам всеми проживающими в России армянами и назначать для них епископов. Симеон, несмотря на противодействие и враждебное отношение духовенства, подстрекаемого шахским правительством, не изменил своим принципам. Он внес много изменений в армянский календарь и добился их признания. Симеоном в 1773 г. была учреждена в Эчмиадзине типография.

В 1773 г. Симеон назначил армянским архиепископом в России князя Иосифа Аргутинского-Долгорукова. Этот выбор был сделан не случайно. Аргутинский-Долгоруков «происходил из знатного владельческого рода, был человек высокого ума и обширного образования; он имел красивую, представительную наружность; большие вдумчивые глаза его привлекали внимание и располагали к нему. Качества эти скоро открыли ему доступ в дома наиболее влиятельных сановников дворов Императрицы и Наследника».

Обширные знания, тонкий проницательный ум, врожденный такт, глубокие познания жизни восточных стран снискали к нему расположение и доверие многих выдающихся людей той эпохи: Г.А. Потемкина, А.В. Суворова, Н.И. Панина и гр. В. Зубова. Мысли и советы, которые по восточной политике в период военных действий во время второй турецкой и персидских войн всеми признавались «совершенно необходимыми», сопутствовали успеху в походах русской армии.

Главные иерархи православного духовенства Платон, митрополит Московский, Гавриил, митрополит С.-Петербургский и др. нашли в нем сильного, авторитетного представителя, отстаивающего интересы армянского народа и нужд армянской церкви. Он пользовался высоким доверием правительства: «Императрица Екатерина и Павел неоднократно его принимали в частных аудиенциях и осыпали монаршими милостями; Императрица Екатерина жаловала его богатою мантиею, бриллиантовым крестом на клобук и драгоценными перстнями, а Император Павел пожаловал ему орден ев. Анны I степени и возвел со всею фамилиею в княжеское достоинство Российской Империи, так как до тех пор был лишь грузинским князем».

Преемником Симеона стал Гукас (1780-1800). Гукас был добрым по характеру, но плохим дипломатом. Он не смог завоевать авторитет среди корыстолюбивого духовенства и снискать их благосклонность.

Однако при Гукасе армяне задались целью восстановить Армянское царство под покровительством России, что в то время было возможным.

По этому вопросу князь Потемкин вошел в тесные сношения с армянским архиепископом князем Иосифом Аргутинским- Долгоруким, с католикосом Эчмиадзинским и патриархом гандзасарским.

Все медики Карабаха поддержали Потемкина и обещали снабдить русское войско всем необходимым, когда оно вступит в Армению.

В Константинополе был составлен проект договора между русскими и армянами. В Мадрасе был написан устав о государственных учреждениях предполагаемого армянского государства. Ибрагим-хан в 1787 г., узнав об этом, арестовал ганзасарского патриарха, захватил всю переписку с Потемкиным, с чего и началось преследование армян.

Несмотря на это, рескриптом в 1796 г. гр. В Зубову, назначенному главнокомандующим персидской экспедицией, предписывалось восстановление Армянского царства. Были выделены значительные денежные средства для этих целей и значительное войско. Но смерть Екатерины помешала осуществлению этого плана.

Однако «сближение армян с русскими на почве политической повлекло за собой и желание сблизиться в области церковной. Известный архиепископ русских армян Иосиф Аргутинский-Долгоруков, желая ознакомить русское общество с учением армянской церкви и чрез то уничтожить предубеждение русских против армянской веры, издал на русском языке «Исповедание христианския веры армянския церкви» и «Чин священныя и божественныя литургии арм. церкви»... «По смерти Гукаса Россия в первый раз вмешалась в избрание эчмиадзинского патриарха, выставляя своего кандидата, и с этого момента начинается новый период в истории армянской церкви».

Гр. Чалхушьян, характеризуя положение армянской церкви, отмечает, что с присоединением Эчмиадзина к российской империи царское правительство разработало положение об армяно-григорианской церкви: «Желание Государя Нашего, писал 15 марта 1829 г. министр внутренних дел граф Блудов графу Паскевич-Эриванскому, изготовить проект положения об армяно-григорианской церкви, по возможности сохраняя ея старыя правила и обряды, конечно, очень дорогие для народа.

Такова была воля Государя Николая I.

Положение было им утверждено 11 марта 1836 года».

5 октября 1837 г. Император Николай I посетил Эчмиадзин. Духовенство торжественно встретило императора.

Во время обеда перед дворцом католикоса послышались шумные голоса собравшейся толпы. «Что это за голоса?» - спросил Император.

«Народ выражает свою радость по случаю Вашего благополучного приезда», - ответил Розен. Но Николай I не удовлетворился ответом и направил графа Адлерберга узнать причину шумного поведения толпы. Граф возвратившись, принес с собой кипу письменных жалоб в адрес Шарурского уездного начальника фон Рентеля и Сурамлинского уездного начальника Неверовского.

Тяжелые обвинения поступили и в адрес князя Бебутова, которого обвинили в высоких налогах. Император выразил свое неудовольствие губернатору, после чего князь Бебутов в ту же ночь заболел. Этот случай послужил причиной перевода Бебутова в Польшу.

На следующий день Император отправился в Эривань и оттуда в Тифлис.

За несколько месяцев до визита в Закавказье «по Высочайшему повелению» из Петербурга была послана комиссия во главе сенатора барона Гана. По прибытии Николая I в Тифлис барон Ган заявил Императору, что зять Розена полковник Александр Дадиани, состоявший флигель-адъютантом и командующим Карабинерным полком, «творит ужасные беззакония: держит голодным порученный ему полк и солдат занимает тяжелыми работами в свою пользу».

Возмущенный Император на следующий день на Мадатовской площади во время смотра полка после приветствия вызвал Розена и потребовал его зятя Дадиани. «Император сделал ему строгий выговор за незаконные действия, и, объявив, что он больше не достоин почетного звания флигель-адъютанта, приказал сорвать с плеча князя Дадиани золотые аксельбанты... Затем, обратясь к лишенному звания князю Дадиани, Император строгим голосом приказал «погнать в Бобруйск» - крепость, находящуюся в Минской губернии...». Князю разрешили только проститься с семьей.

Николай I лелеял мысль увидеть библейскую гору, но в дни пребывания его в Эчмиадзине и Эриване из-за сильного дождя и тумана, ему так и не удалось посмотреть на Арарат.

Согласно статьи 1206 и последующих т. XI ч. 1, изд. 1876 года «для образования армян в науках богословских» Российским правительством было разрешено открывать академию в Эчмиадзине и семинарии в каждой епархии. Так, в 1824 году открывается семинария в Тифлисе, в 1837 году в Эривани, в 1870 году в Шуше и Нахичевани-на-Дону и в 1876 году Эчмиадзинская академия.

Наряду с этим в различных городах Закавказья и Северного Кавказа открываются церковно-приходские школы как приготовительные классы для семинарии.

В первой половине XIX века армянский народ выдвинул из своих рядов выдающихся военачальников - армянские дружины «творили чудеса храбрости». Но затем, после мирного трактата, заключенного в Берлине под давлением Германии и Австрии, Россия, несмотря на победу, ограничилась только Карской и Ахалцыхской областями. Они отказались от Турецкой Армении и были возвращены Турции. Турки, возвратившись на отданные им территории, оплатили с «лихвой армянам за их радушный прием русских солдат». Несколько сот тысяч армян были вынуждены переселиться в пределы России, чтобы избежать турецкого мщения. И, что удивительно, «после неудачной для армян войны 1877 года на них обрушились и турки, и русское правительство».

«Для последняго роль армян в качестве передовых отрядов русского влияния, по-видимому, окончилась. Турция и Персия надолго были обессилены военными событиями. Горцы Северного Кавказа, храбро отстаивавшие в течение полувека свою независимость, были усмирены и наполовину истреблены русским оружием. Поэтому они не были более опасными для правительства».

В этих условиях, когда позиции России надежно укрепились, на Кавказ устремились «отряды русских чиновников для обрусения края». И в первую очередь в этом отношении тяжелым испытаниям подверглись армяне.

Следует отметить, что, начиная с семидесятых годов XIX века, под влиянием идей шестидесятников в России была создана обширная сеть армянских школ. В содержании этих школ принимали участие как армянская церковь, так и армянские культурно-просветительные и благотворительные общества.

Обучение в армянских школах велось на армянском языке. «Это привело главноначальствующего на Кавказе Дондукова-Корсакова и попечителя кавказского учебного округа, ярого гонителя инородцев и создавшаго себе печальную известность на преследованиях армян - Яновскаго, в ярость. Эти два лица с окружающей их кликой начали поход против армян. В Петербург полетели донесения, что на Кавказе не совсем благополучно, что армяне подготавливают отделение от России и мечтают о создании своего царства».

По представлению министра внутренних дел в комитете министров Российской империи были рассмотрены изменения порядка управления имуществом армянской церкви, на котором за секурализацию высказались пять министров и против - двенадцать. Однако 12 июня 1903 г. Николай II утвердил Резолюцию: «Согласен с мнением 5 министров».

Как пишет В.Г. Тунян: «Воля монарха являлась желанием одним махом раз и навсегда решить проблему революционизации армянского общества. Армянская церковь лишалась экономической базы самостоятельного существования, содержания духовных и образовательных установлений. Эчмиадзинский престол терял вселенский статус и низводился до уровня локального духовного центра армян Российской державы, священнослужители должны были превратиться в чиновничий класс царской бюрократии, создавался прецедент режиму кровавого султана Абдул-Гамида по усилению натиска на привилегии западно-армянского духовенства. Верховный католикос лишался ранга национально-политического представительства. Закон 12 июня 1903 г. являлся не актом единомыслия царского правительства, а всего лишь меньшинства и волей самодержца России».

Издание в 1903 году указа о лишении армянской церкви ее имущества стало тяжелым ударом по армянскому народу. Имущество отбиралось в казну, а для управления им были назначены русские чиновники. Это событие переполнило чашу терпения армянского населения, покорных и долготерпеливых. Русское правительство должно было понимать ту важную роль, которую играла армянская церковь для их жизни.

Сложность в экспроприации церковного имущества заключалась в том, что правовая основа армянской церкви в России отражалась в Статье 117 «Положения» и гласила о единстве имущества церковной организации армян всех стран: «всякая, предназначенная на содержание какого-либо григорианского монастыря или церкви или принадлежащих к оным благоугодных заведений движимая или недвижимая собственность, считается общим имуществом всей армяно-григорианской церкви».

Поэтому официальная пропаганда стремилась завуалировать свои действия как специальная акция, касающаяся покровительства армянской церкви. Газета «Кавказ» писала: «Иногда по отношению церковного имущества принимается особая мера - чисто покровительственного характера. Правительство не отчуждая церковное имущество в пользу государства, берет его полностью в свое непосредственное заведение».

Прием имущества церкви администрацией в местах проживания армян вызвал протест населения. 12 сентября 1903 г. на защиту церкви выступило армянское население г. Шуши (Карабах). Кровопролитие послужило поводом для разжигания национальной розни. Уездный начальник выступил против нейтралитета азербайджанского населения и призвал покарать армянский революционный элемент: «Но знайте, что армяне обманывают вас: они ваши кровные враги. В Турции они занимаются избиением ваших единоверцев. Они - враги султана. Вот почему русское правительство преследует их!».

Царскому правительству было известно, что армянское духовенство сосредотачивало в своих руках «различных чисто общественных публично-правовые обязанности - заботы о народном образовании, общественном призрении, культурно-просветительная, агрономическая помощь и др. В этих условиях лишение церкви распоряжаться своим имуществом поставило общественные организации в безвыходное положение. Национальному достоинству был нанесен не только удар, но и оскорбление, «которое приняло как вызов все армянское общество» и, как пишет И.Н. Ананов, началось народное восстание. «С ужасом вспоминает Кавказ кровавые дни 1903-1905 годов. Казаки и чиновники осаждали армянские церкви как крепости, которые с большим трудом удалось очистить от армян. Армяне быстро создали боевые дружины для самозащиты. Каждую пядь церковных земель армяне защищали, проливая кровь. Однако сила все же была не на их стороне, правительственные войска одолели».

Армяне не смирились с таким положением, объявив всеобщий бойкот правительству. Монастырские лавки пустовали, земли перестали обрабатываться, духовенство стало при монастырях устраивать тайные армянские школы, армянская печать ушла в подполье, правительственная цензура не смогла справиться с массовым выпуском противоправительственных листовок.

Российское правительство прибегло к коварному методу натравливания мусульман на армянское население. Все эти действия были на руку турецким руководителям, проводившим погромы в армянских вилайетах. Подобная политика русского правительства продолжалась до Первой мировой войны.

Прослеживая историю взаимоотношений армянской церкви с российским правительством, просматривается политическая игра. Эчмиадзинским католикосам, как выразителям устремлений армянского народа, раздавались различные эпитеты. Так, главноуправляющий Закавказья П.Д. Цициапов в 1803г. именовал католикоса Давида высоким слогом: «Высокопречестнейшему, высокопочтеннейшему и высокоименитейшему всея Армении католикосу», а Проконсул Кавказа А.П. Ермолов «Ваше Святейшество» и «патриарх». Во второй половине XIX века с умалением вселенского статуса верховного католикоса, а вместе с тем «и значения Эчмиадзинского престола как национально-политического института армянского народа намечалось достичь превращения главы армянской церкви в духовного начальника лишь русскоподданных армян. Это означало лишение армянской церкви высших отличительных знаков в виде высочайшей утвердительной грамоты, награждение орденами и алмазными подвесками, торжественной стражи и взятие части расходов на представление монарху. «Программа умаления роли Эчмиадзинского престола внутри Российской державы должна была стать путеводной нитью деятельности правительственных ведомств».

Б.Т. Ованесов "Роль армянского населения Российской Империи в развитии Северного Кавказа", Ставрополь, 2008 г.